§ 3. Новгород и его власть в Прибалтике в XII — первой четверти XIII в.
Еще в конце X—XI в. новгородцы собирали дань в Эстонии1. В 1030 г. Ярослав Мудрый попытался здесь закрепиться и построил крепость Юрьев2, но русский гарнизон там продержался не долго. Последующие события акцентировали неприятие эстами русского господства.
В 1060 г. князь Изяслав совершил поход в Сакалу (на «сосолов») и попытался закрепить ежегодный режим сбора дани с местных жителей. Однако весной следующего 1061 г. эсты (чудь) изгнали русских данщиков, сожгли Юрьев и совершили нападение на Псков3. Это вызвало ответный карательный рейд новгородцев и псковичей, но, судя по всему, у русской власти в регионе так и не появилось глубоких корней. Вплоть до начала XII в. мы не располагаем известиями не только о постоянном присутствии русских в Эстонии, но даже о случаях сбора дани.
Административное деление территории Эстонии в XIX в.: 1 — границы уездов; 2 — границы кихелькондов; 3 — города; 4 — центры кихельконда
Только при Владимире Мономахе начинается новый этап распространения русской власти на чудь (эстов). В 1111—1113 гг. новгородский князь Мстислав Владимирович совершает поход в Эстонию, а в 1116 г. закрепляет свои успехи захватом Оденпе4. В 1130 г. он посылает своего сына Всеволода с братьями собирать у чуди дань5. Но в 1132 г., уже в год смерти Мстислава, эсты разгромили Всеволода, совершавшего очередной поход на эстонский северо-восток, в Вайгу (Клин)6. После этого дань опять перестали платить, а Юрьев был захвачен. В 1134 г. Всеволод вынужден был опять идти на чудь, отбивать Юрьев и восстанавливать свои права7. Вероятно, власть Новгорода (Пскова) в этих областях так никогда и не приобрела устоявшейся формы, как это было в Ливонии у Полоцка. Многие отдаленные от границ северо-западные и приморские области Эстонии не знали постоянного русского господства. Судя по всему, дань регулярно собиралась только с племен, живших по берегам Чудского и Псковского озер. Это прежде всего мааконды (эст. maakond) Уганди (Ugandi, Унгавния, Угауния)8, отчасти Вайга (Клин) и Вирония (Virumaa, Вирумаа, Вирлянд)9. Иногда рейды русских данщиков достигали земель Гервен (Ервен, Гервия, Ярвамаа)10, Гария (Гариен, Харью, Харьюмаа)11 и Сакала. Везде и часто они сталкивались с вооруженным сопротивлением, перераставшим порой в наступательные операции.
Походы в Эстонию в 1208—1212 гг.
Зимой 1177 г. эсты (вероятно, вместе с латгалами) не только отказались платить дань, но и напали на Псков, после чего князь Мстислав Ростиславич Храбрый в 1179 г. совершил кровавый карательный рейд в глубь Эстонии, вплоть до Атзеле (Очела) и до моря:
«пожьже всю землю их, а сами отбѣгоша къ морю, нь и ту много их падоша»12.
Репрессии привели на некоторое время население к покорности. Однако уже в 1190 г. «чудь поморская» (вероятно, эсты из Виронии) опять совершила налет на русские земли, напала на псковичей в районе побережья Чудского озера («около порога»), но была разбита13. В 1191—1192 гг. Ярослав Владимирович вынужден был совершить целую серию карательных походов в Эстонию, в ходе которых были захвачены и Юрьев, и Оденпе14. Судя по всему, именно в эти годы в Уганди и Северной Латгалии действительно закрепляется новгородское господство с регулярными поборами в пользу победителей. Из сообщений Ливонской Хроники можно понять, что примерно тогда же в латгальских областях Атзеле и Талава утверждается и православие. Когда в 1209 г. в эти земли проникают латинские миссионеры, они застают местных жителей уже крещеными, причем по восточному обряду15.
Подобное положение почти не распространялось на большинство эстонских земель, где господствовало язычество. Вероятно, следует признать справедливым тезис, вставленный хронистом в уста полоцкого князя Владимира, когда тот спорил с епископом Альбертом на встрече в Герцике в 1212 г.:
«в обычае у русских королей, когда они покоряют язычников, не обращать их в христианскую веру, но заставлять их платить им дань и деньги»16.
Этим руководствовались и новгородцы в своей экспансионистской политике. В начале XIII в. немецкое присутствие в Прибалтике заставило русских князей существенно пересмотреть свои принципы.
Примечания
1. Снорри Стурлусон, используя материалы скандинавских саг, упоминает, что около 977 г. «Сигурд, сын Эрика, от имени Владимира (Valdemari), короля новгородского (Holmgardiae), отправлен был послом в Эстляндию (Eistlandiam), чтобы по всему тому краю собирать королевскую дань» (ГЛ. С. 514, прим. 131). См. также: Krug, 1848. S. 426; Bonnell, 1862. Chronogr. S. 2; Сапунов, 1898а. С. 83. В русских летописях эсты (чудь) неоднократно упоминаются в числе данников Руси (ЛЛ, И, 19, 121; Bonnell, 1862. Chronogr. S. 2; Commentar S. 25). Чудь названа и среди участников походов Олега (882, 907 гг.) и Владимира (980, 988 гг.) (ЛЛ, 22, 76; НПЛ, 125, 159, 526, 551).
2. ЛЛ, 149.
3. НПЛ, 183; С1, 183—184; Bonnell, 1862. Chronogr. S. 5, Commentar. S. 305.
4. НПЛ, 20, 204; Bonnell, 1862. Chronogr. S. 8.
5. ЛЛ, 301; НПЛ, 22, 206. Bonnell, 1862. Chronogr. S. 9, Commentar. S. 35.
6. НПЛ, 22, 207. Считается, что Клин — это калька с эстонского Вайга (нем. Wayga, эст. Vaiga, Vaia, Vaiataa). Так называется область на востоке Эстонии, примыкающая к Чудскому озеру и граничащая на юге с Уганди. См.: ИЭ, 1961. С. 105; Янин, 1998. С. 72; Матузова, Назарова, 2002. С. 164, прим. 2.
7. НПЛ, 23, 207, 445. Bonnell, 1862. Chronogr. S. 10.
8. Область, важнейшими центрами которой являлись Дерпт (Юрьев, Тарту) и Оденпе (Медвежья голова). В источниках использовались следующие ее наименования: Ugandi, Ugaunia, Ungannia, Ugannia, Ugenois, Ugenasen. Эта земля расположена на юге Эстонии на границе с Латгалией, отчего и сейчас в латышском языке эстонец обозначается как Iggauns. См.: ГЛ. С. 502, прим. 91; Матузова, Назарова, 2002. С. 161, прим. 3.
9. Северо-восточная область Эстонии, ограниченная на востоке рекой Нарвой. Важнейшим укрепленным поселением и центром земли являлось Раквере (эст. Rakvere, первоначально Тарванпе, Tarwanpe; русск. Раковор), на месте которого позже был возведен немецкий замок Везенберг (Wesenberg). См.: Aus, 1990. S. 463; Матузова, Назарова, 2002. С. 66, прим. 35; Pagel, Kirss, 2008.
10. Область в Центральной Эстонии Гервен (нем. Gerwen) именуется в немецких источниках также как Герва (Gerwa), Ервен (Jerwen), Гервия и Ервия (Gerwia, Jerwia), а в эстонском — Ярвамаа (Järvamaa). См.: ИЭ, 1961. С. 105; Матузова, Назарова, 2002. С. 164, прим. 3. Русские летописи ее обозначали как «чудь Ерева» (НПЛ, 52, 251).
11. Область в Центральной Эстонии (западнее Гервена) Гария (Harіа, Harria, Hargia, Aria) именуется в немецких источниках также как Гариен (Harien, Harrien), а в эстонском — Харью (Harju) или Харьюмаа (Harjumaa). Важнейшим поселением и укреплением в земле являлся Варболе (Warbole; эст. Varbola), который в русских летописях именовался как Воробиин (Воробьин, Воробьев Нос), что является производным от кальки с эстонского, где Varblase Nokk — Воробьиный Нос. См.: НПЛ, 52, 251; Матузова, Назарова, 2002. С. 164, прим. 4.
12. НПЛ, 35, 36, 224, 225.
13. НПЛ, 39, 230.
14. НПЛ, 40, 231; С1, 248; Н4, 174; Воскр., 101—102.
15. ГЛ. XI, 7; XII, 6.
16. Мы используем перевод: Матузова, Назарова, 2002. С. 121. С.А. Аннинский переводит лишь немного иначе: «русские короли, покоряя оружием какой-либо народ, обыкновенно заботятся не об обращении его в христианскую веру, а о покорности в смысле уплаты податей и денег» (ГЛ. XVI, 2).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |