Ценный труд по истории Киевской Руси (рецензия на книгу Б.Д. Грекова)¹)

Труд академика Б.Д. Грекова «Киевская Русь» выходит уже 4-м изданием, что является несомненным показателем читательского интереса к этой работе. Новое издание не представляет собой простого воспроизведения старого: книга не только пересмотрена в отдельных своих частях, но и дополнена главой об организации военных сил восточных славян и Киевского государства, а также главой об истоках русской культуры и культуры Киевской Руси. Впрочем, автор заранее предупреждает, что он не счел нужным менять что-либо в основных своих положениях, надеясь переубедить своих оппонентов или заставить их еще раз задуматься над спорными вопросами.

Книга Б.Д. Грекова делится на три основные части. В первой рассматривается вопрос о феодальных отношениях в Киевской Руси, во второй дается краткий очерк политической истории Киевского государства, в третьей — очерк культуры Киевской Руси. Первая часть не только наиболее обширная, но и наиболее важная, потому что в ней автор излагает свои взгляды на общество Киевской Руси как на общество феодальное; две другие, в сущности, служат дополнением к первой части.

Основное положение автора об обществе Киевской Руси как обществе феодальном в настоящее время стало общепринятым в науке. Исследование характера общественных отношений в Киевской Руси на основе принципов марксистско-ленинской науки является несомненной заслугой Б.Д. Грекова, как и определение того места, какое занимало восточное славянство и образованное главным образом им Киевское государство во всемирно-историческом процессе. Некоторые вопросы истории Киевской Руси поставлены и разрешены академиком Б.Д. Грековым заново. Так, впервые с особой полнотой исторических, археологических и лингвистических доказательств рассматриваются вопросы о земледелии в Киевской Руси, о времени появления на русской почве землевладения и землевладельцев, об организации крупной вотчины X—XI вв.

Ценность книги Б.Д. Грекова заключается в том, что в ней Киевская Русь показана как важный этап мировой истории и истории СССР в частности. Автор изучил основные вопросы хозяйственной, политической и культурной жизни восточнославянского общества в период создания громадного государства. Сельское хозяйство и сельскохозяйственная техника, организация крупной вотчины и землевладения, общественные классы и группы, политический строй и основные черты культуры Киевской Руси рассмотрены автором с большой полнотой. Нельзя не отметить и того, что Б.Д. Греков пользуется не только письменными свидетельствами, но и всей совокупностью письменных, археологических, лингвистических и этнографических данных на основе больших работ, выполненных советскими учеными за последние годы.

Громадные знания автора, тонкий анализ отдельных исторических памятников, привлечение большого числа разнообразных источников, умение даже на основании скупых исторических данных развернуть перед читателем широкую панораму общественных отношений в Киевской Руси делают книгу Б.Д. Грекова ценным трудом по истории СССР.

Б.Д. Греков правильно считает, что для понимания процесса, приведшего к образованию в средневековой Европе большого Киевского государства, необходимо проследить развитие производительных сил в восточнославянском обществе. Поэтому он подробно останавливается на сельском хозяйстве и сельскохозяйственной технике древней Руси. Общий вывод Б.Д. Грекова таков, что в Киевской, Новгородской и Суздальской Руси основным занятием было земледелие. Вывод этот неоспорим, особенно в свете археологических изысканий, осуществленных в советское время.

Но нельзя не пожалеть, что характеристика сельского хозяйства осталась в книге Б.Д. Грекова несколько односторонней. Задача исследователя заключалась не только в том, чтобы показать преобладание земледелия в Киевской Руси, но и в том, чтобы показать место земледелия во всем хозяйстве страны, в ряду других хозяйственных отраслей, ибо, кроме земледелия, в Киевской Руси важное значение имели рыболовство, охота и пчеловодство (бортничество). Господство земледелия также не установилось единовременно. Раньше, чем в других русских землях, оно утвердилось в Южной Руси, в стране полян. В этом, может быть, и надо видеть одну из причин раннего возвышения Киевской Руси.

Важнейшим в работе Б.Д. Грекова является тезис о непосредственном переходе восточных славян от первобытнообщинного строя к феодальному, минуя рабовладельческий строй. При этом Б.Д. Греков считает, что феодализму предшествовал особый строй, который он называет дофеодальным периодом. Для этого периода характерно, по его мысли, то, что в основе производства «лежит еще не крепостной труд, а труд свободного общинника, однако систематически закрепощаемого крупными землевладельцами, как выросшими из родовой знати, так и появившимися другими путями (завоеватели, осевшие на землю дружинники и др.). Рост крупного землевладения и закрепостительного процесса знаменовал собою наступление феодальных общественных отношений» (стр. 67).

К сожалению, Б.Д. Греков не останавливается более подробно на характеристике этого дофеодального периода, ограничиваясь указанием на аналогию между дофеодальным периодом у германцев и восточных славян. Нельзя не отметить также, что в характеристике дофеодальных и феодальных отношений у Б.Д. Грекова имеется некоторая неясность: в конце концов оказывается, что между ними не качественное, а только количественное различие. Наступление феодальных общественных отношений Б.Д. Греков характеризует как «рост крупного землевладения и закрепостительного процесса».

Академик Б.Д. Греков исходит из мысли о существовании боярского землевладения на Руси уже в IX—X вв. (стр. 76), полемизируя с другими историками, которые относят «процесс освоения общинных земель будущими феодалами» к более позднему времени (к концу X в. и позднее). Следует отметить, что страницы труда Б.Д. Грекова, посвященные доказательству раннего боярского землевладения на Руси, особенно интересны. Исследователь, стесненный крайней скудостью исторических свидетельств, вынужден пользоваться не прямыми, а косвенными доказательствами и делает это с большим мастерством. Однако автору не удалось полностью доказать наличие боярского землевладения в IX в., ибо письменные свидетельства, какими мы располагаем, говорят только о X в. По-видимому, именно в X в. и зародилось княжеское, а вслед за ним — боярское землевладение.

Напомним, что Маркс считал характерным для державы Рюриковичей наличие «вассальной зависимости без ленов или ленов, заключавшихся только в уплате дани». Б.Д. Греков приписывает установление ленов в виде дани пришлым норманским князьям, стоявшим на более низкой ступени развития, чем князья славянские, но это — искусственное объяснение. Не правильнее ли видеть в характере вассальной зависимости, столь проницательно подмеченном Марксом, отражение действительности, когда землевладение еще не получило того развития, с каким мы встречаемся в более позднее время? В конечном итоге с этим сходятся и наблюдения самого автора, в частности очень остроумная догадка Б.Д. Грекова о связи имен русских послов, упомянутых в договоре Руси с греками в 944 г., с названиями некоторых новгородских погостов по уставу Святослава Ольговича 1137 г.

Мы еще слишком мало знаем о внутренней жизни Киевской Руси IX в. Письменные свидетельства об этих временах недостаточны и малодостоверны, а глубоких археологических изысканий почти не производилось. Поэтому «тайны Руси IX и начала X в.» (стр. 70), о которых говорит Б.Д. Греков, нам фактически еще не доступны. О X в. можно говорить более определенно, имея договоры Руси с греками, свидетельства летописи, а также византийские, арабские и западноевропейские памятники.

Отсутствие четкой периодизации развития феодальных отношений в Киевской Руси и нередкое смешение разнородных известий, хронологически мало друг с другом связанных, являются и в новом издании наиболее существенным недостатком рецензируемой книги. Боярская и княжеская вотчина предстает перед нами в книге Б.Д. Грекова в совершенно законченном виде, но история образования этой вотчины в IX—X вв. остается неясной. Между тем, при более осторожном отношении к хронологии известий можно было бы наметить пути к разрешению этого трудного вопроса.

Мы целиком согласны с Б.Д. Грековым в том, что общество Киевской Руси было феодальным, а не рабовладельческим. Но развитие феодальных отношений на Руси, несомненно, получило бы более глубокое объяснение, если бы автор полнее обосновал свой тезис о непосредственном переходе восточных славян от первобытно-общинного строя к феодализму. Особенно важно было бы установить действительное место рабства в древней Руси, имея в виду высказывания ряда историков о наличии в Киевской Руси рабовладельческого строя. Между тем, этому важному вопросу Б.Д. Греков уделяет очень мало места и в особых разделах о челяди и рабах обращает внимание больше на общественное положение этих групп населения, чем на хозяйственное их значение.

Много нового и ценного внесено Б.Д. Грековым в понимание важнейших черт политического строя Киевской Руси. Принципиально важным является утверждение автора о том, что Киевская Русь была государством. Эту мысль Б.Д. Греков совершенно четко проводил и в первых изданиях своей книги, одно из которых называлось даже «Феодальные отношения в Киевском государстве» (1935). При этом он основывался на следующем высказывании Маркса об империи Рюриковичей: «Подобно тому, как империя Карла Великого предшествовала образованию нынешней Франции, Германии и Италии, так и империя Рюриковичей явилась предшественницей образования Польши, Литвы, Балтийских поселений, Турции и самой Московии» (К. Маркс. «Секретная дипломатия»). Возражая своим оппонентам, Б.Д. Греков утверждаем что империя Рюриковичей — «это период в истории европейских народов... Но это период все-таки государственный» (стр. 166).

Некоторые историки считали, что политический строй империи Рюриковичей отличался господством одного князя над рядом волостей без внутренней органической их связи в единое государство. Б.Д. Греков решительно протестует против подобного понимания начального периода русской истории.

Бесспорным доказательством существования прочной государственной власти на Руси могут служить хотя бы договоры с греками. Не имело бы смысла заключать договоры с бесписьменным и безгосударственным народом: кто-то не только писал эти договоры на славянском языке, но и хранил их, умел их прочесть и пользоваться ими. На эти договоры ссылались и греки, помнившие о гибели Игоря и неудачных походах Руси на Царьград. Константин Багрянородный оставил нам описание приема княгини Ольги в императорском дворце. Ольга вела переговоры с византийским двором, с германским императором и т. д.

Конечно, всякая государственная организация развивается постепенно и носит различные формы. Ведь и в истории других государств Европы найдутся разные этапы государственного развития. Может ли, например, государство Аспаруха, основанное в 679 г. в Болгарии, считаться государством? Болгарские ученые в этом нисколько не сомневаются, хотя первоначальное Болгарское царство было ничуть не более слаженным, чем империя Рюриковичей. Отрицать существование русского государства, столица которого — Киев — прямо названа в летописи «матерью городов русских», значит попросту вносить путаницу в понимание русского исторического процесса, пытаться объяснить создание державы Владимира и Ярослава не внутренним развитием народной жизни, а внешними явлениями, например, принятием христианства, как это делали некоторые историки.

Взгляды Б.Д. Грекова на Киевскую Русь как на вполне сложившееся, мощное для своего времени государство, бесспорно существовавшее уже в X в., вполне правильны, как и общий его вывод: «История Киевского государства — это не история Украины, не история Белоруссии, не история Великороссии. Это история государства, которое дало возможность созреть и вырасти и Украине, и Белоруссии, и Великороссии. В этом положении весь огромный смысл данного периода в жизни нашей страны» (стр. 8). Желание Владимира Святославича породниться с византийским императорским двором становится понятным в свете взаимоотношений между Русью и Византией как между двумя государствами. Даже монеты Киевской Руси XI в. изображают русских великих князей в императорском византийском уборе, в этом выражалось высокое представление великих князей киевских о своей власти.

Новой в труде Б.Д. Грекова является глава об организации вооруженных сил восточных славян и Киевского государства. Перед нами, в сущности, новое цепное исследование. Сравнительный метод, к которому автор вообще прибегает нередко, дал положительные результаты в разборе вопроса о сотенной организации у славян. Б.Д. Греков основательно полагает, что сотенная организация возникла у славян «в период военной демократии, когда вооруженный народ выступал в военных предприятиях» (стр. 193).

Некоторое недоумение вызывает только преувеличенное представление автора о русских военных силах, действовавших в Болгарии. Б.Д. Греков почему-то считает, что численность войск Святослава в Болгарии не могла быть значительно меньше греческого войска, принимая цифру в 60 тыс., данную Львом Диаконом. Непонятно, почему Б.Д. Греков игнорирует ясное показание летописи о том, что Руси было «10 тысящь только». Ведь Лев Диакон был прямо заинтересован в преувеличении численности русского войска, а свидетельства о войнах в самой Руси, относящиеся к XI—XII вв., все время указывают наличие 3—5 тыс. воинов. На этой частности можно было бы и не останавливаться, если бы она не имела некоторого общего интереса: дело в том, что собрать и содержать 60-тысячное войско в древности было нелегко, и такое утверждение нуждается в доказательствах. Сам дунайский поход Святослава получает иное и не вполне благоприятное для русского полководца освещение, если признать правильной численность русского войска, указываемую Б.Д. Грековым.

Вторая часть рецензируемого труда посвящена политической истории Киевского государства. Автор поставил себе малоблагодарную задачу изложить на 70 страницах сложные и запутанные события, развертывавшиеся на протяжении многих веков. Естественно, что его замечания о народах Кавказа, начиная с царства Урарту в XIV—VI в. до нашей эры (!), о греках в Причерноморье и т. д. носят слишком беглый и конспективный характер. Пожалуй, не следовало при наличии вузовских учебников рассказывать на двух страницах о народах Средней Азии — от персидских Ахеменидов до нашествия монголов, пытаясь охватить период в 2 тыс. лет. Гораздо полнее описана политическая история собственно Киевского государства.

Академик Б.Д. Греков принадлежит к числу тех наших историков, которые особенно внимательно изучали раннюю историю восточных славян и их предков — антов. Общая концепция Б.Д. Грекова, высказанная им более полно в книге «Борьба Руси за создание своего государства», сводится к утверждению о самостоятельном возникновении государственности у восточных славян задолго до появления варягов в Восточной Европе. Эта концепция совершенно правильна. Ее придерживались и ранее лучшие русские историки, понимавшие, что государства не образуются по мановению руки заезжего викинга. Эту концепцию Б.Д. Греков проводит и в рецензируемой книге.

Однако в вопросе о происхождении Руси в книге Б.Д. Грекова нет полной ясности. Автор пытается примирить противоречивые взгляды признанием существования Руси норманского происхождения на севере и другой, славянской Руси — на юге. Но эта теория в сущности ничего не объясняет и только запутывает и без того сложный вопрос о начале Руси, требующий специального исследования.

Подводя итоги, мы должны сказать, что основные положения Б.Д. Грекова не встречают возражения, необходимо лишь уточнить ряд его высказываний. Нельзя ставить в вину автору, что он не разрешил всех вопросов, связанных с историей Киевской Руси. Но один важнейший вопрос должен был все-таки найти отражение в его труде — это вопрос о городах и городском населении. Без сомнения, некоторые выводы Б.Д. Грекова получили бы иное освещение, если он хотя бы поставил вопрос о значении городов в Киевской Руси. Без истории городов нельзя рассматривать историю государственности и культуры, ибо города всегда были передовыми носителями культуры.

Отметим также, что Б.Д. Греков односторонне цитирует литературу вопроса, иногда упоминая о работах, имеющих мало отношения к его теме, иногда обходя молчанием довольно крупные работы, если их выводы несходны с его выводами. Это очень затрудняет чтение труда Б.Д. Грекова, тем более что самые взгляды автора подверглись некоторым изменениям на протяжении четырех изданий.

В 4-е издание книги включен ряд новых материалов, значительно обогащающих ее. Однако текст старых и новых частей книги оказался не вполне согласованным. Так, в одном случае о первой статье древнейшей «Правды» говорится, что части ее «относятся во всяком случае к IX в.» (стр. 58), а через три страницы так же категорически сказано: «обе «Правды», содержащие тексты о верви, — документы не IX—X, а XI—XII вв.» (стр. 61). Конечно, один и тот же памятник не может относиться к IX и XI вв. одновременно. О походах Святослава в Дунайскую Болгарию упоминается дважды, причем тоже несогласованно (см. стр. 206—207 и 266—268). По-разному говорится о начале русского летописания, в частности о редактировании игуменом Выдубицкого монастыря Сильвестром «Повести Временных лет», составленной Нестором.

Противоречия между отдельными высказываниями Б.Д. Грекова, к сожалению, не ограничиваются приведенными примерами, и это затрудняет восприятие мысли автора даже читателю, обладающему специальными знаниями, не говоря уже о малоискушенной читательской массе. Новое издание книги Б.Д. Грекова значительно выиграло бы в результате более тщательного редактирования.

В 4-м издании, как и в предыдущих, содержится ошибочный термин, появившийся в науке случайно, в результате плохого чтения текстов. Мы имеем в виду термин «вдач». Автор говорит: «Самый термин «вдач» не может считаться точно установленным, так как в ряде редакций «Русской Правды» вместо «вдач» (Троицкий IV список) мы имеем разночтение «в даче» (Толстовский, Троицкий IV списки и др.), «вда цену» (Пушкинский список) (стр. 121). Нельзя не подивиться этим строкам, которые давно уже вызывали возражения рецензентов. Обратимся за справками к академическому изданию «Правды Русской», вышедшей под редакцией самого же Б.Д. Грекова. В приведенных в этом издании древнейших списках мы читаем: «а в даче не холоп» (Троицкий, Синодальный, Новгородско-Софийский, Рогожский, Розенкампфовский списки). Иными словами, сам же Б.Д. Греков согласен с тем, что никакого термина «вдач» в древней Руси не было, что такое чтение результат ошибки. А в рецензируемой книге термин «вдач» приравнен к бесспорным древним терминам («челядь», «смерд» и т. д.).

Наши критические замечания не умаляют достоинств книги Б.Д. Грекова, за которым остается заслуга разработки важных и труднейших вопросов истории Киевской Руси. Основные положения, высказанные Б.Д. Грековым в его книге «Киевская Русь», не подлежат сомнению. Труд академика Грекова нашел широкое применение в практике наших вузов, сделавшись обязательным пособием при изучении раннего периода русской истории. Исследование Б.Д. Грекова — крупное положительное явление в нашей исторической литературе.

Комментарии

Рецензия на 4-е издание книги Б.Д. Грекова «Киевская Русь» опубликована в журнале «Большевик», 1945, № 10, стр. 76—80. Незадолго до этого небольшая рецензия М.Н. Тихомирова на эту книгу была помещена в газете «Правда Украины», 21 февраля 1945 г. Основные положения ее совпадают с публикуемой рецензией.

В 1940 г. М.Н. Тихомиров выступил с большой рецензией на 3-е издание книги Б.Д. Грекова («Историк-марксист», № 2, стр. 147—150). Высоко оценивая эту монографию, он писал, что ее основной особенностью являются «богатство содержания и глубина выводов», что она стала настольным пособием для всех изучающих отечественную историю, что ее основная линия и большинство выводов правильны и хорошо аргументированы, что она способствует «движению вперед советской исторической науки».

Отмечая достоинства этой «ценной и полезной книги», М.Н. Тихомиров одновременно с этим сделал и ряд критических замечаний. Он отметил, что автор мог бы усилить свою аргументацию в отношении значения и уровня земледелия в древней Руси, использовав многочисленные названия сортов хлеба, указания на изготовление пищи из земледельческих продуктов, так часто встречающиеся в письменных источниках того времени, а также мифологию русских святых и связь их праздников с земледельческим календарем. По мнению М.Н. Тихомирова, автор недостаточно показал роль охоты, рыболовства и бортничества в древней Руси, а это привело к тому, что «несколько теряется общая историческая перспектива хозяйства древней Руси» и изменяется степень распространения и уровень земледелия в XI—XII вв. но сравнению с IX—X вв. В рецензии говорится также о том, что в книге Б.Д. Грекова обойдены вопросы о роли рабов в производстве, о военной организации того времени, неправомерно характеризуется как социальная категория «вдач», отсутствует четкость в вопросах о политическом единстве Киевской Руси и происхождении славян. М.Н. Тихомиров категорически возражает против применимости к Ярославичам термина «триумвират». «Триумвират?» Что же общего, например, между Святославом Ярославичем и Марком Антонием? — ставит он вопрос. — Если уж сравнивать правление Ярославичей с другими историческими явлениями, то на память приходит раздел империи Карла Великого между сыновьями Людовика Благочестивого».

В 4-м издании своей монографии Б.Д. Греков учел часть этих замечаний. В частности, им был написан специальный раздел «Организации вооруженных сил восточных славян и Древнерусского государства» (Б.Д. Греков. Избранные труды, т. II. М., 1959, стр. 11—410).

М.Н. Тихомиров в целом ряде своих работ ссылался на книгу Грекова и развивал положения рецензий на нее.

Примечания

1. Б.Д. Греков. Киевская Русь. М., 1944. В дальнейших ссылках на это издание в тексте указываются только страницы рецензируемой книги.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница