Глава XIII

Посольство папы Иннокентия IV. — Вручение папского послания св. Александру. — Ответ папе

Радуйся, латинская учения презревый и прелесть их в ничто же вменивый. (Канон св. благ. кн. Александру Невскому)

Радуйся, от лести иноверия премудре уклонивыйся. Радуйся, лукавство проповедников лжеверия яве обличивый. Радуйся, твердым защитником правоверия явивыйся. Радуйся, лжесловесие врагов Православия словом здравым препобедивый. (Акаф., ик. 8)

Решительные победы Александра Ярославича принудили наших западных врагов навсегда отказаться от мысли о порабощении Руси, наподобие Ливонии. Ни шведы, ни немцы не мог ли сокрушить доблестного князя. Даже литовцы, проснувшееся мужество которых грозило сделаться опасным даже для соединенных сил двух орденов, приведены в трепет непобедимым героем. Папы увидали, с каким противником они имеют дело, и вот вместо грозных булл, призывавших к крестовым походам против русских наравне с язычниками, папская политика избирает другой путь. Оставалось испытать последнее средство уловить Александра в свои сети коварством, хитро рассчитанными речами, пышными обещаниями. В 1248 году папа Иннокентий IV отправил к Александру посольство и во главе его двух хитрейших кардиналов, Галда и Гемонта, которые должны были вручить ему папское послание и употребить все усилия к тому, чтобы склонить его к подчинению Риму. Послание было составлено весьма искусно, но, как это часто бывает, слишком большая хитрость и тонкость приемов, при встрече со светлым, возвышенным умом, с правдивостью благородной души, потерпели полное крушение¹.

«Святейший отец много слышал о тебе, славном и дивном князе. Поэтому он прислал нас из числа своих кардиналов, чтобы ты выслушал нас», — говорили папские послы, представляясь князю.

Александр, без сомнения, в присутствии православных пастырей, знатнейших бояр и всего своего двора, принял от послов папское послание. Оно было следующего содержания:

«Иннокентий епископ, раб рабов Господа, знаменитому мужу Александру, князю суздальскому».

«Отец будущего века, насадитель непорочного совета, Искупитель наш Господь Иисус Христос низвел росу Своей благодати на ум славного блаженной памяти князя Ярослава, родителя твоего, которому, подавая вследствие удивительной щедроты неизреченную милость Своего ведения, приготовил путь в место, чрез которое он приведен был к Господней пастве, подобно овце, долгое время блуждавшей по пустыне, как мы узнали об этом от возлюбленного сына нашего Иоанна де Плано Карпини (quia sicut dilecto filio fratre Iohanne de Plano Carpino de Ordine Fratrum Minorum Protonotario nostro ad gentem Tartaricam destinato referente didicimus). Отец твой, желая облечься в нового человека, смиренно обещал послушание своей матери римской Церкви и был освящен руками того же брата, что он открыто и исповедал бы пред всеми людьми, если бы столь внезапно и столь несчастно не похитила его смерть. И так как он завершил течение настоящей жизни столь счастливым концом, то надлежит благочестиво верить и без всякого сомнения принимать, что он, сопричислившись к лику праведных, покоится в вечном блаженстве, где блистает беспредельный свет, где разливается благоухание, не рассеиваемое ветром, и где сильна полнота любви, шторой не уменьшает насыщение. И так желая, чтобы и ты, ставший законным наследником в отцовском наследии, сделался причастником столь великого блаженства, мы, наподобие жены евангельской, возжегшей светильник, чтобы найти потерянную драхму, изыскиваем пути, употребляем усилие и прилагаем старание, чтобы иметь возможность благоразумно навести тебя на мысль спасительно последовать по стопам твоего отца, с которыми во всякое время надлежит сообразоваться. И как он от чистого сердца и с неложным намерением обещался принять постановления и учение римской Церкви (corde sincero et mente non ficta se ad suscipienda mandata et documenta Romana Ecclesie dedicarat), так и ты, оставивши путь погибели, приводящий к осуждению вечной смерти, смиренно вступил бы в единение с той же Церковью, которая без всякого сомнения по прямому пути направляет к спасению своих почитателей».

Плано Карпини в описании своего путешествия в Татарию ни одним словом не дает предполагать, чтобы Ярослав Всеволодович при конце жизни изменил вере предков. О, как красноречиво он описал бы это событие, если бы действительно произошло что-либо подобное! Но отчего не прибегнуть к обману ad majorem Dei gloriam (для вящей славы Божией)? Блистательная цель, имевшаяся в виду, не очистит ли недостойного средства? Ярослав Всеволодович скончался ведь так далеко от родины, от близких. Плано Карпини был почти свидетелем его кончины. Кто может возразить против того, что, в виду приближающейся смерти, великий князь не склонился на увещания папского посла? А пример отца, память которого была священною для сына, не должен ли подействовать сильнее самых красноречивых убеждений? Очевидно, папа много рассчитывал на эту часть своего послания. Но вышло нечто совершенно противоположное. Дух Александра возмутился при столь наглой клевете на его покойного отца. Негодованием блеснул его взор, и, без сомнения, гневное восклицание прервало на несколько минут чтение грамоты.

«Конечно и ты не должен отвергнуть нашей просьбы, — говорилось далее в послании, — которая, служа с нашей стороны исполнением долга, послужит в то же время и твоим выгодам, потому что, когда мы таким образом требуем, чтобы ты боялся Бога, любя Его всею душою, исполнял Его заповеди, конечно ты не оказался бы в здравом разуме, если бы отказал в повиновении нам и даже Самому Богу, наместником Которого, хотя и не по заслугам, мы являемся на земле (cujus vices licet immeriti obtinemus in terns). Впрочем, вследствие этого послушания честь какого-либо государя отнюдь не уменьшается, но, благодаря ему, всякая власть и временная свобода умножается, потому что достойно правят своими народами те, которые, сами стремясь властвовать над другими, в то же время стараются о повиновении Божественному превосходству. Поэтому мы просим твое величество, увещеваем и прилежно убеждаем, чтобы ты снова признал своею матерью римскую Церковь и оказал послушание ее первосвященнику. Постарайся также действительно (efficaciter) привлечь к повиновению апостольскому престолу и твоих подданных, чтобы в вечном блаженстве наследовать тебе за это плод, который не гибнет вовек. Да будет тебе известно, что если ты воспользуешься нашим или — лучше — Божиим благоволением, мы будем считать тебя наилучшим между католическими государями и всегда с особенным усердием будем стараться об увеличении твоей славы».

В приведенных строках, как в зеркале, отражается характер папства. Посмотрим, однако, в чем могла бы состоять та великая честь и слава, об умножении которой папа обещает русскому князю приложить особенное старание. Обращаясь к западноевропейскому политическому устройству в Средние века, мы видим пирамидально-иерархический строй общества со множеством державцев разных наименований. В основании пирамиды — подавленное духовно и экономически крестьянство. Над ним — целая иерархическая лестница синьоров, вассалов, подвассалов с разными титулами, герцогов, графов, ландграфов, бургграфов, маркграфов, вице-графов, баронов и т. д. Ступенью выше стояли короли, еще выше — император. На самой вершине пирамиды, как бы покрывая ее своею мантией, возвышается верховный владыка Запада — папа, уже «не просто человек, но Бог», как учил один из защитников папства. Сам император властвует только по желанию и приказанию папы. Папа поставляет и судит его, но над ним, над папой, есть только суд Самого Бога... Нам представляется чудовищною эта гордыня папства, исказившего духовный характер Церкви Божией, придавшего ей образ и подобие земного царства, но такой взгляд на свою власть папа решительно высказывает и в послании к Александру. «Правители народов, стремясь к господству над другими, повинуются сами Божественному превосходству. Русский князь не должен отказывать в повиновении папе или лучше — Самому Богу, наместником Которого на земле является папа». На какой же ступени указанной выше иерархической лестницы станет русский князь, признавши власть папы? Предоставит ли ему папа титул графа, герцога или, может быть, возвеличит титулом короля? Во всяком случае ему придется стать в ряд подчиненных властителей, получающих повеления с высоты папского престола, под опасением, в случае малейшего ослушания, отлучения от Церкви, низложения, разрешения подданных от присяги и т. д. И ввиду этого папа приглашает русского князя привлечь к послушанию «апостольскому престолу» и своих подданных!.. «Это будет служить и твоим выгодам, это укрепит и твою власть», — пишет папа; другими словами — ты можешь тогда безнаказанно угнетать твоих подданных, опираясь на высший авторитет, подобно сонму средневековых державцев. Подобное представление о власти должно было показаться диким и чуждым на Руси, где власть понималась скорее как служение родной земле, где идеалом князя был страдалец за землю Русскую...

«Так как опасностей всегда легче избегнуть, если вооружиться против них щитом предусмотрительности, мы особенно просим тебя, чтобы, лишь только узнаешь, что татары направляются против христиан, ты тотчас постарался бы уведомить об этом братьев Тевтонского ордена в Ливонии, чтобы, получив сведения об этом от тех же братьев, мы могли заблаговременно позаботиться о противодействии татарам с Божией помощью».

«Сверх сего за то, что ты не захотел преклонить выи пред свирепостью татар, мы прославляем твое благоразумие достойными в Боге похвалами. Дано в Лионе 8 февраля 1248 года»².

Какая трогательная заботливость о русской земле! Но давно ли возбуждались крестовые походы против русских? Александру Ярославичу великодушно предлагается содействие братьев Тевтонского ордена и всего Запада к отражению татар. Но давно ли эти братии грозно ополчались на русскую землю? Давно ли на льду Чудского озера Александр с Божией помощью разгромил наголову этих борцов папства? Можно ли было хотя на один миг поверить искренности столь внезапно проявившегося благоволения к русской земле? Но без сомнения, более всего оскорбило благочестивого князя то, что папа дерзнул обругать «святая святых» его души — святую православную веру, назвав ее «путем погибели, приводящим к осуждению вечной смерти». Глубокая личная обида послышалась ему и в этом приглашении постараться о привлечении к латинству своего народа... Долго сдерживаемое при чтении послания чувство гнева вырвалось наружу и сказалось в следующем сухом и грозном ответе:

«Слышите, посланницы папежстии и прелестницы преокаянные! От Адама и до потопа, и от потопа до разделения язык, и от разделения язык до начала Авраамля, и от Авраамля до приития Израилева сквозе Чермное море, а от начала царства Соломона до Августа царя, а от начала Августа до Рождества Христова, и до страсти и до воскресения Его, а от воскресения Его и на небеса вшествия и до царствия Великого Константина и до первого собора и до седьмого собора: сия вся сведаем добре, а от вас учения не принимаем»³.

Ответ глубоко знаменательный! Несмотря на его краткость, несмотря на особые обстоятельства, среди которых произнесены были эти слова, в минуту гневного возбуждения, в них выражается целое миросозерцание, указывающее на то, что победоносный князь носил в душе ясно и отчетливо сознанный им светлый образ православия. Точно внезапно блеснувший луч молнии, ответ Александра ярко озарил внутренний строй его мысли и показал нам, что его светлый ум глубоко задумывался не над одними только практическими вопросами, важными для правителя и полководца. Всмотримся повнимательнее в сущность этого ответа.

После прискорбнейшего события в мире — отпадения западной Церкви от вселенского единства — учители православной Церкви, как и следовало, не раз указывали на заблуждения латинян. При этом, однако, обличители латинства останавливались, главным образом, на отдельных пунктах отступлений от чистоты православия. В XI и XII веках таких отступлений насчитывали до 38 и более⁴. Святый и благоверный князь избирает иной, поистине царственный путь: не входя в обличение частностей, он взглянул на дело с высот исторического разумения. Обращаясь к скрижалям истории, он в общих чертах намечает пред послами величественный план Божественного домостроительства нашего спасения, из которого видно, что православная Церковь зиждется на незыблемых вековечных началах и должна пребывать постоянно и неизменно верною этим началам. В раю создана была первая Церковь безгрешных прародителей и там же, по грехопадении, положено было новое основание Церкви спасаемых в обетовании о Спасителе. По исполнении времен Господь Иисус Христос, свершив дело нашего спасения, положил начало Своей собственно христианской Церкви. Прошли века гонений. Со времени Константина Великого основные начала христианского вероучения и правила жизни раскрываются и утверждаются Вселенскими соборами настолько твердо, что православные христиане имеют несомненное мерило истины. Итак, верность Церкви тем началам, которые положены Самим Иисусом Христом и Его апостолами и затем утверждены Вселенскими соборами, постоянное одушевление Церкви этими началами, и жизнь в духе этих начал, непрерывно текущая в Церкви от самого ее основания, преемственно и непрерывно переходящая из века в век до последнего времени, — вот в чем состоит истина православия! Со времени отпадения римской Церкви от вселенского единства, между тем как Запад устремился на путь многих и многих перемен, прибавлений и убавлений в существенном и несущественном, для православной Церкви открылось именно особое, исключительное служение блюсти в неприкосновенной целости тот священный залог, который был некогда общим достоянием Церкви восточной и западной, блюсти истинно, как святыню, все то, что изначала было достоянием единой, апостольской и соборной Церкви. Если же православие есть пребывание Церкви неизменно верною ее божественным началам и жизнь в духе этих начал, то ясно, что начала православия не суть начала внешнего авторитета, в роде папской власти, но внутреннего, не временного человеческого, но вечного — божественного. Таков внутренний смысл замечательного ответа, данного русским князем послам папы, — и какой сокрушительный для латинства смысл! Не проронив ни одного слова обличения, своим богомудрым ответом Александр Ярославич поражает латинство, так сказать, во главу, в главном его заблуждении — во вновь придуманном католиками догмате о папе, как видимой верховной и непогрешимой главе Церкви, — как новой, человеческой основе для здания Божия...

Письменный ответ Александра, врученный послам папы, насколько можно судить по дошедшему до нас пространному изложению веры, приписываемому св. Александру, является необходимым дополнением устного. Указав на то, что существо православия заключается в неизменной верности божественным и вечным основам Церкви Божией, — в письменном изложении, «сдумав с мудрецы своими», Александр в существенных чертах раскрыл основные пункты христианского вероучения⁵.

В папском послании говорится о чести властителей, покоряющихся св. престолу, о материальных выгодах, которые последовали бы для русской земли за подчинением Риму, — словом, все послание отличается чисто практическим духом, смешением небесного и земного, временного и вечного. Политика, земные расчеты решительно преобладают над интересами религиозными. Ничего этого мы не видим в ответах Александра. О, как много он мог бы сказать по адресу пап, которые уже достаточно заявили себя в качестве национального врага русского народа! С каким правом он мог бы указать на буллы и послания, на подстрекательства против русских! Между тем в его словах нет ни одного намека на временные, земные отношения. Вопрос о вере стоит для него бесконечно выше всех политических интересов. Для него, как для православного христианина, вера есть святыня, данная свыше, охраняемая Церковью и усвояемая благочестием. Нравственное достоинство принадлежит только такой вере, предмет которой не зависит от человеческого произвола, никакого отношения к личным вкусам и мнениям, а равно и к временным политическим отношениям не имеет.

Всматриваясь в личность Александра, насколько она высказалась в данном случае, мы невольно преклоняемся пред его величием. Многосторонний дух его одинаково обнимает великое и малое. Мужественно и искусно отстаивая интересы своего народа, в то же время он как бы пред лицом всего света развертывает то священное знамя, под сенью которого русскому народу суждено было сохранить и отстоять свою духовную и политическую самостоятельность. Его ответ папству должен был послужить на все будущие времена образцом при дальнейших попытках Рима к подчинению русской Церкви.

Примечания

1. Послы папы прибыли к Александру в 1252 году. Соф. 1, 268. Тверск. 397. Также и по рукописным житиям.

2. Innocentii p. VI ad Alexandrum Ducem Susdaliensem — de amplectenda Ecclesiae Catolicae imitate, ac de indicandis Tartarorum incursionibus. Hist. Russiae Monument. 1, p. 68—69. LXXVIII.

3. Соф. 1, 268, Тверск. 398. Пск. II, 3. Архивск. 274, на обороте.

4. См., например, Георгия, митрополита киевского, «Стезанье с Латиною вин числом 70».

5. Не все признают подлинность приводимого в рукописных житиях письменного изложения веры. Пр. Филарет называет его вымыслом XVI столетня. Русские святые. Ноябрь. 399. См. также «Христианское чтение» за 1852 год, II, 484, где сказано: «Отнести его (письменное изложение веры) ко времени св. Александра не можем, хотя, основываясь на выражении Соф. врем.: «Сдумав с мудрены своими, списав к нему (папе)», можем предполагать, что к папе было отправлено нечто в виде изложения веры. Может быть, письменное изложение хотя отчасти сохранило главные черты ответа, отправленного папе. Автор сочинения: «Le catholicisme Romain en Russie» говорит: «Dans une biographie manuscrite du grand due Aiexandre Newsky. conservee a la bibliotneque de l'Academie ecclesiasiique de Saint-Petersburg, on trouve, entre autres rensignements, la Confession de saint Alexundre Newsky, renfermant une enumeration tres-succincte des devergences, qui existaient entre les doctrines des deux Eglises grecque et romaine. Celte confession appartient eile effectivement au grand-duc lui-meme? N'est-elle qu'une dissertation de seconde main? Peu importe; eile a son importance au point de vue hisiorique, en ce qu'elle nous apprend comment les contemporains de ce prince envisageaient le catholicisme romain», t, 1, 8. Вот этот документ:

«Вера наша се есть — Отец. Сын н Святый Дух, Троица во единстве н единство в Троице. Не три убо Бога разумеваем. но единаго Бога во едином существе и божестве проповедуем. Едино бо есть Божество Троица и Троица во едином Божестве, разделяем же Троицу тремя пресушественными ипостасьмн нераздельне и совокупляем во единство, не создано и несмесно, божественно и пребожественно, простовидно, а несочетанно, недоведомо и неразумеваемо, творительно, а не сотворенно, саможивотно, самобытно, безначально, присносущно, бесконечно, всей твари видимей, и неиидимей здательно и покланяемо. От него же бо вся, и им же вся: тождество бо и единство исповедуем в Троице и Троицу в тождестве и единстве. Отца же глаголем, не прежде Сына разумеваем. Сына же послежде, такожде и Святаго Духа: но вси купно разумеваем, не бе бо Отца, егда не бе Сына, ни Сына, егда не бе Отца, ни духа Святаго, егда не бе Отца и Сына, ни Отца и Сына, егда не бе Духа Святаго. Но купно Отец, купно и Сын и Святый Дух; Отец родивый Сына, а не рожденный; Сын же от Отца родивыйся собезначально, а не родивый; Дух же Святый, от Отца нсходяй и на Сыне почиваяй, а не родивый, ни рожденный. Трема собствы бо свойственными нераздельно исповедуем Божество, тождественно, равенственно, самовластно и единовластно, ипостасно славим. Веруем же несумненно тояжде единаго быти Единосущныя Троицы, тогожде естества, а не инаго, Сына Божия, иже от Приснодевы Марии нас ради рождшагося неизреченно, в нашу плоть совершенно оболкшася исповедаем истинно, одушевленно, умно, словесно. Человека же совершенна и истинна разумеваем Его, во двою естеству и во двою волю, двема же хотении и действы, нераздельно от Отца и Святаго Духа, на земли сей во плоти поживша, но бысть со Отцем и Святым Духом купно и на небеси и на земли; не отступив бо еже бе но прият еже не бе, пребысть бо во обоем совершен, в Божестве, глаголю, и человечестве. Едино сыновство прием, а не двойственно, той же бо един Сын Божий и Богородицы. Прият же волею и пострада плотню, а не Божеством нас ради согрешивших, на кресте от жидов, кровию своею очистив нашу греховную скверну. Не точию же до толика доволен быв человеколюбия ради милости своея, еже на кресте распяту быти нас ради, но и смерть нашего ради спасения прият. И во ад сниде и тамо отступнаго диавола со отступною его силою нерешимыми узами связа, и ада плени, и смерть победи: и от века тамо снящия, Адама, — всех пророк же и праведных изведе оттуду, и с Собою воскреси в третий день. Сам же воскресе в той же плоти, юже от нас прият, а не оставив ю во аде и ину прием, якоже еретицы мнят, но в той же плоти воскресе, в нашей реку, юже от Богородицы рождся заимствовав, в ней же и на небеса взыде и Отца одесную седе со Святым Духом. Его же ждем приидти в страшный суд судити живым и мертвым и воздати комуждо по делом его. Воскрешения мертвых чаем жизни будущаго века, Приснодеву же Марию Матерь Его Богородицу нарицаем истинную. Яко бо тоя Сына от нея рождшагося Бога дерзновенно исповедуем: сице и сию, рождшую Того, Богородицу несумненно нарицаем. По Бозе бо Богородица, а по Царе Царица, и по Владыке Владычица, Его же изволением и Отчим хотением, тогожде Сына Отча и Ея, действом Святаго Духа породи, кроме мужеска полу, неизреченно и недоведомо и недоумеваемо, не токмо нам земным человеком, но и небесным существам не-достизаемо и недомыслимо, Ангелом, реку, Херувимом и Серафимом: но токмо един весть родивыйся от Нея. Храним же многотщательно и честных икон поклонение: храним же, не просто непщующе на доске вапы (красками) изображаемое. Не образу убо просту поклоняемся, якоже рех: но первообразному лицу, его же образ и начертание, честное воздаем поклонение. Христову бо Богоначертанному воображению поклоняемся, яко образу Божию и Сына Божия, во ум приемлюще милосердое того к нам с небеси снитие, воплощение же, на земли житие и на кресте страдание нас ради грешных и во ад сшествие и смерти вкушение, и тридневное из мертвых воскресение, и на небеса преславное Его вознесение и на престоле со Отцем и Святым Духом во плоти наш седение, и нас смерти избавление и вся благи я Его, иже к нам человеком согрешающим. Всемудрыя же премилостивыя Богородицы, Матери Его, честно чтим образ Ея святый, якоже саму Ея зряще во уме своем непщуем, честное поклонение образу Ея святому творим. За сие убо, яко та Сына Божия и Бога плотию породи нам, того ради мы земнии к Богу присвоихомся, и со Ангелы жити восприяхом.

Та на небеса от земли путь сотвори нам, древом животным напита нас и хлебом небесным чревеса наша насыти, и от смерти избави нас и прощение от грех дарова нам, в раи паки жити сотвори, царство от-верзе, и вся благая земная и небесная тоя ради Сыном ея прияхом. Святых же и Угодников чтим и почитаем, яко святых угодников Божиих, именуем их наши учители, всему миру наставницы ко благим; на земли небесным житием своим ангелам собеседницы явишася, и о нас к Богу ходатаи и молитвенницы неложнии и христианстии заступники от всяких зол. Держим же честно поучение святых апостол и святых отец вселенских и поместных соборов и святых прочих жития честно храним. Сему мы научихомся от св. апостол и св. отец. Се наша вера есть. Не тако же верующих, и не поклоняющихся образам святым, и не чтущих написанных нами честных воображений и первообразных, проклинаем». Рукописные жития.

«La tentative, — говорит автор, — Le catholicisme R. en Russie».» qui fut faile pour convertir au lalinisme le grand-due Alexandre Newsky echoua completement... S'etant convaincus par une experience de plusieurs siecles de l'impossibilite de convertir les Rnsses an latinisme, les papes commencerent a agir contre leurs princes lantot en defendant aux monarques catholiques toute alliance avec eux, lantot en les excitant contre eux, t. I. 6—7. Получив ответ Александра, «папежнии посланницы посрамишася». Архивск. 276.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница