Атрибуты царского достоинства наследников Романа Мстиславича1
Подобно сербским царям, наследникам Стефана Первовенчанного, византийского орла в качестве символа царской власти наследовал сын Романа Даниил, что нашло отражение в сообщении Галицко-Волынской летописи: «Кому как не Даниилу наследовать царское достоинство своего отца Романа?» — задается вопросом придворный летописец.2 И вслед за этим в летописи появляется уже известное нам сообщение о возведении на въезде в новую столицу державы Даниила монумента, увенчанного изваянием двуглавого орла.3
Даниил Романович пользовался и другими атрибутами высшей власти, указывающими на его царское происхождение как сына византийской принцессы.
Под 1252 г. Галицко-Волынская летопись описывает внешний облик галицко-волынского князя, каким он предстал перед немецкими послами, прибывшими для переговоров с венгерским королем Белой IV, союзником которого тогда был Даниил:
Бе бо конь под нимь дивлению подобенъ, и седло от злата жьжена, и стрелы и сабля златомъ оукрашена [и] иными хитростьми, якоже дивитися, кожюхъ же оловира Грецького и кроуживы златыми плоскоми ошитъ, и сапози зеленого хъза, шити золотомъ.4
Действительно, со времен Н.М. Карамзина и С.М. Соловьева приведенное летописное сообщение воспринималось историками исключительно как иллюстрация к традиционному парадному костюму древнерусских князей. С.М. Соловьев, к примеру, передавал смысл сказанного летописцем так: «Даниил одет был по обычаю русскому: седло на коне его было из жженого золота, стрелы и сабля украшены золотом и разными хитростями, кожух из греческого оловира, обшит кружевами золотыми плоскими, сапоги из зеленого сафьяна (хза) шиты золотом».5 В таком же ключе понимал смысл слов летописца Н.И. Костомаров: «Сам Данило ехал рядом с королем, одетый по-русски; седло под ним было обшито чистым золотом...»6 и т. д. В многочисленных трудах по истории древнерусской литературы сделан примерно тот же вывод: описание великолепного наряда Даниила призвано возвеличить образ русского князя, создаваемый летописцем.7
Между тем, слова о «русском обычае», которому следовал Даниил, в приведенном летописном известии правильнее было бы отнести вовсе не к костюму князя. Эти слова, на наш взгляд, скорее относятся к тому, как вел себя русский князь по отношению к венгерскому королю, точнее, какое место он занимал во время церемонии встречи немецких послов. Летописец ясно дает понять, что, придерживаясь русского обычая, Даниил ехал возле венгерского короля («самъ же еха подле короля по обычаю Роускоу»), в то время как сопровождавшие галицко-волынского князя воины, среди которых особо выделялись одетые в яркие татарские доспехи всадники, следовали отдельно.8
Ил. 157. Мужской княжеско-боярский костюм Древней Руси. XI—XIII вв. (по М.А. Сабуровой)
Что же касается костюма Даниила и амуниции его коня, то, судя по летописи, они, наоборот, выглядели весьма необычно.9 Именно этим необычным видом своего наряда Даниил вызвал недоумение немецких послов, прибывших на переговоры с венгерским королем («Немцем же зрящимъ, много дивящимся»). Очевидно, не в меру пышное облачение русского князя вызвало настоящий дипломатический конфуз во время официальных переговоров. Этим, надо думать, объясняется смущение венгерского короля по поводу одеяния Даниила и просьба сменить его на более подобающую случаю одежду, согласующуюся с «обычаемь Роускимь».
Ссылка на русский обычай, повторно звучащая в сравнительно коротком летописном сообщении, на этот раз, действительно, имеет отношение к облачению Даниила. Бела деликатно намекает ему, что на посольский прием следовало бы прийти, одевшись по «русскому обычаю своих отцов». Галицко-волынский князь принимает упрек венгерского короля и соглашается немедленно исполнить его пожелание, переодевшись в предложенное ему другое платье, очевидно еще до окончания посольского приема. Летописец говорит об этом так:
Рече емоу (Даниилу. — А.М.) король: «Не взялъ быхъ тысяще серебра за то, оже еси пришелъ обычаемь Роускимь отцовъ своихъ». И просися (Даниил. — А.М.) оу него (короля Белы. — А.М.) въ стань, зане знои бе великъ дне того. Онъ же (Бела. — А.М.) я и (Даниила. — А.М.) за роукоу, и веде его в полатоу свою, и самъ соволочашеть его, и облачашеть и во порты свое. И такоу честь творяшеть емоу.10
Объяснение приведенного свидетельства Галицко-Волынской летописи вызвало немалые затруднения у историков, весьма затемнивших его смысл своими неудачными толкованиями. В понимании С.М. Соловьева, во время переговоров Бела почему-то пожелал сменить свой собственный костюм, обратившись за помощью к Даниилу: «когда король попросился у него в стан, то Даниил ввел его в свою палатку».11 Столь же неадекватно передается историками смысл обращения венгерского короля к русскому князю. Согласно Н.И. Костомарову, Бела, придя в восторг от появления перед ним блистательного Даниила, воскликнул: «Твой приезд, по обычаю русских князей, дороже мне тысячи серебра».12 Примерно также понимал обращение короля к Даниилу И.П. Крипякевич: «Менее дорога мне и тысяча серебра, нежели то, что ты приехал по русскому обычаю своих отцов».13 Такого же понимания придерживаются и некоторые новейшие авторы, полагая, что Бела «похвалил» Даниила за приверженность русскому обычаю, после чего сам отправился переодеваться в другую одежду.14
Ил. 158. Венгерский король Бела IV. Миниатюра из Иллюстрированной хроники середины XIV в. (Chronicon Pictum, или Chronica de Gestis Hungarorum), иногда называемой также Венской иллюстрированной хроникой или Хроникой Марка Кальти, по имени одного из составителей. Национальная библиотека им. Иштвана Сечени (Будапешт, Венгрия)
На самом же деле слова Белы, обращенные к Даниилу, выражают недовольство по поводу внешнего вида князя, в чем король усматривал не только нарушение дипломатического этикета, но и «русского обычая». Правда, свое недовольство Бела высказывает в весьма учтивой форме: «Я отказался бы от тысячи серебра, — говорит король, — лишь бы ты пришел [сообразно] русскому обычаю своих отцов». Услышав это, Даниил тотчас под предлогом сильного зноя попросился отлучиться в королевский стан, чтобы сменить свою одежду.15
Примечания
1. Ранее материалы настоящей главы опубликованы: Майоров А.В. Греческий оловир Даниила Галицкого: Из комментариев к Галицко-Волынской летописи // ТОДРЛ. T. LXII. СПб., 2011.
2. «Его же (Даниила. — А.М.) отець бе царь в Роускои земли, иже покори Половецькоую землю и воева на иные страны все. Сынъ того не прия чести, то иныи кто можеть прияти?!» (ПСРЛ. Т. II. М., 1998. Стб. 808).
3. Там же. Стб. 845.
4. Там же. Стб. 814.
Это сообщение во многом остается недооцененным исследователями, несмотря на частые к нему обращения. В комментариях к новейшему изданию Галицко-Волынской летописи отмечена лишь необыкновенная полнота в описании летописцем княжеского костюма: «Кажется, [это] самое подробное в древнерусской литературе описание парадной походной одежды князя».5
5. Галицко-Волынская летопись. Текст. Комментарий. Исследование / Под ред. Н.Ф. Котляра. СПб., 2005. С. 282.
6. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. 4 // Соловьев С.М. Сочинения: В 18 кн. Кн. II. М., 1988. С. 501—502. См. также: Карамзин Н.М. История государства Российского: В 12 т. Т. IV. М., 1994. С. 204.
7. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей: В 3 кн. Кн. I. М., 2004. С. 218.
8. Гудзий Н.К. История древней русской литературы. М., 1966. С. 213; Водовозов Н.В. История древней русской литературы. М., 1966. С. 133; Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970. С. 36.
9. ПСРЛ. Т. II. Стб. 814.
10. Традиционно русским в костюме Даниила по летописному описанию можно считать, пожалуй, лишь наименование его верхней одежды — кожух, представлявший собой, по-видимому, подбитый мехом кафтан. Подобные одежды известны в гардеробе московских великих князей и царей XIV—XVII вв.: украшенные нашивками, кружевом и аламами с жемчугом кожухи упоминаются, к примеру, в завещании Ивана Калиты и в Книге царских выходов Алексея Михайловича за 7156 г. (с 1 сентября 1647 по 30 августа 1648 г.). См.: Строев П.М. Выходы государей, царей и великих князей, Михаила Феодоровича, Алексия Михаиловича, Феодора Алексиевича: всея Руси самодержцев с 1632 по 1682 год. М., 1844. С. 178; Савваитов П.И. Описание старинных русских утварей, одежд, оружия, ратных доспехов и конского прибора. СПб., 1896. С. 59. Однако нет сведений о том, чтобы московские великокняжеские и царские кожухи были бы сшиты из столь ценного материала как греческий пурпур.
11. ПСРЛ. Т. II. Стб. 814—815.
12. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. 4. С. 502.
13. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях... Кн. I. С. 218.
14. «Менше варта мені и тисяча срібла, ніж те, що ти приїхав руським звичаєм своїх батьків» (Крипякевич І.П. Галицько-Волинське князівство. Львів, 1999. С. 180).
15. Ричка В.М. «Київ — другий Єрусалим» (з історії політичної думки середньовічної Русі). Київ, 2005. С. 236.
16. Наиболее точный перевод приведенного летописного сообщения на современный русский язык, с нашей точки зрения, предложен О.П. Лихачевой: «И сказал Даниилу король: "Л отказался бы от тысячи серебра, лишь бы ты пришел, — по русскому обычаю своих отцов". Даниил попросился у него в стан, потому что был сильный зной в тот день. Король взял его за руку, и ввел в свою палатку, и сам его раздел и одел в свои одежды, такую честь оказал он ему» (Галицко-Волынская летопись / Подг. текста, пер. и коммент. О.П. Лихачевой // БЛДР. Т. 5. СПб., 1997. С. 263). Ср. переводы на украинский язык Т. Кострубы и Л.Е. Махновца: Галицько-Волинський літопис / Переклав і пояснив Т. Коструба. Ч. II. Львів, 1936. (Українська бібліотека. Ч. 44). С. 38; Літопис Руський: За Іпатським списком переклав Л. Махновець. Київ, 1989. С. 408—409.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |