Глава седьмая
Настоящая глава посвящена реконструкции киевского источника общерусских сводов второй половины XV в.
Мы говорили, что громадная территория, значительная часть «Русской земли», еще в XIV в. вышла из-под власти великого княжения Владимирского, захваченная Литвою; взят был и Киев. Но если «великое княжение Владимирское» не распространяло свою власть на эти области, то русский митрополит, носивший титул митрополита «Киевского и всея Руси», был им не только формально, но и фактически, хотя и с большими перерывами. Митрополия «всея Руси» должна была объединять как территории Северо-Восточной и Северной Руси, так и Юго-Западной и Западной, находившиеся в пределах владений литовских или литовско-польских.
Памятники древнерусского канонического права свидетельствуют о том, что в первой четверти XV в. и позднее, в церковных кругах во всяком случае, сохранялось представление о «единой» митрополии «всея Руси» и единой Руси, «всей Русской земле», как территории, населенной русским православным населением и сложившейся в первые времена христианизации, т. е. в эпоху Киевской Руси1.
Так смотрели у нас в церковных кругах. Но Витовт и при Фотии провел на киевский «столец» своего ставленника (Григория Цамблака) как митрополита не только «Киевского», но и «всея Руси» (1415 Г.)2.
Равным образом позднее и Исидор, и ученик его Григорий были поставлены на митрополию «Киевскую и всея Руси»3. В Литве не теряли надежды видеть своего ставленника принятым в восточнорусских землях. А в Москве вели борьбу против фактического раздела единой митрополии «всей Русской земли», добиваясь распространения власти московского митрополита на территорию Юго-Западной и Западной Руси.
В свете этих отношений становится яснее происхождение списка «всем градом руским, дальним и ближним», оформившегося в конце XIV или в начале XV в. В нем также по существу выражена идея единства Юго-Западной и Западной Руси и Руси Северной и Северо-Восточной, собраны «русские» города «дальние» и «ближние». Древние списки этого памятника ведут нас скорее всего к церковной среде. Они имеются в сборниках, содержащих свод 1518 г., а также в сборниках церковного происхождения, судя по их составу (Синодальный № 645, принадлежавший Троице-Сергиеву монастырю; Уваровский № 188), и сохранились в сборнике, содержащем Комиссионный список Новгородской I летописи, где интересующий нас источник помещен после списков русских митрополитов и новгородских епископов, архиепископов и архимандритов. Перед списком митрополитов и поучением митрополита Петра список «градомъ рускимь» помещен в рукописи Новороссийского университета № 81, содержащей также Новгородскую IV летопись.
Опыт локализации «градов» произведен акад. М.Н. Тихомировым4. Составитель списка, как выяснено в работе А. Поппэ на материале волынских «градов», пользовался разновременными источниками5. При объяснении, почему в число «русских» попали волошские и болгарские города, надо иметь в виду следующее. Болгарские и волошские (молдавские) города молдавский господарь считал своими в начале 90-х годов XIV и в начале XV в. (1406—1415 гг.)6. В начале XV в. молдавский господарь признавал церковную зависимость от польско-русского Галича, который с 1401 г. находился в церковном отношении в ведении Киприана, как киевского, галичского и всероссийского митрополита (так, в грамоте, писанной около 1405 г.: «...Kyprziano metropolitani Kioviensis et Haliciensis totiusque Russiae»7. Галич был в составе митрополии «всея Руси» и при Фотии, который ездил в Галич в 1412 и в 1420 гг.)8.
Понятно, что именно в церковных кругах и в плане церковных связей ставились подобного рода «общерусские» вопросы.
В церковных кругах интерес к Южной Руси, к ее истории не затухал в первой половине XV в., хотя Южная (точнее, Южная и Западная) Русь находилась под властью Литвы и Польши. Отсюда желание в церковной среде привезти на Северо-Восток рукописи с киевскими «летописцами».
Мы не располагаем прямыми указаниями, когда и кем был привезен в Москву новый южнорусский летописный свод или своды9. В период господства татаро-монголов рукопись с текстом киевского свода могла храниться и в Выдубицком монастыре, и в Киево-Печерском. В Киев ездили и Киприан, и Фотий. Последний посетил Киев трижды: в 1409, 1412 и 1420 гг. О близости Фотия к Киево-Печерскому монастырю, где он останавливался, свидетельствуют три поучения, адресованные киево-печерским монахам10. Собирая летописный материал, Фотий был заинтересован в том, чтобы южнорусский киевский летописный свод имелся в Москве. Как устанавливается сравнением Софийской I летописи с Новгородской IV, южнорусский летописный источник находился у составителя Фотиева Полихрона. Каким-то киевским летописцем пользовался составитель Софийской I летописи старшего извода, что видно из содержания статей под 6655 г., которые сближают текст Софийской I с Ипатьевской, а также из ссылок составителя на киевский летописец под 6585—6598 гг. Софийская I летопись старшего извода кончалась не на 1418 г., но на известии о событии 1422 г.
Сравнивая Московский свод 1479 г. с Софийской I и Новгородской IV летописями, можно убедиться в том, что специфический южнорусский материал XII в., который сближает свод 1479 г. с Ипатьевской летописью, нет оснований считать заимствованным из этого общерусского текста, так как в нем южнорусский материал отразился значительно слабее. Следов детального изложения здесь — в общем источнике Софийской I и Новгородской IV летописей — не видно. Нет южных известий 6630, 6631, 6632 гг. (а краткое сообщение о митрополите Никите дано в другой редакции), 6637, 6652 гг.; нет длиннейшего рассказа 6654 г. Известия 6646 г. изложены в другой редакции. Отсутствуют пространные повествования о южнорусских событиях 6655, 6657, 6658, 6659 гг. и т. д.
Если под «Фотиевым Полихроном» разуметь общерусский свод, отразившийся в соединении с новгородской летописью в Софийской I и Новгородской IV летописях, то следует признать, что в «Фотиевом Полихроне» южнорусский материал был использован значительно слабее, чем в Московском своде 1479 г., и в ином тексте: общий источник Софийской I и Новгородской IV летописи был также одним из первоисточников Московского свода 1479 г.
Следов подробного изложения южнорусских событий XII в., аналогичного тексту свода 1479 г., нет и в тех сводах, в которых частью отражается предшествующий московский свод 1471 г., т. е. в Никаноровской летописи и близких к ней летописях (ср. текст свода 1479 г. под 6630, 6646, 6652, 6654—6664 гг. и т. д. с Никаноровской, Вологодско-Пермской и, в частности, с Лондонским списком последней).
Таким образом, в общерусском летописном тексте, который послужил общим источником Ермолинской летописи и Московского свода 1479 г., был обильно использован материал киевского источника, замеченного еще А.А. Шахматовым. Чтобы получить правильное представление о нем, высказать правильные о нем суждения, необходимо было выделить его из дошедших до нас текстов, пользуясь точной методикой. Предложенное выше исследование о происхождении общерусского текста — общего источника Ермолинской летописи и Московского свода 1479 г. — позволяет построить научную гипотезу, а приведенная ниже работа по восстановлению текста киевского источника дает уже конкретные, документально проверенные выводы11.
* * *
Киевский источник мы будем изучать, пользуясь в основном двумя списками: Уваровской рукописью и Эрмитажным списком. Сравнивая оба списка, убедились, что они весьма близки между собою, хотя многие слова в Эрмитажном списке искажены переписчиком XVIII в., так как он далеко не все понимал. Вместе с тем оказывается, что в Эрмитажном списке недостает мест, имеющихся в Уваровском, и наоборот, в последнем нет тех мест, которые сохранились в первом. Анализируя эти чтения, приходим к выводу, что в первоисточнике, в первоначальном тексте свода 1479 г., имелись и те чтения, которых нет в Уваровском, и те, что отсутствуют в Эрмитажном.
Переписчик Эрмитажного списка делал механические пропуски: они объясняются в большинстве случаев гаплографией12 Так, на стр. 156 Эрмитажного (ср. Увар., л. 33 об.) переписчик пропустил конец одной и начало другой фразы после слов «на Всеволода...» до слов «...от Всеволода» (6635 г.); на стр. 182 большой пропуск от слов «Феодора, и емьше ведоша...» до слов «...и повелѣ» (6655 г., ср. Увар., лл. 49 об. — 50); на стр. 184 (того же года, ср. Увар., л. 51 об.), — после слов «до Всеволожа...» до слова «Всеволож»; на стр. 186 (Увар., л. 52 об.) — после слов «христьянъ дѣля» до слов «христьян дѣля»; на стр. 206 (Увар., л. 64 об.) — после слов «къ Суздалю» до слов «пойти къ Суздалю»; на стр. 208 (Увар., л. 66 об.) — после слов «полкы своими» до слов «полкы своими»; под 6660 г. на стр. 209 (Увар., л. 67) — после слов «в город» до слов «...и затвориша город»; на стр. 211 (Увар., л. 68—68 об.) — после слов «къ брату своему Ростиславу...» до слов «...къ брату своему Ростиславу»; на стр. 211 (Увар., л. 68 об.) нет слов «к Любечю яко же бѣша съ братом»; на стр. 217 (Увар., л. 72 об.) — после слов «не утвердил» до слов «с людми утвердися» (6662 г.); на стр. 218 (Увар., л. 73) пропуск после слов «под Мъстиславом Переяславль» до слов «под нимъ Переяславль»; на стр. 230 (Увар., л. 79 об.) пропущены слова «бѣже Изяславъ от Бѣлагорода къ Гомью и побѣгоша»; на стр. 249 (Увар., л. 93) пропуск после слов «и побѣже» до слов «он бѣже»; на стр. 266 (Увар., л. 103 об., в конце) — после слов «изъ города» до слов «из города»; на стр. 266 (Увар., л. 104) — после слова «володимерцѣ» до слов «въ Володимери»; на стр. 268 (Увар., л. 104 об.) — после слов «к Москвѣ» до слов «вѣсть къ Москвѣ»; на стр. 275—276 (Увар., л. 108—108 об.) механический пропуск после слов «князи наши и братиа» до слов «Володимерю и иде»; на стр. 280 (Увар., л. 110 об.) — после слов «и въложиша» до слов «привезше положиша»; на стр. 297 (Увар., л. 117—117 об.) — от слов «Рюрикъ же посла...» до слов «...Рюрикъ же посла»; на стр. 300 (Увар., л. 118 об.) нет слов «ни Киева, ни Смоленьска, ни под дѣтми»; ниже (Увар., л. 119) — слов «ни Угри, ни Ляхове, но единого дѣда есмы»; и ниже пропуск после слов «дѣти свое» до слов «вежи своѣ».
Далее, сравнение обоих списков обнаруживает, что Эрмитажный список сохранил ряд мест изучаемого текста, которые отсутствуют в Уваровском. Они восходят к первоначальному тексту свода 1479 г. Так, на л. 40 Уваровского списка читаем: «а под Ростиславомъ Мъстиславичем Володимеря», тогда как в Эрмитажном полная фраза:
«а под Ростиславом Мстиславичем Смоленска, а под Изяславом Мстиславичем Володимеря» (стр. 165)13. На л. 42 в Уваровском после слов «возлѣ рѣкы» опущены слова «А Всеволод стояше на другои стороне реки» (Эрм., стр. 168). На л. 44 об. в Уваровском в фразе «и скотницѣ и товару» пропущены слова (после «скотницѣ») «и бретианице», которые имеются в Эрмитажном (стр. 17:?) и в Ипатьевской летописи. На л. 51 об. после слов «Половци поидоша» в Уваровском пропущены слова «от них в Половцѣ, а у них мало осташася и поидоша», которые имеются в Эрмитажном списке (стр. 184); они есть также в Ипатьевской летописи. На л. 58, под 6658 г., после слов «по Изяславѣ Святослава Всеволодича» в Уваровском пропущены слова «и Бориса Юрьевича», имеющиеся в Эрмитажном на стр. 195 (ср. Лаврентьевскую, где Борис Юрьевич упоминается). На л. 60 об. в Уваровском после слов «гребцовъ не видѣти» пропущены слова «токмо весла видети», сохранившиеся в Эрмитажном и в Лаврентьевской летописи. Под 6661 г. на л. 70 об. в Уваровском перед словами «и что деяти» пропущены слова «что ся тебе сотворить, то нам», которые есть в Эрмитажном (стр. 214) и в Лаврентьевской. На л. 74 в Уваровском (6664 г.) после слов «не приял еси» пропущено слово «благословения», сохранившееся в Эрмитажном (стр. 221), в Ипатьевском — «благословление». Под 6667 г. на л. 77 об. в Уваровском после слов «и имѣние твоеа» пропущены слова «разграбихомъ и дружины твоея», имеющиеся в Эрмитажном списке (стр. 227) и в Ипатьевской летописи. На л. 78 об. после слов «къ Олговичу Святославу» в Уваровском пропущены слова «и ко Всеволодичю Святославу», которые есть в Эрмитажном (стр. 228). Ниже на л. 78 об. после слов «на тя с хвалою» в Уваровском опущены слова «то богъ будетъ с тобою», которые имеются в Эрмитажном (стр. 229), а также в Ипатьевской. На л. 79 между словами «Сатмазович» и «и Карась» в Уваровском пропущено: «Варакоз Мнюзович» (так читаем в Эрмитажном, стр. 230; в Ипатьевской — «Каракоз»). В конце л. 96 под 6676 г. после слов «помилованиа ни от кого» в Уваровском пропущены слова «взяша многое множество именеи, а из церквеи иконы и книги» (так читаем в Эрмитажном, стр. 254), аналогичная фраза имеется и в Ипатьевской летописи.
Как видим, южнорусский материал (XII в.) Московского свода 1479 г. восстанавливается с помощью обоих списков.
Переходим к рассмотрению интересующего нас южнорусского материала.
Для того, чтобы выяснить объем и содержание текста в Московском своде, восходящего к киевскому источнику, надо освободить его от заимствований из новгородско-софийского источника или источников и из Троицкой или весьма близкой к ней летописи. Извлекаем сначала новгородско-софийский материал.
Под 6631 г. вставлено известие, которого нет в Ипатьевской и Лаврентьевской и которое имеется в Софийской I и Новгородской IV, о том, что Всеволод Мстиславич ходил с новгородцами на Емь; под 6633 г. — известие, отсутствующее в Ипатьевской и Лаврентьевской и имеющееся в Софийской I и Новгородской IV, о том, что новгородцы посадили на княжеский стол упомянутого выше Всеволода Мстиславича.
Следующие известия имеются в Софийской I, Новгородской IV и отсутствуют в Ипатьевской и Лаврентьевской или находятся там, но в другой редакции: под 6641 г. — о том, что Всеволод Мстиславич ходил с новгородцами на Чудь и взял Юрьев; под 6643 г. — о походе Всеволода Мстиславича со всей новгородской «областию» и о битве на Ждане горе с указанием убитых новгородцев; под 6644 г. — рассказ об изгнании новгородцами Всеволода с перечислением его проступков; под 6644 г. — о том, что «женися» Святослав Ольгович в Новгороде и Нифонт его «не вѣнча»; под 6645 г. — весь текст, начиная от слов «Того же лѣта Всеволод Мъстиславич...» до конца года; под 6646 г. — о том, что псковичи заключили мир с новгородцами; 6647 год дублируется; в первый раз под 6647 г. весь текст взят из Новгородско-Софийского свода, второй раз — из другого источника; некоторые детали рассказа (см. «Всеволод же обѣщався... посла тогда»), отсутствующие в Новгородской IV и Софийской I, подтверждают, что составитель Московского свода пользовался первоисточником. Под 6656 г. читаем о том, что Изяслав Мстиславич послал в Новгород сына Ярослава, а Святополка вывел и дал ему Владимир; под 6662 г. — о том, что у Юрия родился сын Димитрий и заложен г. Дмитров; под 6665 г. — рассказ об изгнании Мстислава Юрьевича новгородцами, о бегстве князя; под 6669 г. текст с начала статьи до слов «опять на своеи воли его», под 6676 г. — весь текст от слов «И иде Святославъ из Новагорода на Лукы...» до слов «...много зла створивше»; под 6679 г. — о том, что новгородцы выгнали Романа Мстиславича, с прибавлением слов самого составителя свода 1479 г. по адресу новгородцев: «Таковг» бо бѣ обычаи оканных смердов измѣнниковъ»; под 6683 г. — рассказ об убиении князя Андрея Боголюбского от слов «в се же лѣто убьенъ бысть...» до слов «...и вземше тѣло его и несоша въ церковь», совпадающий с Софийской I летописью; под 6685 г. — о том, что Мстислав был призван в Ростов и, уходя из Новгорода, оставил там сына Святослава (есть в Софийской I летописи); ниже под тем же годом — о том, что новгородцы отказывались принять Мстислава с сыном Святославом. В Софийской I летописи Святослав не упомянут; но, очевидно, о нем упоминалось в Новгородско-Софийском своде; под тем же годом, от слов «И хотяше Глѣбъ мира...» до слов «...не створи ему зла ничто же»; и ниже от слов «и овых казни...» до слов «...кровопролитию никако же»; и ниже от слов «но шедше розметаша порубъ...» до слов «...на Волоцѣ»; под 6687 г. — весь текст; под 6688 и 6689 гг. видим комбинацию сведений, взятых из Софийской I или из Новгородско-Софийского свода со сведениями из Троицкой летописи. Затем, под 6690 г. — весь текст; под 6692 г. — весь текст; под 6696 г. — о том, что новгородцы выгнали Мстислава Давыдовича; под 6697 г. — о том, что псковичи избили чудь поморскую: под 6699 г. — от слов «Того же лѣта князь. Ярославъ Володимерич...» до конца года; под 6700 г. — о том, что Ярослав ходил с псковичами и малым числом новгородцев на Медвежью Голову; под 6702 г. — о пожарах в Ладоге, Русе и Новгороде; под 6703 г. — от слов «Того же лѣта позва Всеволод новогородцевъ на Черниговъ...» до конца года.
Оговоримся, что некоторые из перечисленных известий могли также попасть в свод 1479 г. из предыдущего московского свода.
Значительно больше обнаруживается вставок из Троицкой летописи, которая в качестве источника является одним из важных компонентов в изучаемом отрезке свода 1479 г. Под 6626 г. из нее взяты факты о том, что Владимир Мономах послал в г. Владимир сына своего Романа14 (в Ипатьевской нет). Первое известие 6629 г. представляет собой комбинацию текста из киевского свода (ср. Ипатьевскую) с извлечением из Троицкой (см. выражение «и тако мятущеся зде и онде изгибоша» — Лавр., Троицкая). Под 6630 г. из Троицкой взяты известия о знамениях с точными датами; под 6631 г. — о смерти переяславского епископа и черниговского; под 6632 г. — о том, что во время пожара сгорело около 600 церквей; под 6633 г. — некролог Владимира Мономаха (взят из Троицкой летописи, но дан в сокращенном виде; в Ипатьевской летописи совсем иной текст некролога); далее — о том, что в Киеве сел Мстислав, а Ярополк в Переяславле (заголовок «Княженье Мъстиславле» в своде 1479 г. был написан на полях, как в Эрмитажном списке)15, и весь текст от слов «Половци же услышевше...» до конца года; под 6634 г. — весь текст; под 6635 г. — весь обширный текст; под 6636 г. — весь текст; под 6639 г. — весь текст (см. Лавр. лет. и реконструированную Троицкую под 6639 и 6640 гг.; в Ипатьевской летописи — в другой редакции). Отметим, что в Лаврентьевской и в реконструируемой Троицкой нет слов, имеющихся в своде 1479 г.: «и иде къ Ярополку, Ярополкъ же да ему Переславль»16. Заголовок «Княжение Ярополче» в своде 1479 г. находился на полях, как в Эрмитажном17.
Под 6641 г. — от слов «А Ярополкъ того лѣта...» до конца года, но с сокращением; под 6642 г. — весь текст; под 6643 г. — весь большой текст с начала до слов «...а Изяславу Мъстиславичю Володимерь». Отметим, что слов «князи бо их отъидоша... поидоша въ свояси» в Лаврентьевской и реконструируемой Троицкой нет. Под 6644 г. взят текст, начиная с известия о том, что Ольговичи начали воевать «городы и села по Сулѣ» и до слов «...епископъ Володимерьскыи». Но слова «Ярополча дружина и братьи его лучшая» заимствованы из киевского свода (ср. Ипатьевскую летопись): под 6645 г. — о поставлении епископов в Смоленск и во Владимир; под 6646 г. — с начала года и до слов «февруариа 22», за исключением помянутого выше известия о псковичах; под 6647 г. (под вторым дублированным годом) — весь текст; под 6648 Г. — весь текст. Слов «и отслаша имъ [и?] назад къ отцю» нет в Лаврентьевской и Троицкой; под 6649 г. — весь текст; под 6650 г. и 6651 г. — весь текст; под 6652 г. видим, что составитель пользовался то тем, то другим источником. Известия об Изяславе и о свадьбе его дочери могли быть взяты и из Троицкой, и из Ипатьевской. Далее текст от слов «В то же лѣто иде Всеволод...» до слов «...по сеи сторонѣ города» написан с помощью Троицкой летописи (ср., например, о «Голых горах» и о «Рожнеци полѣ»). Затем, от слов «В первыи же день приступльше пожгоша острогъ...» текст заимствован из киевского свода, причем в Ипатьевской находится под 6654 г.; а от слов «ѣде Володимеръ ко Всеволоду...» до конца года взят из Троицкой. Краткое известие под 6653 г. — из Троицкой. Под 6654 г. видим опять, что составитель сначала берет из одного источника, а потом переходит к другому. Самое начало взято из Троицкой. Но от слов «и ста под Вышегородом въ Островѣ...» идет заимствование из киевского свода (отсутствует в Лаврентьевской и Троицкой и имеется в Ипатьевской). От слов «и не угодно бысть имъ. И послашяся в Переяславль...» составитель переходит к Троицкой летописи. Но ниже, от слов «Святославъ же сдумавъ с мужи своими посла попа своего къ Давыдовичема...» опять обращается к киевскому источнику. Затем, в обширном тексте под 6655 г. из Троицкой летописи взято только от слов «совокупивъ вои своих множество...» до слов «...остави в Киевѣ», от слов «два мужа, Добрынку и Радила...» до слов «...и кыяны всѣ» и ниже от слов «стояща по обычаю на обѣдни...» до конца года; под 6656 г. — с начала года до слов «А Мъстиславъ воротися Переяславлю»; дальше — от слов «Того же лѣта посла Юрьи сына своего Ростислава...» до слов «...посажа посадники свои»; под 6657 г. — от слов «некоторыи же мужие...» до конца года; под 6658 г. — с начала года до слов «...Борис же беже къ отну в Кыевъ» (Увар., л. 59). Во всем этом обширном тексте мы не находим в Лаврентьевской (ср. реконструированную Троицкую) только одной фразы: «пришел бо бѣ преже къ Бѣлогороду Володимер Мъстиславич, брат Изяславовъ, на него». Под 6659 г. из Троицкой летописи взято от слов «Тое же весны преставися Ростиславъ Юрьевич...» до слов «...съ стрыемъ своимъ Вячеславомъ» (Увар., лл. 60—61: Эрм., стр. 197—199); ниже, под тем же годом, — от слов «и постиже их у Перепетовых в четверток» (Увар., л. 63 об.) до слов «и укрѣпи дружину свою» и от слов «Изяславъ же Мъстисловичь воротися къ Киеву...» (Увар., л. 64 об.) до слов «...Того же лѣта преставися княгини Изяславова» (Увар., л. 65 об.). Составитель Московского свода 1479 г., таким образом, переходил от изложения одного источника к другому. Под 6660 г. из Троицкой летописи взяты только две фразы в начале: от слов «Того же лѣта Изяславъ посла...» до слов «...со Мъстиславомъ Изяславичем», и в конце от слов «Мъстиславу же Изяславичю поможе богъ...» до слов «...Володимир, князь Галичскы» и выше слова «а Изяславъ поим съ собою... брата своего Святополка». Под 6661 г. — весь текст; фразы о том, что Изяслав послал «по другую жену собѣ въ Обезы», нет ни в Ипатьевской, ни в Лаврентьевской (и восстановленной Троицкой) и вставлена она, вероятно, составителем свода 1479 г. в качестве пояснения, которое в своих источниках он нашел под следующим годом.
Под 6662 г. из Троицкой взято с начала года до слов «...а сам възратися Суздалю», затем — от слов «Того же лѣта преставися Святополкъ Мъстиславичь...» до слов «...не пришел бяше Ростиславъ и-Смоленска» и ниже — от слов «Стрѣлцем же стреляющимся о рѣку...» до конца года; под 6663 г. — весь текст. Откуда взят текст под 6666 г. с начала до слов «...Леон на епископью Ростову»? Он одинаково читается и в Ипатьевской, и в Лаврентьевской (и в реконструированной Троицкой). Но в отличие от Ипатьевской и от Лаврентьевской (и реконструированной Троицкой), в своде 1479 г. имеются слова: «объ едином версѣ», относящиеся к построенному Успенскому собору во Владимире. Составитель свода 1479 г. не мог взять их из Троицкой, так как в Лаврентьевской под 6666 г. их нет. Но он мог их взять из ростовского своего источника, где читалось об одном верхе (ср. Ермолинскую летопись под 6666 г.).
Упоминание об одном верхе могло быть и в киевском своде, если допустить, что указание на 5 верхов в Ипатьевской было сделано при переработке киевского свода, в чем, впрочем, можно сомневаться.
Под 6667 г. заимствовано из Троицкой начало до слон «...грабя и попы», а также конец статьи этого года от слов «Изяславъ же отступи в поле, а половци идоша в вежи свое...». Под 6669 г. из Троицкой летописи вставлено только известие, что начали «подписывать» Успенский собор во Владимире, причем составитель Московского свода 1479 г. прибавил: «повелѣниемъ великого князя Андрѣа Юрьевича». Под 6670 г. в Московском своде из Троицкой взято (под 6672 г.) от слов «еще же не повелѣ мяс ясти...» до слов «...да не блазнятся о праздницѣхъ божиихъ»; под 6672 г. — начиная с известия об освящении церкви на Золотых воротах во Владимире до конца года; под 6678 г. (Увар., л. 96 об.) — от слов «паче же и за митрополичю неправду...» до слов «...На предлежащая же да взратимся», и ниже после заголовка («О половцех, како пришед къ Глѣбу...» и т. д.) от слов «Великому же князю Глѣбу Юрьевичу тогда сѣдящу...» большой текст до слов «...и по достоянию нашему наказуеть нас» (Увар., л. 99 об.), и в самом конце года — известие, что тело Владимира Андреевича положили в Янчине монастыре. Под 6679 г. из Троицкой летописи мог быть взят текст от слов «Того же лѣта родися у Мъстислава у Андрѣевича сынъ...» до конца года, весь текст под 6680, 6681, 6682 гг., а также под 6683 г. — с начала до слов «тогда вы дамъ отвѣтъ» (до рассказа об убиении Андрея Боголюбского) и ниже, от слов «и пѣвше над нимъ въложиша и въ гробъ каменъ» (Увар., л. 102 об.) до конца года; под 6684 г. — весь текст; под 6685 г. — от слов «То же время преставися благовѣрныи и христолюбивы князь Михалко...» до слов «...с побѣдою въ град Володимер» (Увар., л. 107) и от слов «Мъстиславъ же иде къ Рязаню...» до слов «...и стояша мѣсяца» (Увар., л. 107 об.); от слов «наряди же полкы свои,..» до слов «...изнимавъ руками» (Увар., л. 108) и от слов «На третии же день бысть мятежь...» до слов «...удержати людии множьства»; под 6686 г. — сокращенное изложение текста Троицкой; под 6691 г. — заимствовано из Троицкой; под 6693 г. — тоже весь текст; под 6694 г. — весь обширный текст; под 6695 и 6696 гг. — весь текст, с сокращениями; под 6697 г. — с начала до слов «...у великого князя Всеволода сынъ Георгии»; под 6698 г. — весь текст; под 6699 г. — с начала до слов «...августа 22 день»; под 6700 г. — от слов «Того же лѣта пожаръ бысть великъ...» до конца года; под 6701 г. — весь текст; под 6702 г. — с начала до слов «...князь велики Святъславъ Киевъски»; под 6703 г. — с начала до слов «...свата своего» и под 6704 г. — с начала до слов «...и вѣнчан бысть въ Володимеря».
Прослеживать далее заимствования в Московский свод 1479 г. из текста, близкого к Лаврентьевской и Троицкой летописям, для нашей темы не нужно: под 6704 (1196 г.) последний раз обнаруживается аналогичный Ипатьевской летописи текст особого южнорусского источника в Московском своде 1479 г.
Теперь перед нами очищенный текст южнорусского свода в составе изучаемого московского летописного памятника, точнее — фрагменты, извлеченные составителем Московского летописного свода, восходящие к южнорусскому источнику. Сравнение с Ипатьевской летописью показывает, что перед нами текст киевского свода. Основная часть текста почти дословно обнаруживается в Ипатьевской летописи.
Очищенный текст южнорусского источника находим под годами: 6626, 6627, 6628, 6629, 6630, 6631, 6632, 6637, 6646, 6652, 6654, 6655, 6656, 6657, 6658, 6659, 6660, 6662, 6663, 6664, 6665, 6666, 6667, 6668, 6669, 6670, 6671, 6672, 6673, 6674, 6675, 6676, 6678, 6704.
Но сравнение с Ипатьевской обнаруживает также, что в Московском своде 1479 г. систематически выбрасывалось то, что представлялось лишним. Сокращения эти имеют интерес, так как обнаруживают определенную направленность мысли, целеустремленность. В своем месте мы остановимся на этих показаниях.
Теперь же обратимся к вопросу о том, что представлял собою киевский летописный источник, попавший в Московский свод из общерусского свода.
Весьма сомнительно, чтобы составитель общерусского свода пользовался экземпляром Ипатьевской летописи, так как в Московском своде находим ряд южнорусских известий, особенно под 1212 (6720) г., которых нет в Ипатьевской летописи18. Если составитель пользовался самим киевским сводом, т. е. текстом несколько иной редакции, чем Ипатьевская летопись, то мы вправе ожидать, что встретимся с чтениями, отличными от Ипатьевской летописи, и даже, несмотря на сокращения, с южнорусскими известиями, которых в Ипатьевской летописи нет совсем.
Первое же южнорусское известие очищенного текста Московского свода 1479 г. под 6626 г. (1118), с которого мы начали обследование, оказывается, отсутствует в Ипатьевской летописи; не попало оно и в Лаврентьевскую. Это известие о том, что Ярослав Святополчич «отсла от себе» жену свою, внучку Владимира Мономаха, в результате чего («слышевъ се») Владимир пошел на него с войском (Эрм., стр. 15). Известие это объясняет, почему Ярослав бежал из Владимира-Волынского в Венгрию («в Угры»), как читаем в Ипатьевской и Московском своде, или «в Ляхы», как сообщает Лаврентьевская летопись.
В киевском тексте Московского свода были названы имена Рогволодовичей — Василия и Ивана, которых Мстислав «поточил» в Царьград (Московский свод под 6637 г.; Эрм., стр. 159). В Ипатьевской имена опущены (Ипатьевская летопись под 6637—6638 и 6648 гг.). Здесь же читались слова Вячеслава, обращенные ко Всеволоду Ольговичу, которых нет в Ипатьевской: «азъ, брате, приидох здѣ по братьи своеи Мъстиславѣ и Ярополцѣ по отець наших завещанию. Аще ли ты восхотѣл еси сего стола, оставя свою отчину, ино, брате, азъ еемь мнии тобѣ буди» (ср. Московский свод под 6646 г., Эрм. стр. 164 и Ипатьевскую летопись под 6648 г.). В киевском источнике Московского свода в рассказе об обращении Святослава с киевлянами к Игорю после слов «азъ, брате, цѣловал крестъ на том кыяном, яко быти тебѣ князем въ правду» читаем текст (продолжение речи Святослава), которого нет в Ипатьевской: «а людемъ, кому до кого будеть обида, ино ти ихъ судити въ правъду самому или мнѣ, а тиуномъ ихъ не судити, ни продавати. А что были тивуни брата нашего, Ратьша и Тудоръ, a тѣм не быти, а к о и м ь будеть быти, ино им имати къ суду (в Эрм. — «с суда») уроком, а въ свою волю имъ людеи не продовати» (см. Московский свод под 6654 г.: Увар., л. 43—43 об.; Эрм., стр. 170 и Ипатьевскую летопись под 6654 г.).
Под 6655 г. после слов «не имѣи на нас о том жалобы» могла читаться фраза, опущенная в Ипатьевской: «что есмы волости твои воевали и по тобѣ ганяли» (Увар., л. 47, Эрм., стр. 180) и ниже после слов «рече имъ посол Изяславль» — «рече вам братъ вашь Изяславъ» (Увар., л. 48 об., Эрм., 90 об.). Под 6660 г. после слов «воли бы Изяславли не створил» читаем слова, опущенные в Ипатьевской: «Они же много молиша короля о нем» (Увар., л. 67 об.). Следует заметить, что в Московском своде (в Уваровском и в Эрмитажном списках) читаем правильно: «воли бы Изяславли», тогда как в Ипатьевской летописи ошибочно: «волѣ королевы».
Под 6665 г. читалось: «Томъ же лѣтѣ поставлен бысть епископъ Василиць Переяславлю, а другого Кузму поставиша епископомъ въ Галичь» (Увар., л. 76, Эрм., стр. 225). В Ипатьевской — опущено.
Далее, из киевского текста (черниговской записи?) попал в Московский свод под 6667 г. подробнейший рассказ о смерти митрополита Константина, которого нет в Ипатьевской.
В Троицкой и Новгородской IV летописи одна общая редакция известия, более краткая; ничего не говорится о грамоте с завещанием о непогребении, о том, что епископ Антоний передал ее Святославу Ольговичу и «отрѣшь печать», и прочел ее, и «обрѣте в неи страшну вещь», что тело лежало непогребенным 3 дня, что его похоронили (в церкви Спаса), «идѣ же Игорь лежить Ярославич, в теремци»; нет известий о знамении, о буре в Киеве, о Ростиславе и т. д. Этот рассказ Московского свода кончается словами «Сия же страшнаа вся в Кыевѣ быша, а в Черниговѣ по вся 3 дни солнцю сияющу, а в нощи видяху над тѣломъ его 3 столпы огнены до небеси; егда же погрѣбено бысть тѣло его, и тогда бысть тишина повсюду» (Увар., л. 80 об. — 81; Эрм., стр. 232).
Далее, из южнорусского же текста взяты в Московский свод под тем же годом следующие южнорусские известия, которых нет ни в Ипатьевской, ни в Лаврентьевской, ни в Троицкой, ни в Новгородской IV, ни в Софийской I: о том, что воевали половцы около Носова и до Лта, захватили 800 душ, воевали у Котельницы и взяли княгинино село Шеломницу; о том, что Глебовичи захватили Володшу и Брячислава в Изяславли, Володшу посадили в «порубъ», а Брячислава держали скованного; о том, что Изяслав ходил к Путивлю на Олега Святославича, стоял 3 дня у города и без успеха вернулся к Вырю.
Под 6668 г. в Московском своде, в тексте, восходящем к южнорусскому источнику, сохранилась фраза, опущенная в Ипатьевской летописи: «И тако свадиша братью оканьнии тии злии человѣци, си бо суть оканнѣиши бѣсов, бѣси бо сами не могуще, что христьаном сотворити, то злых человѣкъ на то пущаютъ» (Увар., л. 84; Эрм., стр. 237; ср. Ипат. под 6669 г.). В этой фразе видим характерное для киевского свода XII в. подражание раннему киевскому летописанию: ср. в Ипатьевской под 6678 г.: «Золъ бо человѣкъ противу бѣсу, и бѣс того не замыслить, еже золъ человѣкъ замыслить...» и т. д.19
В обширном тексте Московского свода под тем же годом, который целиком восходит к киевскому источнику, обнаруживаются и другие места, не попавшие в Ипатьевскую (и Лаврентьевскую) летопись. Так, после слов «возы ихъ на Желяни» в Московском читаем: «и ту избиша много половець и черниговець»; после слов «и Нажира Переславича» читаем: «то бо бѣху бояре Изяславли»; наконец, после слов «летѣ с коня; еще же ему живу сущу» читаем здесь: «приѣхаста над онь Ростиславъ и Мъстиславъ, и нача над нимъ плакатися Ростиславъ, река: «брате Изяславѣ, се ли ти уже досыти, мало ти было волость Черниговъскаа, оже мя еси ис Кыева выгнал, и того ти не досыти, но и из Бѣлагорода хотѣл мя еси выгнати». Онъ же лежавъ спроси: «воды, воды пити». И повелѣста ему дати вина; онъ же испивъ и ту абие предасть дух. И повелѣша Ростиславъ и Мъстиславъ взяти тѣло его и нести в монастырь...» (Увар., л. 86; Эрм., стр. 239). Интересно, что этот отсутствующий в Ипатьевской летописи текст частично попал в Новгородско-Софийский свод; он имеется в одинаковой редакции в Новгородской IV и Софийской I не полностью, а только до слов «хотѣл мя еси выгнати». Таким образом, составитель Московского свода взял его не из Новгородско-Софийского свода, но оба они отразили общий южнорусский источник, который в Новгородско-Софийский свод попал из Фотиева Полихрона. Отметим еще, что под 6675 г. Московский свод, следуя киевскому тексту, перечисляет участников похода к Каневу и упоминает правильно Ивана Юрьевича, тогда как в Ипатьевской летописи Иван ошибочно назван Ярославичем20.
Итак, в Ипатьевской летописи, где киевский свод лег в основание галицко-волынской повести, не оказывается сведений о некоторых острых эпизодах из истории классовой борьбы в Киеве, междукняжеских отношений, церковной жизни, сведений из истории борьбы с кочевниками и т. п. Но они имеются в Московском своде 1479 г. и восходят к киевскому источнику.
Мы намеренно не останавливались на том известном факте, что в Ипатьевском списке или в Ипатьевском и Хлебниковском в некоторых случаях в тексте оставлены чистые места на несколько строк с пропуском текста. Пропуски означают, что в первоначальном оригинале Ипатьевской летописи были дефектные места, где остался не прочитанный писцом текст. Так, под 6654 г. после слов «и всю жизнь погоубила еста» в Ипатьевском списке оставлены чистыми семь строк, а в Хлебниковском недописана строка, и далее в Ипатьевском следует: «...яволю наоучению...», а в Хлебниковском: «по диаволю...». Не прочитанный писцами текст может быть восполнен, хотя, возможно, не совсем тождественным текстом из Уваровского списка и Эрмитажного от слов «а нынѣ еще к тому...» до слов «...Онѣма же» (Увар., л. 44; ср. Эрм. сп.). Под тем же годом после слов «Новгородци же сѣверьскыи дроужи» в Ипатьевской оставлены чистыми шесть строк, а далее в Ипатьевском и в Хлебниковском списках: «И розьярився рече братьи свои...» восполняется условно текстом из Эрмитажного, от слов «послаша ко Изяславу...» до слов «...тогда разгордевся» (Эрм., стр. 174 — ПСРЛ, т. XXV, стр. 389). Под 6657 г. после слов «...Борисови и Мьстиславу не» в Ипатьевской оставлены чистыми четыре с половиной строки, и ниже читаем: «не величаву бо ему сущю...» (об Андрее); ненаписанный текст воспроизводится по Лаврентьевской летописи от слов «не вѣдущимъ мысли...» до слов «...стягъ его видяхуть не възволоченъ». Ниже под тем же годом имеется два пропуска с чистыми строками, причем второй раз чистое место оставлено и в Ипатьевском и в Хлебниковском списках (до слов «от Ноя бы земля Русская расплодилася»). В обоих списках с пропуском текста оставлено чистое место и под 6658 г.
Итак, история «Русской земли» XII в. в Московском своде 1479 г. или, точнее, в его общерусском источнике была рассказана частью по Троицкой летописи или близкой к ней, частью по особому киевскому летописному источнику. Текст киевского источника представлял редакцию, местами отличавшуюся от дошедшей до пас Ипатьевской летописи.
* * *
Выше мы говорили, что в Московском своде систематически выброшено21 из источников то, что представлялось лишним. Так, под 6631 г. выброшены комментированные цитаты из «священного писания» и рассуждения на тему о том, что бог помогает «за честьное... житье и за смирение», а гордым «противится». Под 6652 г. опущены слова «богъ же и святая богородица избави городъ от лютыя рати: и възваша курии елисонъ (т. е. господи помилуй. — А.Н.), с радостью великою хваляще бога и пречистую его матерь» (ср. Московский свод под 6652 г. и Ипатьевскую летопись под 6654 г., л. 118 об.). Под 6656 г. опущен текст «се на[съ], брате, богъ искупилъ у мѣсто, а тебе богъ избавилъ от великия льсти, оже хотѣли любо яти, любо убити», а ниже, после слов «поидемъ же к Чернигову», опущено: «а како ны с ними богъ дасть», далее «и поклонистася святымъ церквамъ» и ниже слова «ты же тамо удержи Гюргя» и «како уже рѣкы сташа» (Московский свод под 6656 г. и Ипатьевская под 6655 г., л. 131—131 об.). Под 6657 г. пропущена дата и далее, после слов «похвалиста бога», опущено: «и святую богородицю и силу животворящаго хреста, видившеся брата въ здоровьи». Опущены также подробности о дарах и слова новгородцев (Московский свод под 6657 г. и Ипатьевская под 6656 г.). Под 6659 г. опущены дважды топографические детали, которые не могли быть интересны для северо-восточного читателя, и ниже — текст от слов «И рече Изяславъ: да же ны богъ поможеть...» до слов «...како ны богъ дасть с ним». Ниже опять дважды опущены топографические указания и далее фраза от слов «но се, брате, богъ и святая Пречистая...» до слов «...но нарядися», а выше слова «и молитвою родитель своихъ».
Из сказанного уже видно, что составитель Московского свода или его предшественник, составитель общерусского свода, считали излишними некоторые фактические детали, обременявшие текст, находили неуместным оставлять в своде те отступления в летописном рассказе, где выступает непосредственное отношение монаха-летописца к событиям (попытки с его стороны объяснить события в свете своего религиозно-нравственного мировоззрения, частые ссылки на богородицу, упоминание о молитве родителей и т. п.).
Прежде всего надо убедиться, что наши наблюдения не случайны, что мы имеем дело с сокращениями в определенном направлении.
Обращаясь к сокращениям в извлечениях из Троицкой летописи, видим ту же картину. Под 6633 г. в извлечении из текста Троицкой опущена фраза «и мы мнимся бога любяще, но аще потщимся заповѣди его схранити, тогда явимся бога любяще; любяи бо мя, рече, заповѣди его хранить», а также рассуждения о добродетелях Мономаха. Под 6650 г. вместо фразы «врагъ же роду хрестьянску дьяволъ ражже сердце Игореви Олговичю, всхотѣ ити в Переяславль» написано: «а Игорь Олгович въсхотѣ собѣ Переяславля». Под 6654 г. пропущено: «се же есть пособьемъ божьимъ и силою честнаго креста и заступленьемъ святаго Михаила и молитвами святые богородица». Под 6693 г. после слов «чинъ на мьздѣ» опущены слова «но его же богъ позоветь и святая богородица, князь въсхочеть и людье»; опущена характеристика епископа Луки, а ниже — пространное рассуждение о том, как бог казнит за грехи, с цитатами из «священного писания»; и под тем же годом опущено перечисление половецких князей.
Правильность наших наблюдений над характером сокращений при использовании южнорусского материала в Московском своде подтверждается и наблюдениями над новгородско-софийским материалом. Так, под 6771 г., где использован материал, помещенный в Софийской I летописи под 6770 г., пропущено обращение летописца к самому себе: «Горе тебѣ, бѣдныи человѣче!» и т. д. Под 6776 г., оставляя стереотипную фразу «се же бысть за грехи наша, да быхом ся покаяли», составитель Московского свода опускает текст начиная от слов «якоже глаголеть Писание: дивно оружие молитва и постъ, тако милостыня съ постомъ и молитвою совкупися...» до слов «...на горшая възвращаемся» и ниже от слов «яко же реклъ еси...» до слов «...праведныи си гнѣвъ свои». Выше опущено вторичное перечисление князей, очевидно, во избежание повторения. Под 6778 г. нет обращения автора-летописца к князьям: «О возлюблении князи русьстии! Не прелщаитеся пустошною славою свѣта сего, еже хуждьше паучины есть, яко сѣнь мимо идеть... да не обидите меншихъ сихъ сродниковъ своихъ...» и т. д. Под 6784 г. опущен факт о том, что Климента ввели «въ святую Софию», и т. д. Под 6807 г. сокращено о Довмонте. Под 6823 г. опущено: «бысть же за умножение грѣховъ нашихъ божиимъ попущениемъ не мало зла сътворися». Под 6827 г. опущен большой текст с цитатами из «священного писания» от слов «и бывшю ему въ Ордѣ, не хотя роду человѣчю добра всепагубныи враг дияволъ...» до слов «...не пощажу васъ»; ниже, от слов «блаженныи же великыи князь Михаило...» до слов «...за грѣхы наша» и т. п. Под 6855 г. опущено по поводу взятия Ореховца: «милостию божиею и заступлениемъ святыя Софии и молитвою пресвятыя владычица нашея богородица и приснодевы Мария». Под 6888 г. в рассказе об измене Олега Рязанского выпущены цитаты из «священного писания» и т. д. Под 6890 г. нет сведений о гибели книг, цитаты из «священного писания» (от слов «яко же пророкъ глаголаше: "боже, приидоша языци..."» и т. д.), опущено повторение о гибели людей («и бысть оттолѣ огнь...») и т. д.
В некоторых случаях со стороны составителя бесспорно было желание сократить излишние длинноты, выбросить ненужные фактические подробности. Составитель дал литературную обработку материала: его язык отточен, незаметны повторения, явные противоречия. Но работа интересна не только со стороны литературного мастерства. Исследователи отмечали уже те пропуски и редакционные изменения, которые носят определенно тенденциозный характер — в отношении к Твери и Новгороду22.
Пропуски, конечно, свидетельствуют не только о желании избежать длиннот. Не случайно, например, опущены имевшаяся в Троицкой летописи похвала Глебу Ростовскому, в которой ему не ставится в упрек, что он «отъ уности своея по нахоженьи поганыхъ татаръ» начал «служити имъ»; уникальное рассуждение под 6827 г. о политике татар в отношении русских князей, имеющееся в Софийской I летописи; известие (Троицкой летописи) под 6812 г. о съезде в Переяславле, где «чли грамоты царевы ярлыки» (смысл этого съезда в настоящее время выяснен в литературе)23. Составитель опускает все это по той же причине, по которой не говорит о том, что Василия Васильевича сажал «на великое княжение» у «Пречистые, у золотых дверей» Мансырь-улан, царевич ордынский.
Нетрудно объяснить и систематическое сокращение тех мест, где летописец выступает в качестве «книжного списателя», для которого постижение прошлого служило осуществлению религиозно-нравственной задачи.
Сокращения эти могли быть сделаны, во-первых, при составлении общерусского свода и, во-вторых, составителем Московского. Что мы знаем о той среде, в которой составлялся Московский летописный свод?
А.А. Шахматов предполагал, что «летописание московское находилось в руках придворных людей княжеских, что самое летописание велось при дворе великого князя», и ссылался на известия о Стефане Бородатом, полагая, что и сам Стефан Бородатый был летописцем24. М.Д. Приселков, отмечая «светскую руку летописания», думал, что в Москве летописная работа должна была сосредоточиться в учреждении, «в компетенцию которого входили теперь все дела по внешним отношениям Московского государства»25. Д.С. Лихачев, характеризуя заключительную часть Московского летописного свода 1479 г., пишет, что «перед нами работа опытного канцеляриста, имеющего под руками все необходимые документы великолепно налаженного государственного архива»26.
О дьяке Стефане Бородатом нам известно, что в 1471 г. его, как «умѣющаго говорити по лѣтописцѣмъ рускимъ», великий князь взял в поход в Новгород для того, чтобы он в переговорах с представителями новгородской власти говорил «противу ихъ измѣны давные, кое изменяли великимъ княземъ въ давныя времена, отцемъ его и дѣдомъ и прадѣдомъ»27. Иван III «испросил» тогда Бородатого у своей матери, великой княгини Марии. Имеются указания, что Стефан Бородатый давал сведения составителю свода. Сообщив о событиях 1415 г., составитель Московского свода или его источника присовокупляет: «Мнѣ же о семь Стефан диакъ сказа, а о прежнем проречении старца Деменътеи печатник ему сказаша, поведа великая княгини Мария»28.
Из сказанного можно заключить, что к летописному делу уже в эту эпоху имели непосредственное отношение дьяки. В заключительной части Московского свода 1479 г. наряду с московскими летописными записями и с церковным материалом имеются извлечения из документов, преимущественно посольской канцелярии. Так, например, приводятся извлечения из итинерариев29 (под 6984 г.30, под 6986 г.). Итинерарий положен в основу всего рассказа о походе на Новгород в 1477—1478 гг. Но в этом же обширном рассказе использованы и другие документы посольской канцелярии. Дьяки записывали обычно переговоры, по крайней мере, так было в более позднее время; эти записи хранились в составе «дел о приеме послов». Именно такого рода записи использованы в летописном тексте в извлечениях (например, речь владыки Феофила к великому князю, от слов «господине государь...» до слов «...челом бьемъ»). Использованы, по-видимому, и «наказы», которые давались посылаемым боярам (например: «И князь великы выслал к ним тѣх же своих боаръ съ отвѣтомъ, a велѣл имъ сице отвѣчивати: "били челом мнѣ великому князю..."» и т. д.). В летописи вставлен текст грамоты, присланной из Пскова, и т. п.
Кроме того, в летописном тексте обнаруживаются значительными кусками материалы разрядных записей. Сравнивая, например, текст Московского свода 1479 г. под 6986 г. с подробной редакцией Разрядной книги (ГПБ, Эрмитаж., № 390)31, видим местами совпадение почти дословное, хотя куски текста в летописи расположены в ином порядке. Часть разрядного материала, находящегося в летописи, в Разрядной книге не находим (Увар., лл. 439—439 об., 443; ср. Разр. книгу, л. 5—5 об.).
Понятно, почему у печатника, как видно из цитированного выше места летописи, составитель летописного свода получал материал: печатник ведал одновременно «казною», где хранились дипломатические и иные документы. В конце XV — начале XVI в. печатником и казначеем был Ю. Траханиот. Позднее, в третьей четверти XVI в. государственным архивом ведал печатник дьяк Ив. Мих. Висковатый. Давно уже была замечена связь между должностью печатника и посольским ведомством32. В государственном архиве в 1572—1575 гг., согласно известной «Описи царского архива», наряду с посольскими и другими разнообразными делами хранились письменные указания «что писать в лѣтописец». В делах А. Адашева после его смерти остались «списки черные»: «списки черные, писал память, что писати в лѣтописец лѣтъ новых, которые у Олексѣя взяты»; они хранились затем в ящике 223 государственного архива. А в ящике 224 находились «списки, что писати в лѣтописец, лѣта новые прибраны от лѣта 7068 до лѣта 7074-го и до 76-го»33. В описи сверху отмечено: «въ 76-ом году августа, лѣтописецъ и тетради посланы ко государю в Слободу»34; «государь» сам интересовался летописным делом. Судя по тому, что ранее летописной работой занимался А. Адашев, можно полагать, что летописное дело поручалось лицам, близким к «государю», которым он доверял, каким был одно время Адашев, а затем И.М. Висковатый, впоследствии казненный. Пр и Иване III первым по значению дьяком в последние два десятилетия XV в. был посольский дьяк Федор Васильевич Курицын, о деятельности которого в 80-х годах XV в. упоминают грамоты и летопись35. Есть данные полагать, что приказные дьяки времени Ивана III проявляли интерес к литературным текстам, которые могли быть использованы в публицистических целях36. Имя посольского дьяка Федора Васильевича Курицына связывают с составлением повести о валашском воеводе Дракуле37.
Помянутый выше Стефан Бородатый выдвинулся еще при великом князе Василии II и заслужил тогда печальную известность участием в отравлении Шемяки; если верить митрополичьему своду митрополита Геронтия, Бородатого «со смертным зелием» «посла великии князь». Московский свод 1479 г. умалчивает, разумеется, об отравлении, сообщая только, что Шемяка «умре напрасно» (т. е. скоропостижно) в Новгороде, прибавляя: «а пригонилъ с тою вѣстью [в Москву] подъячеи Беда, а оттоля бысть дьяк».
Кто непосредственно принимал участие в составлении свода 1479 г., мы не знаем.
Естественно, что при сокращении материала, извлеченного из киевского свода и других летописных источников, на разных этапах летописной работы могли получить отражение в какой-то мере вкусы работавших над летописными сводами. Следует напомнить и об особых, «еретических» взглядах на вопросы вероучения Федора Васильевича Курицына (и Ивана Васильевича Волка Курицына) и успенского протопопа Алексея, которого великий князь перевел в Москву после новгородского похода.
Но в Московском своде, преследовавшем чисто практические цели, в переломную эпоху, когда создавалось, но еще не утвердилось централизованное государство, рассуждения «книжных списателей» о значении событий в плане религиозно-нравственных задач должны были представляться лишними. Эти отступления и высказывания нарушали целеустремленный характер летописного труда, для составителей которого или их заказчиков, церковные дела представлялись, вероятно, принадлежностью государственной жизни.
* * *
Московский свод 1479 г. был большим общерусским сводом, но сводом великокняжеским. Московский князь к концу 70-х годов XV в. становился в полной мере общерусским князем, а международная обстановка выдвигала перед ним новые задачи.
Решающим событием в деле подчинения Москве северных и северо-восточных земель и княжеств был поход на Новгород 1477 г., завершившийся полным разгромом оппозиционных Москве сил. Незадолго до новгородского похода московский князь купил вторую половину Ростова (в 1474 г.), а перед тем, в 1463—1471 гг., простились со своими отчинами ярославские князья. В 1472—1473 гг. Москва установила свое господство над Пермью. Поход 1477 г. имел решающее значение не только в истории новгородской самостоятельности. Это событие бесповоротно решило борьбу за единовластие в Восточной Руси (и косвенно — против литовской агрессии) в пользу Москвы. Судьба Твери, зажатой между Новгородом и Москвой, была предопределена.
Соотношение сил между Литвою и Москвою изменилось.
Независимо от того, в какой мере реальны были планы наступления в тот момент на русскую территорию, находившуюся под властью Литвы, сама идея о несправедливом владении Литвой русскими землями должна была теперь получить благоприятную почву среди московского правительства. При Казимире московское правительство не стеснялось заявлять, что король за собою держит «наши города и волости и земли»38, а впоследствии ясно формулировало мысль: «не то одна наша вотчина, кои городы и волости ныне за нами: и вся Русская земля, Киев и Смоленск и иные города, которые он (литовский князь) за собою держит къ Литовской землѣ... изь старины, от нашихъ прародителей, наша отчина»39.
С новой политической ситуацией, сложившейся после новгородских походов, с открывавшимися перспективами борьбы за возвращение западных и юго-западных земель и в великокняжеской среде рос интерес к истории Южной Руси, когда она не была еще под иноземным владычеством.
«Летописец» с недостаточно широким кругозором уже не мог удовлетворять новым требованиям, общерусские претензии великого князя московского сближали его интересы в этом отношении с интересами «митрополии».
Общерусский Московский великокняжеский свод 1479 г. р значительной мере строился на материале, накопленном предшествующими общерусскими сводами. В его общерусском тексте подробно сообщалось о событиях в Южной, Киевской Руси в предмонгольский период; имелись сведения о Ростовском княжестве и Ростове, о деятельности Стефана в Пермской земле. Но с 1425 г. составитель Московского свода 1479 г. стал черпать материал из Московского свода начала 70-х годов (1471—1472 гг.).
Текст предыдущего московского свода (ср. Никаноровскую летопись с 1418 г.) он изменил сравнительно мало. По сравнению с Никаноровской летописью в Московском своде 1479 г. мы имеем под 1437 г. не краткий рассказ более или менее информационного характера о приезде митрополита Исидора, о Ферраро-Флорентийском соборе и о попытке Исидора навязать Москве унию в интересах «латинства», а весьма распространенный, документированный рассказ со страстно-политическими выпадами против «латинства» и против вступивших в «унию» патриарха и византийского «царя». Распространенная редакция была положена и в основу рассказа Софийской II летописи, где она была дополнена документацией, почерпнутой, как видно, из митрополичьего архива. А позднее рассказ Московского свода 1479 г. был использован официальным правительственным сводом — Воскресенской летописью, составитель которой положил Московский свод 1479 г. в основу своего труда.
В заключительной части свода 1479 г. был дан, как мы уже говорили, большой материал по истории похода 1477 г. великого князя московского на Новгород, о постройке Успенского собора и о свадьбе великого князя с Софьей Палеолог, устроенной при посредстве папы, посол которого, сопровождавший Софью, своим поведением вызвал волнение в великокняжеской среде, где боялись повторения истории с Исидором.
Примечания
1. «Памятники древнерусского канонического права», ч. I. — РИБ, т. VI, СПб., 1880, № 49, 62, 86 и др. Там же встречается термин «Русинская земля» — № 86, 1459 г.
2. «Памятники древнерусского канонического права», ч. I. — РИБ, т. VI, № 38.
3. Там же, № 71, 81 и др.
4. М.Н. Тихомиров. Список русских городов дальних и ближних. — «Исторические записки», т. 40. М., 1952.
5. Andrzej Poppe. Gród Wolyn — Studiów Wczesnośredniowiecznych, t. IV, 1959. На очень ранние источники Списка городов, восходящие ко времени Галицкой земли, указывают сведения о г. Черн. — А.Н. Насонов «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951, стр. 142; Г.Б. Федоров. Древнерусское городище на Днестре. — «Вестник Академии наук СССР», 1960, № 10; он же. Население юго-запада СССР в I — начале II тысячелетия нашей эры. — «Советская этнография», 1961, № 5.
6. М.Н. Тихомиров. Указ. соч., стр. 216.
7. «Acta grodzkie і ziemskie», t. VII, 26, стр. 50. — Цит. по кн.: А.И. Яцимирский. Григорий Цамблак. СПб.. 1904, стр. 155.
8. ПСРЛ, т. XVII. СПб., 1907, стлб. 55, 59; Е.Е. Голубинский. История русской церкви, т. II, первая половина. М., 1900, стр. 372, 387—388.
9. Ранее, в XII в., на Северо-Восток был привезен летописный свод Переяславля Южного. Он был положен в основание северовосточных летописных сводов XIV — начала XV в. (Лаврентьевская летопись, Троицкая). — А.Н. Насонов. Об отношении летописания Переяславля Русского к Киевскому. — «Проблемы источниковедения», вып. VIII. М., 1959.
10. АИ, т. I, СПб., 1841, № 19; ДАИ, т. I, СПб., 1846, № 180; АЗР, т. I. СПб., 1846, № 25; П.Г. Клепатский. Очерки по истории Киевской земли, т. I (Литовский период). Одесса, 1912, стр. 153—164.
11. Работа по реконструкции киевского источника Московского свода 1479 г. была опубликована нами в «Проблемах источниковедения», вып. IX. М., 1961.
12. Т. е. таким пропуском, когда переписчик перескакивает через отрывок, заключенный между двумя тождественными словами или выражениями.
13. В Лаврентьевской летописи «под Ростиславом Смолиньска, а подъ Изяславомъ Володимеря».
14. Лавр. лет. под 6627 г. и М.Д. Приселков. Троицкая летопись. Реконструкция текста. М.—Л., 1950.
15. В Уваровском внесен в текст.
16. Перед словами «он же вниде въ Переяславль на госпожинъ день».
17. В Уваровском внесен в текст.
18. См. в Московском своде 1479 г. следующие южнорусские известия (после 1199 г.), которых нет в Ипатьевской летописи, а также в Троицкой и Лаврентьевской, Софийской I, Новгородской IV и Никаноровской: под 6718 (1210) г. — о том, что выгнали из Галича Ростислава Рюриковича, а Романа Игоревича посадили с братом; под 6720 (1212) г. — о том, что Мстислав Романович пошел из Смоленска в Киев, и о других князьях и последующих событиях под Киевом и под Черниговом (от слов «того же лѣта Мъстислав Романович...» до слов «...опять къ Лучьску»); под 6722 г. — об изгнании угорским королем из Галича епископа и «попов», а «свое попы приведе латиньскые на службу». Приведенные известия, с сокращениями, имеются и в Ермолинской летописи.
19. Ср. также в Ипатьевской летописи под 6686 г. в подражание Начальному своду «...не сбирашеть злата, ни сребра, но даяше дружинѣ своей...» и т. д.
20. Н.М. Карамзин. История государства Российского, т. I. Изд. И. Эйнерлинга, СПб., 1842, прим. 410.
21. Выбросить мог как составитель Московского свода, так и его предшественник, составитель общерусского свода.
22. А.А. Шахматов. Обозрение русских летописных сводов XII—XVI вв. М.—Л., 1938, стр, 266—267.
23. А.Н. Насонов. Монголы и Русь. М.—Л., 1940, стр. 79—80.
24. А.А. Шахматов. Общерусские летописные своды XII—XV вв. — ЖМНП, 1900, сентябрь, стр. 199—200.
25. М.Д. Приселков. История русского летописания XI—XV вв. Л., 1940, стр. 186.
26. Д.С. Лихачев. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.—Л., 1947, стр. 359.
27. Софийская II летопись под 6979 г.
28. Эрм., л. 305; Увар., л. 338. В Симеоновской летописи, где составитель также следует своду 1479 г., читаем: «Мнѣ же о семъ Стефан диакъ сказалъ, а о прежнемъ проречении старца Дементии печятникъ, а ему, сказаша, повѣда велика княгини Мариа». В Ермолинской летописи этих слов нет, но они могли быть сокращены; само известие имеется.
29. Итинерарий — дорожный дневник.
30. Например, под этим годом: «А на Дмитреевъ день князь великы въехал на Волок, да елъ и пил у брата у князя Бориса, а въ 1 ноября въехал в Торжек среду; въ 5 на Волочку стрѣтили великого князя новгородци...» и т. д.
31. Текст этой Разрядной книги готовится к изданию Публичной библиотекой им. Салтыкова-Щедрина.
32. И. Вернер. О времени и причинах образования московских приказов. М., 1907, стр. 84—89; А.Н. Ясинский. Московский государственный архив. Киев, 1889. О И.М. Висковатове — Н.П. Лихачев. Библиотека и архив московских государей в XVI столетии (далее — Н.П. Лихачев. Библиотека и архив). СПб., 1894, стр. 96—102.
33. Эти списки составлялись уже после падения Адашева — А.Н. Ясинский. Указ. соч., стр. 14.
34. «Описи царского архива XVI века и архива Посольского приказа 1614 г.», под ред. С.О. Шмидта. М., 1960, стр. 42—43; ср. ААЭ, т. I. СПб, 1836, стр. 354.
35. Н.П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в. СПб., 1888, стр. 68—69, 86—87; он же. Библиотека и архив.., стр. 75, 87—88.
36. Л.В. Черепнин. Русские феодальные архивы XIV—XV веков, ч. 2. М., 1951, стр. 312 и др.
37. Когда, возвращаясь из Индии, умер Афанасий Никитин, его рукопись, «его руки те тетрати привезли гости к Мамыреву Василью къ дияку къ великаго князя на Москву». — ПСРЛ, т. VI. СПб, 1853, стр. 320; Н.П. Лихачев. Палеографическое значение бумажных водяных знаков, ч. I. СПб., 1899, стр. XIV.
38. Сб. РИО, т. 35. СПб., 1892, стр. 46—51.
39. См. АЗР, т. I. СПб., 1846, № 192, стр. 237; Сб. РИО, т. 35. СПб, 1892, стр. 460 и 389. М.А. Дьяконов. Власть московских государей. СПб., 1889, стр. 133—134.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |