Советский писатель Василий Ян и древнерусский князь Александр Невский
Известный русский и советский писатель Василий Григорьевич Янчевецкий, или Василий Ян, — человек с непростой житейской и творческой биографией. Уже его происхождение и ранние годы наполнены неординарным содержанием1.
Гимназия была закончена им в Ревеле, там же начал печататься в газетах. Вскоре он поступает на историко-филологический факультет Императорского Санкт-Петербургского университета, который заканчивает в 1898 г. по «классическому отделению»2. И это было не случайно, поскольку еще в гимназические годы его заинтересовала история. История, не только изучаемая по учебникам, но история, связанная с экспедициями и путешествиями. Именно так постигал он историческое прошлое и в последующие годы, по сути, всю жизнь. И его знаменитые романы «монгольского цикла» («Чингиз-хан» (1939), «Батый» (1941) и «К последнему морю» (1955)) появились лишь после того, как он прошел и проехал пустыни Средней Азии и русские равнины3.
Еще к периоду его гимназической учебы, пишет он в «Автобиографических заметках», «относится мое посещение, с ученической экскурсией, Чудского озера». Вспоминая этот, вероятно, как для писателя, немаловажный эпизод своей жизни, он отмечает, как это происходило: «Маленький двухколесный пароход, на котором мы ехали, специально остановился близ "Вороньего камня", где в 1242 г. произошло "Ледовое побоище", замечательная победа юного Александра Невского над немецкими рыцарями-меченосцами»4. Получается, что молодой Василий Янчевецкий стал первым исследователем Ледового побоища, побывавшим на месте, где оно произошло5. И это случилось задолго до того, как подобное сделают профессиональные историки6.
К своему литературному творчеству В. Ян относился как профессиональный историк — перво-наперво он изучал источники. Вместе с тем, надо отметить, что в определенной мере все-таки сказывался взгляд литератора. Это прослеживается и при его работе над образом Александра Невского и его временем.
«Какие главные литературные источники дают возможность выяснить образ и жизнь Александра?» — задается он вопросом в одной из статей. И так оценивает их состояние: «Их до крайности, до боли мало. Основным является написанное неизвестными монахами "Житие Александра", очень краткое, наполовину наполненное фантастическим бредом, обычным в каждом ’’Житии святых" того времени (он отдает дань времени, видимо, не без влияния воззрений В.О. Ключевского, отрицавшего рациональные элементы этого источника. — Авт.). Например, слишком краткое описание и Невской битвы, и битвы на Чудском озере, где каждое слово должно быть особенно дорого»7.
В поздних автобиографических записях В. Яна есть размышления, где он приподнимает завесу над своей писательской мастерской, сравнивая источниковедческую работу над образами Чингиз-хана и Александра Невского:
«Писать о Чингиз-хане было сравнительно легче. Сведения о нем я находил в восточных летописях: китайских, монгольских, персидских, арабских, Там приведены подлинные речи, мысли и поучения Чингиз-хана и воспоминания о нем его современников.
Совсем в другом положении оказывается историк, желающий в художественной форме, и в то же время правдиво, описать жизнь и подвиги Александра Невского. Слишком мало сохранилось точных данных, так сказать, "исторических ориентиров", на которых можно базироваться, чтобы воссоздать образ Александра и картины борьбы северной Руси с напиравшими на нее со всех сторон иноземными хищниками. В то исключительно тяжелое время, когда многие города были разрушены, летописцы и "книжные люди" перебиты, некому было писать и хранить написанное»8.
М.В. Янчевецкий приводит отрывок из письма отца «той поры»: «Приходится взрывать неизвестную целину. Показать Александра новым, живым, необычайным, во всех разрезах его многогранной натуры, настоящим русским самородком, очень оригинально и по-своему решавшим самые трудные политические, военные и житейские вопросы, показать таким, каким никто его еще не показывал. Кроме его незаурядной личности, нужно показать еще и фон, такой разнообразный...»9.
Василий Ян в этом же письме сообщает о режиме и методе своей работы: «Каждый день в 9 часов утра я в Ленинской библиотеке, уже за столом; я бьюсь над тем, чтобы описать Чудское озеро и битву новгородцев на нем так, как никто и не подозревает, что можно так, с такой стороны написать. Изучаю новгородскую речь того времени, сказочный говор, поговорки и пословицы, и не выпущу из рук моих страниц, пока сам не похвалю себя. А потом "пущай ругают али хвалют", — а я перейду к другой теме»10.
Писатель обращается и к новым источникам, относящимся к интересующим его событиям. Зная летописный текст, он подходит к нему с необычной стороны: «В летописи, говорящей об этой битве, имеется интересный намек. Мне удалось выяснить, что, по словам рыбаков-старожилов Чудского озера, оно обычно вскрывается между первым и пятым апреля. Проницательный Александр, конечно, знал об этом, и пятого апреля заманил немецких рыцарей на озеро»11. Таким образом, в научно-литературный оборот В. Ян вводит вековые народные природные наблюдения12. Этот метод помогает ему в реконструкции легендарной битвы. Вот как далее рисуется им картина сражения:
«Надменные, закованные в железные латы немцы тесным сомкнутым строем "свиньей" бросились на русских воинов, собравшихся на льду, желая разгромить их одним ударом.
А между тем, лед на озере уже начал подниматься и трескаться. Немецкие рыцари в тяжелом вооружении вместе с конями стали проваливаться под лед и тонуть, а новгородцы их добивали топорами и рогатинами, легко перескакивая с льдины на льдину.
Некоторых взятых в плен немецких рыцарей Александр отправил в Новгород, чтобы показать вечу, как "заморских зверей"»13.
К рассказу о своей работе над образом князя писатель обращается и в другой своей статье «Над чем я работаю?», датированной 3 ноября 1944 г.:
«Затем Александр прославился разгромом немецких рыцарей на Чудском озере, когда немецкие самоуверенные и наглые хищники уже считали почти в своей власти север Русской земли.
Как не увлекаться такой удивительной личностью, таким дальновидным государственным деятелем, предшественником Ивана Калиты и других собирателей земли Русской?»14
В. Ян мысленно перебрасывает мост к истории русского средневековья. Но не только. Писатель — человек своего времени, и с его высоты ему видится гений Александра Невского:
«Этот образ вполне перекликается с современностью, — как и 700 лет назад, мы боремся с тем же врагом земли Русской и даже в тех же самых местах: на Чудском озере и под Ригой, откуда лишь недавно наша доблестная Красная Армия изгнала последних немцев, повторив славные подвиги наших предков, о которых говорил товарищ Сталин в своей исторической речи 7 ноября 1941 г.»15.
О связи событий древности и тяжелого времени Великой Отечественной войны он писал и ранее. Так, находясь в Ташкенте, в 1942 г. он пишет очерк «Святое беспокойство», напечатанный в местной газете «Кызыл Узбекистан».
В своем выступлении 19 апреля 1945 г. на исторической секции в Союзе писателей он более конкретно говорит о новой книге с названием «Александр Беспокойный (Невский) и Золотая Орда», в которой четвертая часть посвящена пребыванию Александра в Новгороде и Чудскому побоищу16. В выступлении перед педагогами под названием «Как я работал над своими книгами» он отмечал, что эта часть носит название «Грозные годы» и «в ней говорится о юности Александра Невского и его блестящих победах над шведами и меченосцами»17.
В еще одном выступлении (на собрании исторической секции в клубе Союза писателей 20 марта 1946 г.) он сравнивает «хищническую, насильную политику» монгольского завоевателя, «противную высшим идеалам человечества», с «идеями, руководившими Александром Новгородским, беспокойным борцом с наступавшими отовсюду врагами, защиты Родины, отчего дома, идеями правильными, жизненными и всепобеждающими». И «недаром Александр перед битвой на Чудском озере призывал ратников стоять крепко и верить в победу: "Наше дело правое: мы победим!"»18
Публикации произведения предшествовали, как тогда полагалось, многочисленные отзывы историков. Так, еще в январе 1941 г. свои критические замечания на роман «Нашествие монголов» (предлагалось и такое название) высказывал М.Н. Тихомиров19. Вот фрагмент его текста: «Неверно в романе изображена также новгородская вольница. Великий Новгород заслужил большой почет за свою борьбу с немцами и шведами, были среди новгородских бояр изменники, но это были единицы. А на невских берегах в 1240 г. сражались не только дружинники, но и ремесленники. Это давно подчеркнуто в нашей литературе и доказано. Очень слабо представлены батальные картины 1240 и 1242 гг. В Ледовом побоище громадную роль сыграли русские стрелки из луков, в Невской битве следовало дать больше подробностей, они есть в летописи. Зачем понадобился мифический Кузька Хренов, когда известны имена подлинных русских героев битвы, известно даже, что они делали?»20
1948 г. помечены отзывы К.В. Базилевича на «Юность полководца» (4 марта) и на рукопись «Александр Беспокойный и Золотая Орда» (10 августа)21. На «Юность полководца» имеется отзыв академика С.Б. Веселовского22, а на «Александра Беспокойного» отзыв археологов М.К. Каргера и академика С.П. Толстова23.
Чрезвычайно негативно в отзыве на «Александра Беспокойного» высказался А.В. Арциховский (без даты, предположительно 1949 г.)24. «Исторические ошибки в рукописи неисчислимы и, я думаю, не поддаются исправлению. Важнейшие из них составляют единую систему и сводятся к возмутительной клевете на русский народ», — с такого тяжелого идеологического обвинения начинал он. И продолжал: «Невская битва и Ледовое побоище принадлежат к наиболее героическим эпизодам истории СССР. Тем удивительнее, что автор избрал именно эти события для того, чтобы всемерно чернить русских людей, отрицать их патриотизм и военную доблесть». О чем же конкретно А.В. Арциховский вел речь? «Достигнуто это простыми средствами: почти все выведенные в соответственных главах романа русские люди представлены трусами или предателями. Для усиления впечатления измышлено участие в этих битвах половцев и даже татар. Наконец, немцы изображены представителями высшей цивилизации, а русские — варварами. Все это полностью противоречит исторической истине»25.
Но это еще не все. «Советское искусство уже дважды изобразило героическую совместную борьбу Александра и новгородцев против немцев, и изобразило правильно. Я имею в виду фильм "Александр Невский" и поэму Симонова "Ледовое побоище". Тем возмутительнее измышления Янчевецкого», — заканчивал А.В. Арциховский26.
Таким образом, во второй половине 40-х гг. В. Ян мучительно ищет вариант наилучшей структуры завершающего тома его фундаментальной «монгольской трилогии». В итоге, из него выделяется самостоятельное произведение — повесть, названная им «Юность полководца», которая завершается главой о Ледовом побоище. Повесть увидела свет при жизни писателя, в 1952 г. Изданную книгу В. Ян подарил М.Н. Тихомирову. Тот тепло ответил: «Глубокоуважаемый Василий Григорьевич. Приношу Вам искреннюю благодарность за присланного "Александра Невского". Очень рад был увидеть в печати если не всю третью часть трилогии, так, по крайней мере, отдельные ее части»27.
Завершающий трилогию роман «К последнему морю» был издан в 1955 г. Василий Ян умер 5 августа 1954 г.
Примечания
1. Янчевецкий М.В. Писатель-историк В. Ян. Очерк творчества. М., 1977. Архивный фонд Яна-Янчевецкого хранится в Российском государственном архиве литературы и искусства (г. Москва) (далее — РГАЛИ). Ф. 2822. Оп. 1 (состоит из 9 разделов). В архив он был передан в 1975 г. сыном писателя М.В. Янчевецким — автором указанной книги.
2. РГАЛИ. Ф. 2822. Оп. 1. Д. 94. Л. 81—87; Д. 291. Л. 18 об.
3. Янчевецкий М.В. Писатель-историк В. Ян. С. 17—25, 74—80 и др.; РГАЛИ. Ф. 2822. Оп. 1. Д. 291. Л. 3—6 и др.
4. РГАЛИ. Ф. 2822. Оп. 1.Д. 93. Л. 18.
5. Видимо, уже тогда он был знаком и руководствовался статьей Ю. Трусмана (РГАЛИ. Ф. 2822. Оп. 1. Д. 94. Л. 61), помещавшего Ледовое побоище на эстонской стороне у селения Варнья (Воронье) в 6 км к северу от устья р. Эмайыги (Трусман Ю. О месте Ледового побоища в 1242 г. // Журнал Министерства народного просвещения. 1884. Ч. CCXXXI. Январь. С. 44—46), что не было подтверждено последующими исследованиями.
6. Лишь более чем через 30 лет на берегах Чудского озера проведет свою первую экспедицию эстонский историк Э.К. Паклар, доказывавший, что битва случилась на восточном (русском) берегу (Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Эстонский историк Э.К. Паклар как исследователь Ледового побоища 1242 г. // Александр Невский и Ледовое побоище. СПб., 2014. С. 116—126). См. также: Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Академик М.Н. Тихомиров и генерал Г.Н. Караев: в поисках места Ледового побоища // Ледовое побоище в зеркале эпохи. Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере. Липецк, 2013. С. 13—25; Кривошеев Ю.В. Ленинградский Дом ученых и проблема Ледового побоища // Балтийский край. Историко-краеведческий альманах. Вып. 1. СПб., 2014. С. 7—17.
7. РГАЛИ. Ф. 2822. Оп. 1. Д. 97. Л. 64.
8. Там же. Д. 291. Л. 6. См. также: Янчевецкий М.В. Писатель-историк В. Ян. С. 167—168.
9. Янчевецкий М.В. Писатель-историк В. Ян. С. 168.
10. Янчевецкий М.В. Писатель-историк В. Ян. С. 168—169.
11. РГАЛИ. Ф. 2822. Оп. 1. Д. 97. Л, 72.
12. Академик М.Н. Тихомиров и генерал Г.Н. Караев также прибегали к расспросам местных жителей, о чем неоднократно сообщали в своих дневниковых записях.
13. РГАЛИ. Ф. 2822. Оп. 1. Д. 97. Л. 72.
14. Там же. Д. 92. Л. 1.
15. Там же.
16. Там же. Л. 23.
17. Там же. Л. 47.
18. Там же. Л. 56—57.
19. В. Ян был знаком с работой М.Н. Тихомирова «Борьба русского народа с немецкими интервентами в XII—XV вв. Исторический очерк», вышедшей как раз в 1941 г. (РГАЛИ. Ф. 2822. Оп. 1. Д. 303).
20. РГАЛИ. Ф. 2822. Оп. 1. Д. 313. Л. 3.
21. Там же. Д. 314. Л. 1—5, 6—9.
22. Там же. Д. 313. Л. 54—55. В. Ян с С.Б. Веселовским «познакомился и сблизился в Ташкенте в период эвакуации» (Янчевецкий М.В. Писатель-историк В. Ян. С. 166).
23. РГАЛИ. Ф. 2822. Оп. 1. Д. 313. Л. 78; Д. 314. Л. 23—27.
24. Там же. Д. 314. Л. 67—75. Любопытно, что в рецензенты его предложил С.П. Толстов. Отмечая, что сам не является историком Руси, он пишет: «Здесь нужно заключение компетентного русского историка и археолога, — и я думаю, наиболее целесообразным было бы (если это еще не сделано) привлечь для этого проф. А.В. Арциховского, руководителя многолетних раскопок в Великом Новгороде, к тому же имеющего уже опыт участия в художественном воплощении эпохи Александра Невского в качестве главного консультанта фильма С. Эйзенштейна "Александр Невский"» (Там же. Л. 23).
25. Там же. Л. 67.
26. Там же. Л. 70.
27. Там же. Д. 263. Л. 1. В 1951 г. М.Н. Тихомировым также был написан пространный и подробный отзыв о книге «К последнему морю» (Там же. Д. 314. Л. 79—87).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |