2.4.1. Структура элиты Улуса Джучи в XIII—XV вв.
Необходимо отметить, что социальная стратификация ордынского государства и ее эволюция в XIII—XV вв. достаточно подробно рассмотрены в монографии Г.А. Федорова-Давыдова «Общественный строй Золотой Орды»1. Однако принципы формирования и существования отдельного слоя Джучиева Улуса, выделяемого по его отношению к управлению обществом, не выявлялись и не анализировались. Вполне закономерно, в этой связи, что для более четкого представления о структуре элиты Орды и её деятельности необходимо выделить и проследить функции правящих групп по отдельности и элиты Джучиева Улуса в целом. В данном случае функциональный подход, который ранее к представителям ордынской элиты не применялся, позволит уточнить границы рассматриваемого слоя, выявить систему взаимоотношений внутри группы и особенности взаимодействия с внешним миром.
Целью данного раздела работы является попытка выяснения принципов формирования и существования элиты Орды, системы взаимоотношений отдельных членов и групп, составлявших элиту, функции элиты в XIII — первой трети XV вв., а также степени влияния данных процессов на политическое, социально-экономическое, внутри- и внешнеполитическое развитие Джучиева Улуса. Хронологические рамки определяются началом 40-х гг. XIII — первой третью XV вв. — время фактического существования Золотой Орды как государства. Именно после похода на Европу Джучиев Улус принял максимальные географические границы. Политически с этого времени он представляет собой значительную единицу, стоящую на грани фактической самостоятельности. Начавшийся же процесс распада государства в 1420—1430 гг. привел к нарушению характерных для Орды черт развития и прекращению существования Джучиева Улуса как политического и государственного образования.
Социальная стратификация Джучиева Улуса выглядела следующим образом. Во главе всех Чингизидов в XIII в. выступал каган (каан). За ним в иерархической системе следовал хан — глава какой-либо основной чингизидской ветви, потомков Угедея, Хулагу, Джучи, Джагатая. Следующую ступень занимали царевичи-чингизиды. Далее следовали нойоны (беки, эмиры) — по мнению Г.А. Федорова-Давыдова, в XIII—XIV вв., представители аристократии, обычно не связанные кровным родством с Чингизидами. «Это были либо главы родов, находившиеся в вассальной зависимости вместе со своим родом, т. е. потомки старой дочингизовской аристократии, не порвавшей еще связей со своим родом или племенем..., либо назначенные ханом военачальники, получившие за военную службу удел-улус, в который часто входили разные и чуждые самому военачальнику племена, либо, наконец, служилый слой аристократии при дворе хана или каана» Слой, который можно сопоставить со служилым дворянством составляли нукеры («верный слуга», «друг», дружинник), которые обычно являлись выходцами из аристократического рода, пришедшего в упадок2. Социальную систему замыкали массы кочевых и оседлых трудящихся.
Перед нами выстраивается довольно сложная иерархическая система, основой которой изначально была социально-потестарная общность гетерогенного характера, аристократией которой являлся правящий род. Термины иргэн и улус обозначали крупные этносоциальные объединения, причем акцент делался на людях. Принадлежность к данной общности изначально закреплялась в генеалогии3.
Именно поэтому немаловажный стороной общественной системы Джучиева улуса является его родоплеменная, клановая дифференциация4. В данном случае можно согласиться с мнением Д.М. Исхакова и И.Л. Измайлова о том, что «вся внутренняя политика в Золотой Орде вращалась вокруг двух основных элементов политической власти — дома Чингизидов и кланово-племенной организации с ядром в виде конфедерации четырех «правящих племен»»5. Однако для поставленной в данной работе цели (выявление закономерностей функционирования элиты) кланово-племенной маркер будет представлять только один аспект формирования рассматриваемого слоя.
Дело в том, что ордынское общество по сравнению с Монгольской империей эпохи завоеваний представляет собой более сложный социальный организм, фактически — государственное образование. В Джучиевом Улусе мы уже наблюдаем расчлененность этнического и потестарного сознания, тогда как раннее было характерно его совмещение6.
Кроме того, этническая группа определяется иным набором признаков (происхождение, язык, культура, территория проживания, самосознание и др.). Тогда как, социальная группа, в данном случае элита, представляет собой объединение людей, имеющих общий значимый социальный признак, основанный на их участии в деятельности, связанной системой отношений, которые регулируются формальными или неформальными социальными институтами.
Именно поэтому не стоит смешивать социальную (социально-политическую) и этническую (этнополитическую) системы отношений — это две различные грани в данном случае политической жизни ордынского общества. В каких-то моментах они пересекаются (к примеру, в кровнородственном влиянии на социальный статус отдельного представителя элиты); в каких-то — они диаметрально противоположны. В связи с этим клановая структура ордынского общества нами подробно не рассматривается7.
Социально-политическая иерархия Орды в данное время нашла отражение и в системе титулований представителей аристократии. Главой государства являлся каган (хан ханов)8. Он выдавал ярлыки на владения региональным ханам и в 1240-х — 1250-х гг. ряду русских князей. Во главе — Джучиева улуса», одного из региональных владений, стоял хан9 (к 1270-м гг. он стал фактически независимым правителем и возглавил социальную структуру, заняв место кагана). За ним следовали «царевичи» Чингизиды — потенциальные претенденты на трон10. В военном плане они, как правило, являлись командующими 10-ти тысяч воинов — темниками и возглавляли соответствующие улусы (тумены или тьмы — число жителей и территории, способные мобилизовать или содержать десятитысячный корпус). Далее шли Еке нойоны (XIII в.) или Старейшие (Великие) эмиры (XIV в.) — темники не чингизиды11. Об этом наглядно свидетельствуют данные русских источников. К примеру, в Московском летописном своде конца XV в. при описании карательной экспедиции, посланной ханом Узбеком зимой 1327—1328 гг. на Тверь для подавления вспыхнувшего там восстания, «темники» и «великие князья» прямо отождествлены между собой: «Того же лета (1327 г. — Ю.С.) поиде великий князь Иван Данилович во Орду, а на зиму прииде из Орды на Русь, а с ним пять темников, великих князей»12. Статус ордынских «царевичей» и «великих князей» фактически сопоставлен между собой в послании Российского духовенства Углицкому князю Дмитрию Юрьевичу от 29-го декабря 1447 года: «Не те же ли пак царевичи и великие князи у сего царя Седи-Яхмата, которые тогда и у того царя (Улуг-Мухаммеда — Ю.С.) были да тоже дело делали?». То есть, царевичи поставлены на первое место в сравнении с великими князьям, но статус и тех и других обозначении ниже царского/ханского с фактически одинаковыми правами и обязанностями13.
Ниже них числились нойоны (XIII в.) или эмиры (XIV в.) — тысячники14. В данную систему иерархии были включены и представители национальной (русской, половецкой, болгарской, армянской и др.) аристократии завоеванных монголо-татарами земель15 (см. рис. № 1).
Рис. 1. Социально-политическая иерархия Золотой Орды в XIII—XIV вв.
Стрелки на схеме указывают на соотношение социального статуса русской и ордынской аристократии. Высшую ступень в иерархической лестнице занимает глава Монгольской империи каан. За ним следует глава улуса Джучи — хан. На следующей ступени располагаются владетели, которые получают свои привилегии от хана: царевичи чингизиды, эке нойоны, русские великие князья (при этом царевичи занимают промежуточное положение: являясь темниками, они, в то же время, имеют право занять ханский престол (нечингизиды лишены такой возможности)). Русские великие князья и эке нойоны имеют равный социально- политический статус. Нижнюю ступень занимают нойоны и русские удельные князья. По своему социальному статусу они равны между собой.
Особенностью источниковой базы истории Джучиева Улуса является отсутствие собственно ордынских летописных произведений. Происходящими непосредственно из среды ордынского общества источниками являются ярлыки ордынских ханов и татарский народный эпос «Идегей». В то же время, политическая, экономическая и культурная жизнь страны нашла отражение в хрониках других стран (русских летописях, восточных (арабских, персидских, армянских, грузинских) хрониках, записках западноевропейских путешественников т.д.). Необходимо отметить, что в анналы соседних стран попадали события, связанные, в первую очередь, с деятельностью высшего слоя (слоев) общества. То есть, мы можем на основе имеющихся в нашем распоряжении источников составить представление исключительно об элите Улуса Джучи.
Примечания
1. Федорова-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973.
2. Федорова-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. С. 46—47.
3. Крадин Н.Н., Скрынникова Т.Д. Империя Чингис-хана. М.: Вост. Лит., 2006. С. 492.
4. См. например: Schamiloglu U. Tribal Politics and Social Organization in the Golden Horde. Columbia University, 1986. (Ph.D. Dissertation). S. 12—14; Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Этнополитическая история татар (III — середина XVI вв.). Казань, 2007. С. 118—168; История татар с древнейших времен (в семи томах). Т. III. Улус Джучи (Золотая Орда). XIII — середина XV в. Казань, 2009. С. 326—337.
5. Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Этнополитическая история татар (III — середина XVI вв.). Казань, 2007. С. 120.
6. Крадин Н.Н., Скрынникова Т.Д. Империя Чингис-хана. М.: Вост. Лит., 2006. С. 492.
7. Д.М. Исхаков и И.Л. Измайлов обратили внимание на то, что Ю. Шамильоглу рассмотрел систему кланово-племенной организации Орды, основываясь на анализе источников постордынских государств. Однако преемственность социальных реалий Джучиева Улуса и его осколков требует значительной доказательной базы. Подробнее см.: Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Этнополитическая история татар (III — середина XVI вв.). Казань, 2007. С. 119, 140.
8. СМИЗО. Т. 2. С. 21.
9. Там же. С. 25.
10. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. I. (далее — СМИЗО. Т. 1) СПб., 1884. С. 300.
11. СМИЗО. Т. 1. С. 300; Киракос Гандзакеци. История Армении. М., 1976. С. 173; Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. М.; Л., 1952. С. 103.
12. ПСРЛ. Т. XXV. М.; Л., 1949. С. 168.
13. Акты исторические, собранные и изданные археографическою комиссией. Т. 1. СПб., 1841. С. 80.
14. СМИЗО. Т. 1. С. 300.
15. Подробнее см.: Селезнёв Ю.В. Титулатура русских князей в XIII—XIV вв. и социально-политическая иерархия Золотой Орды // Славяне и их соседи. Славяне и кочевой мир. М., 1998. С. 124—128; Амелькин А.О., Селезнёв Ю.В. Нашествие Батыя и установление ордынского ига в общественном сознании Руси XIII—XVII вв. С. 12—22.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |