3.1. Общее состояние торговли
До конца XVI в. внутренний рынок Русского государства оставался узким, товарность экономики отличалась низким уровнем. Несмотря на определенные успехи в кожевенном деле, металло- и деревообработке и речном судостроении, в городах отсутствовал целый ряд промышленных отраслей: совершенно не развивалось сукноделие, отставало литейное производство. В хозяйственном отношении страна представляла как бы «сеть еще недостаточно связанных между собой местных рынков» и поэтому не испытывала значительной нужды в международном товарном обмене. Только небольшое число товаров, удовлетворявших требованиям привилегированных слоев населения или которые не могли быть сделаны на Руси за отсутствием материала (например, предметы из меди, олова), в небольшом количестве ввозилось из-за границы.1
Тем не менее во второй половине XVI в. заметно увеличилось число товарообменных операций, захвативших как землевладельческие верхи, так и мелких производителей — крестьян. В сельской местности и небольших городах появились многочисленные торжки и ярмарки, которые обслуживали в первую очередь местные районы, страна покрывалась сетью больших и мелких рынков сырья и деревенских ремесленных товаров. Постепенно преодолевалась хозяйственная изоляция отдельных районов, которые все сильнее сближались в экономическом отношении друг с другом, создавались значительные областные рынки, охватывающие несколько районов. Одновременно складывались широкомасштабные, оживленные и постоянные торговые связи между отдаленными городскими и сельскими рынками.2
Кризис в сельском хозяйстве и землевладении во второй половине XVI в. оказал влияние на развитие менового хозяйства, ускорил разработку естественных ресурсов страны как с целью вывоза за границу, так и для внутреннего обмена. Тогда же в Двинском устье завязалась торговля с Англией, Нидерландами и некоторыми другими иностранными государствами, которая в определенной степени заменила сношения с Балтийским регионом. Внешняя торговля способствовала расширению товарно-денежных отношений и вела к установлению более тесных связей между отдельными рынками.3
Главное средоточие русской внутренней и внешней торговли в XVI в. находилось в Москве, по-прежнему поражавшей иностранцев обилием и разнообразием привозимых товаров.4 Самое торговое время в русской столице приходилось на зиму, в особенности для тех, кто приезжал из Литвы, потому что в летние месяцы техническое состояние торгового пути через Смоленск было просто ужасным. Каждый торговый человек, привозивший в Москву свои товары, обязан был являть их таможенным головам и целовальникам, которые не только составляли им подробную опись, но и представляли на благоусмотрение государя. Н.И. Костомаров отмечал, что приезжие купцы не имели права торговать, «пока не окончится выбор для великокняжеской казны». В связи с этим возникали задержки и стеснения, побуждавшие торговых иноземцев охотнее ездить в Новгород, «где это правило не наблюдалось в такой строгости <...> а потому-то англичане, приехавшие в Россию, нашли Новгород в торговом отношении значительнее царской столицы».5
Торговля в Москве была в основном сосредоточена в Китай-городе, где издавна находился городской торг. Вдоль Красной площади перед Кремлем тянулись ряды, в каждом из которых торговали каким-нибудь одним товаром. Основные магистральные улицы Китай-города (Никольская, Ильинка и Варварка) были заполнены торговыми помещениями. Здесь же находились Гостиный и Купецкий дворы для приезжих купцов, а неподалеку от них — Устюжский, Английский, Армянский и Литовский гостиные дворы.6
Постоянный торг (или ярмарка) был в Белоозере — перевалочном торговом пункте между Новгородом и Северо-Востоком России. Сюда съезжались купцы из Твери, Новгорода и других городов, а также из окрестных монастырей, имевших в то время значительные обороты. В свою очередь белозерские торговцы производили значительные закупки беломорской соли, которую перепродавали приезжим купцам. В XVI в. не только сам город, но и прилежащие к нему селения начали приобретать торговый характер.7
При Иване III торговля из Холопьего городка была перенесена в окрестности г. Молога, находившегося недалеко от впадения р. Молога в Волгу: «А что есми свел торг с Холопья городка на Мологу, — завещал великий московский князь в своей духовной грамоте, — и тот торг торгуют на Молозе съезжался, как было при мне, а сын мои Дмитреи емлет пошлины, как было при мне, а лишних пошлин не прибавливает ничего, а сын мои Василеи и мои дети того торгу на свои земли не сводят, ни заповеди в своих землях не чинят к тому торгу ездити».8 По свидетельству немецкого дипломата барона Герберштейна, посещавшего Россию в 1517 и 1526 гг., это была самая многолюдная ярмарка «изо всех существующих во владении московского государя», куда кроме шведов, ливонцев и русских съезжалось много татар и других торговых иноземцев. Торговля носила исключительно меновой характер: восточные товары обменивались на западные и русские.9 С 1560 г. Молога уступила свое торговое значение селу Весь Егонская, которое принадлежало Симонову монастырю.10
В первой половине XVI в. продолжал удерживать свои позиции г. Дмитров. Находившийся к северо-востоку от Москвы, этот город открывал важный путь к Волге и являлся средоточием соляной, рыбной и хлебной торговли. Здесь проживало много богатых купцов, привозивших Каспийским морем и Волгой восточные товары.11
Из городов Волжского бассейна крупнейшими торговыми центрами в первой половине XVI в. были Ярославль, Нижний Новгород и Балахна. В Ярославле широко торговали салом, хлебом, воском и кожами. Позиции Нижнего Новгорода в регионе резко усилились после того, как Василий III, стремясь подорвать торговое значение Казани, велел организовать ярмарку в Нижнем и под страхом тяжелого наказания запретил московским купцам ездить на казанскую ярмарку, которая ежегодно собиралась на Купеческом или Гостином острове, недалеко от устья р. Казанка, и привлекала купцов из России, Средней Азии, Ирана и Закавказья.12
Образование Русского централизованного государства (1462—1533 гг.) (Муравьев А.В. и др. Историческая география эпохи феодализма. Западная Европа и Россия в V—XVII вв. М., 1973)
С образованием единого Русского государства установился довольно строгий порядок приезда иностранных купцов. Для них были открыты лишь «порубежные города». Для поездки вглубь страны торговому иноземцу требовалось иметь жалованную грамоту московского государя или государеву проезжую грамоту — простой пропуск, своего рода разовое разрешение.13
Основанием для беспрепятственного проезда иностранных купцов во внутренние города страны служили также договоры Московского государства с Ливонией, Данией, Ганзой, Швецией, Польшей, Пруссией, Турцией и другими, в которых особо оговаривалось право иностранных купцов на самый приезд в Россию и обратный выезд. В особых случаях воеводы порубежных городов доносили о приезде иностранцев государю, запрашивая у него особого указа — разрешения на пропуск. Неудивительно, что в XVI в. не все иностранцы могли торговать в Москве. Туда приезжали преимущественно поляки; немцы, шведы и ливонцы ездили в Новгород.14
По свидетельству иностранцев, «в первой половине XVI века в Москву могли приезжать для торговли только купцы польские, литовские и из некоторых восточных стран; во второй половине XVI века туда были допущены еще купцы шведские и английские; но купцам из Ливонии и Германии открыты были только рынки в Новгороде и Пскове».15 К примеру, договоры 1503, 1523, 1527, 1537, 1542, 1549, 1553, 1556, 1567, 1570 гг. с Польшей говорят о праве приезда русских купцов в Польшу, а польских в Россию в одних и тех же выражениях: «А твоим (русским. — М.Ш.) купцем изо всих твоих земель во вси наши земли приехати со всяким товаром и торговати на всякий товар, а приехати им и отъехати доброволно без всяких зачепок. А нашим (польским. — М.Ш.) купцем изо всих наших земель во вси твои земли приехати со всяким товаром и торговати на всякой товар, а приехати им и отъехати доброволне без всяких зачепок».16
В 1526 г. шведский посол убедил Василия III предоставить подданным шведского короля право свободной торговли по всему Московскому государству. Этот пункт фигурировал и в русско-шведских договорах, подписанных Еленой Глинской и Иваном IV.17 Во второй половине XVI в. шведы получили право не только приезжать в Москву, Казань и Астрахань, но также совершать транзитные поездки в Индию и Китай, хотя и с тем условием, что русским купцам дозволялось из Швеции выезжать в Любек, Антверпен и Испанию.18 Впрочем, купцы из Швеции редко проникали дальше Новгорода лишь потому, что предпочитали приграничную торговлю.
Московское правительство неоднократно обращалось к датскому королю, подтверждая право его подданных свободно приезжать в Россию. Заявления об этом делались и в отношении купцов из Римской империи. Так, Иван IV напоминал германскому императору через папского посла Антонио Поссевино, что «всяким римским людем, и торговым и цесаревы области» разрешалось приезжать в Россию «и торговати поволно».19 С тем же Поссевино была послана и опасная проезжая грамота «на венецейских послов, и на посланников, и на гонцов и на торговых людей». В этой грамоте были определены условия свободного приезда и отъезда купцов Венецианской республики: «Которые гости, и купцы и торговые люди, и с ними попы римского закону, веницейского князя Николая придут к нам с его послы, и с посланники и с гонцы, или опричь послов, и посланников и гонцов, гости, и купцы <...> из Венецеи придут к нам в наши государства, на которые места ни буди по сей нашей проезжей грамоте: и тем его гостем, и купцом, и торговым людем и попом потомуж по нашей земле, земле по Псковской, и по Ноугородцкой, и по Смоленской, и по Казанской, и по Астраханской, сухим путем и водяным, и до нашего государства града Москвы приехати и назад от нашего государства отъехати, по нашим землям, дорога чиста, со всеми их людми, и с животы и со всякими товары безо всякого задержанья и обиды, и торговати всякими товары в наших государствах по нашим указом, как всяким иноземцем Италейские страны».20
До середины XVI в. городское население разделялось на две основные группы: гостей и посадских людей. При этом первая из них распадалась на «меньших», «средних» и «больших» гостей, а вторая — на «молодших», «середних» и «лучших» людей. Несмотря на существенные различия, все они образовывали единые городские общины, управление которыми находилось в руках купеческих старост. Затем в среде торговых людей произошла более глубокая дифференциация: в столице обосновались гости, гостиная, суконная и черная сотни, а в других городах — посадские и слободские люди, организованные в сотни. При этом каждая сотня разделялась на лучших, средних и меньших (молодших) членов. Критерием такого деления служила их зажиточность и обширность торговых оборотов или капиталов.21
К высшим слоям посадского населения относились гости, торговые люди гостиной и суконной сотен, замкнутые в особые общины или корпорации со своими выборными, различавшиеся правами. Представители каждой сотни могли претендовать на замещение определенных государственных и общественных должностей и требовать фиксированной компенсации за нанесенное им бесчестье. «Сотни, — указывал Н.И. Костомаров, — составляли корпорации, обязанные повинностями, относящимися до городского порядка, а главное, до выборов в должности. Поэтому сотни выбирали из своих членов служилых на очередь, и когда приходила надобность, стоявший на очереди должен был принимать должность, в которую назначался».22
Основную группу лиц, впервые получивших от имени царя Ивана IV звание гостя, составляли сурожане и суконники23 проживавшие в Москве, Новгороде, Пскове, Коломне, Муроме, Твери, Казани, Вологде, Поморье. Назначение каждого гостя оформлялось специальным правительственным указом (грамотой). Иногда выдавались грамоты, возводившие в звание гостя сразу двух братьев. Всего выявлено 70 человек, принадлежавших во второй половине XVI в. к этой корпорации.24 Наличие у гостей вотчин и поместий сближало их с представителями военно-служилого класса и заставляло служить в финансовых органах государства.25
А.Д. Градовский отмечал, что гости, считая себя служилыми людьми больше, чем посадскими, спорили с дьяками о том, у кого чин выше. Сами они претендовали на то, чтобы стоять в бюрократической иерархии на одной ступеньке с думными дьяками.26
К гостиной сотне первоначально (в 60-е гг. XVI в.) принадлежало около 100 чел., что троекратно превышало число гостей, а в конце XVI в. — свыше 300 чел., в то время как число гостей осталось прежним.27 По мнению Б.Н. Флори, в конце XVI—XVII в. московское привилегированное купечество «превратилось в сословную группу с двойственными социальными функциями. С одной стороны, перед нами часть городского населения, занятая торгово-предпринимательской деятельностью, которая в силу этого (независимо от своих особых привилегий) имеет объективно общие интересы со всем сословием горожан. С другой — перед нами группа лиц, составляющих часть финансового аппарата феодального государства и заинтересованных в его успешном функционировании, т. е. в успехе эксплуатации сословия горожан со стороны феодального государства, что находится в прямом противоречии с объективными интересами этого сословия. Все это, несомненно, делало крайне сложными и противоречивыми взаимоотношения между привилегированным купечеством столицы и другими слоями сословия горожан».28
Во второй половине XVI в. практиковались «своды» в Москву зажиточных торговых людей из провинциальных городов, расположенных во всех основных районах страны. Все они имели ту особенность, что не вели к встречному переселению столичного купечества в провинциальные посады. Неудивительно, что их результатом стало исчезновение верхнего привилегированного слоя горожан в провинциальных посадах.29
Московская торговля выдвинула сравнительно немного крупных оптовых торговцев или заводчиков, специализировавшихся на каком-нибудь одном торговом деле. «Даже очень крупный московский купец стремился захватить в свои руки самые разнообразные предметы торговли, старался закупать где можно было и что можно было повыгоднее, старался ничего не держать на складе, как можно скорее пускать в оборот. Оттого почти и не было фирм, торговавших тем или другим определенным товаром».30
Нередко русские купцы объединяли свои капиталы и товары, вели торговые операции совместно. «Дух общинности, — указывал Н.И. Костомаров, — исконная и отличительная черта великорусского народа в старину, — скреплявший торговцев в их посадах, сотнях, слободах, соединял их торговые предприятия и способствовал образованию компаний и товариществ или складчин».31 В состав складничеств (с XVII в. — товариществ) обычно входило до пяти физических лиц, обычно состоявших в родственной связи. О распределении доходов между «складниками» точных сведений нет, но можно предположить, что основная масса прибыли использовались для дальнейшего развития дела.
Условия внутреннего обмена в Московском государстве и странах Западной Европы существенно различались. В России торговыми пунктами служили как города, так и села. Уже на рубеже XV—XVI вв. обширная Новгородская область была усеяна так называемыми рядками, т. е. такими пунктами, в которые съезжались окрестные жители в определенное время для ярмарочного торга. По-видимому, эти рядки не имели постоянных жителей. В собственно московских областях также существовал ряд сел, важным занятием жителей которых являлись торговля или сельская промышленность. Были они и в Тверском уезде. Небольшие по числу жителей, такие села иногда обладали относительно значительным количеством лавок и лавочных мест, сосредоточенных на рынке. Одновременно они выступали в роли центров торговли окрестных селений. Таким образом, уже в XVI в. меновое хозяйство успело основательно укорениться во многих русских областях. Важно подчеркнуть и то, что в торговой деятельности принимало участие не только городское население, но и другие элементы общества: крестьяне, служилые люди, светские и церковные землевладельцы и т. п.32
В каждом крупном городе и даже во второстепенном торговом пункте непременно находился гостиный двор, а то и не один. На нем должны были останавливаться, складывать свои товары и торговать все приезжие торговцы, исключая тех, кто привозил незначительное количество товара. На гостином дворе всегда стояли избы, где за определенную плату купцы могли получить ночлег и пользоваться столом; «размер платы, а иногда также и обязательные для дворника кушанья определялись особыми уставными грамотами».33
Сама торговля происходила в небольших помещениях: лавках (4—6 кв. саж.), полулавках, в четвертях лавок, даже в восьмых. Поэтому даже крупные оптовики отличались от мелких торговцев лишь тем, что имели в одном и том же городе иногда по 10—20 лавок.34 А.П. Пронштейн отмечал такую особенность русской отпускной торговли, как «отсутствие специализации торговцев на определенных видах товаров».35 Московские гости и торговые люди не только продавали самые разнообразные товары во многих лавках одного и того же города, но наиболее крупные из них стремились разбросать свои торговые и промышленные операции по провинции. Поэтому одного и того же купца можно было встретить и на соляных промыслах в Перми, и на рыбных в Поволжье, и на Архангельской ярмарке; и в роли откупщика какой-либо доходной статьи, и в должности таможенного или кабацкого головы и т. п.36
В рассматриваемый период таможенные и кабацкие сборы были важнейшей статьей денежных поступлений в казну. По свидетельству англичанина Дж. Флетчера, весь доход Московского государства в конце XVI в. составлял 1 430 000 р. (без учета дохода, вносимого в казну мехами из Сибири, Печоры и Перми).37 При этом Москва платила 12 000 р. пошлинных денег, Псков — 12 000, Казань — 11 000, Смоленск — 8000, Нижний Новгород — 7000, Новгород Великий — 6000, Вологда — 2000, Кострома — 1800, Ярославль — 1200, Торжок — 800, Тверь — 700 р.38
Примечания
1. См.: Русская история в очерках и статьях / Под ред. проф. М.В. Довнар-Запольского. Киев, 1912. Т. 3. С. 312—313; Тихонов Ю.А. Таможенная политика Русского государства с середины XVI в. до 60-х годов XVII в. // ИЗ. 1955. Т. 53. С. 260; Пронштейн А.П. Великий Новгород в XVI веке. Харьков, 1957. С. 128; Хорошкевич А.Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV — начала XVI в. М., 1980. С. 22; Зимин А.А. Россия на рубеже XV—XVI столетий: (Очерки социально-политической истории). М., 1982. С. 49; Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия времени Ивана Грозного. М., 1982. С. 21—22.
2. Бахрушин С.В. Научные труды. М., 1952. Т. 1. С. 25, 38, 40—44, Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия... С. 22.
3. Бахрушин С.В. Научные труды. Т. 1. С. 46; Русская история... Т. 3. С. 313—314; Хорошкевич А.Л. Русское государство... С. 29, 65.
4. См.: Бахрушин С.В. Научные труды. Т. 1. С. 157—187.
5. Костомаров Н. Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII столетиях. СПб., 1862. С. 5.
6. Бахрушин С.В. Научные труды. Т. 1. С. 182—183; Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства в XIV—XV веках. М., 1960. С. 373—375; Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М., 1962. С. 87—93.
7. Костомаров Н. Очерк торговли... С. 3.
8. ДДГ. № 89. С. 360.
9. Герберштейн С. Записки о московитских делах. СПб., 1908. С. 124; Ключевский В.О. Сказания иностранцев о Московском государстве. М., 1991. С. 195; Русская история... Т. 3. С. 323—324; Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси XIV—XV вв. М., 1959. С. 55.
10. Бахрушин С.В. Научные труды. Т. 1. С. 41; Шемякин А.И. История таможенного дела в России и Ярославский край. Ярославль, 2000. С. 31—33.
11. Костомаров Н. Очерк торговли... С. 5; Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 195; Тихомиров М.Н. Российское государство XV—XVII веков. М., 1973. С. 178—184.
12. Костомаров Н. Очерк торговли... С. 9; Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 206, 215; Фехнер М.В. Торговля Русского государства со странами Востока в XVI веке. 2-е изд. // Труды ГИМ. М., 1956. Вып. 31. С. 6, 44.
13. А.В. Демкин допускает неточность, полагая, что «имеющий жалованную грамоту купец или его приказчик мог приехать во внутренние районы России (Москву) и обратно» только при наличии полученной в Посольском приказе особой проезжей грамоты на право беспрепятственного передвижения. На самом же деле «пожалованному» купцу не требовалось добиваться проезжей грамоты при въезде. Необходимость в ней возникала лишь при отъезде из страны или в случае временной отлучки из Москвы (см.: Демкин А.В. Западноевропейское купечество в России в XVII в. М., 1994. Вып. 1. С. 43).
14. Демкин А.В. Западноевропейское купечество... Вып. 1. С. 43; Мулюкин А.С. Приезд иностранцев в Московское государство. Из истории русского права XVI—XVII веков. СПб., 1909. С. 32—34, 37—38, 173—174. В XVII в. окончательно установились два маршрута, которыми приезжали иностранные купцы и их приказчики к Москве: 1) Архангельск — Холмогоры—Тотьма—Устюг Великий—Вологда—Ярославль—Ростов—Переяславль-Залесский—Москва; 2) Новгород (Псков)—Торжок—Тверь—Москва.
15. Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 226; Герберштейн С. Записки... С. 90.
16. СГГиД. М., 1894. Ч. 5. № 97. С. 98—99; № 102. С. 106; Мулюкин А.С. Приезд иностранцев... С. 174.
17. Цветаев Д.В. Протестантство и протестанты в России до эпохи преобразований. М., 1890. С. 144.
18. Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 204.
19. Мулюкин А.С. Приезд иностранцев... С. 179.
20. Там же. С. 179—180.
21. Костомаров Н. Очерк торговли... С. 139—142; Рудченко И.Я. Исторический очерк обложения торговли и промыслов в России. СПб., 1893. С. 33; Флоря Б.Н. Привилегированное купечество и городская община в Русском государстве (Вторая половина XV — начало XVII в.) // История СССР. 1977. № 5. С. 146, 149, 152.
22. Костомаров Н. Очерк торговли... С. 142.
23. Гости-сурожане вели значительную отпускную торговлю через Черное море с западноевропейскими и восточными странами, а суконники — через Балтийское и Белое море с Западной Европой.
24. Голикова Н.Б. Привилегированные купеческие корпорации России XVI — первой четверти XVIII в. М., 1998. С. 23—25, 33, 58, 94. В состав торговой элиты XVI в. входили И.М. Антонов, И.И. Афанасьев, Ю.Б. Глазев, И. Котков, М.П. Подушкин, А.Ф. Строганов, В. Сузин, Ф. Д. и А.Д. Сырковы, А.А. Хозников — представители могущественных купеческих кланов. К посадской верхушке также принадлежали фамилии Ивашевых, Корюковых, Таракановых, Фалелеевых, Цвиленевых, Ямских и др. (Зимин А.А. Россия на рубеже... С. 51—52; Голикова Н.Б. Привилегированные купеческие корпорации... С. 26—58).
25. Флоря Б.Н. Привилегированное купечество... С. 148—149, 158.
26. Градовский А.Д. История местного управления в России. СПб., 1868. Т. 1. С. 166—167.
27. Голикова Н.Б. Привилегированные купеческие корпорации... С. 218, 221—222.
28. Флоря Б.Н. Привилегированное купечество... С. 159.
29. Там же. С. 153—156. «Своды» зажиточных слоев населения из западных русских городов практиковались и в конце XV — начале XVI в. после их присоединения к Русскому государству. Однако переселенных тогда размещали не только в Москве, но и в других городах центра страны, «а им на смену переселялись богатые купцы с основной территории государства» (Там же. С. 153).
30. Русская история... Т. 3. С. 326.
31. Костомаров Н. Очерк торговли... С. 154.
32. См.: Русская история... Т. 3. С. 321—322. В XV—XVI вв. торговлей не возбранялось заниматься и представителям других сословий. Так, в самом конце XVI в. в Туле «посадским черным людям принадлежало всего 20 проц. торговых помещений, все остальные 80 проц. находились в руках частью ратных людей (30 проц.), среди которых были стрельцы, пушкари, частью служилых людей всякого рода; упоминаются среди торгующих и четыре монастырских старца, и игумнов слуга и многие другие» (Кулишер И.М. История русской торговли до девятнадцатого века включительно. Пг., 1923. С. 154).
33. Кулишер И.М. История... С. 174; Бахрушин С.В. Научные труды. Т. 1. С. 43.
34. Например, московским гостям Юдиным только в столице принадлежало до 30 каменных лавок (Введенский А.А. Торговый дом XVI—XVII веков. Л., 1924. С. 10).
35. Пронштейн А.П. Великий Новгород... С. 152.
36. Русская история... Т. 3. С. 326.
37. Флетчер Дж. О государстве Русском // Проезжая по Московии. Россия XVI—XVII веков глазами дипломатов. М., 1991. С. 64.
38. Там же. С. 62.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |