Последняя война Александра Невского

Год 1262-й выдался для Русской земли тревожным. Это был предпоследний год жизни Александра Невского и год изгнания из Северо-Восточной Руси ордынских сборщиков дани — баскаков. Причем существует предположение, что сделано это было с ведома и благоволения самого Владимирского князя. Вот что сообщает Устюжская летопись: «И прииде на Устюг грамота от великого князя Александра Ярославича, что тотар побивати». Выгодно было Невскому герою вышибить ордынских сборщиков дани с Руси? Однозначно. Но и жителям городов, где расположились сборщики дани, это тоже шло на пользу. И сельскому населению. Недаром про баскаков написано, что они «пагубу велику творяху людемъ» (Воскресенская летопись). Интересы князя и народа совпадали. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Александр Невский мог и посодействовать удалению из Северо-Восточной Руси сборщиков дани, которые, помимо всего прочего, были глазами и ушами хана. «Избави Богъ отъ лютаго томлениа бесрьменьского люди Ростовскиа земля» — так радостно констатирует сей факт автор Воскресенской летописи.

Но вернемся к международной обстановке. К этому моменту Орда дамокловым мечом нависала над Русью, и хотя больших набегов пока не было, но ежегодная дань, а также участие русских войск в ханских походах довольно негативно сказывались на внутреннем положении Владимиро-Суздальской земли. В довершение всего, именно к этому времени заметно усилился натиск литовцев на западные границы страны. А если сюда прибавить извечные конфликты с орденом и немцами, то картина получается совершенно безрадостная.

Но Александр Ярославич и не думал опускать руки. Он стал последовательно решать одну проблему за другой. В первую очередь великого князя интересовали крестоносцы. Неожиданно их положение в Прибалтике стало шатким, причем произошло это благодаря литовцам. Поэтому вокруг похода против ордена можно было построить интересную комбинацию. Убить одним выстрелом сразу двух зайцев. Дополнительным мотивом к началу данного действа послужила личная и глубокая неприязнь князя к любым западным орденам, какого бы цвета крест они на своих плащах ни носили. Александр Невский задумал поистине грандиозное мероприятие, особенно если учесть количество тех сил, которые он решил задействовать и каких целей намеревался достичь.

Однако обо всем по порядку. На первый план в данной ситуации выходит мощная фигура литовского князя Миндовга, с которым мы еще не раз встретимся. Ближе к середине XIII века этот правитель выделился из общей массы литовских князьков и в ходе внутренней борьбы постепенно смог подчинить себе большую часть литовских земель. Пользуясь трудной военно-политической ситуацией на Руси, литовец подмял под себя Полоцк. Как вы видите, к моменту, о котором идет речь, Миндовг владел большими территориями и обладал значительными людскими ресурсами. Он стал той новой силой в Прибалтике, с которой уже нельзя было не считаться. К тому же в 1251 году литовский правитель крестился и стал таким же «добрым» католиком, как и братья-рыцари. Проблема заключалась в том, что для русских земель Миндовг становился все опаснее. Аппетиты его были велики. К тому же, литовский князь был очень хитер, и следующий его шаг только доказывает это. Чтобы привлечь на свою сторону Тевтонский орден и из постоянного противника сделать своим надежным союзником, Миндовг передает ордену значительные территории непокорной ему Северной Литвы. Точнее Жемайтии, от которой у князя была одна головная боль.

Правда, такой щедрый подарок вскоре вышел тевтонам боком. Бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке, а они об этом забыли. Чтобы воспользоваться этим даром в полной мере, сначала нужно было хорошенько поработать мечом. Навести в Жемайтии порядок. Доделать то, что не доделал Миндовг. Или не смог. Тевтоны ввязались в бесконечный вооруженный конфликт, который растянулся на долгие годы. Со смутными перспективами на успех. За время этого противостояния на сторону жемайтов встали курши и земгалы. Что добавило братьям-рыцарям еще больше проблем. А 13 июля 1260 года произошло непредвиденное — у озера Дурбе конфедерация угнетаемых племен разнесла в пух и прах значительное войско крестоносцев. Включавшее в себя орденское войско, которым руководил сам ливонский магистр Бурхард фон Хорнхаузен. В бою погибло 150 братьев-рыцарей, да и магистр из этой битвы живым не вышел.

Но и это был не конец бедам католиков. На тевтонцев несчастья посыпались как из рога изобилия.

В феврале 1261 года жемайты вновь расколошматили орденское войско. Правда, и сами понесли большие потери.

Итогом стало то, что силы обеих сторон в длительной борьбе иссякали.

Миндовг никак не мог остаться в стороне от этих событий, даже если бы и захотел. Его хитрющий план в отношении Жемайтии, долго приносивший свои плоды, в итоге не сработал. Быть союзником крестоносцев литовцу было уже невыгодно, а становиться их врагом не хотелось. Хотя именно латиняне позволили ему укрепить свою власть над Литвой. Что же касается князя Александра, то для него это был самый удобный момент обезопасить свои границы от Миндовга и разбить его союз с крестоносцами. Сделав при этом литовского князя врагом рыцарей. В данный момент это было несложно, поскольку при дворе Миндовга появились жемайтиские послы с просьбой поддержать их землю в борьбе с крестоносцами. Миндовг нервничал и метался. Ему срочно был необходим сильный союзник, способный оказать помощь в борьбе с тевтонцами, ведь одной восставшей Жемайтии было маловато. Чтобы принять окончательное решение и прозондировать почву, Миндовг шлет послов к Александру с предложением о мире и союзе. Подобное развитие событий представляло для братьев-рыцарей смертельную опасность.

Вот этим обстоятельством Александр и воспользовался в полной мере.

Союз был заключен, а враг определен. Русские и литовские войска стали готовиться к совместному походу.

Однако не задалось.

Скорее всего, Александр Невский в последний момент изменил свои планы. Поход вместе с Миндовгом и захват немецких территорий, включая саму крепость Дерпт, сулил русским лишь одно — еще одну продолжительную и ненужную войну с орденом. Миндовг этим походом решал свои проблемы, ослабляя натиск крестоносцев на Литву, Александр — нет. Он понимал, что в таком случае нужно уничтожать орден полностью, а на это не было ни сил, ни времени. В спину пристально, со своим извечно хитрым прищуром смотрит Орда. Смотрит, словно прицениваясь. И как она себя поведет в дальнейшем, было неизвестно. Тем более что при полном попустительстве князя Александра «россияне» вышибли мозги монгольским баскакам. Да, между Ордой и Каракорумом есть свои разногласия, но такие русских действия не могут не остаться без ответа. У хана Беркая сил намного больше против тех, что может выставить сейчас великий князь Владимирский.

А если не уничтожить ливонцев, а только раздразнить их, вытеснив с обжитых территорий, то орден со временем оклемается и начнет долго и нудно выживать русских с завоеванных земель обратно. Метр за метром, селение за селением будут они возвращать то, что так недавно считали своим. Братья-рыцари будут постоянно искать момент для удара в спину. Ведь надо отдать немцам должное, что-что, а ждать они умели, и то, что нужный им момент представится, можно было даже не сомневаться. И тогда грянула бы война, требующая постоянного присутствия воинских сил и средств на северо-западе. А на два фронта Русь сейчас воевать не могла. К тому же, второго Вячко — отважного и самостоятельного, у Александра под рукой не имелось. На новгородцев и псковичей в такой ситуации надежи нет, для них свои интересы важнее. К тому же они и раньше демонстрировали полное отсутствие внимания к тому, что происходит в Прибалтике, — до тех пор, пока не ущемляются их корыстные интересы. Но за это время и немцы стали умнее. Напролом не лезли. Укреплялись, обустраивались, возводили крепости и форпосты и крестили, крестили, крестили. Переводя в свою веру и крепя этой верой союз с местными племенами.

К этому моменту большинство прибалтийских племен уже твердо стояло за немцев, рассматривая русских как врагов. Это был тот результат, которого новгородцы добились своей бестолковой политикой, где на первое место выходила корысть и нажива. Ведь их, как купцов, больше ничего не интересовало. В итоге уже немцы доминировали в этом регионе.

Какой еще мог быть вариант для Александра Невского? Миндовгу завоеванные территории не отдашь. Это такой союзник, который в любой момент может оказаться врагом. Литовский князь тоже набирал силу. И кто окажется при таком раскладе более опасен, он или крестоносцы, тоже неизвестно. Усиливать Литву за счет немцев, а еще точнее, за свой счет, было невыгодно.

Куда ни кинь, всюду клин. А пощипать орден не просто хочется, это необходимо. Иначе он наберет силу и ударит первым. Что делать в такой непростой ситуации?

Князь Александр принял интересное и неординарное решение. Сам он собирался в Орду. Его целью было замять конфликт с ханом Беркаем, который мог возникнуть из-за убийства баскаков, и к тому же освободить русских ратников от военной службы монголам. Сейчас это были две наиважнейшие задачи. Очередного нашествия Орды Русь не сдюжит, это выйдет ей боком и новой кровавой баней, в которой поляжет много тысяч воинов и без счета мирного населения. Военного конфликта необходимо было пока избежать. Нужно было копить силы, а не растрачивать их впустую. Походы Батыя до сих пор давали о себе знать, после Неврюевой рати страна тоже еще не залечила раны. Все наличные силы, все боеспособные ратники были нужны сейчас на родной земле, ибо охотников поживиться за ее счет только прибавлялось. Враги не дремлют. Сильная Русь не нужна никому, и потому нельзя было дать ей подняться с колен.

Сейчас Александру нужно было любой ценой сохранить и удержать то, что добыли они с отцом. Ответы на все вопросы были в Орде, и решить их мог только сам великий князь. Больше такого авторитета ни у кого не имелось. Чем закончится такой вояж, предугадать было сложно. Риск в этом предприятии был большой, а уклониться было нельзя, иначе Беркай озлится и тогда придет сам, но с войском. Однако, собираясь в дорогу, Александр держал в мыслях и северную границу, и своих лютых врагов, крестоносцев. Пока он едет к хану, Орда не нападет. Вот за это время и нужно больно щелкнуть братьев-рыцарей по лбу. Но так, чтобы было не просто больно и обидно, но еще и боязно за будущее. Чтобы крестоносцы были заняты восстановлением своего хозяйства, а не зарились на чужое. План рисковый, однако Александр любил рисковать.

Но что самое главное, великий князь выставлял перед крестоносцами Миндовга врагом. Ведь литовец открыто проявил себя недоброжелателем ордена, показав, на чьей он теперь стороне, — а это значит, что переметнуться обратно у него никак не получится. Крестоносцы злопамятны. Со временем они ради выгоды забудут и простят это предательство, но не в данное время и не в данном месте.

Это был первый выигрыш Невского от предполагаемой комбинации. Союз с Литвой против ордена или, если хотите, разрушение союза ордена и Литвы. Ведь как вы помните, Литва на данный момент доставляла нашим границам куда больше неприятностей, чем «божьи дворяне». Одним хитрым и вовремя закрепленным союзом Александр вывел литовцев из игры. Обезопасил себя. Миндовг сейчас не рыпнулся бы на Александра ни при каких условиях, а загнал бы обиды внутрь и молча утерся. Русский князь переиграл своего литовского коллегу.

Чтобы Миндовг не успел передумать или переосмыслить свое решение, теперь уже русские послы, пришедшие к его двору, торопили литовского князя собирать войска и выступать на немцев.

Понятно, что сам Александр никуда полки не повел, номинально походом руководил его сын Дмитрий Александрович. Почему номинально, мы увидим чуть позже.

Вторую «политическую победу» князь одержал над своевольными новгородцами и псковичами. Сейчас они ему были нужны в качестве главной ударной силы в будущем походе. В этом случае в ход пошел принцип кота Базилио — на жадину не нужен нож. Ему покажешь медный грош, и делай с ним, что хошь. Александр нашел умелые доводы и заинтересовал в этом мероприятии новгородцев и псковичей экономически. Понятно, что одними интересами земли Русской их на войну не поднять, не заманить, с печей не согнать, и тогда Александр сыграл на их жадности. Или, чтобы это не прозвучало так жестко, на их коммерческой жилке. Что-что, а считать новгородцы умели и любили. Не тратя напрасно словеса на призывы защитить родную землю, он просто объявил поход за «зипунами». Узнав, что княжеские дружины тоже идут с ними, новгородцы и псковичи изъявили большое желание участвовать в таком интересном проекте. Отбоя от желающих не было. Добыча манила их, притягивала к себе и звала. Набивать «седельные сумки окровавленным барахлом» (Л.Р. Прозоров) дело приятное и прибыльное. А на землях, контролируемых орденом, было чем поживиться!

Так Александр поставил себе второй плюсик.

Не ведая ни о чем, Миндовг со своим воинством появился под стенами Вендена в оговоренный срок, но гораздо раньше, чем подошли русские. Князь очень спешил. Но, несмотря на спешку, войско привел немалое. Прождав безрезультатно какое-то время, литовец, ничего не понимая, страшно разозлился на потенциальных союзников и, свернув лагерь, ушел назад в Литву.

Миндовг был совсем не глуп. Он понял, что Александр обвел его вокруг пальца. Возможно, он даже заподозрил, что великий князь Владимирский вообще хотел оставить его с немцами один на один.

Как пишет «Ливонская рифмованная хроника», до Миндовга скоро дошло, что русские с умыслом затянули его в конфликт с орденом, и он очень сетовал на то, что теперь стал врагом магистру. Об этом и говорил правитель Литвы своему племяннику Траняте, который заведовал у него военными делами.

Именно этого Александр и добивался. Маски сброшены, карты раскрыты.

Воевать в одиночку Миндовг не решился. Он понимал, что проявил себя полным дурнем, и это необдуманное выступление против братьев-рыцарей может стоить Литве очень больших неприятностей. Поэтому литовцу оставалось лишь выйти из игры и пристально следить за ситуацией, оставаясь при этом простым зрителем, от которого мало что зависит.

Казалось бы, для крестоносцев худшее миновало. Союз между их врагами распался сам собой, так и не начав действовать. Но не тут-то было!

Теперь у Александра и без Миндовга сил было достаточно. Скорее всего, литовский князь теперь русским только мешал бы.

Поход против крестоносцев начался осенью, информация о нем содержится как в летописях, так и в «Житии Александра Невского». Вот что сообщает автор «Жития»: «А сына своего Дмитрия послал в Западные страны, и все полки свои послал с ним, и близких своих домочадцев, сказав им: «Служите сыну моему, как самому мне, всей жизнью своей». И пошел князь Дмитрий в силе великой, и завоевал землю Немецкую, и взял город Юрьев, и возвратился в Новгород со множеством пленных и с большою добычею».

Псковская III летопись сообщает более конкретную информацию, называя и иных руководителей похода, кроме Дмитрия Александровича: «В лето 6770. Ходиша Ярослав Ярославич и Дмитреи Александрович и Товтивил Полочский, навгородци и псковичи и полочане под Юрьев; единым приступом 3 стены взяша, а Немцы избиша, а сами здоровы приидоша».

Новгородская I летопись старшего извода сообщает нам еще более подробную информацию, называя, кроме полоцкого князя Товтивила, а также брата и сына Александра Невского, еще и его зятя, князя Константина. Причем летописец особо подчеркивает, что Дмитрий Александрович шел на врага «великымь полкомь», а «новгородьского полку бещисла, толко богъ весть». Помимо этого, в летописи указано что «полочанъ и Литвы 500», вроде бы немного, но здесь уже важен сам факт их участия. Войско собралось громадное, даже князь Ярослав во время походов в Прибалтику не располагал такими силами.

Казалось бы, здесь все понятно и вопросов возникнуть не может. Но одна неясность все же возникает. Кто ведет в бой эту рать? По летописям все вроде ясно. Дмитрий Александрович, сын Невского героя. Кому еще такое по силам? Кому еще столь ответственное дело можно доверить? Но есть нюанс. Князю Дмитрию было на тот момент чуть более десяти лет. Да, точная дата его рождения неизвестна, поэтому возможны небольшие разночтения в определении возраста княжича, но лишь небольшие. Так что, скорее всего, командовал этим воинством брат князя Александра, Ярослав. Ему это и по рангу положено. Малолетний же Дмитрий ехал учиться воинскому мастерству и приучаться к ратному делу. К тому же именно он должен был служить парадной вывеской, говоря всем о том, что Александр Невский лично контролирует происходящее. Недаром Дмитрий назван во всех летописях первым среди князей и воевод именно по приоритету родства с великим князем, а не по старшинству.

Теперь поговорим о цели похода.

Памятник Александру Невскому в городе Владимире. Фото М. Елисеева

На первый взгляд выбор цели вызывает удивление. Ибо такое мощное войско атаковало не Ригу, оплот немецкого владычества в Прибалтике, и даже не Ревель, крупный порт на Балтийском море. Простор для маневра был. По большому счету, имело смысл атаковать Феллин и Венден, главные замки Ливонского ландмейстерства, служившие резиденциями магистра. Недаром на последний из них нацеливался Миндовг.

К тому же, в данный момент орден вел затяжную войну в Курляндии и Пруссии и серьезными силами в регионе не располагал. Некого было братьям-рыцарям противопоставить русским ратникам в Эстонии. Казалось, исходя из сложившейся ситуации, нужно было бить по стратегически важным точкам, которые орденское командование оставило без присмотра. Или же по владениям датского короля, там вообще было бы без проблем. Но нет. Русские полки целенаправленно идут к Дерпту.

Странно. Но Александр и тут не прогадал, соединив приятное для новгородцев дело с пользой для Русской земли.

К 1262 году Дерпт был уже не просто маленькой неприступной крепостью, владея которой, можно было контролировать большую часть эстонских территорий. Нет. Это время прошло. Под властью немцев Дерпт изменился. Теперь это был крупный торговый центр, среди жителей которого попадались и русские. Теперь город выступал как посредник в торговых делах между северо-западной Русью и остальной Прибалтикой. Город-воин стал городом-купцом. Поэтому новгородцам лучше, чем кому бы то ни было, было известно о том, что происходит в Дерпте. Какие богатства хранятся в его подвалах. И чем, при удачном стечении обстоятельств, горожане смогут поделиться с русскими. Именно за этим добром новгородцы и псковичи шли на город. То есть главной причиной выбора Дерпта стало богатство его посада. Корысть и зависть влекли новгородцев, а под это дело князь Александр вставлял серьезную шпильку своим извечным врагам на западе. Возможно, это не совсем то, что хотелось бы видеть владимирскому князю в плане наступательной операции в Прибалтике, но даже и такое локальное наступление на довольно долгое время заставит притихнуть крестоносцев. Тем более что в эти края русские давно с оружием не хаживали.

Итак, огромная объединенная русская рать подошла под стены Дерпта, бывшего Юрьева. Сколько лет прошло, сколько славных побед было одержано, сколько крови пролито, а Юрьев по-прежнему оставался в руках крестоносцев. Немцы знали, что рано или поздно, но у русских возникнет желание вернуть себе эту стратегически важную крепость, а потому потрудились на славу ради ее укрепления. Вокруг города немцы выстроили три каменных пояса оборонительных линий, укрепив их множеством башен. Казалось, что город ощетинился ими, как еж, и оттого стал еще неприступнее, злее и опаснее. Однако хоть каменных пояса было целых три, два из них прикрывали собой в первую очередь посад. И лишь третий — замок — защищал резиденцию епископа. Именно поэтому, хоть раньше город был намного меньше и компактнее, он был куда более неприступен. Сейчас стены больше пугали, чем защищали, тем более, что противопоставить такому большому, агрессивному и интернациональному войску ливонцам было практически нечего. Даже с учетом фактора городских укреплений. К тому же русские, нагоняя страху на местных жителей, начали грабить и разорять вражескую территорию задолго до подхода к городу. В Дерпте укрылись тысячи беженцев, они рассчитывали на надежность крепостных стен, за которыми надеялись переждать грозу. Но надежды оказались напрасными.

Магистр ордена не сидел сложа руки. Получив информацию о движении огромного русского войска в глубь страны, к Дерпту, он сразу послал им навстречу братьев-рыцарей и «других героев» (Ливонская рифмованная хроника), что были у него под рукой. Наспех собранный отряд решил встретить русское войско на подступах к Дерпту. Но, видимо, крестоносцы и в этот раз не рассчитали собственные силы либо плохо представляли количество русских полков, выступивших в поход. Когда они увидели их собственными глазами, было уже поздно. Однако рыцарей нельзя упрекнуть в трусости. Невзирая на большой численный перевес со стороны противника, они решили дать русским бой. Возможно, что ливонцы по привычке решили атаковать первыми. Это их и погубило. Русские лучники поработали на славу, а большинство крестоносцев погибло, «прежде чем вступило в бой». «Русские многих успели в тот день сделать несчастными» — так передает нам итоги сражения Ливонская рифмованная хроника. С нашей стороны потерь практически не имелось. Ни русские летописцы, ни немецкие хронисты о них не пишут.

Смахнув со своего пути, как пушинку, отряд ливонских головорезов, русское войско подтянулось к самому городу Дерпту. Конечная цель пути была перед ними. Осталось только протянуть руку и получить то, зачем шли.

Русские князья и воеводы степенно и не торопясь, под взглядами сотен напуганных глаз объехали периметр городских укреплений, выискивая наиболее слабое место. В Дерпте к этому моменту было целых девять довольно крупных религиозных сооружений: соборов, церквей и монастырей, а если добавить сюда еще и епископский замок, то все десять. Это говорит о том, что город стал еще и довольно крупным для Прибалтики религиозным центром. Сейчас для горожан было самое время их использовать по прямому назначению. Ведь укрывшимся за стенами Дерпта только и оставалось, что молиться, дабы беда обошла их стороной, а русские одумались и ушли восвояси. Или хотя бы чтоб мор напал на захватчиков. У дерптских священников не было недостатка в прихожанах в столь грозный час, они трудились не покладая рук, но все их молитвы оказались тщетными.

Тем временем, все для себя уяснив и не испытывая особого трепета перед затаившимся городом, русские командиры чинно расставили полки и начали приступ. Свято уверовав, что на их стороне «честного креста сила и Святой Софии», а немец, особенно крестоносец, изначально не может быть прав против новгородца, русские пошли на приступ городских стен.

Всего один день потребовался воинству, чтобы взять эту разъевшуюся твердыню. Лавина ратников захлестнула первую городскую стену и, с ходу перевалив через нее, растеклась по городу, сметая все со своего пути. Под ударами русских рухнули ворота второй крепостной стены, и судьба Дерпта была решена. О дальнейшей судьбе города новгородский летописец поведал кратко и емко: «...но помощью божиею одинымь приступлениемь взятъ бысть, и люди многы града того овы побиша, а другы изъимаша живы, а инии огнемь пожжени, и жены ихъ и дети».

«Ливонская рифмованная хроника» придает событиям особый колорит, поскольку показывает нам взгляд с другой стороны линии фронта. Она рассказывает об этом событии так: «Дорпат они (русские) захватили и тогда же сожгли город почти дотла. Рядом был замок (епископский): кто в него попал, тот спасся». Из нее же мы узнаем, что епископ, остатки гарнизона и уцелевшие братья-рыцари в спешке укрылись за стенами замка. Последнего оплота крестоносцев в практически взятом приступом Дерпте. Больше укрыться было негде. Если замок падет, то выбор будет невелик. Либо смерть, либо плен. Правда, рыцари оказались в цитадели не первыми. Раньше них там обосновались католические священники, которые ничего не соображали от страха, сея вокруг себя лишь панику. Прелаты церкви, привыкшие «жечь глаголом» людские сердца, оказались не готовы к встрече с суровой действительностью. Да и принять мученическую смерть за веру среди них желающих не нашлось. Для защитников они сразу же превратились в обузу. Судя по всему, автор «Рифмованной хроники» относился к этой братии с презрением, иначе никогда бы не написал столь желчные строки:

Попы испугались смерти очень,
Как это случалось и в старые времена,
И происходит почти повсеместно.
Они призывают стойко стоять,
А сами прочь удирают.

Однако сдача не входила в планы осажденных в замке крестоносцев. Не обращая внимания на нытье и страх служителей культа, воины занялись привычным делом. Теперь, когда первый шок прошел и немцев от русских отделяла стена, которую те с ходу не смогли одолеть, ливонцы наконец сумели наладить оборону. Братья-рыцари с кнехтми разбежались по стенам, прильнули к бойницам и амбразурам, выглядывая врага, а затем открыли по русским массированную стрельбу из луков и арбалетов. Укрываясь за зубцами, они засыпали противника градом стрел, однако русские в ответ выдвинули к замку своих лучников и вступили с ливонцами в перестрелку. Стрельба с обеих сторон была не прицельная и бестолковая. Просто одни пытались сбить навал русских и показать, что здесь то место, где будут сражаться до конца и сюда лучше не лезть. Другие же хотели подавить своим огнем огрызавшихся ливонцев или запугать их до последней крайности. Ведь при удачном стечении обстоятельств удалось бы разграбить и замок епископа! Но атаковали русские ратники уже без прежнего азарта. Им вполне хватало добычи в самом городе, а потому единственной жертвой этой перестрелки стал новгородец Петр Мясникович.

Верещагин В.В. Александр Невский принимает схиму

Однако дело было сделано. Штурмовать сам замок, теряя понапрасну людей, князья и воеводы не хотели. Ибо цель похода была иная, и она была уже достигнута. Пущай рыцари сидят в замке и молятся своему богу, чтобы их минула участь соплеменников. Пускай смотрят, как русские с легкостью и задором уничтожают все плоды их кропотливого труда за столько лет. Пусть это служит им напоминанием, что наши полки могут в любой момент сюда вернуться и проделать все это еще раз.

Пускай видят ливонцы, что может остаться от Дерпта, если новгородцы вновь захотят прийти за добычей. А посмотреть было на что!

Дерпт пылал, ратники и дружинники вытаскивали из огня трофеи и добычу, гнали к городским воротам длинные вереницы пленных. Город был полностью сожжен и разграблен, а русское воинство, «взяша товара бещисла и полона» (Новгородская I летопись старшего извода) медленно поползло на Русь, довольное и богатое.

Цели удержать за собой Дерпт в этот раз не было. Как мы и отмечали, это был лишь простой набег. Можно сказать, с целью наживы. Однако все получилось так, как и задумывал князь Александр. Да, Дерпт остался в руках немцев, однако им теперь надолго отбили охоту соваться в русские пределы. Теперь у ливонцев своих дел был непочатый край. Испытав на себе возможности русского воинства, им нужно было приложить немало сил, чтобы привести все в надлежащий порядок. А заодно и обдумать, как укрепиться еще надежнее. Или, может, католическим правителям Ливонии пришло время подумать, как налаживать с русскими стабильные мирные отношения? Чтобы избежать в будущем таких вот выволочек.

Что же касается магистра ордена, то он с воинством объявился у выжженного дотла Дерпта только тогда, когда все русское воинство вернулось домой. Долго же он канителился, чтобы оказать помощь защитникам! С другой стороны, магистр явно не ожидал, что все так быстро закончится, ибо был уверен в несокрушимости каменных стен города, способных выдержать длительную осаду. А пришел в разгромленный Дерпт он с войсками явно для галочки, желая показать всем, что вот хотел помочь, да не успел. Как язвительно заметил автор «Ливонской хроники»:

Во главе войска пришел он
К Дорпату, собираясь
Русское войско проучить.
Но желание его исполнить не удалось:
Русские были уже в своей стране.

Обратим внимание на тот факт, что в этот раз Александр Невский лично в поход не пошел, а, как товарищ Сталин, предпочел руководить из центра. Собрал войска, назначил командующих — и вперед! Решал исключительно стратегические вопросы, тактические решали другие люди. И у князя все получилось.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница