«Греческий оловир» в парадном костюме Даниила Романовича
Что же так обеспокоило венгерского короля и немецких послов в облике галицко-волынского князя, что в его костюме, выражаясь современным языком, так не соответствовало дипломатическому протоколу, а вместе с тем и «русскому обычаю»? Конечно же, это — царские атрибуты, которыми украсил себя Даниил, главным среди которым был, по-видимому, бросавшийся в глаза роскошный «кожух», сшитый из «оловира Грецького».
Выражение оловир следует отнести к числу чрезвычайно редких. Оно встречается только в Галицко-Волынской летописи и, насколько нам известно, не зафиксировано в других памятниках письменности Древней Руси. Вслед за И.И. Срезневским его переводят обычно как «шелковая, затканная золотом ткань».1 Этот перевод, однако, нельзя признать в достаточной степени точным. Он не отражает важнейшей, на наш взгляд, смысловой составляющей понятия «оловир» как одного из видов греческого пурпура.
Др.-русск. оловиръ, судя по всему, образовано от ср.-греч. ὁλόβηρον.2 Зафиксированная в византийских памятниках форма ὁλόβηρον (ὁλό-βηρος) употребляется в значении «истинный пурпур»; в форме holoverus «истинный пурпур» это выражение известно также в латинских средневековых текстах.3 Греко-латинский термин оловир (ὁλόβηρον) или головер (holoverus) образован путем сложения двух основ, восходящих к греч. ὅλος «целый» и лат. verus «истинный». Ввиду этого более правильным следует признать определение, для др.-русск. оловиръ, предложенное в «Словаре русского языка XI—XVII вв.»: «Оловиръ — драгоценная ткань (ср. греч. ὁλόβηρον "из чистого пурпура")».4
Византийские источники прямо свидетельствуют о том, что термин оловир (головер) имеет отношение к особой «царской» окраске шелковой ткани, многократно увеличивавшей ее значение и стоимость. Окрашенную таким образом ткань нельзя приравнивать к обычному шелку. По сообщению Прокопия Кесарийского (Тайная история. XXV. 21), Петр Варсима, занимавший в середине VI в. должность комита священных щедрот, в нарушение всяких правил наладил открытую торговлю шелком различных видов и продавал
одну унцию шелка любой окраски не менее чем за шесть золотых, а шелк царской окраски, которую обычно именуют головером, более чем за двадцать четыре золотых.5
«Кожух» Даниила Романовича, сшитый из «истинного» или «чистого» пурпура, представлял собой одеяние действительно весьма примечательное и даже, можно сказать, исключительное. Пурпур высшего качества в Византии на протяжении многих веков составлял исключительную привилегию императоров. Его производство осуществлялось по весьма сложной и дорогостоящей технологии, отработанной еще в античные времена и применявшейся по меньшей мере до XIII в. Пурпур добывался из морских моллюсков (murex), обитающих в районе Тира, а также в прибрежных водах Пелопоннеса и прилегающих островов. Для окрашивания одного предмета одежды необходимо было переработать до двенадцати тысяч раковин.6
Ценовой эдикт Диоклетиана перечисляет двенадцать видов пурпурных тканей, чья цена колебалась от десяти (за красную шерсть) до ста пятидесяти тысяч динариев (за пурпурный шелк). Со времен Юстиниана пурпур лучшего качества не подлежал продаже и оставлялся для императорских нужд. На рынок поступали только различные имитации и низкокачественные виды пурпура. С VII в. его производство полностью концентрируется в Константинополе, провинциальные центры пурпурного дела закрываются.7
Ношение одежды из пурпура также было строго ограничено законами империи. Со времен Тиберия подданным императора разрешалось носить на одежде лишь пурпурную кайму шириной не более двух пальцев. Лев VI разрешил продажу пурпурных остатков, но это послабление действовало недолго.8 В качестве особой милости императоры могли жаловать своим родственникам право ношения пурпура. Например, Исаак II позволил своему дяде по матери Феодору Кастамониту использовать при выезде на коне пурпурный науздник и чепрак, а также подписываться пурпурными чернилами.9
Едва ли можно согласиться с тем, что «кожух греческого оловира» мог быть куплен Даниилом Романовичем у какого-нибудь заезжего торговца, прибывшего с товаром в Галич или во Владимир-Волынский. А между тем, именно такое объяснение появления в гардеробе галицко-волынского князя наряда из оловира преобладает в современной литературе. Новейшие авторы без тени сомнения утверждают, будто русские князья покупали драгоценные ткани такого рода в Византии.10 Иногда можно прочитать даже о том, что на торговые пристани Галича и Владимира прибывали целые «суда, груженные греческим оловиром».11
С X в. одежды из царского пурпура, оловира, как и любые ткани, окрашенные в пурпур, были запрещены к продаже иностранцам и вывозу за границу. Согласно Книге Эпарха (кодифицированный в X в. официальный свод уставов константинопольских ремесленных и торговых корпораций, находившихся в ведении Эпарха — градоначальника), изготовление пурпурных тканей находилось под строжайшем контролем государства, любые попытки их несанкционированного производства и распространения карались самыми жесткими мерами вплоть до смертной казни.12
Как явствует из трактата Константина Багрянородного, царская пурпурная одежда имела сакральное значение, и поэтому передать такую одежду кому-либо другому означало поделиться частицей верховной власти. Император всячески предостерегал своего наследника от пожалований царского пурпура правителям других стран и народов, в том числе хазар, венгров и росов, настойчиво добивавшимся подобной милости от василевса; им надлежало отказывать под любым, даже самым невероятным предлогом.13
Масштабная торговля оловиром Византии с Галицко-Волынской Русью станет и вовсе невероятным с исторической точки зрения явлением, если признать (как это обыкновенно делают комментаторы Галицко-Волынской летописи), что под названием «оловир» подразумевался затканный золотом шелк, окрашенный в пурпур.
Собственное производство шелка известно в Византии с середины VI в. Однако продажа большинства его видов за рубеж была запрещена. Только очень небольшое количество шелка экспортировалось в мусульманские страны. Венецианским и некоторым другим привилегированным итальянским купцам разрешалось продавать византийский шелк низкого качества на рынке в Павии. Шелковые ткани высокого качества использовались императорами (помимо личного употребления) в качестве официальных дипломатических подарков, шли на уплату контрибуций или откупов от войны. Этот путь распространения шелка за пределами империи следует признать более правдоподобным.14
Мы, разумеется, не отрицаем того очевидного факта, что в Древней Руси шелковые ткани иностранного производства получили весьма широкое распространение. Об этом свидетельствуют многочисленные археологические находки, а также сообщения письменных источников. Есть даже основания полагать, что привозимый с Востока шелк частично реэкспортировался из Руси в Европу — Польшу, Чехию, Южную Германию, Скандинавию.15
Однако найденные археологами фрагменты шелковых тканей древнерусского времени в своем абсолютном большинстве не могут быть поставлены в один ряд с «греческим оловиром», упомянутым в Галицко-Волынской летописи. М.В. Фехнер справедливо указывает, что дорогие сорта византийских тканей, как фофудья, оловир грецкий, аксамит, воспроизведенные на фресках Киевской Софии и Спаса на Нередице, а также в миниатюре Изборника 1073 г. с групповым портретом семейства Святослава Ярославича, нельзя смешивать с массовой шелковой продукцией, поступавшей на внешний рынок. Византийские ткани высшего качества поступали в страны Западной и Восточной Европы преимущественно в виде посольских даров, военной добычи или в виде торговых пошлин.16
Еще меньше оснований уподоблять «греческому оловиру» сохранившиеся со времен Древней Руси остатки шелковых тканей по следам их древней окраски. Первоначальный цвет большинства таких тканей, восстанавливаемый при реставрации, представляет собой различные оттенки красного.17 Таковы, к примеру, ткани из знаменитого Михайловского клада, найденного в Киеве в 1903 г. Тогда на территории Михайловского Златоверхого монастыря был найден зарытый в землю глиняный сосуд, наполненный золотыми и серебряными предметами женского убора, а также фрагментами шелковых тканей, представляющими собой остатки женского парадного костюма.18 Специальное исследование показало, что первоначальный цвет тканей был красным различных оттенков — от ярко-розового до вишнево-коричневого, а в качестве красителя использованы марена и сафлор — обычные растительные краски, широко распространенные в Средиземноморье, Иране и Средней Азии. Они не давали ткани насыщенного и глубокого цвета, а самое главное, не отличались стойкостью.19
Среди тканей Михайловского клада особенно выделяются несколько фрагментов двустороннего гладкого шелка со сложной техникой переплетения нитей, которые могут быть отнесены к категории византийских шелков высшего качества. Только на этих небольших фрагментах (в основном в виде полосок ткани), использовавшихся для украшения костюма, удается выявить следы применения более дорогостоящих красителей. По мнению А.К. Елкиной, для окрашивания этих фрагментов шелка наряду с мореной мог быть применен червец (или кермес) — один из драгоценных красителей древности, добывавшийся из насекомых типа «армянской кошенили» (Porphyrophora hameli); червецом по алюминиевой протраве окрашивали шелк в малиновый или темно-вишневый цвета.20
Червец (называемый также кармином) как более дешевый аналог пурпура был известен и в Западной Европе: со времен античности его производили в средиземноморских странах (главным образом в Италии, Испании и на юге Франции). В XIV—XV вв. по мере сокращения и удорожания пурпура производство кармина расширилось, совершенствовалась и технология его применения. Тем не менее разница между настоящим пурпуром и его суррогатами была очевидной. Представители высшей знати и прелаты римской церкви по-прежнему предпочитали носить настоящий пурпур. И только когда вследствие захвата Константинополя турками производство настоящего пурпура полностью прекратилось, папа Павел II распорядился, чтобы на приготовление «кардинальского пурпура» употреблялся кармин (1464).21
Примечания
1. Срезневский И.И. Мат-лы для словаря древнерусского языка: В 3 т. Т. II. М., 2003. Стб. 661. См. также: Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950. С. 172; Галицко-Волынская летопись. С. 282.
2. Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка. Т. II. М., 1959. С. 647; Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. III. СПб., 1996. С. 135.
3. Sophocles E.A. Greek lexicon of the Roman and Byzantine periods. Hildesheim; Zürich; New York, 2005. P. 801. См. также: Du Cange Ch. 1) Glossarium ad Scriptores mediae et infimae Latinitatis. T. II. Frankfurt-am-Main, 1710. Col. 846—847; 2) Glossarium ad Scriptores mediae a infimae Graecitatis, auctore Carolo Du Fresne, Domino du Cange Effigies recens cum vetere editione anni 1688 prorsus congruens. Vratislaviae, 1891. Col. 204.
4. СлРЯз XI—XVII вв. Вып. 12. М., 1987. С. 359.
5. Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история / Пер., ст., комм. А.А. Чекаловой. М., 1993. С. 401.
6. Carile A. Immagine е realtà nel mondo bizantino. Bologna, 2000. P. 100.
7. См.: Reinhold M. History of Purple as a Status Symbol in Antiquity. Brussels, 1970; Jacoby D. Byzantium, Latin Romania and the Mediterranean Aldershot, 2001. P. 8—11, 141 sqq.; Oikonomides N. The Role of the Byzantine State in the Economy // The Economic History of Byzantium: from the seventh through the fifteenth century / Ed. by A.E. Laiou. Vol. 3. Washington, 2007. P. 984—986.
8. Gipper H. Purpur: Weg und Leistung eines umstrittenen Farbworts // Giotta. Zeitschrift für griechische und lateinische spräche. Bd. 42. Göttingen, 1964; Hunger H. Reich der neuen Mitte: Der christliche Geist der byzantinischen Kultur. Graz [u. a.], 1965. S. 84—89.
9. Никита Хониат. История, начинающаяся с царствования Иоанна Комнина. Т. II / Пер. под ред. проф. Н.В. Чельцова. СПб., 1862. С. 114.
10. Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. С. 172; Новосельцев А.П., Пашуто В.Т. Внешняя торговля Древней Руси (до середины XIII в.) // ИСССР. 1967. № 3. С. 85; Толочко П.П. Древнерусский феодальный город. Киев, 1989. С. 125; Сидоренко О.Ф. Українські землі у міжнародній торгівлі (IX — середина XVII ст.). Київ, 1992. С. 75; Копитко А. Галицька та Волинська землі і Византія в системі міжнародних економічних зв'язків (XIII — перша половина XIV ст.) // Король Данило Романович і його місце в українській історії. Мат-ли міжнар. наук. конф-ції. Львів, 29—30 листопада 2001 р. Львів, 2003. С. 99.
11. Пашуто В.Т. Галицко-Волынское княжество // Очерки истории СССР. Период феодализма. IX—XV вв. Ч. I. М., 1953. С. 363.
12. Византийская книга Эпарха / Пер. и комм. М.Я. Сюзюмова. М., 1962. С. 81, 183 и след.
13. Константин Багрянородный. Об управлении империей: текст, перевод, комментарий / Под ред. Г.Г. Литаврина и А.П. Новосельцева. М., 1989. С. 54—57.
14. Lopez R.S. Silk Industry in the Byzantine Empire // Speculum. Mediaeval Academy of America. Vol. 20. 1945; Oikonomides N. Silk Trade and Production in Byzantium from the Sixth to the Ninth Century: The Seals of Kommerkiarioi // Dumbarton Oaks Papers. Vol. 40. Washington, 1986; Harvey A. Economic Expansion in the Byzantine Empire, 900—1200. Cambridge; New York; Port Chester [etc.], 1989. P. 147—149, 182—186; Laiou A.E., Morrison C. The Byzantine economy. Cambridge; New York, 2007 (Cambridge Medieval Textbooks). P. 125 sqq.
15. См.: Фехнер М.В. 1) Шелковые ткани как источник для изучения экономических связей древней Руси // История и культура Восточной Европы по археологическим данным. М., 1971; 2) Изделия шелкоткацких мастерских Византии в Древней Руси // СА. 1977. № 3; 3) Шелковые ткани в средневековой Восточной Европе // СА. 1982. № 2.
16. Фехнер М.В. Шелковые ткани в средневековой Восточной Европе. С. 58.
17. Красный цвет вообще был излюбленным цветом в одежде древнерусских горожан. По данным А.В. Арциховского, более трех четвертей найденных археологами фрагментов одежды жителей Древнего Новгорода были окрашены в красные цвета — киноварный и карминный (Арциховский А.В. Одежда // Очерки русской культуры. XIII—XV вв. Ч. 1. М., 1970. С. 282).
18. Подробное описание клада см.: Беляшевский И. Ценный клад великокняжеской эпохи // Археологическая летопись Южной России. 1903. № 5 (СПб., 1904); Корзухина Г.Ф. Древнерусские клады. М.; Л., 1954.
19. Фехнер М.В. Некоторые данные о внешних связях Киева в XII в. // Культура средневековой Руси. Посвящается 70-летию М.К. Каргера. Л., 1974.
20. Елкина А.К. Исследование красителей тканей из Михайловского клада // Там же. С. 70.
21. Frick C.C. Dressing Renaissance Florence: families, fortunes, and fine clothing. Baltimore [u. a.], 2002. P. 102.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |