11. Консолидация и критика: послевоенный период (1945—1985)
Коллективный опыт пережитой войны и добытой с большими потерями победы способствовал после 1945 г. тому, что Великая Отечественная война стала важной исходной точкой в официальном советском дискурсе о коллективной идентичности. Война оставила глубокий след в индивидуальной памяти практически всех, переживших нападение Германии. Облегчение, связанное с окончанием борьбы, и радость, которую испытывали от достигнутой совместными усилиями победы, оставили свой отпечаток на коллективном опыте. За четыре военных года советское общество испытало не только неописуемые страдания, но и небывало сильное чувство внутренней сплоченности. Идеологи Советского государства быстро распознали это мощное чувство единения людей, возникшее в 1941—1945 гг., и потенциал коллективной идентификации военного опыта. В послевоенное время началось производство текстов и образов в рамках советского дискурса памяти, который не столько повествовал о травматических и полных страдания опытах военных лет, сколько создавал героизированный нарратив триумфа советского народа. Великая Отечественная война, в особенности после 1964 г., была представлена, вслед за Октябрьской революцией, в качестве второго большого «мифа о происхождении» СССР. Несмотря на то что государственная память имела очень мало общего с индивидуальным опытом каждого человека, пережившего войну, официальное повествование о Великой Отечественной войне вплоть до распада СССР оставалось — и при определенных ограничениях до сих пор остается — одной из центральных исходных точек государственного дискурса советской и российской коллективной идентичности. Нарратив о Великой Отечественной войне составлялся при этом не только из рассказов о победах Красной армии и достижениях советского народа в борьбе с врагом. Он интегрировал в себе также тексты, образы и символы, которые в военные годы были значительной частью представлений советских граждан о собственной мы-группе. Они переносились в относительно неизменном виде в исторический нарратив послевоенного времени. К этим символам относился также и Александр Невский.
Советский патриотический образ Александра Невского конца 1930-х гг., взятый на вооружение советской военной пропагандой после нападения вермахта в 1941 г. и не претерпевший больших модификаций в своем текстовом составе, лишь частично подвергся изменениям в течение долгого периода времени с 1945 до 1985 г. Тем не менее новые внешнеполитические обстоятельства послевоенного времени — вновь осуществленное завоевание Прибалтики, начало «холодной войны» — и дискуссии вокруг культа личности Сталина отразились и на официальном дискурсе о Невском. Более того, после 1945 г. память об Александре Невском приняла новые формы. В различных городах России ему впервые были воздвигнуты светские памятники. Наконец, рассматривая дискурс об Александре Невском послевоенного времени, можно отметить также и элементы дифференциации. Свой вклад в нее внесли некоторые историки и их исследовательские проекты, результаты которых послужили стимулом к сомнениям в официально пропагандировавшейся версии истории. С 1960-х гг. дискурс об Александре Невском в СССР вновь оказался расколотым: по одну сторону — преобладавшее повествование от имени государства, воспроизводившее в основных чертах историческую картину 1930—1940-х гг., по другую — выступления отдельных ученых за более нюансированное, ориентированное на источники видение «собственной» истории.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |