Нападения половцев на Византию и походы в Степь Всеволода и Романа

Не случайно поэтому Всеволод Большое Гнездо оказался безучастным к бедственному положению империи, терпящей в конце XII в. непрерывные разорительные набеги половцев — главных союзников болгар в борьбе за независимость. Предпринятый Владимиро-Суздальским князем в 1198 г. поход в Степь с точки зрения интересов империи мог иметь вид лишь имитации союзнических действий, горько разочаровавшей византийцев.

Лаврентьевская летопись в подробностях говорит об этом походе, совершенном Всеволодом вместе с сыном Константином и продолжавшемся более месяца — с 30 апреля по 6 июня. Половцам заранее стало известно о готовящемся наступлении русских войск, и они со всем своим имуществом успели вовремя удалиться на безопасное расстояние:

Половци же, слышавше походъ его, бежаша и с вежами к морю.¹

Всеволоду после этого оставалось только бесплодно «ходить по зимовищам их» и ни с чем «идти прочь».²

По поводу целей этого похода высказывались различные предположения, но всякий раз историки объясняли их лишь в привычном контексте русско-половецких отношений.³ Между тем, поход 1198 г. — событие неординарное. Он относится к числу редчайших случаев, когда князья Северо-Восточной Руси посылали свои войска против южнорусских кочевников, и, пожалуй, то был единственный случай, когда во главе похода встал сам великий князь.⁴ Ясно, что за этим выступлением скрывалось нечто большее, чем простая забота о безопасности далеких от Владимира и Суздаля рубежей Южной Руси.

По-видимому, поход преследовал не столько военные, сколько политические цели, к тому же явно выходящие за рамки обычных русско-половецких отношений. Похоже, разгром половцев и нанесение им тяжелого урона вообще не входили тогда в задачи Всеволода. Иначе трудно объяснить, почему для похода было выбрано столь неподходящее время. В мае русская конница уже не имела своего главного преимущества над конницей кочевников, чьи лошади, ослабленные после тяжелой зимовки в степи и отела, утрачивали на некоторое время (в самом начале весны) свои обычные скоростные качества и выносливость.⁵ Кроме того, в мае половцы и без всякой угрозы со стороны русских князей сами покидали свои зимовья и уходили на лето к морю на рыбную путину.⁶ «Ходить по зимовищам» половцев в мае — начале июня с военной точки зрения не имело никакого смысла.

Ил. 60. Поход великого князя Всеволода Большое Гнездо на половцев. Бегство половцев, узнавших о движении русского войска. Миниатюра Радзивиловской летописи. XIII (XV) в. Библиотека Российской академии наук (Санкт-Петербург, Россия)

Картина прояснится, если смотреть на выступление Всеволода шире, в контексте не только русско-половецких, но и связанных с ними тогда русско-византийских отношений. В конце XII в. византийская дипломатия настойчиво добивалась от русских князей большого похода в Степь для отвлечения от границ империи терзавших ее половецких полчищ. Однако вместо ожидаемого опустошительного рейда по тылам степняков Всеволод Большое Гнездо — сильнейший из князей Руси — ограничился какой-то неуклюжей вылазкой, не имевшей реального военного значения.

Но главное даже не в этом. Вместо того чтобы нанести удар по придунайским кочевьям, где сосредоточились тогда основные массы участвовавших в набегах на византийские земли степняков, владимиро-суздальский князь пошел в противоположную сторону и появился со своим войском на Дону («възле Донъ»).⁷ Выходит, что поход Всеволода и Константина был направлен против донских половцев, кочевавших за многие сотни километров от византийских границ — в верховьях Дона и Северского Донца, а летом спускавшихся к Азовскому морю.⁸

Неудивительно, что о походе Всеволода против половцев византийские историки даже не упоминают, тогда как о последовавшем вскоре походе Романа Мстиславича в один голос сообщают как о величайшем благе для империи, почти что чуде, ниспосланном самим Богом. Никита Хониат изображает Романа настоящим спасителем империи: «он остановил набеги коман и прекратил те ужасные бедствия, которые терпели от них римляне, подавши таким образом единоверному народу неожиданную помощь, непредвиденное заступление и, так сказать, самим Богом ниспосланную защиту».⁹

Хониату вторит Феодор Скутариот: «правитель Галиции Роман, собрав многочисленное и достославное войско, внезапно напав на землю Куманов, разорил и уничтожил ее, и много раз он это делал во славу христианской веры. И так он остановил набеги Куманов».¹⁰ А греческий поэт Ефрем Энийский говорит о Романе как о «дерзновенном» и одновременно «благочестивом» полководце, «в конец» разорившим Половецкую землю и разрушившим губительный для империи союз половцев и болгар.¹¹

На рубеже XII—XIII вв. в Константинополе, надо думать, уже не возникало сомнений, кому из русских князей отдать приоритет как главному и надежному союзнику империи. Выделяя Романа Мстиславича среди прочих русских архонтов как «игемона» и противопоставляя ему слабого киевского князя Рюрика Ростиславича как заурядного правителя, византийские власти стремились тем самым подчеркнуть, что видят в Романе сильнейшего князя, первенствующего среди остальных князей Руси, нового «великого князя», определенного самим императором.

Примечания

1. ПСРЛ. Т. I. Стб. 414.

2. Там же. Стб. 414, примеч. 47.

3. См.: Досаев А.С. К вопросу о половецком походе 1198 (1199) г. Всеволода Большое Гнездо // Мининские чтения. Мат-лы науч. конф. (10 декабря 2002 г.) / Отв. ред. В.П. Макарихин. Нижний Новгород, 2003. Из историков, насколько нам известно, одни только М.Д. Приселков попытался рассмотреть поход Всеволода против половцев в контексте отношений Владимиро-Суздальского князя с Византией (Приселков М.Д. История русского летописания... С. 130).

4. Кроме похода Всеволода, известно всего два случая, когда владимиро-суздальские князья отправляли войска в южнорусские степи: в 1160 г. на половцев ходил сын Андрея Боголюбского Изяслав (ПСРЛ. Т. IX. М., 2000. С. 222); в 1219 г. суздальские полки были посланы на степняков в помощь рязанскому князю Ингварю Игоревичу (Там же. Т. XXV. М., 2004. С. 116; Т. X. М., 2000. С. 82).

5. Плетнева С.А. Половцы. М., 1990. С. 114.

6. Там же. С. 118.

7. ПСРЛ. Т. I. Стб. 414. См. также: Там же. Т. XXV. С. 99.

8. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966. С. 148; Плетнева С.А. Донские половцы // «Слово о полку Игореве» и его время / Отв. ред. Б.А. Рыбаков. М., 1985.

9. Никита Хониат. История, начинающаяся с царствования Иоанна Комнина. Т. II / Пер. под ред. проф. Н.В. Чельцова. СПб., 1862. С. 245—246.

10. Άνωνύμου Σύνοφις χρονική // Μεσαιωνική βιβλιοθήκη. Bibliotheca Graeca medii aevi / Ed. K.N. Sathas. Vol. VII. Athen, 1972. P. 428.

11. Έφραῒμ τού Αίνίου Χρονογραφία / Έκδ. Όδ. Λαμψίδης. T. 2. Athens, 1990. Σ. 234.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница