3.2. Торговые отношения с европейскими странами
В начале XVI в. произошло оживление европейской торговли России, стремившейся к расширению прямых торговых контактов и созданию благоприятных условий для торговли с европейскими странами, минуя посредничество Ганзы. Этой цели отвечали статьи русско-литовских договоров 1503 и 1508 гг. и русско-датских договоров 1506 и 1516 гг. Так, согласно последним, русским купцам в Дании и датским в России предоставлялись гарантии беспрепятственного проезда и торгов, защиты со стороны местных властей и справедливого суда.1
В условиях конфронтации и разрыва отношений с Ганзой (1494—1514) Россия восполняла нехватку меди, олова, проволоки, металлической посуды и некоторых других товаров, которые могли использоваться в военном деле, ввозом через Литву и Выборг, а серебра через Польшу и Литву (впрочем, литовский путь, пролегавший через Смоленск, имел в то время ограниченное торговое значение); пушки, свинец, ядра и порох для пушек, а также формы для отливки орудий привозились из Дании. Несмотря на запреты Ливонского ордена и Ганзейского союза, ливонские и ганзейские города тайно торговали с Русью при посредничестве Выборга. Нарва поддерживала оживленные связи с ивангородским купечеством. Таким образом, «экономические потребности ливонских городов, жизненно заинтересованных в торговле с Россией, брали верх над соображениями политическими», и, несмотря на русско-ливонскую войну 1501—1503 гг., «торговля Ревеля с Россией продолжалась в довольно значительном объеме». В 1506—1507 гг. «явочным порядком» возобновилась русско-немецкая торговля в Нарве и Дерпте. В 1509 г. был заключен договор между Ливонским орденом и наместниками Василия III в Новгороде и Пскове, на какое-то время восстановивший традиционные торговые связи с ливонскими городами.2
В рассматриваемый период Россия продолжала вывозить воск и пушнину, однако в структуре экспорта происходили серьезные изменения. Традиционные экспортные товары постепенно вытеснялись кожей, салом, ворванью, льном и пенькой — продуктами сельского хозяйства и поташом — продуктом лесопереработки. Одновременно в ливонские города из России вывозились ремесленные изделия: железные сошники, косы, топоры, гвозди, жесть, хомуты, рукавицы, свечи, синяя крашенина, мыло и т. д. Хлеб и лес еще не фигурировали в числе товаров свободного рынка и не продавались за границу. В привозе фигурировали сукна фландрского, английского и немецкого происхождения, камка3 красная и лазоревая, бархат, атлас красный, бумага итальянского и французского производства, сера, квасцы, нефть, краска, мыло, лекарства, сельдь, мед, вино, орехи, специи и т. д.4
Поскольку Россия в то время не располагала ресурсами благородных и цветных металлов, необходимых для развития металлообрабатывающих ремесел, гражданского и военного строительства, производства вооружений и ремесленных инструментов, ввоз меди, свинца, олова, оружия и боеприпасов имел принципиальное значение. Однако по причине периодической блокады торговых путей Ливонским орденом и Литовским государством поставка этих товаров не была стабильной. Так, с 1495 г. ливонские города соблюдали запрет на вывоз в Россию меди, свинца, чугуна, проволоки; в 1498 г. к числу запрещенных к вывозу товаров добавились пушки, селитра, доспехи. В 1507 г. литовские и ганзейские города наложили запрет на вывоз в Россию цветных и благородных металлов. Через два года к ним присоединился Ливонский орден, запретивший вывоз котлов, олова и проволоки (запрет действовал до 1514 г.).5
В 1514 г. Ганза и новгородские наместники Василия III подписали договор о возобновлении торговых связей, содержавший ряд взаимных уступок. В частности, снимались ограничения на поставку в Новгород серебра и военных материалов: немецким купцам разрешалось торговать «без всякие хитрости, всяким товаром, без вывета, и солью, также и серебром, и оловом, и медью, и свинцом, и серою; а заповеди ни которому товару не чинити». При взвешивании соли, сельди и меда немцы должны были платить «весчее», размер которого определялся «по старине». При разборе уголовных дел предусматривалось присутствие представителей другой стороны. В разделе о торговом мореплавании стороны договорились о дележе спасенного имущества после кораблекрушения и возвращении потерпевшим владельцам их судов вместе с грузом. За спасение и сбережение такого груза устанавливалась оплата в размере 10% его стоимости. Ганза давала гарантию неприкосновенности русским церквам и жилым кварталам в немецких городах и, наконец, вынуждена была отказаться от предоставления помощи Польше и Литве.6
Впрочем, торговля России с Ганзейским союзом в XVI в. уже не играла прежней роли. По мнению Н.И. Костомарова, причиной тому «было соперничество англичан, отстранявших всеми силами иностранных торговцев, внутреннее ослабление союза через взаимные несогласия, соперничество с ливонскими городами, искавшими извлечь для себя личные выгоды из этой торговли, и, наконец, тяжелые и продолжительные военные обстоятельства в Прибалтийском крае».7 Б.Н. Флоря обращает внимание на то, что режим торговли, установленный в Прибалтике сначала Ганзейским союзом, а затем немецким патрициатом ливонских городов, исключал возможность прямых контактов русских купцов с западноевропейскими партнерами. Это заставляло Москву искать возможности и способы преодоления торгового посредничества ливонских купцов.8 Однако в первой трети XVI в. ни англичанам, ни французам, ни итальянцам так и «не удалось закрепиться в балтийской торговле с русскими».9
К началу 1530-х гг. вновь оживились русско-литовские и русско-польские торговые связи. В какой-то мере это подтверждается жалобой русского посла королю польскому и великому князю литовскому Сигизмунду I Старому в 1532 г. на Виленского, полоцкого, витебского воевод, а также шкловского и дубровенского наместников, притеснявших русских торговых людей. К концу первой трети XVI в. русское купечество достигло Люблина, Сандомира и некоторых других польских городов. В первой половине XVI в. русско-польская торговля стала приобретать самостоятельное значение. По мнению польских историков, экспорт из России составлял третью часть товарооборота Литвы и Польши, и «его объем в этом направлении <...> во много раз превышал русский экспорт через балтийские порты». Полоцкие и витебские купцы не только занимались посредничеством в торговле Смоленска с Ригой, но также сами приезжали торговать в Смоленск, Псков, Новгород, Великие Луки и другие города западного региона России. Смоленский западный экспорт середины XVI в. в основном состоял из конопли, воска, древесного угля, мехов. Из Литвы импортировались западноевропейское сукно, бархат, полотенца, шитые золотом, серебром и шелком, драгоценности и ювелирные украшения, соль и т. д. Важной статьей импорта по-прежнему оставались металлы и металлоизделия. Несмотря на то что их вывоз с территории Литвы искусственно сдерживался на протяжении всей первой половины XVI в., серебро, медь, олово, свинец, оружие и другие запрещенные товары привозились контрабандным путем.10
До открытия англичанами Двинского устья в середине XVI в. крупнейшим рынком России и главным пунктом ее торговых сношений с Западом продолжал оставаться Новгород, «связанный в экономическом отношении с крупнейшими городами и областями Российского государства».11 С разных сторон сюда стекались купцы: москвичи, тверитяне, смоляне привозили мед, воск, меха, соль, рыбу, лес, пеньку, лен, уголья; фламандцы, литвины, шведы, голландцы (нидерландцы) и ганзейские немцы — шерстяные сукна, шелковые и хлопчатобумажные ткани, цветные и драгоценные металлы, металлоизделия, вина, пиво, серу, киноварь, бумагу и т. д. В числе экспортных товаров по-прежнему фигурировали меха, воск, мед, лен, пенька, канатная пряжа, мясо, сало, обработанные и сырые кожи, рыба, ворвань, моржовая кость, соль, строевой лес, пиломатериалы, смола, деготь, слюда и т. д. В городе находились торговые дворы немецких и нидерландских купцов. Основная торговля была сосредоточена в рядах на Торговой стороне. Русские купцы, связанные с заграничными контрагентами, торговали в «Великом», или «Корыстном», ряду, который также известен как «Сурожский», «Большой» или «Пробойный» (по названию улицы, вдоль которой он тянулся). Торговля привозным сукном и шелковыми тканями производилась в суконном ряду.12
В Пскове крупная торговля была сосредоточена на «Большом торгу». Самым богатым из расположенных здесь рядов являлся Сурожский ряд, предлагавший преимущественно иностранные товары: сукна, тафту, камку, среднеазиатские зендени, шелк, золото, серебро и т. д. До начала Ливонской войны 1558—1583 гг. важными внешнеторговыми пунктами также являлись Немецкий и Шведский гостиные дворы. Вместе с тем следует отметить, что главное место в псковском торговом обороте занимали не привозные иностранные товары, а продовольствие и местные ремесленные изделия.13
В 1570 г. Новгород сильно пострадал от опричного погрома. В 1571 г. были ликвидированы податные привилегии сурожан — самой богатой и влиятельной группы новгородских торговых людей: «А что была у сурожан государева жалованная грамота, в проездех и о всяких государевых пошлинах, и государь тое грамоты отставил; а велел у сурожан имати все свои пошлины по старине». Около 60 человек сурожан и их детей было перевезено в Москву.14 Колоссальный ущерб торговле Новгорода, а также Пскова и Смоленска был причинен Ливонской войной.
Во второй половине XVI в. в Новгороде продолжали действовать гостиные дворы на Торговой стороне (двор был предоставлен немцам), на Софийской стороне (оптовый рынок), Шведский, Псковский и Тверской. Гостиные дворы находились в заведовании голов, которые смотрели за порядком, начальствовали над дворниками и производили суд между остановившимися на гостиных дворах русскими и чужеземцами. В городе было несколько торговых площадей, где торговали лесом, сеном, лошадьми и т. д. Разного рода кустари: квасники, рукавичники, железники, скорняки, сапожники и пр. торговали своими изделиями при собственных мастерских.15 Однако последствия опричного лихолетья, мора и Ливонской войны оказались для новгородского посада поистине катастрофическими. Прекратил свое существование институт купеческих старост. Чтобы предотвратить дальнейшее ухудшение обстановки в городе, туда были переселены горожане из Валдая, Тихвина, Боровичей и возвращена группа жителей, ранее «выведенных» в Москву. Однако, поскольку среди них почти не встречалось купцов, можно предположить, что правительство мало заботилось о восстановлении прежнего торгового и купеческого значения Новгорода.16 Лишь в самом конце XVI — начале XVII в. наметился новый подъем новгородской торговли.17
В последней четверти XVI в. традиционная роль Новгорода во внешней торговле России перешла к Пскову. Здесь находилось пять гостиных дворов, 1250 лавок, амбаров, клетей и других торговых помещений.18 По свидетельству англичанина Вундерера, Псков в конце XVI в. «был наполнен иностранными купцами». Из письма ревельского совета в Любек (1593) следует, что торговля с русскими через Псков на протяжении веков составляла для жителей ганзейских городов «один из главных источников пропитания и благосостояния».19
Центральная товарная биржа Пскова размещалась на Немецком дворе — складочном месте для привозных товаров, обычной тарой для которых служили мешки и бочки. Здесь производился осмотр немецких товаров и заключались торговые сделки русских торговых людей с иностранцами. Несмотря на то что обычай предписывал лишь осматривать сукна «с лица и с изнанки», запрещая ощупывать и мерить, русские покупатели настаивали на тщательной товарной экспертизе. Поскольку не каждый интересовался целым поставом сукна, многие покупали отдельными кусками — «участками» или отрезами. Со своей стороны, торговые иноземцы склоняли русских купцов продавать меха на выбор. Однако последние проявляли несговорчивость, по-прежнему предлагая для покупки товарные партии по сорок шкурок.
Весчие привозные товары (соль, лен, воск и др.) взвешивались в «вешьей палате», находившейся на Московском дворе. «Весцу» из псковичей вменялось в обязанность взвешивать «прямо», дабы «не провесить душу свою». Преобладала меновая торговля, при которой «придаток» вносил тот, чей товар имел меньшую стоимость. Иногда половина товара променивалась на товар, а другая оплачивалась серебром. Каждый из участников сделки сам объявлял цену своему товару, торговался. Проявляя взаимную неуступчивость, купцы нередко обращались к посредничеству промежника (маклера) и т. д.20
Проанализировав словарь и разговорник Тонни Фенне, относящийся к началу XVII в., А.Л. Хорошкевич дает подробное представление о товарной номенклатуре псковского торга в XV—XVI вв. Так, в числе экспортных товаров фигурировали: меха соболя, ласки, норки, куницы, бобра, рыси, песца, выдры, зайца, горностая, белки, разных сортов лисиц и др.; лен (в самых различных стадиях обработки); выделанные кожи (белые и красные юфти, белые и красные телятины, тим и красный тим, белый и красный шар, сафьян, поталья, ровдуга, ирха и т. д.); воск (в конце XVI — начале XVII в. его экспортное значение фактически отступило на второй план); сало (топленое и сырое); ворвань; полотно и холст; деготь и т. д. Среди привозных товаров на первом месте стояли немецкие сукна среднего качества — дортмундские и мюнстерские: «новогонское», «амборское», «скорлат», «ипское», «блитсина» или «еренки» (каразея), «поперингское», «брюкиш» (от фландрского г. Брюгге), «трекунское», «лунское», «аспид» или «стамет», «колтырское», «стамбрет», «полубрюкиш», ватман — сермяжное сукно серого цвета, сукно с искрой и т. д. Многие из перечисленных тканей, имея коммерческое название по географическому месту их производства, относились к XV— первой половине XVI в. и в начале XVII в. уже не встречалась. В широком ассортименте были представлены шелковые ткани различных сортов — аксамит, «камка с серебром или с золотом», объярь, куфтерь — лучший сорт итальянской камки, бархат «рытый», «узорчатый» («ворсатый») и «посконный», атлас, тафта, изуфть, паволока и мухояр; список привозных товаров продолжали: крупная, грубая соль (продавалась на вес ластами или мешками); сельдь; золото «волоченое», «битое», «сусальное», «литое», «черленое» или «хретое», «пряденое», а также в виде монет, проволоки и изделий; ефимочное серебро и серебряные изделия; медь «чистая», «битая», «гнутая», а также в виде утиля или изделий — котлов, перстней и т. д.; железо (жесть, сталь, проволока, прутовое и луженое железо и т. д.); олово и свинец; драгоценные камни и стекло; огнива и кремни; гарус — грубая хлопчатобумажная ткань; бумага, мыло, вино и т. д.21
В XVI в. самым важным русским портом на Балтике, через который осуществлялась морская торговля с Западной Европой, был Ивангород. С целью привлечения иностранных и русских купцов Иван III распорядился установить здесь весы для взвешивания соли и воска. Этого оказалось достаточно, чтобы к правому берегу Наровы уже в начале XVI в. зачастили скандинавские купцы — датчане и шведы. После нормализации политических отношений с Ганзой (1514) регулярными стали торговые связи Ивангорода с Ревелем и Любеком, в 1520—1530-е гг. — с Нидерландами. Таким образом, укрепилась роль Ивангорода как перевалочной базы в русско-западноевропейской торговле. Русские купцы, направляясь в Ливонию, должны были сначала посетить Ивангород, чтобы получить разрешение на торговлю с Нарвой. Те же из них, которые собирались отправиться в Ревель (морским путем), обязаны были отчалить от пристани Ивангорода, не делая остановки в Нарве. При этом среди отпускных товаров по-прежнему преобладали воск, лен, конопля, рыбий жир, ворвань, меха,22 сало и др. Среди привозных — первое место занимали оружие и цветные металлы, золото и серебро в виде слитков и монеты, сера, квасцы.23 Хотя ввоз цветных и благородных металлов заметно увеличился в 1520—1530-е гг., тем не менее он не покрывал потребностей внутреннего рынка России.24
Своеобразную роль в торговле с Западом играло село Наровское, расположенное в устье Наровы при впадении в нее р. Росонь. Его жители (в конце XV в. в селе насчитывалось 62 двора) занимались не только рыболовством и земледелием, но также держали постоялые дворы для торговых людей, несли лоцманскую службу, встречая и провожая купеческие суда. Тесно связанное с Ивангородом село Наровское в первой половине XVI в. фактически являлось морскими воротами России.25
Утверждаясь на берегах Балтийского моря, в 1557 г. в устье Наровы на низменном правом берегу реки русские приступили к созданию морского порта, затем на первый план выдвинулась задача завоевания ливонских гаваней. В самом начале Ливонской войны русские войска захватили Нарву, которая на время стала морскими воротами России на Западе. Стремясь создать исключительные условия для «нарвского мореплавания», Иван IV предоставил купечеству Нарвы значительные привилегии: «...право самоуправления, свободу вероисповедания, право на беспошлинную закупку основных товаров на рынках России».26
Появление в Нарвской пристани кораблей из отдаленных государств Западной Европы грозило ганзейским городам большими потерями. Поэтому немцы не афишировали переход города в руки Ивана IV. Англичане, имевшие к тому времени продолжительную связь с Ригой и Ревелем, до 1560 г. ничего не знали о нарвской торговле. В 1560 г. их корабли, принадлежавшие Московской компании, впервые посетили Нарву, «и с тех пор начались постоянные сношения англичан через этот порт с важнейшими торговыми городами Московского государства, которые ссужали приходившие к Нарве корабли своими товарами. Какие выгоды получала компания от этой торговли, можно заключить по известию о торговой поездке агента ее Гудсона, который в 1567 г. приплыл в Нарву с товарами на 11 000 фунт. стерл.; товары эти состояли из сукна, каразеи и соли; при продаже их компания получила 40% прибыли».27 Достаточно активно торговали в Нарве подданные французского короля: нормандцы (особенно руанцы), бретонцы, ларошельцы, парижане и орлеанцы, приходившие за воском, кожами, салом, льном, пенькой и другими товарами.28
Препятствуя морской торговле России, ревельские пираты задерживали и захватывали торговые суда, направлявшиеся к Нарве. Поскольку ущерб от этих нападений был значительным, московские воеводы нередко обращались к ревельскому рату, жалуясь на убытки, которые несла от тех действий нарвская торговля.29 Не меньшую опасность представляли и разбойные нападения шведских и польских пиратов.30 Опасаясь военного усиления Москвы с помощью Англии, польский король всеми силами внушал английской королеве мысль о предосудительности торговли с Иваном IV и угрожал захватывать корабли, направлявшиеся в Нарву.31 Зная об этом, Гудсон тем не менее убеждал правление компании прислать в Нарву весной 1570 г. 13 кораблей за русскими товарами, предварительно вооружив их огнестрельным оружием. Действительно, английские суда встретили 6 кораблей польских каперов и сразились с ними, после чего один неприятельский корабль ушел, другой был сожжен, «остальные 4 были приведены в Нарву и 82 человека пленных выданы были московскому воеводе».32
В 1581 г. шведы захватили Нарву, а затем и все побережье Финского залива, что фактически привело к нарушению сложившихся к тому времени торговых связей по Балтийскому морю. Особенно сильно это ударило по интересам Франции, побудив ее искать сношений с Россией северным морским путем.33 По условиям Плюсского перемирия (1583) Швеция аннексировала Нарву, Ивангород, Ям (Ямбург, Кингисепп), Копорье, расположенные близ Финского залива, Орешек и Корелу (Кексгольм, Приозерск) на берегу Ладожского озера, а также Гдов на берегу Чудского озера. Таким образом Россия оказалась отрезанной от Балтийского побережья. Свободными для внешней торговли оставались лишь гавани на Мурманском берегу, а также узкая полоска земли в устье Невы на побережье Финского залива, заключенная между реками Стрельна и Сестра. После перехода Нарвской пристани в руки шведов ганзейские немцы пытались привлечь новгородских и псковских купцов в Ревель, однако те продолжали отправлять лен, пеньку, сало, воск и кожи в Нарву.34
После заключения Тявзинского мирного договора со Швецией (1595) часть южного побережья Финского залива с городами Ям, Копорье, Ивангород, отвоеванными у Швеции еще в 1590 г., а также Орешек, Корела и Невское устье перешли к России. По условиям «вечного мира», в Нарве (Ругодиве) могли торговать только шведские и русские подданные, а купцы из других европейских стран лишь по специальному разрешению шведских властей. В Ивангороде торговля русских с подданными шведского короля и купцами из других стран запрещалась вообще. Русские купцы получили возможность «без задержанья ездить во все места в Свейскую, в Финскую и в Чюхонскую землю (Эстляндию. — М.Ш.), где сами захотят ехати, торговати и промышляти тем обычаем, как изстари бывало». Одновременно предусматривалась свободная торговля шведских купцов в России. Пошлины надлежало платить согласно местным правилам. Купцам из других государств запрещалось приставать к русскому берегу Финского залива, в устьях рек Луга и Нева, а также «искати пристаней <...> по иным рекам и местом». Они получили право свободно приезжать для торговли только в Выборг и Ревель (Колывань). Шведы должны были пропускать в Россию лишь тех европейских купцов, которые провозили «узорочные» товары, годные «его царского величества х казне», но и те товары они должны были обязательно «объявлять и записывать» в Ревеле или в Выборге. Таким образом, Швеции фактически удалось установить на Балтике монополию в торговом посредничестве между Россией и странами Западной Европы.35
Согласно историческим источникам, уже в 50-х гг. XVI в. у Мурманского берега регулярно появлялись торговые суда норвежцев, датчан и голландцев, заходившие в бухту у мыса Кигор (Кегор) — северной оконечности полуострова Рыбачий. Иностранцы привозили золото, серебро, серебряную посуду, олово, ювелирные изделия (позолоченные кольца, украшения для поясов, ожерелья с серебряными цепочками), жемчуг, разные сукна, муку, пиво, вино, выменивая эти товары у русских, лопарей и карел на местные — треску, семгу, рыбий жир, пушнину, сало и кожи морских животных.36 Вероятно, в те же годы иностранцы стали посещать и Печенгскую губу (В.А. Кордт ошибался, полагая, что это произошло в 1564 г.), где завели торговлю с богатым Печенгским монастырем, выменивая у монахов на свои привозные товары треску, семгу и рыбий жир. Затем они появились в Кольской губе и на Соловках. Развитие этой торговли продолжалось и в последующие десятилетия.37
В 1570-х—первой половине 1580-х гг. центр мурманской торговли переместился в Колу, расположенную на мысу у впадения р. Кола в залив на расстоянии 75 км от моря.38 Этот незамерзающий порт превратился в крупный центр русской внешней торговли с Западной Европой, где наряду с местными продавались товары, привозимые из внутренних районов страны. Только из Нидерландов к берегам Баренцева и Белого морей ежегодно приходило 20—30 нидерландских судов.39 Следует согласиться с И.П. Шаскольским, что «до 1585 г. Кола вместе с Печенгой и Кегором имели большее значение для внешней торговли России, чем гавани в устье Северной Двины».40
По сообщению агента Московской компании Стивена Берроу, посетившего Кигор в 1557 г., главный надзор за торговлей и сбор пошлин принадлежал московскому чиновнику, но кроме него здесь присутствовали с той же целью чиновники датский и шведский. Накануне открытия ярмарки московский чиновник осматривал товары у лопарей и карел, подвластных московскому государю, и давал им разрешение на продажу; так же поступали и другие чиновники.41 Затем, в начале 1580-х гг., датчанам удалось потеснить русских. В 1581 г. английская королева доводила до сведения Ивана Грозного, что датский король, называя Кольское побережье своей землей, запрещал английским купцам торговать в Коле и Печенге, заставлял их платить пошлины. Несмотря на крайнее истощение России в ходе Ливонской войной, московский царь квалифицировал поведение датчан как самоуправство, незаконное посягательство на его «искони вечные вотчинные земли волость Колу и Печенгу» и обещал принять против нарушителей прежних русско-датских договоренностей решительные меры.42 В 1582 г. в Колу прибыл первый русский воевода Аверкий Иванович и построил для торговли с норвежцами двор с важней — торговыми весами, а в 1583 г. второй воевода М.Ф. Судимантов поставил в Коле острог.43 Не желая уступать, датский король Фредерик II отправил в 1584 г. в Лапландию своих представителей для сбора дани и десятины с русских, лопарей, карел, монастырей, деревень «и всех подданных Лапландии». В ответ Федор Иванович (1584—1598) послал в августе 1585 г. грамоту королю Дании, заявив о своих правах на Печенгский монастырь и на лопские волости. Стороны так и не смогли договориться, территориальный спор между ними продолжался в XVII в.44
Согласно сохранившейся русской «Торговой книге», или «Памяти товарам», в 1575—1585 гг. нидерландские, брабантские и фландрские купцы привозили к Мурманскому берегу металлы и металлические изделия (олово, ртуть, медную и железную проволоку и т. д.), химические вещества и лекарственные препараты (квасцы, купорос, нашатырь, мышьяк, сулему, камфару и т. д.), сахар и изюм, специи и пряности (перец, корицу, гвоздику, шафран, анис, имбирь и т. д.). Из России вывозились: пенька (трепаная конопля), пряжа канатная, канаты, смола, деготь, вар смоляной, сера еловая, зола, воск, слюда оконная, клей-карлук, железо сошное, гвозди сапожные, мыло, нефть (транзитный товар), пушнина, бобровая струя, кожи (лосевые, телячьи и яловичные), хлеб (пшеница, греча), лен чесаный, мясо, сало говяжье, масло (коровье и растительное), мед и т. д. Огромным спросом пользовались треска, семга, сало и кожи морских животных. Нидерландские купцы проявляли большой интерес к этой торговле, так как она приносила высокие прибыли. Например, в России пуд льна чесаного стоил 27 алт. 3 д., в Нидерландах — 40 алт., одна шкура черной кошки в России — 2 алт., в Брабанте — 3 алт. 2 д.; семга Кольская на Мурманском берегу — 2 р. бочка, в Нидерландах — 3 р. 32 алт., в Брабанте — 3.5—4 р.45
Примечания
1. Устойчивые русско-датские политические и экономические отношения сложились еще при Иване III. После подписания в 1493 г. «Докончании о мире и дружбе» датские купцы стали чаще бывать в русских городах, в Москве возникла датская купеческая колония. С середины 1520-х гг. русско-датские торговые отношения на время прекратились. В 1562 г. был заключен новый двухсторонний договор. Согласно ему, датским купцам было предоставлено право торговать в Новгороде, Пскове, Ругодиве (Нарве) и других русских городах, а русским — в Датском королевстве, что было затем подтверждено в договоре Ивана IV с Фредериком II от 28 августа 1578 г. (Пронштейн А.П. Великий Новгород... С. 140; Хорошкевич А.Л. Русское государство... С. 64).
2. СГГиД. Ч. 5. № 58; Казакова Н.А. 1) Малоизвестные источники о русско-прибалтийской торговле конца XV — начала XVI в. // ВИД. 1968. Т. 1. С. 274; 2) Русско-Ливонские и русско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в. Л., 1975. С. 293—310; Хорошкевич А.Л. Русское государство... С. 72. До подписания русско-ганзейского договора 1514 г. ливонским купцам запрещалось привозить и торговать в Новгородской земле солью. Объективно этот запрет должен был способствовать развитию русской соледобывающей промышленности и поэтому «может рассматриваться как одно из очень ранних проявлений русского протекционизма». Однако ливонские города (особенно Ревель), которые на этот раз были отстранены от непосредственного участия в переговорном процессе, возмущались введенным русской стороной запретом, так как считали его для себя крайне тяжелым и унизительным (Казакова Н.А. Русско-Ливонские и русско-ганзейские отношения... С. 248—251, 259, 309).
3. Шелковая одноцветная ткань, изготовленная из нитей разной толщины. Благодаря этому узор выступал над фоном в зависимости от освещения.
4. Хорошкевич А.Л. Русское государство... С. 22—45; Флоря Б.Н. Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. М., 1973. С. 6.
5. Хорошкевич А.Л. Русское государство... С. 22, 38—39, 54—55, 70—73; Флоря Б.Н. Русско-польские отношения... С. 7; Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия... С. 21. Военные столкновения с великим княжеством Литовским имели место в 1487—1494, 1500—1503, 1507—1508, 1512—1514, 1517—1518 гг.
6. СГГиД. Ч. 5. № 65; Казакова Н.А. Русско-Ливонские и русско-ганзейские отношения... С. 335; Клейненберг И. Э. Кораблекрушение в русском морском праве XV—XVI вв. // Международные связи России до XVII в. М., 1961. С. 359—360. Ганзейская контора в Новгороде вновь открылась в 1514 г. и до конца XVI в. находилась в ведении ливонских городов. По-видимому, при Иване IV купечеству ганзейских городов была впервые выдана жалованная грамота на право торговли в Московском государстве. Самая же ранняя из сохранившихся грамот (1593) относится к царствованию Федора Ивановича (Шаскольский И.П. Жалованная грамота Михаила Федоровича любекским купцам 1636 г. // Исследования по отечественному источниковедению: Сб. статей / Отв. ред. Н.Е. Носов. М.; Л., 1964. С. 359).
7. Костомаров Н. Очерк торговли... С. 33—34.
8. Флоря Б.Н. Русско-польские отношения... С. 6.
9. Хорошкевич А.Л. Русское государство... С. 63.
10. Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 222; Бахрушин С.В. Научные труды. Т. 1. С. 179; Хорошкевич А.Л. Русское государство... С. 54—58; Воронин В.А. Торговые связи Полоцка с городами Русского государства в первой половине XVI в. // Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI—XVII вв.: Сб. материалов международной научной конференции / Отв. ред. А.П. Павлов. СПб., 2001. С. 15—19.
11. Пронштейн А.П. Великий Новгород... С. 117; Варенцов В.А. Торговля и таможенное управление Новгорода в XVI—XVII веках: Исторический очерк. Документы и материалы. Новгород, 1996. С. 6.
12. Пронштейн А.П. Великий Новгород... С. 133—134, 140; Бахрушин С.В. Научные труды. Т. 1. С. 148; Тихомиров М.Н. Россия... С. 307—308. Незадолго до начала прямых сношений России с Англией нидерландские купцы лишились своих льгот за какие-то противозаконные действия, но затем восстановили их, заплатив 30 000 р. (Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 223).
13. Бахрушин С.В. Научные труды. Т. 1. С. 145—147.
14. ААЭ. СПб., 1836. Т. 1. № 282. С. 325; Пронштейн А.П. Великий Новгород... С. 149; Зимин А.А. О политических предпосылках возникновения русского абсолютизма // Абсолютизм в России. XVII—XVIII вв.: Сб. статей / Отв. ред. Н.М. Дружинин. М., 1964. С. 44.
15. Костомаров Н. Очерк торговли... С. 89—91; Пронштейн А.П. Великий Новгород... С. 111—127, 140; Варенцов В.А. Торговля... С. 6—18.
16. См.: Флоря Б.Н. Привилегированное купечество... С. 155—156.
17. Пронштейн А.П. Великий Новгород... С. 45, 134.
18. Бахрушин С.В. Научные труды. Т. 1. С. 39, 43, 144—145; Тихомиров М.Н. Россия... С. 340—345.
19. Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 223.
20. Хорошкевич А.Л. Из истории русско-немецких торговых и культурных связей начала XVII в. (к изданию словаря Тонни Фенне) // Международные связи России в XVII—XVIII вв. (Экономика, политика, культура): Сб. статей / Отв. ред. Л.Г. Бескровный. М., 1966. С. 48—56.
21. Хорошкевич А.Л. Из истории... С. 41—47.
22. В XVI в. меха по-прежнему пользовались повышенным спросом со стороны внешнего рынка. Европейский Север России и Сибирь доставляли обильное количество «мягкой рухляди». Больше всего ценились соболя, затем куницы, горностаи, белки, лисицы, выхухоли и др. Русские были очень искусны в выделке мехов, их сортировке, а также и в подделке. Меха шли в разные страны, и не только в Западную Европу, но также в Грецию, Турцию, куда вообще покупались лучшие соболя, затем в Персию и Китай. Меха были не только предметом торговли: царь дарил их своим слугам, посылал в подарок европейским дворам или в виде субсидии, например, крымскому хану (см.: Русская история... Т. 3. С. 314).
23. Квасцы использовались в стекольном производстве, при дублении кож, очищении шерсти и для закрепления краски.
24. Хорошкевич А.Л. Русское государство... С. 40—43, 61—62; Чепик Г.С. Часовой Принаровья: Краткий исторический очерк. СПб., 1996. С. 8—10.
25. Косточкин В.В. Русские военно-оборонительные сооружения XVI века у устья реки Наровы // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры. М., 1953. № 52. С. 26; Казакова Н.А. Русско-Ливонские и русско-ганзейские отношения... С. 304.
26. Скрынников Р.Г. История Российская. IX—XVII вв. М., 1997. С. 286.
27. Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 223—224. Англичане привозили в Нарву и военные товары, которых правительство королевы Елизаветы не дозволяло вывозить из своей страны «ни к какому иному государю на свете» (Толстой Ю. Первые сорок лет сношений между Россией и Англией. СПб., 1875. Приложение № 33. С. 138).
28. Жордания Г. Очерки из истории франко-русских отношений XV и первой половины XVII вв. Тбилиси, 1959. С. 5—6.
29. Кордт В.А. Очерк сношений Московского государства с Республикой Соединенных Нидерландов по 1631 г. // Сб. РИО. СПб., 1902. Т. 116. С. 15—16.
30. Официальные русско-шведские отношения до конца 1570-х гг. отличались неопределенностью. В 1569 г. шведский король предлагал России прекратить военные действия в Прибалтике и Ливонии и заключить договор о мире и свободной торговле на обе стороны: «...волна дорога торговати в нашей земле в торговых городех в финских и в ливонских по всем странам нашего королевства земле, а против того нашим поддатным купцом к вашему велеможнейшему величеству и руским и ливонским землях пустили торговати». Однако соглашение не состоялось (ОР РНБ. Ф. 885. Эрмитажное собр. № 550/2. Л. 80 об.).
31. Гамель И. Англичане в России в XVI—XVII столетиях. СПб., 1865. С. 83—84; Толстой Ю. Первые сорок лет... Приложение № 9. С. 31—32; № 13. С. 32—33.
32. Толстой Ю. Первые сорок лет... Приложение № 33. С. 138; Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 224; Гамель И. Англичане в России... С. 43, 54, 105.
33. Жордания Г. Очерки из истории... С. 7—10.
34. Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 222, 223.
35. Цветаев Д.В. Протестантство... С. 145—147; Шаскольский И.П. Столбовский мир 1617 г. и торговые отношения России со Шведским государством. М.; Л., 1964. С. 25—27, 213—214; Флоря Б.Н. Русско-польские отношения... С. 61. Тявзинский мирный договор не ратифицировался русской стороной вплоть до заключения в 1609 г. в Выборге нового соглашения между Россией и Швецией.
36. Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 217—218; Громыко М.М. Русско-нидерландская торговля на Мурманском берегу в XVI в. // СВ. 1960. Вып. 17. С. 239, 244.
37. Кордт В.А. Очерк сношений... С. 19—26; Любименко И.И. Торговые сношения России с Англией и Голландией с 1553 по 1649 год // ИАН СССР. Отделение обществ, наук. 1933. № 10. С. 731; Громыко М.М. Русско-нидерландская торговля... С. 240—243. Торговля со стороны Печенгского монастыря, основанного в 1532 г., носила активный характер: для сбыта собственных товаров монахи на своих судах ходили в норвежский порт Вардегус (Там же. С. 240).
38. Шаскольский И.П. О возникновении города Колы // ИЗ. 1962. Т. 71. С. 276—277. Первые известия о Кольском поселении относятся к 1565 г. Тогда это было заурядное «рыбачье становище» из трех домов. Однако в конце 60-х—начале 70-х гг. Кола превратилась в значительный торговый порт и поселение, в котором в 1574 г. насчитывалось 44 двора. Это объясняется тем, что, во-первых, она располагалась на берегу Кольского залива — самого большого фиорда Кольского полуострова, являющегося огромной незамерзающей гаванью. Во-вторых, Кола возникла в том месте, куда в середине XVI в. была проложена единственная дорога, пересекавшая Кольский полуостров (Там же. С. 275—278).
39. Громыко М.М. Русско-нидерландская торговля... С. 242—243; Шаскольский И.П. О возникновении... С. 278; Флоря Б.Н. Торговля России со странами Западной Европы в Архангельске (конец XVI — начало XVII в.) // СВ. 1973. Вып. 36. С. 130.
40. Шаскольский И.П. О возникновении... С. 278.
41. Ключевский В.О. Сказания иностранцев... С. 218.
42. Сб. РИО. СПб., 1883. Т. 38. С. 8—9, 11.
43. Кордт В.А. Очерк сношений... С. 26.
44. Там же. С. 27—29, 52.
45. Торговые книги // Временник МОИДР. 1850. Кн. 8. Материалы. С. 1; Торговая книга // ЗОРСА. 1851. Т. 1. Отд. III. С. 129—136; Сборник Муханова. 2-е изд. СПб., 1866. № 202. С. 364—370; Громыко М.М. Русско-нидерландская торговля... С. 229—236, 246, 248—256. «Торговая книга» советовала русскому купцу совершать оптимальные торговые сделки на Мурманском берегу. 10 000 пудов конопли трепаной стоили 3300 р., 2000 пудов сала говяжьего желтого — 1190 р., 1000 пудов масла коровьего — 600 р., 1000 пудов льна чесаного — 825 р., 100 бочек мяса говяжьего соленого — 200 р., 1000 пудов канатов и канатной пряжи — 430 р., 500 бочек смолы — 660 р., 1000 пудов дегтя — 500 р., 1000 пудов воска — 2310 р., 4000 кож яловичных сырых — 924 р., 4000 шкурок куницы — 1320 р., 500 шт. бобров — 1000 р., 100 000 шт. белки — 1320 р., 1000 шт. песца — 150 р., 300 шт. черной кошки — 15 р.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |