Александр Невский
 

Северо-Восточная Русь при Иване Калите и его наследниках (1325—1359)

После гибели своих старших братьев новым московским князем уже де-юре стал Иван Данилович Калита (1325—1340), а тверской престол занял князь Александр Михайлович (1326—1328). Великокняжеский ярлык опять был отдан тверскому князю, поскольку хан Узбек всегда исповедовал старый принцип ордынской дипломатии «разделяй и властвуй» и сознательно стравливал русских князей. Вскоре ситуация резко изменилась.

В августе 1327 г. в Твери неожиданно вспыхнуло мощное восстание, которое, судя по ряду летописных и фольклорных источников, спровоцировал ордынский баскак Щелкан, получивший указание хана Узбека утвердить прямое владычество на Руси и обратить всех правоверных христиан в мусульманскую веру, которая незадолго до этого восстания стала государственной религией в Орде. Как повествует «Тверской летописец», с большим ордынским отрядом «прииде Щелкан на Тверь и прогна князя великого съ двора его, а сам стал на князя великого дворе многою гордостию, и въздвиже гонение велико над христианы насилством, и травлением, и биением, и поруганием». Ряд историков (А. Насонов, А. Кузьмин, В. Кучкин) в целом разделяли эту версию тверских летописцев. Их оппоненты (Дж. Феннел, А. Горский) утверждали, что приезд Щелкана в Тверь был вызван совершенно иными обстоятельствами, которые, в общем-то, носили традиционный характер, то есть поставлением нового князя на великокняжеский престол и сбором особой дани за ханский ярлык на великое княжение.

Как бы то ни было, но причиной тверского восстания действительно стало непристойное поведение ханского посла и сопровождавших его нукеров. Когда насилие татар перешло все разумные пределы, в Твери поднялась вся «земля». Собравшись на вечевом торгу, «кликнуша тверичи, и начаша избивати татар, где кого застронив, дондеже и самого Шевкала убиша». Вопрос об участии самого Александра Михайловича в этом восстании до сих пор не вполне ясен, поскольку в многочисленных летописных сводах содержатся разные трактовки его роли в тех событиях. Согласно версии тверских летописцев, это восстание носило стихийный характер, и тверской князь вынужден был примкнуть к своим землякам лишь тогда, когда ситуация полностью вышла из-под контроля, а новгородские летописцы, напротив, утверждали, что инициатива избиения татар исходила именно от тверского князя. Безусловным остается лишь один непреложный факт, что именно это восстание тверичей положило конец его политической карьере и нанесло сокрушительный удар по позициям Твери как основной соперницы Москвы в борьбе за верховенство на Руси.

Узнав о восстании в Твери, разъяренный хан Узбек послал на Русь карательную рать темника Федорчука. Расправившись с рязанским князем Иваном Ярославичем, заподозренным в связях с тверским князем, ордынцы двинулись к Коломне, где их ряды пополнили полки московского и суздальских князей. Затем объединенная русско-ордынская рать двинулась к Твери, где учинила страшный погром и «бысть велиа тягость, и томление, и кровопролитие от татар по всей русской земле». Тверской князь успел сбежать в Псков, а великокняжеский ярлык был сразу дан двум русским князьям — московский князь Иван Данилович по ханской воле получил в правление Новгород и Кострому, а суздальский князь Александр Васильевич — Владимир и Нижний Новгород. По мнению одних историков (А. Горский), Узбек пошел на столь неординарный шаг, поскольку на примере Юрия Московского и Александра Тверского зримо убедился в том, что безраздельное обладание великокняжеским ярлыком неизбежно ведет к резкому усилению позиций его обладателя и естественным актам неповиновения ханской власти. Их оппоненты (А. Насонов, А. Кузьмин) полагали, что в этом новшестве Узбека четко просматривалась традиционная политика всех ордынских ханов, нацеленная на сознательное стравливание русских князей.

В 1332 г., после смерти суздальского князя, Ивана Калита щедрыми дарами и посулами не только получил ярлык на все великое княжение, но и впервые приобрел право сбора дани со всех русских земель, поскольку после тверского восстания Сарай вынужден был окончательно ликвидировать институт баскаков на Руси. Это обстоятельство позволило ему утаивать часть «ордынского выхода» в Москве, что естественно способствовало росту экономического, политического и военного могущества Московского княжества. Немаловажную роль в экономическом подъеме русских земель сыграло и то обстоятельство, что при Иване Калите прекратились бесконечные «татарские рати» и русский летописец предельно кратко, но довольно выразительно констатировал сей факт: «бысть оттоле тишина велика по всей рускои земле на многие лета и пересташа татарове воевати рускую землю». В те же годы произошли еще очень важные события, которые существенно подняли авторитет Москвы и укрепили ее позиции во всех русских землях.

1) При Иване Калите Москва официально становится религиозным центром всей Северо-Восточной Руси. Как известно, еще в 1305 г., после смерти владыки Максима, который перенес во Владимир митрополичью кафедру из Брянска, остро встал вопрос о выборе нового митрополита. Основными претендентами на митрополичий престол были ставленник галицко-волынского князя игумен Петр и ставленник тверского князя игумен Терентий. Константинопольский патриарх Афанасий утвердил в должности русского митрополита игумена Петра, который после кратковременного пребывания в Киеве в 1309 г. вернулся во Владимир, где на законных основаниях занял митрополичий престол. Однако вскоре тверской епископ Андрей, бывший союзником Михаила Тверского, обвинил митрополита Петра в симонии, то есть назначении священников на должности за мзду, однако на церковном соборе оклеветанный митрополит был полностью оправдан. По предположению историков (В. Кучкин, А. Горский), это произошло благодаря активной поддержке московских князей Юрия и Ивана. Когда тверские князья занимали великокняжеский престол, митрополит Петр частенько приезжал в Москву, где и скончался в декабре 1326 г. и был погребен в недостроенной церкви Пресвятой Богородицы на территории Московского Кремля. Новый митрополит грек Феогност, прибыв в 1328 г. из Константинополя на Русь, сразу поселился в Москве и перенес сюда митрополичий престол, поскольку Москва была единственной княжеской столицей, в которой не было своей епископальной кафедры, что сразу исключило возможность потенциального противостояния местного епископа и митрополита всея Руси.

2) Как установили многие историки (С. Веселовский, А. Зимин, В. Кучкин, А. Горский), при Иване Калите усилился приток служилых людей из других русских княжеств, в результате чего значительно возросла экономическая и политическая мощь московского боярства, которое превратилось в самую крупную и сплоченную военно-служилую корпорацию в Северо-Восточной Руси. Активно участвуя в сборе ордынской дани и получая от своего сюзерена крупные вотчины на правах родовых владений, московские бояре смогли быстро обогатиться и стали выступать главными гарантами и защитниками своих жизненных интересов и прав своего сюзерена — московского князя — на великокняжеский престол.

3) За годы правления Ивана Калиты существенно возросла территория Московского княжества за счет вхождения в его состав Дмитрова, Галича, Углича, Белоозера и части Ростова. Как верно отметили многие историки (А. Пресняков, В. Кучкин, Н. Борисов, А. Горский), в отличие от отца и старшего брата, он действовал не столько мечом, сколько мошной, совершая «купли» и «примыслы» этих земель. Что представляли собой эти «купли», до сих пор не вполне ясно, поэтому этот вопрос остается дискуссионным. Одни историки (С. Соловьев, А. Пресняков, М. Любавский, А. Горский) полагали, что речь шла о покупке у тамошних князей каких-то суверенных владельческих прав. Но их оппоненты (В. Кучкин, Н. Борисов) утверждают, что ивановские «купли» представляли собой покупку ярлыков на эти княжества в самой Орде. Недавно доктор исторических наук К.А. Аверьянов, посвятивший данной проблеме обе свои диссертации, в обобщающей монографии «Купли Ивана Калиты» (2001) высказал веское предположение, что под терминами «купли» и «примыслы» следует понимать территории, полученные Иваном Калитой и его братьями в качестве приданого.

В конце жизни Ивану Калите пришлось столкнуться со старой проблемой — возвращением на политическую арену беглого тверского князя Александра Михайловича, который был прощен ханом Узбеком и в 1337 г., после десятилетнего княжения в Пскове, вернулся на тверской престол. Опасаясь возможной конкуренции с его стороны, московский князь сразу отъехал в Сарай и вернулся «въ свою отчину, пожалованъ Богомъ и царемъ». О чем он поведал ордынскому хану, доподлинно неизвестно, но, вероятно, речь шла о тайном союзе тверского и литовского князей, направленном против Орды. Поэтому в 1339 г. Александр Михайлович и его старший сын Федор были вызваны в Сарай и казнены здесь по приказу хана Узбека.

Последней политической акцией Ивана Калиты, предпринятой зимой 1339—1340 гг., стало участие московских полков в походе ханского темника Тувлубия против брянского и смоленского князей Дмитрия Романовича и Ивана Александровича, которые признали сюзеренитет великого литовского князя Гедимина (1316—1341) и отказались платить «ордынский выход» в Сарай. Смоленский поход закончился неудачей и эти земли на время отошли к Литве.

В отечественной историографии до сих пор существуют разные оценки личности и деяний Ивана Калиты, в частности, его взаимоотношений с Ордой и общих итогов его правления. Практически все историки едины в том, что Иван Калита был верным вассалом хана Узбека — одного из самых кровожадных правителей Золотой Орды. Авторы либерального толка и советские историки (В. Ключевский, М. Покровский, А. Насонов, Л. Черепнин, Р. Скрынников, А. Юрганов) всячески осуждали этот политический курс, а их оппоненты (А. Пресняков, А. Кузьмин, Н. Борисов, А. Горский), напротив, вполне справедливо говорили о том, что в тогдашних исторических условиях реальной альтернативы этому политическому курсу просто не существовало. Что касается общих итогов правления Ивана Калиты, то здесь также существует две противоположных точки зрения. Одни авторы (А. Пресняков, А. Кузьмин, Н. Борисов) считали его выдающимся государственным деятелем и сознательным сторонником собирания русских земель вокруг Москвы, и полагали, что единственный упрек, который можно предъявить Ивану Калите, состоит только в том, что он составил свою «Духовную грамоту» как обычный московский вотчинник, а не как общерусский государственный деятель. Другие историки (В. Ключевский, А. Насонов, Л. Черепнин, Р. Скрынников) утверждали, что Иван Калита никогда не ставил перед собой больших государственных задач, а преследуя чисто корыстные цели обогащения и укрепления личной власти, вел себя как «мелкий хищник и скопидом».

Незадолго до своей смерти, в 1339 г. «грешный и худый раб Божий Иван, ида в Орду, ни кимь не нужен, целымь своимь умом, в своемь здоровьи» составил новую «Духовную грамоту», согласно которой вся территория Москвы и Московского княжества была поделена между тремя его сыновьями — Семеном, Иваном и Андреем и женой Ульяной. Старшему сыну Семену он наказал быть печальником «о братье своей молодшей и княгине с меншими детми».

Личность и деяния Семена Гордого (1340—1353), который, получив ярлыки от хана Узбека, унаследовал отцовские престолы во Владимире и Москве, неоднозначно оценивается в исторической литературе. Известные историки либерального толка (В. Ключевский, А. Пресняков) считали его политическим ничтожеством и утверждали, что он, как и его отец, являлся верным слугой ордынских ханов и не помышлял о решении крупных государственных задач. Их оппоненты (И. Греков, Ф. Шахмагонов) утверждали, что именно Семен Гордый был первым русским князем, который сознательно взял курс на вооруженную борьбу с Ордой, но в самый разгар этой многотрудной работы он скоропостижно скончался во время чумной эпидемии, сразившей всю его семью.

Из-за скудности летописных источников разобраться в этой заочной полемике сложно, но достоверно можно утверждать одно: Семен Гордый действительно успешно продолжил политику отца по собиранию русских земель и укреплению позиций Москвы как религиозного и политического центра всей Руси. Как установили многие историки (В. Кучкин, А. Горский, Б. Флоря), при этом князе в состав Московского княжества вошли Боровск и Верея, а к Великому княжеству Владимирскому отошла вся территория «выморочного» Юрьевского княжества. Кроме того, в 1352 г., после успешной пограничной войны с литовским князем Ольгердом (1345—1377), великий князь восстановил свой сюзеренитет над Брянским и Смоленским княжествами. Что касается отношений великого князя с Ордой, где после кровавой бойни сыновей Узбека на престоле утвердился его третий отпрыск Джанибек (1342—1357), то ему удалось сохранить прежние отношения с Сараем и уберечь русские земли от разорительных «татарских ратей».

В 1353 г. из Европы на Русь пришло страшное бедствие — «моровая чума». В этой жуткой эпидемии, которая унесла жизни сотен тысяч русских людей, погибли сам великий князь, его жена Мария Александровна, их малолетние чада Иван и Семен, младший брат Андрей Серпуховской, митрополит Феогност и другие кремлевские обитатели. В результате этих трагических событий единоличным правителем Москвы и всего Московского княжества стал его младший брат Иван Красный (1353—1359), который вскоре получил в Сарае ярлык и на великое княжение.

Несмотря на кроткий нрав нового великого князя, который продолжил прежний курс в отношениях с Ордой, его правление было ознаменовано рядом важных политических событий.

1) Под контроль московских князей впервые попало Муромское княжество, которое до этого никогда не входило в систему великого Владимирского княжения, а в состав самого Московского княжества вошла Кострома. Иван Красный не стал ввязываться в очередной военный конфликт с Литвой и в 1356 г. утерял контроль над Брянским княжеством.

2) У него возник острый конфликт с влиятельным московским боярством из-за того, что он отстранил от управления Москвой великого боярина Василия Васильевича Вельяминова, предки которого занимали эту ключевую должность еще во времена его деда, князя Даниила Московского. Новым московским тысяцким и фактическим главой Боярской думы стал Алексей Петрович Хвост. Однако, как повествует анонимный летописец, уже в 1357 г. «убиение же сего Алексея Петровича бе дивно никако и незнаемо, токмо един обретяся на площади лежаще. Мнимся от своей братии от бояр за правду пострадал, общею их думою убиен бысть».

3) В 1354 г. митрополитом Киевским и всея Руси стал выдающий церковный деятель владимирский епископ Алексий, который при Иване Красном трижды ездил в Орду, где, излечив от слепоты влиятельную ханшу Тайдулу, сумел сохранить за Москвой великокняжеский ярлык.

4) После смерти хана Бердибека (1357—1359) в Сарае начнется «великая замятня», где первую скрипку будет играть муж его дочери Тулунбек-хатун беклярибек Мамай (1361—1380). В результате этой кровавой свары, в которую погрузилась вся Орда, она фактически распалась на несколько улусов, где одновременно правили четыре «царя» — Мурат, Абдулла, Кильдибек и Белактемир, которые ожесточенно боролись за ханский престол в Сарае.

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика