7.2. Десакрализация святого
Начав в октябре 1917 г. разрушение прежнего режима, большевики объявили войну как религии, так и институтам, считавшимся защитниками религиозной жизни в стране1. Стремившаяся к прогрессу новая власть считала религиозные чувства и убеждения симптомами отсталости. Она стремилась заменить веру людей научно-материалистическим и атеистическим мировоззрением. Религиозность и коммунистические убеждения вступали для большевиков в непреодолимое противоречие2. Научное просвещение и антирелигиозная пропаганда призваны были помочь преодолеть веру людей в сверхъестественное. Православная церковь была ненавистна коммунистам не только из-за ее ведущей роли в имперской России. Повседневная жизнь большинства русского населения до начала XX в. была проникнута религиозными чертами, поэтому церковь, имевшая влияние на веру по крайней мере двух третей населения, была важнейшим конкурентом большевиков в борьбе за убеждения людей3. Картина мира, пропагандировавшаяся православной церковью, была несовместима с воинствующим атеизмом новой идеологии.
Вера в святых также противоречила пропагандировавшемуся большевиками атеистическому мировоззрению. С их точки зрения, культ святых был для правящих классов средством удерживать в зависимости бессловесный и необразованный народ. Культурная революция была непримирима по отношению ко всем формам выражения святопочитания. Борьба с культом мучеников, страстотерпцев, аскетов и юродивых, чудотворцев и святых князей была направлена на перестройку старой символической системы координат и прямо вторгалась в жизненный мир людей.
Первой мерой большевиков, которую невозможно не упомянуть в этой связи, стала календарная реформа. Советы не только заменили использовавшийся до сих пор юлианский календарь григорианским, но и объявили недействительным старый годовой праздничный цикл: последовательность тезоименитств и коронаций, а также религиозных праздников. Его место занял секуляризованный «Красный календарь», включавший новые праздники, санкционированные государством4. В этом новом календаре не было места дням памяти святых. Праздники в честь важнейших русских национальных святых потеряли ранг государственно-религиозных мероприятий и превратились в церемонии частного церковного характера. Крестные ходы в дни праздников могли теперь проходить лишь по разрешению коммунистических властей, и после Гражданской войны получить такое разрешение было, как правило, невозможно. Таким образом, введение нового летосчисления сопровождалось вытеснением религиозной жизни из публичной сферы.
Вторая мера, предпринятая большевиками в борьбе с православным святопочитанием, касалась традиции выбора имени для новорожденных в Советской России. Dies natalis какого-либо святого был и остается в православном мире одновременно не только днем его памяти, но и именинами людей, крещенных именем святого. В ходе секуляризации летосчисления большевики объявили именины, способствовавшие сохранению памяти о небесном покровителе, контрреволюционным праздником5. Коммунистические идеологи полагали, что в будущем новорожденные советские граждане на «красных крестинах» должны получать не христианские имена, но лишь те, которые напоминают о жизни и идейном мире революционной России6.
В-третьих, большевистская пропаганда, направленная против православного культа святых, обрушилась на поклонение смертным останкам «божьих людей». Вера в нетленность останков человека, исполненного Божьей благодатью, входила в противоречие с материалистической картиной мира большевиков. Для них вера в чудо была реликтом старого времени. Они стремились доказать, что большинство «ковчегов с мощами» были либо пусты, либо — как и другие могилы — содержали лишь несколько косточек. Каждый случай, в котором невозможно было отрицать мумификации останков, идеологи пытались демифологизировать путем естественно научных объяснений7.
Поскольку Александр Невский занимал видную позицию в сонме святых Русской православной церкви, он не мог не оказаться прямо на линии огня антирелигиозной кампании большевиков. Место его захоронения, Александро-Невская лавра в Петрограде, после Октябрьской революции стало одним из мест символической борьбы между революционными и инерционными силами в стране. В январе 1918 г. Александро-Невская лавра была ареной первого силового противостояния между СНК и православной церковью8. 14 января настоятель монастыря получил распоряжение Наркомата государственного призрения очистить помещения лавры, включая покои митрополита, и предоставить площади для размещения бездомных. Когда 19 января комиссар Иловайский в сопровождении 17 вооруженных красноармейцев и матросов появился в лавре для насильственной реализации этих требований, дело дошло до рукоприкладства и стрельбы, во время которой был смертельно ранен один из представителей церкви. События 19 января и последующих дней дали большевикам понять, что их власть в Петрограде еще не укрепилась окончательно. В воскресенье 21 января 500 тысяч верующих (по церковным данным) выразили свою солидарность и поддержку православной церкви участием в процессии9. Перед лицом этого противодействия большевистское руководство города на время отказалось от планов занятия монастыря10. Руководство Петроградской епархии еще располагало «значительными и действенными силами, с которыми могло противостоять государственным органам»11.
В споре за здания лавры речь шла не только о жилой площади. Действия большевиков были направлены против церкви как институции и, в частности, против монастырей. К тому же Александро-Невская лавра, благодаря наличию мощей небесного покровителя города, наряду с Петропавловским собором была одним из двух старейших символических и сакральных центров Санкт-Петербурга / Петрограда. Кроме того, лавра в северной столице являлась одним из четырех главных монастырей православной Руси. Потому попытку захвата новыми властями этого места можно оценить и как символический акт, нацеленный на овладение пространством и символической топографией бывшей столицы и всей страны.
Советы в Петрограде претендовали не только на здания Александро-Невской лавры. Вскоре их интересы коснулись и ее центра, места важного символического значения, гробницы святого. Поклонение останкам Александра Невского было для коммунистов невыносимым уже потому, что они вообще отвергали православный культ святых и мощей. Гробница князя волновала умы петроградских большевиков, поскольку именно она ежегодно оказывалась конечной целью крестного хода через весь город. В ходе революционного переустройства топографии и культуры праздников Петрограда они стремились разрушить старые символические полюсы в городе и заменить их новыми12. И в случае с гробницей Александра Невского Советы придерживались стратегии демистификации. Они стремились открыть могилу святого и продемонстрировать публике, что не существует «мощей» и что церковь столетиями обманывала народ пустой ракой.
Борьба с православным культом мощей по всей стране поддерживалась советским правительством в Москве. 14 марта 1919 г. Народный комиссариат юстиции опубликовал официальный отзыв, в котором говорилось, что следует приветствовать открытие могил святых. До тех пор, согласно этому документу, все проверки такого рода показывали, что ни в одной из могил «мощей» не оказывалось:
- Вскрытие мощей, производимое на местах... необходимо приветствовать, так как во всех случаях, как и следовало ожидать, на поверку оказывается, что никаких «мощей» не существует, и при этом ясно для всех вскрывается многовековой обман служителей культа, а также и спекуляция эксплуататорского класса на религиозных чувствах темной и невежественной массы13.
Очевидно, из страха повторения вооруженных столкновений с православным духовенством и верующими представители наркомата советовали при открытии захоронений «гарантировать соблюдение известного такта по отношению к религиозным чувствам сторонников православной религии»14. Акция не должна была проходить во время богослужения, а также приходиться на дни, особенно значимые для монастырской жизни. Следует обратить внимание, что при исследовании «мощей» присутствовали представители духовенства — в идеальном случае местный епископ. Наркомюст предлагал переложить сам процесс вскрытия гроба на представителей церкви — очевидно, наибольший эффект ожидался от разоблачения собственного «обмана» служителями культа. Наряду с духовенством при открытии гробниц должны были непременно присутствовать представители ВКП(б), рабочих организаций, местных властей, врачи (как представители «науки»), а также фотографы и операторы. Наркомюст советовал тщательно документировать все происходящее и составлять детальный протокол исследования, требуя его подписания от представителей церкви15.
Местные власти северной столицы благосклонно принимали к сведению директивы из Москвы. В письме Комиссариата юстиции «Союза коммун Северной области» (СКСО)16 в президиум Петросовета от 24 марта 1919 г. содержался призыв — с указанием на только что процитированное решение наркомата — в ближайшее время произвести вскрытие раки Невского17. Представители регионального Комиссариата юстиции сочли, что пришло время подвергнуть «мощи» Александра научному анализу. Они указывали, что по сей день остается неизвестным содержимое раки в лавре. По городу ходили многочисленные противоречивые слухи по этому поводу, «волнующие ум темного, непросвещенного и суеверного народа»18. Комиссариат даже выразил опасение, что различные мнения и вызванные таким образом ссоры могут «вызвать народное волнение»19. Публичное исследование гроба Александра Невского оказывается в письме регионального Комиссариата юстиции «необходимым» средством сохранения внутреннего порядка в городе.
Следует исходить из того, что предложение Комиссариата юстиции СКСО встретило согласие со стороны Президиума Петросовета20. Однако в начале 1919 г. длинные руки большевистской власти в Петрограде еще не проникли за стены Александро-Невской лавры. Настойчивое желание атеистических властей города допустить политическую и научную комиссию проинспектировать содержимое раки с мощами наталкивалось на упорное сопротивление духовенства. Как и год назад, весной 1919 г. православному клиру удалось защитить монастырь и его священный центр от большевиков21.
До конца Гражданской войны мало что изменилось в отношениях Петросовета и городского духовенства. Как только в Петроград проникли слухи о том, что правительство вновь планирует вскрытие гробницы небесного покровителя города, митрополит Вениамин обратился «от лица многих тысяч верующих, в числе которых немало рабочих и крестьян» к председателю Петроградского совета Г.Е. Зиновьеву с настоятельным призывом воздержаться от вскрытия и конфискации раки с мощами Александра Невского22.
До зимы 1921/1922 г. петроградскому духовенству удавалось сохранять свои позиции. Епархиальные власти обязались сохранять нейтралитет во время Гражданской войны. Поэтому отношения между городскими властями и митрополитом казались «внешне даже лояльными. Многочисленные антицерковные акции того времени в Петрограде или вообще не проводились, или были частично смягчены»23. Весной и осенью 1921 г. губисполком даже разрешил церкви проведение крестного хода из всех храмов к Александро-Невской лавре. Последняя праздничная религиозная процессия такого рода прошла в Петрограде 19 сентября 1921 г.24.
Зимой 1921/1922 г. дело приняло иной оборот. После окончания Гражданской войны власть большевиков в РСФСР укрепилась. Одновременно во всей стране разразился голод, пробудивший у коммунистических властей стремление добраться до имущества православной церкви. Идея конфисковать церковные ценности, продать их за рубеж, а на вырученные деньги оказать помощь голодающим в стране была выдвинута Троцким и поддержана Лениным25. Однако, как только в рядах духовенства и прихожан сформировалось стремление противостоять такому изъятию, борьба за конкретные культовые предметы переросла в кровавую войну с самой православной церковью как институтом26. Духовенство было бессильно против аргумента, связывающего конфискацию сакральных ценностей и помощь голодающим. Любая форма противостояния клеймилась большевистской пропагандой как выражение антинародного, контрреволюционного и немилосердного поведения церкви. Ленин даже назвал сопротивление церкви «фашистским»27.
В ходе силового противостояния за церковные сокровищницы по всей стране было сломлено и сопротивление петроградского клира против вскрытия раки с мощами Александра Невского. Рака, шедевр прикладного искусства елизаветинской эпохи, была сделана из чистого серебра и весила около полутора тонн28. Неудивительно, что внушительная серебряная пирамида привлекла внимание большевиков. Иконоборцы учитывали лишь материальную ценность, а она, несомненно, была значительной. Они планировали переплавить барочную раку и направить полученные от продажи драгоценного металла средства на борьбу с голодом29. Демонтаж и конфискация серебряной раки одновременно должны были использоваться для того, чтобы провести давно планировавшееся исследование и еще сильнее подорвать авторитет православной церкви в городе.
Вскрытие раки с мощами 12 мая 1922 г. прошло в полном соответствии со сценарием, предписанным Наркомюстом 14 марта 1919 г.30. В мероприятии приняло участие около 300 человек. Среди них были представители партии и губисполкома, рабочих и солдат, высшего духовенства (включая митрополита Вениамина, делегата от Совета верующих), судебный медик, юрист, представитель музея и фотограф. Три слесаря разобрали серебряную пирамиду, затем представителей церкви попросили открыть запечатанную раку. В маленьком деревянном ларце находились семь темных старых костей человеческого скелета, черная монашеская ряса, осколки костей в бумажном конверте и грамота с подписью митрополита, свидетельствующая о том, что в последний раз раку открывали 24 июня 1917 г. в ходе подготовки эвакуации Петрограда в связи с угрозой немецкого наступления31. После того как ученые и эксперты засвидетельствовали содержимое ларца, он был вынесен на середину церкви, чтобы ожидавшая толпа могла рассмотреть результаты вскрытия. Вся процедура была задокументирована присутствовавшими фотографами и операторами32. По окончании священники вновь запечатали ларец и закрыли его в алтаре Троицкого собора33. Серебряная рака была погружена на грузовик и увезена34.
В течение нескольких дней отрезвляющие, как полагали большевики, для верующих результаты исследования были объявлены коммунистической петроградской прессой разоблачением «нового обмана спекулянтов в позолоченных ризах»35. Теперь была раскрыта «комедия, которой целыми веками дурманили отсталые и безграмотные рабочие массы»36. Газеты торжествовали: «Шарлатанство раскрыто, сфотографировано, снято даже кинематографом, и теперь лента пойдет гулять по свету — к великому стыду "отцов", торговавших чудесами»37. «Чудес нет!» — сообщал один из авторов с говорящим псевдонимом Марк Сист. «Все, что происходило перед глазами зрителей, — пишет он, — далеко было от чудесного и нового»38. Содержание саркофага Александра Невского, эта «куча рухляди», нисколько не отличалось от других гробниц святых — «те же полусгнившие косточки и полуистлевшие тряпочки»39.
Особого внимания заслуживает в этой связи одна статья из петроградской прессы, рассказ одного из участвовавших в демонтаже серебряной пирамиды слесарей, опубликованный под заглавием «Как мы вскрывали» 13 мая в «Красной газете». Рабочий по фамилии Романов описывает предполагаемое впечатление от открытия могилы «простого верующего народа». Не столь важно, является ли этот текст аутентичным описанием, важнее, что он проливает свет на планировавшееся большевиками просветительское воздействие всего процесса. Слесарь сообщает, что коллектив занятых на мероприятии рабочих состоял из одного члена коммунистической партии и двух глубоко верующих людей. Один из «очень религиозных слесарей» рассказал по окончании работ, что квартирная хозяйка поутру отговаривала его идти на работу в лавру. Она сказала, что, пойдя туда, он будет впоследствии наказан Богом. Он может потерять зрение, руку или ногу. То, что он увидел, говорит «верующий слесарь», имело мало общего с нетленными останками Александра Невского, о которых не раз рассказывал ему его дед40. Кости в гробу не произвели на него никакого впечатления. Он так и сказал своему напарнику: «Мои кости пролежат тоже 500—700 лет и более и сохранятся лучше, чем здесь»41. Заключение его было таково: «Так что мощи — это есть обман нас, рабочих, тружеников»42.
Рассказ религиозного рабочего, превратившегося после вскрытия раки с мощами Александра Невского в атеиста, соответствует ядру идеальной коммунистической биографии: рабочий православный христианин призывается большевиками к исполнению миссии, он игнорирует протесты настойчивых отсталых сил в своем ближайшем окружении и с помощью партии узнает, что раньше его обманывали его деды и церковь. Он отворачивается от старого мира и узнает, что все люди равны перед смертью и что он принадлежит к группе трудящихся, которых веками держали в неведении правящие классы. Разоблачение церковного «обмана» пробуждает в нем классовое сознание.
Можно усомниться в том, действительно ли в сознании этого рабочего произошел описанный Романовым переворот. Неясно также, были ли «наивные попытки антирелигиозной пропаганды» (Плаггенборг) настоящей причиной отказа от религии широких масс населения, как это описывается в рассказе рабочего. В сообщении о вскрытии раки с мощами Сергия Радонежского 2 марта 1919 г. говорится, что отсутствие в раке мощей побудило отказаться от веры в святых лишь малую часть православных христиан. Другие видели в покинутом гробе знак нового чуда. Они были убеждены, что святой скрылся на небесах от вмешательства неверующих43. Даже если считать антиклерикализм в России двадцатых годов широко распространенным явлением, то же самое можно сказать и об атеизме44. Несмотря на отчетливые тенденции к секуляризации, прежде всего среди молодых людей и городского населения, религиозные ритуалы продолжали иметь огромное значение на крестинах, свадьбе и похоронах45. В сельской местности до начала коллективизации важную роль играло и иконопочитание46. В
середине 1920-х гг. западные путешественники даже видели признаки религиозного ренессанса в Советской России47.
Несмотря на антиклерикальную политику и антирелигиозную пропаганду большевиков, в 1930 г. Московская патриархия еще насчитывала 30 тыс. приходских общин48. Можно предположить, что в этих общинах память о святом князе Александре Невском по-прежнему культивировалась в рамках церковного дискурса. Во многих церквях, здания которых продолжали использоваться для богослужений, могли находиться иконы Александра Невского, в дни памяти святого здесь проходили службы, и, вероятно, верующие обращались к нему как заступнику перед Богом и в других случаях. В 1920-е гг. именем Александр по-прежнему крестили детей, вверяя их тем самым защите этого святого.
Религиозная практика и антирелигиозная пропаганда сосуществовали в Советской России по меньшей мере до конца 1920-х гг.49. Как и все остальные православные святые, Александр Невский в это время для одних — православных верующих — был фигурой надежды, для других — антирелигиозных пропагандистов — объектом насмешек. В журнале «Безбожник», выходившем в 1925—1941 гг., можно обнаружить одно из немногих изображений святого в этот период истории памяти о нем. Оно еще раз дает возможность наглядно продемонстрировать негативную репрезентацию этой фигуры (ил. 23). Изображение, датируемое предположительно 1925 г., является типичной антирелигиозной карикатурой той эпохи. Александр Невский изображен среди большой группы святых в одном из задних рядов. Разглядеть можно лишь его головной убор, равно похожий и на монашеский клобук, и на средневековый шлем. Карикатура пародирует стиль икон, изображающих группы святых заступников какой-либо земли или региона. На антирелигиозном групповом портрете на нимбах гротескных фигур святых, там, где обычно надписывались их имена, помещены издевательские прозвища, по которым можно узнать того или иного святого. Сообщество, изображенное на «иконе», не состоит исключительно из святых одной поместной церкви или всех православных церквей. Рядом с образами известных православных святых — например, Бориса и Глеба, Владимира, Ольги и Александра Невского — автор нарисовал двух пап (!). Очевидно, для него важно было разоблачение святости в христианской церкви вообще. Карикатура одновременно является групповым портретом врагов трудового народа: все изображенные фигуры названы эксплуататорами или их пособниками: «св. князь, св. княгиня», «св. царь, св. царица», «боярин» «папа римский», «патриарх», «архиепископ» или «военачальник». Александр Невский назван «св. князем». Как и в новом историческом нарративе школы Покровского, здесь средневековый князь однозначно занимает место в группе негативных фигур идентификации нового большевистского коллектива.
Можно посчитать лишь иронией истории тот факт, что большевики, на одном фланге жестоко боровшиеся с культом святых православной церкви, на другом после 1924 г. создавали личный культ Ленина, структурно едва ли отличавшийся от православного культа «Божьих людей». В то самое время, когда в Советской России были осквернены шестьдесят захоронений святых50, а культ мощей был осмеян «безбожниками» как шарлатанство, на Красной площади в Москве был сооружен Мавзолей Ленина, центр нового, секулярного культа умерших51. Отменив дни памяти святых, большевики объявили день рождения Ленина новым советским праздником. Даже детей «крестили» именем красного универсального «святого» (например, Владлен). Красный угол в русских крестьянских домах стал «ленинским уголком» с изображениями почитаемого демиургом вождя. Поправ образ небесного покровителя Петербурга Александра Невского, большевики переименовали город в Ленинград и вручили его защите «нового мессии»52.
Примечания
1. См. об этом, в частности: Curtiss J.S. Die Kirche in der Sowjetunion —1956). München, 1957; Pipes R. Russia under the Bolshevik Regime 1917—1924. London, 1997. P. 337ff.; Nolte H.-H. Die Glaubensgemeinschaften und die Religionspolitik des Staates // Handbuch der Geschichte Rußlands. Band 3/II. Von den autokratischen Reformen zum Sowjetstaat / Hg. v. G. Schramm. Stuttgart, 1992. S. 1709—1741; Hildermeier M. Geschichte der Sowjetunion 1917—1991. Entstehung und Niedergang des ersten sozialistischen Staates. München, 1998. S. 328ff.; Stites. Revolutionary Dreams. P. 105ff.; Plaggenborg. Revolutionskultur. S. 289ff.; SkarovskijM.V. Die russische Kirche unter Stalin in den 20er und 30er Jahren des 20. Jahrhunderts // Stalinismus vor dem Zweiten Weltkrieg. Neue Wege der Forschung / Hg. M. Hildermeier. München, 1998. S. 233—254.
2. См.: Hildermeier. Geschichte der Sowjetunion. S. 328.
3. См.: Pipes. Russia under the Bolshevik Regime. S. 339.
4. Новыми праздниками были объявлены Новый год, 22 января (Кровавое воскресенье), 12 марта (День Февральской революции), 10 марта (День Парижской коммуны), 1 мая (День труда) и 7 ноября (День Октябрьской революции). О переустройстве культуры праздников и памяти в 1920-е гг. см, в частности: Rolf М. Constructing a Soviet Time: Bolshevik Festivals and their Rivals during the First Five-Year Plan. A Study of the Central Black Earth Region // Kritika Explorations in Russian and Eurasian History. 2000. Vol. 1. № 3. P. 447—474; Rolf M. Feste des «Roten Kalenders»: Der Große Umbruch und die sowjetische Ordnung der Zeit // Zeitschrift für Geschichtswissenschaft. 2001. Bd. 49. S. 101—118.
5. Fülöp-Miller. Geist und Gesicht des Bolschewismus. S. 262.
6. Ibid. S. 258. Дети должны были носить такие имена, как Октябрина, Революция, Владлен (составлено из Владимир Ленин) и т.д.
7. В Москве и Киеве мощи святых выставлялись в «музеях народной гигиены». Вместе с ними выставлялись высушенные тушки животных или мумифицированные трупы. На табличках можно было прочесть, что следовало бы объявить этого преступника святым православной церкви, поскольку его тело не истлело. Выставки сопровождались докладами врачей о различных научных объяснениях мумификации мертвых тел. См.: Fülöp-Miller. Geist und Gesicht des Bolschewismus. S. 249ff.
8. Об этом процессе см.: Шкаровский М.В. Петербургская епархия в годы гонений и утрат 1917—1945. СПб., 1995. С. 23—24; Черепнина Н.Ю., Шкаровский М.В. Справочник по истории православных монастырей и соборов г. Санкт-Петербурга. 1917—1945. СПб., 1996. С. 4.
9. См.: Шкаровский. Петербургская епархия... С. 24. Лояльные правительству источники говорят о 50 тысячах участников.
10. Как реакция на события 19 января, 21 января было создано «Александро-Невское братство», объединение верующих для защиты монастыря от новых властей. В 1920-е гг. члены братства посвятили себя благотворительным целям, изданию церковных календарей, религиозному воспитанию детей и т.п. См.: Там же. С. 29—30.
11. Там же. С. 34. Закрытие монастыря началось через год после казни митрополита Вениамина (в ночь с 12 на 13 августа 1922 г.). 7 июля 1923 г. монахи были принуждены передать часть жилых помещений монастыря советским учреждениям. В 1926—1936 гг. одна за одной закрывались церкви на территории монастыря. Здания после этого использовались, в частности, под два общежития и фабрику. См.: Антонов В.В., Кобак A.B. Святыни Санкт-Петербурга. Историко-церковная энциклопедия. СПб., 1994. Т. 1. С. 48.
12. Одним из новых символических центров городской топографии стал открытый 7 ноября 1918 г. памятник борцам революции на Марсовом поле. См.: Kelly. Introduction. P. 230.
13. Этот документ от 14 марта цитируется в: Письмо Комиссариата юстиции Союза коммун Северной области — Президиуму Петросовета о необходимости исследования мощей Александра Невского (24.03.1919) // Русская православная церковь и коммунистическое государство. 1917—1941. Документы и фотоматериалы / Отв. ред. Я.Н. Шапов. М., 1996. С. 57.
14. Письмо Комиссариата юстиции... С. 57.
15. Руководство НКВД также думало о том, как должно происходить открытие гробниц святых и исследование их содержимого. См. циркуляр отдела управления НКВД — Всем губисполкомам от 23 апреля 1919 г. (№ 2456) // Русская православная церковь и коммунистическое государство. С. 59. Секретные службы требовали детальных протоколов, фото- и киноматериалов об исполнении, а также сообщений о перемещении «мощей», например в музеи.
16. Совет комиссаров Союза коммун Северной области, своего рода региональное правительство, был создан 26 февраля 1918 г. В эту область входили Петроградская, Новгородская, Псковская, Олонецкая, Архангельская, Вологодская, Череповецкая и Северодвинская губернии. Комиссариаты Союза коммун сначала существовали параллельно с органами комиссариатов центрального Совета Народных Комиссаров и Петросовета. В декабре 1918 г. исполком Петросовета принял верховный контроль над всеми комиссариатами Союза коммун, который был распущен НКВД в марте 1919 г. См. об этом: Потехин М.Н. Петроградская трудовая коммуна. Л., 1980. С. 8—11. За это указание я благодарю Юлию Обертрайс.
17. См.: Письмо Комиссариата юстиции Союза коммун Северной области — Президиуму Петросовета о необходимости исследования мощей Александра Невского (24.03.1919) // Русская православная церковь и коммунистическое государство. С. 57.
18. Письмо Комиссариата юстиции. С. 58. В письме упомянуты три различных слуха, ходивших вокруг мощей святого. Первая история гласила, что Петр I привез уже пустой саркофаг и бросил ключ от него в Неву. Монахи монастыря много лет использовали суеверие народных масс и обманывали их при помощи пустого ковчега. Эта версия вступала в противоречие с мнением тех, кто верил, что в лавре хранятся нетленные останки святого князя. Сторонники этой точки зрения называли все остальные сведения слухами «безбожников», нацеленными на унижение православной церкви. Третья версия этой истории состояла в том, что останки Невского находятся в другом месте. Сторонники этой точки зрения полагали, что монахи извлекли мощи из ковчега и спрятали в тайном месте, чтобы спасти их от осквернения.
19. Письмо Комиссариата юстиции... С. 58.
20. Отдел юстиции Петросовета также поддержал предложение исследовать ковчег с мощами Александра Невского. В письме от 24 апреля 1919 г. (тем временем была открыта гробница св. Сергия Радонежского в Троице-Сергиевой лавре) в Президиум Петросовета сотрудники подразделения юстиции сообщали, что отдел юстиции находит со своей стороны своевременным вскрытие мощей и в Александро-Невской лавре, что сможет положить конец «разнообразным, противоречивым, смущающим и волнующим ум темного, непросвещенного и суеверного народа слухам об этих мощах» (Отдел юстиции Петросовета — Президиуму Петросовета // Русская православная церковь и коммунистическое государство. С. 58).
21. См.: Шкаровский. Петербургская епархия... С. 44.
22. См.: Там же. С. 45, где цитируется письмо митрополита от 15 сентября 1919 г.
23. Там же. С. 48. Так, например, в Петрограде остался невоплощенным план Наркомюста о «ликвидации мощей во всероссийском масштабе», утвержденный 29 июня 1920 г. Совнаркомом (Постановление СНК РСФСР от 29 июля 1920 года // Русская православная церковь и коммунистическое государство. С. 60). Очевидно, проведение в жизнь приказа Наркомюста положить конец «культу мертвых тел и кукол» потерпело поражение в Петрограде из-за противостояния церкви, еще имевшей значительный авторитет (Шкаровский. Петербургская епархия. С. 47). О плане Наркомюста см.: Предложения Наркомата юстиции о ликвидации мощей во всероссийском масштабе (29.07.1920) // Русская православная церковь и коммунистическое государство. С. 60.
24. См.: Шкаровский. Петербургская епархия. С. 48.
25. См.: Декрет ВЦИК местным советам об изъятии церковных ценностей от 23 февраля 1922 г. Опубликовано в: Русская православная церковь и коммунистическое государство. С. 68; Политбюро и церковь. 1922—1925 гг. / Ред. H.H. Покровский, С.Г. Петров. Новосибирск; М., 1998. Т. 2. С. 15—18.
26. См.: Pipes. Russia under the Bolshevik Regime. P. 347. Ленин 19 марта 1922 г. издал распоряжение жестоко подавить выступление церкви против изъятия: «Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии в связи с этим удастся нам расстрелять, тем лучше». Пайпс пишет об отказе клира отдавать освященные культовые предметы как знаке противостояния всему режиму. См.: Русская православная церковь и коммунистическое государство. С. 91. На «показательных процессах» в Москве и Петрограде против «восставшего» духовенства в 1922 г. были приговорены к смерти новые его представители, в том числе митрополит Петроградский Вениамин.
27. См.: Hildermeier. Geschichte der Sowjetunion. S. 330.
28. Для создания раки в 1746—1753 гг. было использовано 89 пудов 22 фунта и 1 1/3 золотника серебра (соответствует 1466,89 кг). См.: Завадская. Рака Александра Невского. С. 88. См. также главу 5.1.
29. См.: Завадская. Рака Александра Невского. С. 91.
30. О нижеследующем см., в частности: Шкаровский. Петербургская епархия. С. 61; Гусев. И. Вскрытие мощей Александра Невского // Красная газета. № 105 (1257). 13.05.1922. С. 3. См. фотографии: Свято-Троицкая Александро-Невская лавра. СПб.: Арт Деко, 2006. С. 66—67.
31. Между 1724 и 1917 гг. раку открывали один раз — в 1830 г. См.: Романов А. Как мы вскрывали // Красная газета. № 105 (1257). 1922. 13 мая. С. 3. Присутствовавшие представители церкви должны были признать при исследовании, что в 1723—1724 гг. Петр привез из Владимира в Санкт-Петербург лишь несколько костей. Остатки тела святого, по словам священнослужителей, погибли при пожаре на могиле Александра в 1491 г. См.: Гусев. Вскрытие мощей Александра Невского.
32. Сделанные в этот день фотоснимки хранятся в Санкт-Петербургском государственном архиве кино-, фото- и фонодокументов. Опубликованы в: Merridale С. Steinerne Nächte. Leiden und Sterben in Russland. München, 2001. S. 160ff.
33. В октябре 1922 г. мощи князя были конфискованы и в ноябре отправлены в Москву в Наркомат юстиции, откуда в конце 1930-х гг. переданы в Казанский собор, превращенный в 1932 г. в «Музей религии». См.: Шкаровский. Петербургская епархия. С. 87. В Санкт-Петербурге 3 июня 1989 г. прошло торжественное возвращение мощей святого с крестным ходом из Казанского собора в Троицкий собор (см. гл. 12.1). Троицкий собор по решению Леноблисполкома был закрыт 16 августа 1933 г., возвращен православной церкви только в 1957 г. См.: Антонов, Кобак. Святыни Санкт-Петербурга. Т. 1. С. 37; http://www.lavraspb.ru/.
34. Серебряное надгробие сначала было отвезено в Эрмитаж, где экспонировалось на выставке «В помощь голодающим» наряду с другими конфискованными церковными ценностями. Произведение искусства XVIII в. избежало плавильного котла только благодаря решительным действиям директора Эрмитажа Тройницкого и директора Русского музея Сычкова. Уже 10 мая 1922 г. они обратились с телеграммой к председателю ВЦИК Калинину, в которой решительно протестовали против планировавшегося уничтожения «шедевра мирового искусства». В отличие от иконостаса Казанского собора, им удалось спасти раку Александра Невского, которая затем была передана на хранение в Эрмитаж, где находится по сей день. См.: Завадская. Рака Александра Невского. С. 91; Бегунов, Сапунов. История мощей. С. 88.
35. Марк Сист. Чудеса в решете // Петроградская правда. № 106. 1922. 14 мая. С. 2.
36. Романов. Как мы вскрывали.
37. Марк Сист. Чудеса в решете.
38. Там же.
39. Гусев. Вскрытие мощей Александра Невского.
40. «И не удалось мне увидеть трупа нетленных мощей Александра Невского, обутого в красные сафьяновые сапоги, про которые рассказывал мне дедушка» (Романов. Как мы вскрывали).
41. Там же.
42. Там же.
43. См.: Pipes. Russia under the Bolshevik Regime. P. 346.
44. Различия между антиклерикализмом и атеизмом подчеркивает Плаггенборг (Plaggenborg. Revolutionskultur. S. 295).
45. См.: Fülöp-Miller. Geist und Gesicht des Bolschewismus. S. 257.
46. См.: Plaggenborg. Revolutionskultur. S. 301ff.
47. См.: Fülöp-Miller. Geist und Gesicht des Bolschewismus. S. 369ff.
48. См.: Simon G. Orthodoxe Kirche // Historisches Lexikon der Sowjetunion. 1917/22 bis 1991 / Hg. v. H.-J. Torke. München, 1993. S. 231; Curtiss. Kirche in der Sowjetunion. S. 181, 255. Источник: интервью митрополита иностранным журналистам.
49. После 1929 г. большевики усилили антиклерикальную и антирелигиозную пропаганду. Если в 1920 г. выходило всего четыре антирелигиозных журнала, то в 1930 г. их число возросло до двадцати. В 1939 г. во всей стране было открыто лишь несколько сот церквей и было лишь семь епископов. Коллективизация и индустриализация привели к новой организации рабочей недели и к радикальным изменениям жизненного мира большинства населения в городе и деревне. Тем самым были затронуты и религиозные практики, такие как поддержание религиозной культуры праздников и культуры памяти — например, отмечание дней памяти святых. Все это могло привести к тому, что после 1929 г. все более ослаблялась память о церковно-сакральном образе Александра Невского. О повороте в сталинской религиозной политике в общем см.: Curtiss. Kirche in der Sowjetunion. S. 217ff.; Plaggenborg. Revolutionskultur. S. 327ff. О культуре праздников и памяти см., в частности: Rolf. Feste des «Roten Kalenders».
50. См.: Шкаровский. Петербургская епархия. С. 47.
51. На эгу параллель обращает внимание Стайте (Stites. Revolutionary Dreams. P. 108). См. также: Tumarkin N. Lenin Lives! The Lenin Cult in Soviet Russia Cambridge (Mass.), 1997. Критика этой позиции: Ennker В. Die Anfänge des Leninkults in der Sowjetunion. Köln u.a, 1997.
52. Не только город на Неве, но и названный именем «Святой Александр Невский» ледокол был в 1924 г. переименован в «Ленин» (см. гл. 6.6) и таким образом отдан под «покровительство» вождя Октябрьской революции.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |