Андрей Боголюбский на «Суждальском» столе
К середине 50-х гг. XII в. любимое «чадо» Юрия Долгорукого было хорошо известно в Ростове и в среде «суждальских бояр». И не только потому, что Андрей получил во владение часть Залесской земли. «Суждальцы», воевавшие в войсках Юрия, с 1149 г. были очевидцами, а некоторые даже участниками военных и дипломатических подвигов Андрея. «Старшая» и «младшая» дружины неоднократно наблюдали его поединки с врагами во время бесконечных междоусобий с Изяславом Мстиславичем и Всеволодом Владимировичем. Личное мужество князя было общепризнано. В то же время Андрей отнюдь не был лихим рубакой, любителем рыцарских поединков, ценившим превыше всего жаркую схватку, упоение битвой, азарт боя. Князь был очень разумным политиком, трезвым и расчетливым соперником за столом переговоров. Он неоднократно и весьма удачно выступал в роли посредника между своим отцом, Юрием Долгоруким, и его противниками. В целом Андрей был на редкость проницателен и лукав. Эти черты характера в сочетании с энергией и большой силой воли определяли князя как незаурядного дипломата XII в., сумевшего в свое время перехитрить и «обыграть» даже такого талантливого и уж совершенно непревзойденного мастера интриги, каким был Изяслав Мстиславич.
Андрей был опытным полководцем, авторитетным и грозным воеводой, его приказам подчинялись даже «дикие половцы». Князь имел тесные связи с церковью. Он был хорошо образованным, начитанным человеком, не лишенным оригинального литературного таланта.1
И, наконец, самое главное (и это было основным в линии поведения князя), возможно, затмевающее все перечисленные достоинства, — это то, что Андрей был местным «суждальским» патриотом, рассматривавшим «Суждаль» как постоянное местожительство, а Киев как временное место своей деятельности в отличие от своего отца Юрия Долгорукого. Летопись неоднократно это подчеркивает. В Лаврентьевской летописи читаем: «Андреи же оттоле (с Альты. — Ю.Л.) иде от отца своего Суждалю, а отцю же встягавшю (т. е. удерживавшего. — Ю.Л.) его много. Андреи же рече: "На том есмы целовали крест,2 ако поити ны Суждалю". И иде в свою волость Володимерю».3 Недовольство политикой отца и стремление Андрея к известной самостоятельности привели его к открытому неподчинению приказу Юрия, который был обвинен сыном перед уходом в свои владения в нарушении договорных обязательств и чуть ли не в клятвопреступлении. Как видим, Андрей в тот момент разделял мнение части ростовских бояр, относился весьма враждебно к продолжению борьбы на юге и стремился уйти на северо-восток, в «Суждаль». Безусловно, такой князь весьма импонировал местным боярам.
Ожесточенная кровавая междоусобица на юге России, бесконечные попытки Юрия Долгорукого занять и удержать Киев силой на основе «старейшинства», в то же время установление прочных контактов с ростовским боярством — все это привело Андрея Юрьевича к такому решению, прецедентов которому мы не найдем в наших летописях и которое вряд ли могло прийти на ум кому-либо из взрослых сыновей одного из сильнейших и могущественнейших государей Европы. Он покидает отца — великого князя в момент его триумфа и уходит на северо-восток, в «Суждальскую землю», отказываясь от своей доли в «Русской земле», в Киеве.4 Такое решение, ознаменовавшее появление в Восточной Европе нового талантливого политика, было одним из первых в длинном списке подобных деяний Андрея Боголюбского, столь неожиданных на первый взгляд и кажущихся подчас фантастическими, тем не менее совершенно точно рассчитанных и зиждившихся на реальных предпосылках и трезвой оценке событий. На Руси наступила эра большой политики, главным действующим лицом которой почти на протяжении двадцати лет становится Андрей. Именно ему русская история обязана новой политической стратегией, новыми политическими понятиями и даже новыми методами проведения политики.
Летом 1154 г. Андрей со своей свитой и домочадцами, духовником и ближней дружиной отправился на север. Отъезду предшествовало весьма драматическое объяснение между отцом и сыном.5 Юрий Долгорукий превосходно понимал, кого он теряет в лице Андрея, который был верным союзником, хорошим полководцем, превосходным дипломатом и, наконец, что особенно важно, самым близким советником. Как ни парадоксально, сын был постоянной «нянькой» при своем еще нестаром отце — могущественном князе, но подчас увлекающемся политике. Без Андрея на юге Юрию Долгорукому было бы очень трудно. Поэтому он был против отъезда сына: «отец же его негодоваша на него велми о том».6 Но упрямец никаких доводов не слушал. Летописец сообщает: «иде Андреи от отца своего из Вышегорода в Суждаль без отне воле».7 Время «отнеи воли» кончилось, началось время Андрея Боголюбского.
В обозе отъезжающего князя находилось сокровище, вряд ли по своей ценности уступающее его личной казне. Речь идет о знаменитой святыне, будущем национальном и духовном символе Владимиро-Суздальской и Московской Руси — иконе божьей матери, которая вскоре стала называться «Владимирской». Великолепный памятник живописи, уникальный шедевр искусства Византии был призван играть главную роль в будущей политической комбинации Андрея.8 Он точно рассчитал значение появления такой святыни на захолустном, по мнению жителей «Русской земли», северо-востоке. Уже с самого отъезда князь мыслил начать большую политическую игру. Его появление в Залесском крае ознаменовалось такими действиями, которые убеждали всех, что Андрей добрый христианин, ревностно пекущийся о святынях, монастырях, храмах и стремящийся к насаждению и укреплению православия в «Суждальской земле». Летописец, отдавая должное прозорливости нового властителя, с восторгом пишет об иконе божьей матери и ее появлении во Владимире. Князь «взя из Вышегорода икону святое Богородици, юже принесоша с Пирогощею ис Царяграда в одином корабли».
Основная задача Андрея, переехавшего в «Суждальскую землю», была заручиться поддержкой местных феодалов. Контакты с Борисом Жидиславичем, одним из предводителей ростовского боярства, значительно способствовали ему в намеченном предприятии. Но этого было мало. Надо было завоевать политический авторитет здесь, на северо-востоке, чтобы удержаться в той части Ростово-Суздальского княжества, которая была ему выделена отцом. Именно в части, ибо Андрей не получил всей «Суждальской земли». Он владел в качестве вассала Юрия только Владимиром.9 Вся остальная территория находилась под юрисдикцией отца. Итак, вся трудность и непрочность положения Андрея заключались в том, что он, отказавшись от своей «части» в «Русской земле», был призван северо-восточным боярством на небольшое и, казалось бы, весьма ординарное княжество. Территория этого владения составляла приблизительно нынешний Владимирский район.
С приездом Андрей активно принимается за укрепление своего политического авторитета. И прежде всего он добивается признания у местного духовенства. За короткий срок, неполных три года, Андрей сделал многочисленные пожертвования в местные монастыри и церкви. Он закончил строительство каменной церкви св. Спаса в Переяславле Суздальском.10 Храм был заложен еще при Юрии Долгоруком. Это сообщение говорит о многом. Прежде всего обращает на себя внимание, что Андрей возводит каменную церковь, тратит немалые материальные средства на храм, который должен был строить его отец — князь Ростово-Суздальской земли. В этом эпизоде сын как бы заменяет отца, в известной степени присваивает его функции. Интересно и другое. Переяславль не входит во владения Андрея. Город, видимо, относился к уделу кого-то из младших сыновей Юрия Долгорукого. Тем не менее Андрей смело распоряжается на переяславской территории, как будто он имеет на это право. Сообщение о строительстве показывает, что Андрей одновременно нарушает права и своего отца, и младшего брата. Нарушает намеренно и с большим политическим смыслом, чтобы показать духовенству и местным феодалам, что он не только обладает христианскими добродетелями, но и является рачительным и внимательным хозяином, единственным из семейства Владимировича,11 кто не только не поехал на юг искать своей части в «Русской земле», а, наоборот, вернулся оттуда и стал заботиться о «Суждали». Строительство, пожертвования, украшение храмов имели весьма положительный отклик как в среде духовенства, так и в среде светских феодалов. Подобные действия Андрея сыграли в дальнейшем значительную роль.
В ночь на 15 мая 1157 г. в Киеве неожиданно умирает Юрий Долгорукий. Во владимирской летописи читаем: «преставися благоверныи князь Гюрьги Володимеричь в Кыеве месяца мая в 15 день, и положиша и в церкви у Спаса святого на Берестовем».12 Но южный летописец вносит некоторые дополнения, цель которых была скомпрометировать покойного. Он добавляет: «...пив бо Гюрги в осменика у Петрила13 в тъ [тои — Х.П.] день на ночь разболеся, и бысть болести его 5 днии», после чего он и умер.14 Возможно, неожиданная смерть великого князя была насильственной. Видимо, Юрия отравили. На это довольно определенно указывают время смерти и другие обстоятельства. Юрий умер тогда, когда было выгодно его основному противнику — Изяславу Давыдовичу, черниговскому князю, и именно перед решительным нападением на Киев. Весть о смерти Юрия Долгорукого принесли в лагерь его врага какие-то киевляне. У последних были все основания ненавидеть великого князя. На протяжении ряда лет он боролся с киевлянами, которые всегда поддерживали его противников. Наконец, через 15 лет сын Юрия Глеб, прокняжив в Киеве два года, повторил судьбу своего отца. Он был отравлен киевлянами. Об этом упоминал сам Андрей. Ни Юрий Владимирович с его доктриной «дедина и отчина», ни его дети и наследники не были популярны среди жителей Киева и феодалов «Русской земли».
Юрий Долгорукий был одним из наиболее могущественных государей Европы. Ростово-Суздальская земля в достаточной степени снабжала его материальными и людскими резервами в течение почти двух десятков лет в борьбе за Киев, за великое княжение, за гегемонию в Древней Руси. Политическая доктрина Юрия Долгорукого заключалась в наследовании великого княжения по «отчине и дедине», т. е. без ряда с киевскими феодалами и феодалами «Русской земли», по праву владения после смерти отца или старшего брата.15 Подобная концепция была относительно реальна в эпоху княжения в Киеве Владимира Святославича, а не в период феодальной раздробленности. Уже отец Юрия, Владимир Мономах, был приглашен киевской корпорацией феодалов. Его же сыну Юрию приходилось затрачивать огромные усилия для кратковременного захвата киевского стола. При этом надо учесть, что Юрий был неплохим политиком и обладал огромными ресурсами всего северо-востока страны.
Как государственный деятель Юрий значительно выделялся среди князей своего времени. Он был хорошим администратором, понимающим, например, роль городов в общей системе колонизации. Достаточно вспомнить закладку «новых» и укрепление «старых» городов в Ростово-Суздальской земле. В области внутренней политики Юрий играл выдающуюся роль на протяжении многих лет. Он превосходно разбирался в междукняжеских отношениях, отдавал должное политической роли духовенства, с которым поддерживал тесные связи. Византийские высшие иерархи находили в его лице самого верного союзника и защитника. Юрий был хорошим дипломатом. У него сложились превосходные отношения с рядом европейских государств, с половецкими ханами и с императорским византийским домом Комнинов. На сестре императора Мануила I Юрий был женат.
В военном деле Юрий Долгорукий разбирался не очень хорошо — для этого были воеводы и «старейшая» дружина. К сожалению, они не всегда, так же как и ближайшие советники, могли или хотели помочь князю.
Юрий Долгорукий был умным, энергичным человеком, правда, с некоторыми чертами непостоянства и капризности в характере. Как большинство разумных людей, обладающих всей полнотой власти, он не был ни злым, ни мстительным. Достаточно вспомнить эпизоды с Иваном Берладником, которого держали в плену, в Суздале, и вызвали в Киев на расправу. Юрий мог легко уничтожить своего пленника, о чем просил его зять Ярослав Галицкий, но великий князь «послушался» киевского митрополита и фактически способствовал освобождению Ивана.16 Характерна также история с Ростиславом Мстиславичем, злейшим врагом Юрия, который не сделал ему никакого вреда после получения великого княжения, хотя имел для этого неограниченные ВОЗМОЖНОСТИ.17
Одной из отрицательных сторон характера Юрия было, видимо, отсутствие навыков повседневной систематической работы, столь необходимой для государственного деятеля такого масштаба, как великий князь. Эта черта разительно выступает при сравнении с Андреем, особенно тогда, когда отец и сын действуют одновременно на политической арене. Для такого рода деятельности у Юрия были бояре, советники, воеводы, «подручники» из князей и даже собственные сыновья, особенно старшие. Можно представить Юрия Владимировича во главе войска во время триумфального въезда в захваченный Киев, но вряд ли можно представить его верхом на раненом коне, из последних сил отбивающимся сразу от трех противников, как это было с Андреем. Можно представить Юрия Владимировича во главе княжеского «снема», ведущим важные дипломатические переговоры, но трудно представить его в маленьком захолустном городишке на галицкой границе с крошечным гарнизоном, ждущим с минуты на минуту стремительного удара конного корпуса противника, подобно тому как ожидал Андрей. Можно представить Юрия Владимировича в ставке, в центре войск, выслушивающим своих советников и отдающим распоряжения и приказы через гонцов воеводам, но невозможно его представить одного в пылу сражения, останавливающего бегущую с поля боя орду «диких» половцев, как это сделал Андрей. Юрий Долгорукий как настоящий аристократ и по рождению, и по воспитанию не считал для себя нужным снисходить до частностей, «до мелочей». Для этого были слуги, придворные, союзники, наконец, сыновья. Он полностью олицетворял собой понятие, которое впоследствии приобрело название «большой барин».
Смерть Юрия Долгорукого послужила сигналом для беспорядков в Киеве и во всей «Русской земле». По масштабам подобного стихийного протеста против княжеской администрации можно думать, что здесь проявилось, пожалуй, что-то большее, чем сведение счетов киевских феодалов с пришлыми суздальскими. Южный летописец отмечает, что в течение четырех дней, после смерти Юрия Долгорукого и до прибытия нового князя Изяслава Давыдовича, в Киеве и в киевской области происходили настоящие классовые волнения, цель которых заключалась не только в уничтожении княжеской администрации. Подобные выступления, вне всякого сомнения, носили антифеодальный характер. Бунт начался уже в день похорон, совершенных исключительно быстро: в ночь со среды на четверг Юрий умер, а утром его уже похоронили. Из сообщения становится ясно, что и смерти князя ожидали, т. е. она была предрешена, и торопились его поскорей прибрать из-за боязни, видимо, каких-то эксцессов. Последнее совершенно недвусмысленно подтверждается тем, что беспорядки начались в тот же четверг и сразу вылились в откровенный бунт с избиением администрации и суздальских феодалов. Имущество князя, его слуг и администрации было обречено на «поток и разграбление». «Много зла створися в тъ [тои — Х.П] день, розграбиша двор его красныи, и другыи двор его за Днепром разъграбиша, егоже звашеть [зваше — Х.П] сам (т. е. Юрий Долгорукий. — Ю.Л.). Раем, и Василков двор, сына его (т. е. Юрия Долгорукого. — Ю.Л.) разграбиша в городе, избивахуть Суждалци по городом и по селом, а товар их грабяче».18
Весть о смерти Юрия быстро дошла до «Суждальской земли». А вскоре стали прибывать на северо-восток остатки дружины Юрия Владимировича, ближние бояре, мужи. Появились и Андреевы родственники. Его мачеха и младшие братья, бросив земельные владения в «Русской земле», устремились в «Суждальскую землю». Здесь по ряду Юрия Владимировича с местными феодальными корпорациями ростовских и суздальских бояр они должны были получить волости в держание. В летописи читаем: «целовавши (крест. — Ю.Л.) кь Юрью князю на меньших князех, на детех, на Михалце (Михаиле Юрьевиче. — Ю.Л.) и на брате его (Всеволоде Юрьевиче. — Ю.Л.)».19 Но их приезд не повлиял на ход политической борьбы за власть в «Суждальской земле». Андрей предусмотрел подобный вариант. Годы, проведенные здесь, на северо-востоке, не прошли для него даром. Своими действиями он завоевал политический авторитет среди светских и духовных феодалов и добился того, к чему стремился, покидая отца. В нарушение собственного ряда с великим князем местная феодальная корпорация выбрала на стол Андрея, «преступившие крестное целование, посадиша Андрея, а меньшая выгнаша».20
Выбор нового князя произошел в конце весны — начале лета 1157 г. На соборе присутствовали представители феодальных корпораций «старейших» городов («тысячи» и веча) — Ростова, Суздаля и «младших» — Владимира и Переяславля Залесского. Действия собора были заранее предрешены. Представители «старейших» городов разорвали ряд с Юрием, а духовенство освободило их от присяги, от крестного целования. Кандидатура нового князя была хорошо известна всем. Его знали и как полководца, и как администратора, и как доброго христианина. Его младшие братья были по сути чужими пришельцами. Их знали здесь только по имени. Безусловно, они не были конкурентами Андрею. Младшие Юрьевичи даже были удалены с собора. Видимо, так надо понимать летописное известие о том, что меньших братьев Андрея «выгнаша», когда старшего сажали на стол, ибо из пределов Ростово-Суздальской земли они выехали только через пять лет, в 1162 г.21 Предложение об избрании Андрея на стол Ростово-Суздальской земли исходило от представителей феодальных корпораций «старейших» городов. Представители феодалов «младших» городов, группировавшихся вокруг Владимира и Переяславля Суздальского, имели тогда право совещательного голоса. В этом вопросе требовалось только номинальное их согласие. Думается, что «младшая» дружина, состоявшая из владимирцев и переяславцев, активно, отнюдь не формально поддерживала выдвинутую кандидатуру Андрея.
Мелкие служилые землевладельцы, небольшие феодалы рассматривали избрание Андрея как начало политики, которая принесет им материальные выгоды. Эта политика сулила новые завоевательные походы, расширение территории княжества, приобретение пригодных для колонизации земель, освоение их и в конечном итоге включение в орбиту феодального хозяйства. В своих предположениях они не ошиблись.
Активно поддерживало избрание и «второе сословие» — духовенство. Никогда еще за всю историю существования христианства на северо-востоке не было такого настоящего патронирования церкви светскими властями, не было столь широкой и реальной материальной поддержки, столь развернутого и планомерного строительства храмов. Даже во времена Юрия Долгорукого, внимательно относящегося к религии, духовенство не получало такой идеологической и финансовой помощи. Во взаимоотношениях светской власти и церкви коренилась новая политическая идея Андрея. Но о ней в этот период мало кто догадывался. А пока, к июню 1157 г. добрый христианин помогал своим духовным отцам, своим верным пастырям. Те, естественно, жаждали видеть его на княжеском столе.
Интересна позиция «третьего сословия» в отношении избрания. Выгодное географическое положение Ростово-Суздальской земли, превосходные речные пути сообщения, увеличение перевозок, расширяющийся внутренний рынок за счет пришлого населения и увеличения колонизированных территорий — все это влияло на экспортно-импортные операции местных купцов. Активная государственная политика определяла расширение сферы купли-продажи, а следовательно, интенсификацию оборотных средств, положительный торговый баланс, прибыль. Купцы поддерживали нового князя, даже его военные действия, если они были направлены против того же Новгорода, т. е. против своих конкурентов-новгородцев.
Строительная деятельность князя, расширение внутренней и внешней торговли давали возможность значительно увеличить ремесленное производство в стране. Местный ремесленник получал большое количество заказов и таким образом увеличивал свой заработок. Следовательно, ни купцы, ни ремесленники не занимали враждебной позиции в отношении Андрея. Наоборот, «третьему сословию» был нужен такой князь — решительный, энергичный, проводящий активную внешнюю политику.
Ростовские и суздальские бояре также были довольны Андреем и поддерживали его кандидатуру. Им, крупным и богатым землевладельцам, нужен был такой князь, который находился бы здесь, на северо-востоке, постоянно и систематически бы исполнял свои функции: охрану рубежей от соседей, расширение территории собственно Ростово-Суздальской земли (в том числе и военным путем), защиту политических и хозяйственных интересов бояр (в том числе поддержку экспорта хлеба и сельскохозяйственного сырья в соседние княжества). Андрей удовлетворял их по всем статьям. Князь был опытным полководцем, хорошим политиком, умелым дипломатом и рачительным хозяином. Подобный тип государственного деятеля, действительно напоминающий идеал правителя, вдобавок, видимо, со вниманием относящегося в тот период к феодальным свободам ростовских бояр, удовлетворял полностью «старейшую» дружину Ростово-Суздальского княжества.
Была еще одна сторона деятельности князя, о которой никогда не забывали ни бояре, ни мелкие феодалы, ни духовенство, ни купцы. Речь идет о функции сугубо социальной — охранительнополицейской. Закабаление обширного контингента свободного крестьянства, захват общинных земель и расширение господской запашки, приход мобильного населения с юга страны для колонизации северо-востока и, наконец, интенсивная эксплуатация феодально-зависимого населения создавали благоприятную почву не только для постоянного недовольства всех эксплуатируемых, но и для стихийных форм выражения классового антагонизма, который мог вылиться в любое время в народное восстание. Это было превосходно проиллюстрировано событиями, последующими за убийством князя летом 1174 г. Следовательно, одной из основных задач княжеской власти была защита и помощь классу землевладельцев, духовенству и купечеству, ограничение, сдерживание и подавление выступлений огромной массы свободного и зависимого крестьянства, т. е. большинства населения страны, интересы которого были диаметрально противоположны господствующей прослойке и чьи представители, естественно, не присутствовали на соборе 1157 г. Андрей с его энергией, умом и решительностью казался, по мнению феодального класса, весьма подходящей фигурой для исполнения подобной социальной функции.
Итак, можно заключить, что личность нового князя устраивала все прослойки феодального общества, кроме крестьянства. Избрание на стол Ростово-Суздальской земли Андрея Юрьевича состоялось 4 июня 1157 г. в Ростове.22 Во Владимирской летописи есть несколько торжественная запись этого события: «Ростовци и Суждалци здумавше вси, пояша Аньдрея сына его (т. е. Юрия Долгорукого. — Ю.Л.) стареишего, и посадиша и в Ростове на отни столе, и Суждали, занеже бе любим всеми за премногую его добродетель, юже имяше преже к Богу, и ко всем сущим под ним». Обращают на себя внимание в этом рассказе два обстоятельства. Князя сажают на стол в Ростове,23 где в этот период, видимо, находится его официальная резиденция. В летописи также подчеркнуто, что Андрей был избран на соборе единогласно, ибо «бе любим всеми», за свою «добродетель» (расположение) «ко всем сущим под ним». Итак, князь добился авторитета во всех слоях феодальной верхушки.
За три года Андрей превратился из незначительного мелкого князька, «сподручника» своего отца в могущественного князя, владеющего примерно третью всей территории Древней Руси. Его политика себя оправдала. Первый раунд своей политической игры Андрей выиграл блестяще. Наступила пора новой комбинации. Надо отметить и другое. Значение появления на «суждальском столе» Андрея перерастает рамки замены одного правителя другим в пределах одного и того же княжества. Факт нарушения юридического договора — ряда с Юрием Долгоруким говорит о громадном сдвиге в общественных отношениях вообще и в эволюции надстроечных явлений в частности на северо-востоке Руси. Выборы Андрея местными феодалами и городами на стол недвусмысленно показывают, кто стал главной ведущей силой в стране, кто являлся гегемоном в классовом обществе. Им стал класс феодалов. Это именно та политическая и экономическая сила, которая столь интенсивно зрела в недрах Залесского края и которая, правда, подспудно вмешивалась в судьбы Древней Руси и Киева. Она теперь открыто заявила о своем самосознании и потребовала его политического оформления. Впервые местные феодалы выбирают себе князя. Июнь 1157 г. — дата исключительно важная в истории Руси. Она знаменует также официальный акт создания самостоятельного государственного образования на северо-востоке, очага будущего политического центра всей русской нации.
Примечания
1. О личном Летописце князя Андрея см. подробнее: Лимонов Ю.А. Летописание Владимиро-Суздальской Руси. Л., 1967. С. 61—67.
2. Юрий после поражения на Рутце целовал крест Изяславу на том, что не останется в «Руси» и уйдет в «Суждаль» (ПСРЛ. СПб., 1908. Т. II. Стб. 442—443).
3. ПСРЛ. Л., 1926—1928. Т. I. Стб. 335.
4. В последний период своей политической деятельности на юге Руси Юрий давал Андрею Вышгород, расположенный недалеко от Киева, чтобы «чадо» было постоянно «под рукой». Самостоятельного княжения в Вышгороде в отличие от такого же небольшого Переяславля или совсем маленького Триполья по сути дела не было. Фактически Андрей получал номинальный удел, его основная обязанность была находиться в Киеве при отце, помогая последнему в управлении.
5. ПСРЛ. Т. I. Стб. 346; СПб., 1863. Т. XV. С. 223.
6. Там же.
7. Там же. Т. II. Стб. 482.
8. В позднейших памятниках эта икона приписывается кисти знаменитого Луки Евангелиста, который писал ее якобы с натуры. В одном из них читаем: «Лета 6662-го году сентября в 7 день принесена бысть чюдотворная икона образ пресвятыя богородицы владимерския ис Царяграда великим князем Андреем Юрьевичем Боголюбским. А написан чюдотворный образ апостолом и евангилистом Лукою. И в то время богородица была во плоти» (курсив наш). См.: Буганов В.И. Краткий Московский летописец конца XVII в. из Ивановского областного краеведческого музея // Летописи и хроники. 1976. М.Н. Тихомиров и летописеведение. М., 1976. С. 289.
9. Отец выделил Андрею Владимир в конце 40-х — начале 50-х гг. XII в. Уже в 1151 г. он владел этим городом (ПСРЛ. Т. I. Стб. 335). Видимо, были «наделены» и его братья. Суздаль, возможно, предназначался Васильку, а Переяславль Суздальский и только что отстроенный Дмитров — младенцу Всеволоду Юрьевичу, самому младшему сыну великого князя.
10. ПСРЛ. Т. I. Стб. 348.
11. После захвата Юрием Долгоруким великого княжения в Киеве его сыновья получили волости: «Андрея посади Вышегороде, а Бориса Турове, Глеба в Переяславли, а Василкови да Поросье» (ПСРЛ. Т. II. Стб. 478, 479). Вскоре с младшими детьми приехала из «Суждаля» и жена Юрия Долгорукого (там же. Т. I. Стб. 345; Т. II. Стб. 480). В результате ко времени отъезда Андрея из Киева на северо-востоке не было никого из княжеского семейства, если не считать калеки Святослава Юрьевича, который безвыездно жил в Суздале и не принимал никакого участия в делах управления.
12. ПСРЛ. Т. I. Стб. 348.
13. «Осьменик» — один из ведущих деятелей феодальной корпорации и ее торговой верхушки. И.И. Срезневский так определяет этот термин: «осмьник-осменикъ — сборщик торговой пошлины; судебно-полицейская должность в Древней Руси» (Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1895. Т. II. Стб. 729).
14. ПСРЛ. Т. II. Стб. 489.
15. До смерти своего старшего брата Вячеслава Владимировича Юрий, занявший стол великого князя, юридически сам нарушал провозглашенную им политическую доктрину.
16. Иван Берладник впоследствии был отравлен не столь щепетильными греками, соотечественниками любвеобильного киевского митрополита, только для того чтобы сделать приятное своему соседу и союзнику, все тому же галицкому князю Ярославу.
17. Естественно, это великодушие, как и всякое иное, не осталось «без признания». Через несколько месяцев первым, кто примкнул к коалиции князей, направленной против великого князя Юрия, был Ростислав Мстиславич.
18. ПСРЛ. Т. II. Стб. 489. — Все это заставляло торопиться киевских феодалов, опасавшихся собственной «черни», с призванием нового князя.
19. Там же. Стб. 595.
20. Там же.
21. Там же. Стб. 520, 521.
22. Такую дату приводит Суздальская летопись по Академическому списку, в Лаврентьевской ее вообще нет, в Радзивиловской читаем: «июля» (ПСРЛ. Т. I. Стб. 348, примеч. 42).
23. В Ипатьевской летописи добавлен и город Владимир: «сдумавши Ростовци и Суждальци и Володимирци вси». Это добавление — результат редакции позднейшего владимирского сводчика (Лимонов Ю.А. Летописание... С. 90).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |