Александр Невский в советской довоенной историографии

Выход на экраны Советского Союза кинофильма С.М. Эйзенштейна стимулировал интерес к личности Александра Невского. Этому способствовало, в частности, то, что прокат ленты активно освещался в советской печати, помещавшей на своих страницах как материалы сугубо рекламного характера, так и статьи, в которых обсуждались определенные недостатки картины. Кроме того, в газетах часто можно было найти и популярные статьи о деятельности реального, исторического князя Александра¹. Однако в этом потоке публикаций, прорвавшем существовавшую 20 лет плотину забвения, не потерялись и сугубо исторические труды, хотя численность их наименований, в силу понятных причин, намного уступала газетным публикациям.

Отметим также, что особую актуальность рассмотрение биографии князя приобрело после начала Великой Отечественной войны. В его деятельности, особенно на военном поприще, справедливо видели исторический пример, ориентир для советского народа, ведущего самую тяжелую и самую справедливую войну во всемирной истории. Обращение к Александру Невскому и другим национальным героям Отечества полностью себя оправдало, — в том числе оправдало себя, с идеологической точки зрения, и появление многочисленных публикаций, посвященных Ярославичу. Однако научная ценность этих работ, конечно же, далеко не всегда была высокой, да и содержащийся в них призыв на борьбу с врагом — германским фашизмом, адепты которого считали своими прямыми предшественниками завоевывавших Прибалтику рыцарей-крестоносцев, — призыв архиважный в годы войны, после Победы, когда Германия была освобождена от гитлеровского ига, утратил прежнюю значимость. Потому и посвященная князю литература военных лет во многом утратила прежнее актуальное звучание.

Учитывая это, представляется целесообразным сосредоточиться на рассмотрении трудов, выходивших именно в 30-х — начале 40-х гг. При этом нужно помнить, что некоторые конкретные вопросы, затронутые историками в разные годы (в том числе в довоенные), эпизодически получали подробное освещение в историографических обзорах. К одной из таких тем относится Ледовое побоище. Изучением всего комплекса источников и ученых трудов, проливающих хоть какой-нибудь свет на эту битву, занималась специально организованная Президиумом АН СССР комплексная экспедиция, организованная под руководством Г.Н. Караева на рубеже 50-х — 60-х гг. Результаты ее работы в обобщенном виде были опубликованы². Среди прочего, издание содержит подробный разбор письменных источников и историографии сражения на Чудском озере³. По этой причине возвращаться к рассмотрению данной темы целесообразно лишь в случае получения каких-либо принципиально новых научных данных.

Следует отметить, что в недавнем прошлом немецким ученым Ф.Б. Шенком была предпринята попытка сделать историографический обзор выходивших в довоенный период работ об Александре Невском. Однако автор не ставил перед собой задачи специально изучить литературу, и в большей степени его интересовала трансформация культурной памяти о князе (попутно обратим внимание, что в этом ракурсе многие поставленные исследователем задачи остались нерешенными). Поэтому и представленный Ф.Б. Шенком анализ исследований носит слишком лапидарный характер и не отражает реальной историографической ситуации⁴, тем более что, как будет показано ниже, предложенная им методология далеко не во всех случаях выглядит в должной степени корректно.

Сделав эти предварительные замечания, обратимся непосредственно к рассмотрению темы, вынесенной в заголовок настоящей главы.

Первая в советской историографии статья об Александре Невском была опубликована в 1937 г. А.И. Козаченко; ее автор дал обзор истории крестоносной экспансии в Прибалтике, начиная с XII в., описал бедственное положение Руси после монголо-татарского нашествия, показал, как этим желали воспользоваться шведы и немцы для продолжения своих завоеваний, и, наконец, особенно подробно остановился на двух славных победах Александра Невского над зарвавшимся врагом в 1240 и 1242 гг.⁵

Любопытно, что А.И. Козаченко особенно сосредоточился на критике М.Н. Покровского, игнорировавшего позитивный характер борьбы русского народа с немецкими захватчиками и не уделившего должного внимания личности Александра Невского⁶. Возможно, что появление статьи А.И. Козаченко связано с устным требованием А.А. Жданова к главному редактору проекта школьного учебника, о подготовке которого было сказано выше, несколько расширить сведения о борьбе с Тевтонским Орденом⁷, хотя, разумеется, основным побудительным мотивом здесь были «Хронологические выписки» К. Маркса.

В 1937 г. продолжалась работа над сценарием фильма об Александре Невском, режиссером которого должен был стать С.М. Эйзенштейн. В конце 1937 г. текст сценария под названием «Русь» был опубликован в журнале «Знамя»⁸. Как мы увидим ниже, это произведение оказало определенное влияние не только на художественную литературу⁹, но и на некоторые публикации, претендующие на научное содержание, что вряд ли имело позитивный характер.

Впрочем, подобное влияние на ученые труды могло иметь и положительные стороны. Например, новая работа А.И. Козаченко — брошюра об эпохе Александра Невского, в которой давался обзор борьбы прибалтийских племен и Руси с крестоносным натиском на восток до середины XIII в., — была озаглавлена «Ледовое побоище», хотя битве на Чудском озере были посвящены лишь 10 страниц издания из 55¹⁰. Представляется, что причиной тому стал всплеск общественного интереса к данному сражению после публикации сценария П.А. Павленко и С.М. Эйзенштейна. Это была первая самостоятельная работа (отдельным изданием) об Александре Невском в советский период. Несмотря на научно-популярный характер, она воздействовала на последующее развитие отечественной историографии, поэтому представляется особенно важным подробнее рассмотреть содержащиеся в ней выводы¹¹.

В книге А.И. Козаченко, по сравнению с ранее вышедшей статьей того же автора, бросается в глаза отсутствие резких отзывов о «вредной теории» М.Н. Покровского; более того, имя прежнего главы советских историков-марксистов вообще не упоминается. Вероятно, объяснением тому служит популярный характер издания. Обращает на себя внимание и то, что чуть ли не каждое утверждение подтверждается цитатой из К. Маркса (прежде всего, конечно, из «Хронологических выписок»). Видимо, это должно было продемонстрировать идеологическую значимость и политкорректность книги.

В брошюре приведен обзор коллизий, связанных с немецким натиском на восток Европы, начиная с VIII в.¹² Особенно подробно рассмотрено завоевание крестоносцами земель в Прибалтике и начало их конфликтов с Русью. В тексте резко отвергается мысль, согласно которой жестокое завоевание хоть в какой-то мере носило культуртрегерский характер. При этом явно недооценивается наличие противоречий в среде самих захватчиков (между Орденом, епископами, датчанами, немецкими торговыми городами). Лишь очень кратко упомянуты «ссоры» между Орденами (Тевтонским и Меченосцев) и епископами, предметом которых был «раздел добычи»¹³. Между тем, противоречия эти существовали и были достаточно серьезными. Их обусловливала борьба за политическое доминирование как во вновь завоеванных землях, так и на территориях, подчинение которых оставалось делом будущего.

Переходя к рассмотрению сложившейся в первые десятилетия XIII в. ситуации на Руси, А.И. Козаченко, в полном соответствии с концепцией Б.Д. Грекова, отмечает, что в тот период уже установился феодализм; при этом в том же Новгороде «боярская верхушка» была кровно заинтересована в сохранении раздробленности русских земель и в слабой власти князя. Народ же, напротив, в большей степени стремился к консолидации, и отчасти этим объясняется народная любовь к Александру Невскому, стремившемуся ограничить «боярскую вольницу». Вообще, поведение князя контрастировало на фоне других русских властителей: его не было «среди участников усобиц до татарского нашествия, не видим его среди тех, кто разорял народ и ослаблял землю, думая только о своих личных или узкоклассовых интересах»¹⁴.

В брошюре разбираются столкновения русских с рыцарями-меченосцами в первые десятилетия XIII в.¹⁵, и вполне в духе эпохи подчеркивается деструктивная роль изменников, готовых помогать врагу во имя собственных корыстных интересов¹⁶. Разумеется, наибольшее внимание автор уделил событиям 1240—1242 гг.¹⁷ Не останавливаясь подробно на предложенной им реконструкции происходивших тогда коллизий, обратим внимание на наиболее интересные моменты. Прежде всего, А.И. Козаченко говорил о существовании координации действий захватчиков, осуществляемой Римским папой (эта версия получила дальнейшее развитие в современной научной литературе¹⁸); по его мнению, в Ледовой битве немцы имели преимущество в вооружении перед «взятыми от сохи» ополченцами, составлявшими основу русского войска¹⁹. Помимо этого, в брошюре утверждается, что князь применил в качестве военной хитрости удар засадного полка²⁰. Данное положение, вскоре вошедшее и в другие работы о Ледовой битве, было охарактеризовано позже И.П. Шаскольским как «чистейшей воды домысел автора, не основанный ни на каких данных источников (и явно придуманный по аналогии с действиями "засадного полка" во время Куликовской битвы)»²¹. Впрочем, справедливости ради, подчеркнем, что в последние годы тезис о существовании во время битвы засады был вновь обоснован Д.Н. Альшицем (псевдоним — Даниил Аль), использовавшим данные, полученные экспедицией по уточнению места Ледового побоища, организованной АН СССР²².

После Чудской победы, как считает А.И. Козаченко, Александр отказался от дальнейшего развития успеха из-за отсутствия необходимых ресурсов. Орден же отказался от продолжения конфронтации с Русью, перенеся свои агрессивные устремления на литовские племена. Покорение последних немцами не входило в планы новгородцев, поэтому Александр пошел на союз с литвой²³. А.И. Козаченко остановился и на вопросах, связанных с посольством Римского папы к князю, совсем недавно положившему силой оружия предел натиску на свои земли со стороны орденских братьев. В этом вполне справедливо усматривалась попытка добиться дипломатическими средствами того, что не дали военные действия — вовлечения русского Северо-Запада в орбиту католического влияния²⁴. При этом автор, вопреки убеждениям Ф.Б. Шенка, вовсе не был склонен ставить знак равенства между словами «католик» и «христианин», подчеркивая, что земли, на которые распространялись аппетиты завоевателей, поощряемых римским понтификом, часто уже были заселены русскими переселенцами — христианами, которых агрессоры, впрочем, пытались крестить повторно наравне с язычниками²⁵.

Заканчивается брошюра кратким экскурсом в историю дальнейших войн Руси и России вплоть до современности. Разумеется, не обошлось и без проведения прямых параллелей между рыцарями и германским фашизмом²⁶.

Имеются в книге А.И. Козаченко и некоторые ошибки, вызванные, в том числе, неправильной работой с источниками. Так, привлекая более поздние летописи, автор неверно датировал сообщение о женитьбе Александра на дочери полоцкого князя Брячислава 1238 г.²⁷, в то время как правильным было бы указать на иную дату — 1239 г.²⁸

В 1938 г., вслед за статьей и книжкой А.И. Козаченко, появилось еще несколько работ научного и научно-популярного характера, посвященных Ярославичу. Одной из них стала публикация издательством Наркомата обороны книжки Н.Е. Подорожного²⁹, впоследствии, в течение все того же 1938 г., еще дважды переизданной³⁰. Изложение в ней также начинается с весьма пространного исторического экскурса. Рассказывая о нашествии татар на Русь, автор обращал внимание на то, что не разоренный полчищами Бату-хана Новгород оказался в более благоприятном положении по сравнению с другими землями Руси. Далее вполне логично рассматривалось социально-экономическое и политическое устройство Волховской столицы, ее отношения с князьями и угрожавшая ей военная опасность от соседей (прежде всего, со стороны Ордена)³¹.

Переходя к изложению вопросов, связанных с ордынским вторжением и последующим установлением зависимости, Н.Е. Подорожный сделал весьма досадную ошибку, указав на якобы имевшую место поездку Александра Невского к Бату-хану еще до решающего столкновения со шведами (т. е. до 1240 г.) и даже на получение князем от хана каких-то «охранных грамот», дававших Новгороду определенные льготы³². Разумеется, ничего подобного в действительности произойти не могло. Монголо-татары в ту пору заканчивали покорение Южной Руси (в декабре 1240 г. пал Киев) и готовились продолжить поход на запад, в Европу. Да и особых льгот Новгород от Орды не имел даже в последующее время. Налоговым иммунитетом от татарской дани пользовались лишь представители духовенства, но эта практика была общей для всей империи Чингиз-хана и его наследников, не облагавших поборами служителей культа³³.

Имеются у Н.Е. Подорожного и другие ошибки. Некоторые из них произошли от простой невнимательности историка. В частности, увлекшись описанием подвигов героев Невской битвы, он говорит о том, что «новгородец Миша сумел один (! — Авт.) потопить три шведских судна», а княжеского дружинника Савву, которого Житие Александра Невского характеризует как «от молодыхъ людей», историк по какой-то причине назвал подростком³⁴. И уж совсем непонятно утверждение, согласно которому, «опыт Невской битвы говорит о применявшейся русскими тактике преследования»³⁵. Ведь и Житие, и летопись позволяют прийти к выводу, что князь, напротив, одержав победу, позволил оставшимся в живых врагам покинуть «негостеприимные» берега Невы.

Выбор издательства предопределил и некоторые нюансы изложения. В частности, автор не только указал на существование параллелей между историческими событиями XIII в. с современностью, но и говорит об актуальности военного опыта Александра Невского для РККА³⁶.

Заканчивая разговор о книге Н.Е. Подорожного, подчеркнем, что ее содержание в большей степени, нежели у А.И. Козаченко, соответствует заглавию, и круг рассмотренных в ней проблем действительно сосредоточен вокруг Ледовой битвы. Кроме того, интересно и то, что автор реже прибегает к цитированию К. Маркса.

В 1938 г. по интересующей нас теме вышли в свет две научно-популярные работы (статья и брошюра) С.В. Глязера. Отметим, что в них содержались, если можно так выразиться, элементы «творческой» реконструкции событий начала 40-х гг. XIII в. Отчасти это было следствием влияния сценария П.А. Павленко и С.М. Эйзенштейна. Так, в текстах С.В. Глязера читатель мог найти упоминание об уходе после Невской победы Александра из Новгорода из-за нежелания бояр «ладить с князем-патриотом, для которого интересы Руси были выше [их] интересов»; о попытках все тех же «бояр-предателей» «навязать вечу свое мнение, что с крестоносцами можно дружить»; о призывах отправленной в Переяславль за Ярославичем делегации «забыть обиды... против новгородцев за то, что те послушали бояр, оказавшихся изменниками Родины», а также о том, что «по призыву Александра из Новгорода разъехались дружинники по всей Руси, призывая население к обороне...». Очень характерно утверждение автора, согласно которому у некоторых из прибывавших русских дружин имелись собственные «оркестры»: «Они составлялись из примитивных инструментов: рогов, сопелок, свирелей, дудок, бубнов и особых барабанов, по которым били плетью с ременным шаром на конце»³⁷. Этот текст находит соответствие с одним из мест сценария П.А. Павленко и С.М. Эйзенштейна: «Русские не умели драться молча. Ругань стояла в рядах, колыхались песни. Обозные время от времени ударяли в бубны, трубили в рожки, и раненые пели, ободряя товарищей»³⁸. Данные строки найдут определенное воплощение и в кадрах фильма, но, наверное, совершенно излишне говорить о том, что подобное «музицирование» во время боя, а равным образом и наличие в древности «полковых оркестров», исторически недостоверно. Конечно, творческие люди имеют право на вымысел, и в этом смысле С.М. Эйзенштейн поступил вполне оправданно, введя в действие музыкальные фрагменты, а вот сказать то же об авторах статьей, претендующих на научно-популярный характер, разумеется, нельзя.

Имелись у С.В. Глязера и другие ошибки, в частности, в датировках. Так, он неверно отнес объединение меченосцев и Тевтонского Ордена к 1236 г. Кроме того, историк явно переоценивал роль предателей в организации вторжения на Русь крестоносного воинства: по его мнению, план захвата русских городов разработал псковский князь-изгнанник Ярослав Владимирович, а помощником его являлся Твердило Иванкович³⁹.

В течение 1938 г. интерес, в том числе научный, к личности Александра Невского постоянно усиливался. Ярким примером тому стало содержание сдвоенного (третьего и четвертого) выпуска Новгородского исторического сборника, в который вошли три статьи, чьи названия были так или иначе связаны с князем. При этом важно отметить, что в двух случаях — статьи В.А. Богусевича («Уничтожение Александром Невским немецко-рыцарского войска в Копорье»)⁴⁰ и Ю.Н. Дмитриева («Изображение отца Александра Невского на нередицкой фреске XIII в.»)⁴¹ — сам Александр фактически «присутствовал» лишь в заглавии. Действительно, автор первой из них лишь конспективно упомянул о событиях, связанных с захватом Копорья немецкими рыцарями и последующим освобождением города в 1241 г., сосредоточившись в целом на истории ижорских укреплений и истории Копорья. Именно в этой составляющей труда В.А. Богусевича заключена главная научная ценность. Во второй статье (Ю.Н. Дмитриева) речь идет и вовсе не об Александре, а о Ярославе Всеволодовиче, но при этом сделан особенный акцент на их родстве, что, видимо, должно было повысить значимость полученных результатов и привлечь к ним внимание. Таким образом, можно убедиться, что названия некоторых работ иногда даже несколько искусственно «притягивались» к имени Александра.

Впрочем, сказанное никак не относится к статье А.А. Строкова, опубликованной в том же выпуске Новгородского исторического сборника⁴². Автор рассматривает события, предшествующие Ледовому побоищу, делая на основе «Хронологических выписок» (и отчасти «Ливонской хроники») экскурс в историю крестоносной агрессии в Прибалтике, а также освещая в общих чертах конфликты Северо-Западной Руси с немцами в 30-х гг. XIII в. А.А. Строков уделяет внимание и вторжению шведов 1240 г., окончившемуся Невской битвой. Он считает, что их действия были скоординированы с немецкими планами, а конечной целью высадившегося в устье Ижоры войска была Ладога. Дано описание и самого сражения 15 июля 1240 г. Значительная часть статьи посвящена отражению немецких ударов, но при этом автор не формулирует выводов, которые серьезно отличались бы от уже имевшихся к тому времени в науке постулатов.

Обратим внимание на некоторые характерные моменты в статье А.А. Строкова. Во-первых, это акцент на измену как важнейший фактор временных неудач русских. Подобного рода соображения, в силу объективных причин, содержались во многих трудах той эпохи, но в данном случае на этом сделан особенный упор. При этом была использована и соответствующая лексика: «подкупленный немцами, ранее распознанный и изгнанный предатель», «изменник Родины и русскому народу», «изгнанный псковичами за предательскую деятельность» (по отношению к Ярославу Владимировичу); «изменники из числа боярской верхушки»⁴³. Во-вторых, это спорное сообщение о засадном русском войске во время Ледового побоища⁴⁴, которое, как мы видим, уже в этот период с легкой руки А.И. Козаченко стало входить в научные труды в качестве непреложного факта.

Еще одной научной статьей, которую можно отнести к интересующей нас теме, стала вышедшая в 1938 г. в журнале «Историк-марксист» работа выдающегося советского медиевиста Н.П. Грацианского. Хотя, строго говоря, его труд был посвящен, в первую очередь, не Александру Невскому (ему ученый уделил всего несколько страниц), а крестоносной агрессии в Прибалтике на протяжении нескольких столетий в целом⁴⁵. Потому, не разбирая подробно данной статьи, отметим лишь, что она представляет собой добротный научный анализ событий, связанных с агрессией немецких рыцарей в Прибалтике и на сопредельных территориях в рамках обозначенных в ней хронологических рамок. К этому необходимо добавить также, что интерес историка к такой теме не был случаен: незадолго до этого он принял активное участие в обсуждении сценария кинофильма С.М. Эйзенштейна «Александр Невский», при этом свою основную задачу ученый в данном случае видел в том, чтобы дать комментарий к будущей картине как специалист по истории Средних веков⁴⁶.

Популярность патриотической темы вызвала появление сборников, повествующих о подвигах русских полководцев разных времен. Одно из таких изданий вышло в 1939 г. в Челябинске⁴⁷. Открывалось оно небольшим очерком И. Нефтерева о сражении на Чудском озере. Впрочем, малый объем позволил автору дать лишь самые общие сведения о биографии князя и его победах. Например, Ледовому побоищу — главной теме статьи — была уделена лишь одна страница⁴⁸.

В 1939 г. была опубликована очередная научно-популярная брошюра, посвященная деятельности Александра Невского, написанная А.Я. Лурье⁴⁹. Данную работу отличал достаточно высокий уровень, поскольку автор постарался детальнее разобраться в хитросплетениях политической ситуации первой половины — середины XIII в. В частности, читатель подробно вводился в курс дела относительно борьбы прибалтийских народов и западнорусских земель с католической экспансией на восток⁵⁰. При этом, автор иногда склонен преувеличивать роль русских в борьбе с крестоносцами. Так, сообщив о крупном поражении меченосцев в 1236 г., А.Я. Лурье дипломатично не уточнил, кто же именно это поражение нанес. Более того, из контекста следует, будто победителями рыцарей стали не литовцы, а русские дружины⁵¹, что, разумеется, не соответствовало истине. С другой стороны, историк достаточно скептически отозвался о внешнеполитических акциях Ярослава Всеволодовича, предпринятых в 30-х гг. XIII в. в отношении западных соседей Великого Новгорода — рыцарей, посчитав, что отец будущего героя Невской и Ледовой битв «в борьбе с опасными колонизаторами Прибалтики... вел ту же близорукую политику, что и его предшественники — новгородские князья»⁵². Вероятно, целью подобных пассажей было подчеркнуть важность последовавших вслед за этим побед Александра Невского.

Действительно, в брошюре подробно рассмотрены столкновения русских дружин, ведомых Ярославичем, со шведами и немцами. При этом А.Я. Лурье полагает, что в 1240 г. конечной целью высадившегося в устье Невы Биргера был Новгород, поэтому отражение агрессии было особенно важным⁵³. Отметим, что в описании битвы на Чудском озере автор сумел не повторить ошибки А.И. Козаченко и не упомянул о засадном полке русских. В книге были приведены и разные версии относительно места самого боя⁵⁴. Хотя, в свою очередь, историк, как будет показано ниже, также не удержался от соблазна «додумать» некоторые детали сражения.

Залогом победы автор посчитал стратегически правильное построение войска, учитывавшего особенности нанесения удара рыцарской «свиньей». При этом было выдвинуто не основанное на источниках утверждение, что построение это, называвшееся у новгородцев «пяток», имело форму римской цифры «V» и было обращено острым углом к тылу, а оконечностями двух фланговых сторон — к противнику. Расположенные по флангам ударные силы и позволили, по мысли автора, зажать немецкий клин в «клещи»⁵⁵. Более того, А.Я. Лурье постарался показать сходство в планировании Александром Невским Ледовой битвы со знаменитым сражением Ганнибала против римлян при Каннах (216 г. до н. э.)⁵⁶. Тем самым полководческое искусство русского князя фактически выводилось на совершенно новый, всемирный уровень. Как мы увидим ниже, скоро эти несколько завышенные оценки действий Александра Невского найдут своих продолжателей.

Не удовлетворившись рассмотрением ставшей уже традиционной темы борьбы с крестоносной экспансией, А.Я. Лурье осветил и «ордынские» сюжеты биографии князя, а также его борьбу с другим весьма опасным врагом — литвой, спорившей за политическое доминирование и с русскими, и с немцами. Из противоречий литвы с последними Александр в конце своей жизни сумел извлечь пользу, организовав совместные с князем Миндовгом военные действия против Юрьева (Дерпта)⁵⁷. Заканчивая рассмотрение работы А.Я. Лурье, отметим также, что ее издание сопровождалось оригинальными графическими иллюстрациями и, что особенно важно, качественно выполненной схематической картой, на которой представлены военные действия Великого Новгорода в эпоху Александра Невского.

Приблизительно в одно время с брошюрой А.Я. Лурье в третьем номере журнала «Знамя» за 1939 г. была опубликована объемная статья историка высочайшего профессионального уровня — М.Н. Тихомирова⁵⁸. Обращение ученого к данной теме не было случайным. Еще за год до этого он выступил в главном историческом журнале страны с резкой критикой первого варианта сценария будущего фильма «Александр Невский» (статья «Издевка над историей (о сценарии "Русь")» в третьем номере «Историка-марксиста» за 1938 г.). Да и в последующем исследователь будет вновь и вновь возвращаться к данной проблематике⁵⁹, а в 1958 г. даже примет личное участие в организованной по инициативе военного историка генерала Г.Н. Караева экспедиции по уточнению места Ледового побоища⁶⁰.

Вернемся к статье М.Н. Тихомирова из журнала «Знамя». Изложение материала здесь также было популярным, но оно качественно отличалось от работ А.И. Козаченко и Н.Е. Подорожного отсутствием каких-либо фактических ошибок. В то же время, структурно автор построил свое исследование сходным с другими публикациями образом. Текст статьи начинался вводными словами о том, что завоевание Восточной Прибалтики было одной «из тяжелых и печальных страниц истории Европы». И только русским удалось остановить немецкий натиск. Далее рассказывалось о западных соседях Руси — прибалтийских племенах, о проникновении русских из Полоцкой земли в бассейн нижнего течения Западной Двины. Отмечалось, что владения полоцких князей очень рано распространились на Нижнюю Двину, говорилось о русских городах Герцике и Кукейнос на этой реке, а также о продвижении русских к западу от Чудского озера и распространении в среде эстонцев православной веры, которую приносили сюда новгородцы еще до появления немцев⁶¹.

Начало немецких завоеваний изменило баланс сил в регионе, начался натиск против русского влияния на Двине. Первой главной целью агрессоров стал Кукейнос. Епископ Адальберт старался использовать противоречия, существовавшие между разными племенами, и здесь ему сопутствовал успех. В итоге, Нижняя Двина оказалась в руках немцев, но в 1210 г. был заключен «вечный мир» с полоцким князем Борисом. Великий Новгород до поры не вмешивался в борьбу за Нижнюю Двину. Для него даже имелись некоторые выгоды от строительства немецких замков в регионе, так как старинная сухопутная дорога («горный путь») из Пскова к Рижскому заливу стала теперь более безопасной⁶². Вероятно, этим и могло быть обусловлено наличие пронемецкой «партии» в русских городах, на существование которой указывал М.Н. Тихомиров. Данная «партия» особенно сильно дала о себе знать, когда борьба за Прибалтику достигла одной из высших точек, что было связано, в частности, с захватом в 1224 г. Юрьева, потеря которого вызвала «среди некоторых кругов псковского боярства стремление к соглашению с немцами. Помимо боязни военных осложнений, псковское боярство могло иметь и другие мотивы для поддержания дружественных отношений с немцами». Через Юрьев шел старинный торговый путь к Балтике, что необходимо было учитывать. «Вероятно, немцы прибегли к своей обычной тактике заманчивых обещаний и, одновременно, угроз. Во всяком случае, в 1228 г. в отношениях между Псковом и Новгородом обнаружилась опасная трещина». Именно поэтому псковичи не поддержали Ярослава Всеволодовича в его походе на Ригу, и это же, в конечно счете, привело через 10 лет к захвату Пскова немцами⁶³.

Вообще, теме предательства (внутреннего врага) М.Н. Тихомиров, также как и другие авторы, уделил достаточно много внимания. Ученый указывал, что, «вербуя предателей, немецкие завоеватели получали готовое и послушное орудие своих замыслов»⁶⁴.

Историк подробно рассматривал битву на р. Эмбах (Омовже), которую считал «маленьким прообразом Ледового побоища», останавливался на поражении войска меченосцев при Сауле и последовавшем за этим объединении Тевтонского Ордена и меченосцев⁶⁵. Такая консолидация сил представляла особенную опасность для ослабленной нашествием монголов Руси. М.Н. Тихомиров согласился с мнением, что основным инициатором координации ударов шведов и немцев против Новгорода стал Римский папа: «...одновременное выступление шведов и немцев в 1240 г. являлось выполнением одного и того же широко задуманного плана»⁶⁶.

Места Ледового побоища, которые указывались различными авторами в 1868—1947 гг. 1 — Н.И. Костомаров; 2 — И.И. Васильев; 3 — Ю. Трусман, А.Я. Лурье; 4 — А.И. Бунин; 5 — Е.А. Разин; 6 — М.Н. Тихомиров

Нарастающая угроза вторжения вынудила Александра, умевшего «сочетать смелость с дальновидным расчетом политика», подумать об укреплении обороны. По его инициативе были выстроены укрепления по р. Шелоне, и эта мера, как считал М.Н. Тихомиров, была направлена против вторжений немцев⁶⁷. Отметим, что подобный взгляд встречается во многих работах той эпохи, но в современной научной литературе по этому поводу высказывается иная точка зрения, согласно которой данные укрепления были направлены, прежде всего, против усилившейся после победы при Сауле литвы⁶⁸.

Упомянув кратко о Невской битве, М.Н. Тихомиров переходил к рассмотрению последующих событий, связанных с уходом Александра из Новгорода, причиной которого могли быть споры о тактике борьбы с немцами или же дискуссии о прерогативах князя. В этих сложных условиях, как полагал ученый, в Пскове «опять подняла голову изменническая группировка... Во главе изменников был Твердило Иванкович». Немцы, воспользовавшись ситуацией, захватили Копорье и Псков⁶⁹.

После возвращения Александра были предприняты меры для пресечения агрессии, в частности, отбито у врага Копорье и освобожден Псков. Потом началось вторжение русского войска в Чудские земли, сменившееся отступлением после гибели отряда Дамаша. Стороны готовились к решающей битве, для чего князь постарался собрать войска воедино, в один кулак⁷⁰.

Не останавливаясь на том, каким образом М.Н. Тихомиров локализовывал место Ледовой битвы и как освещал ее ход⁷¹, подчеркнем, что историк придавал совершенно особенное значение этому сражению, сравнивая его с Грюнвальдской сечей 1410 г. (отметим, что подобного рода сопоставление, на наш взгляд, вполне корректно). Рассмотрел М.Н. Тихомиров и причины победы русского войска, отметив, что, во-первых, Русь, в отличие от племен Восточной Прибалтики, стояла много выше по своему уровню развития как в культурной сфере (были города, каменные храмы, живопись, литература), так и в военном деле. Во-вторых, немцы включали в свои войска вспомогательные отряды из туземцев, а они во время особо трудных сражений были ненадежны. У Александра же сражалась не только дружина, но и ополчение, его воины бились за Родину, а поэтому усердно. К тому же в Прибалтике немцы имели дело с разрозненными племенами, а на Руси сопротивление было консолидированным: Новгород зависел от Владимиро-Суздальской земли, от которой получил военную помощь. Хотя и здесь захватчики хотели применить не раз опробованную тактику, стремясь внести раздор в ряды противника, и искали изменников, но те не нашли себе опоры даже во Пскове. В целом, по оценке М.Н. Тихомирова, «Ледовое побоище было событием, спасавшим от немецкой агрессии не только Новгород, но и всю северо-восточную Русь. Падение Пскова и Новгорода заперло бы Русь наглухо и имело бы для нее катастрофические последствия»⁷².

В том же 1939 г. вышла в свет статья А.А. Савича «Борьба русского народа за свою независимость на Северо-Западной окраине в середине XIII в. (1240—1242 гг.)». Эта публикация представляла собой доклад, сделанный ранее автором на заседании кафедры истории СССР в Московском государственном педагогическом институте им. К. Либкнехта. Заметим, что интерес ученого к данной проблематике также был стимулирован личным участием в упомянутой выше дискуссии, развернувшейся вокруг сценария фильма С.М. Эйзенштейна.

Обращаясь к тексту статьи, сразу же надо обратить внимание на то, что уже во вводной ее части А.А. Савич повествует об истории почитания князя как святого, опираясь как на источники, так и на вышедшие до революции труды Е.Е. Голубинского и Н.И. Серебрянского⁷³. Это, кстати, совершенно не согласуется с утверждениями Ф.Б. Шенка, согласно которым «в советском патриотическом дискурсе замалчивались как православное исповедание этого сообщества (русского народа. — Авт.), так и святость князя»⁷⁴. Подобный подход со стороны А.А. Савича не был случаен. Еще в период обсуждения сценария «Александра Невского» он осторожно замечал, что в кинокартине «хорошо было бы немного показать роль церкви в Новгороде», но, разумеется, в тех условиях настоять на своем ученый возможности не имел, а потому тогда же, как бы делая шаг назад, добавлял: «...для этого нужны некоторые подробности, для которых у вас (сценаристов. — Авт.), возможно, нет места»⁷⁵. Теперь же обращение к вопросу о церковном почитании князя оказалось необходимым для изучения важнейшего источника для воссоздания биографии Ярославича — его Жития. А.А. Савич вслед за В.О. Ключевским и С.М. Соловьевым приходит к выводу, согласно которому в данном агиографическом памятнике очень сильна светская составляющая: «Обильный фактический материал, правдивое описание внешнеполитических отношений Новгорода и Пскова с их внешними соседями, картины немецкой экспансии на русские земли, описание битвы на Неве и Чудском озере и ряд бытовых подробностей»⁷⁶. Далее историк подробно анализирует имеющиеся в распоряжении исследователей летописные данные⁷⁷. Вообще, внимательное отношение к источникам является одной из сильных сторон работы А.А. Савича.

Событийная часть исследования в целом схожа с трудами других ученых, рассмотренных выше. Автор согласен с точкой зрения, согласно которой агрессивные устремления шведов и немцев подогревались призывами из Рима, в статье дано описание завоевания рыцарями Прибалтики, военных действий 1240—1242 гг., в том числе и битв на Неве и Чудском озере.

Содержатся в работе А.А. Савича и неточности. Обратим внимание на некоторые из них. Прежде всего, это сообщение о том, что Ярослав был князем Новгородским до 1238 г. (на самом деле, до 1236 г.⁷⁸). Кроме того, среди войска шведов, прибывшего в 1240 г. к устью Ижоры, названы некие «мурманцы» (правильно — «мурмане», т. е. норвежцы⁷⁹), а дружинник Савва причислен к бедным людям на основании того, что в источниках он охарактеризован «от убогих» или (в других списках) «от молодых». Так же в противоречии с летописью в статье сказано о строительстве на р. Шелоне в 1239 г. одной крепости⁸⁰ «специально для охраны новгородской границы»⁸¹.

На новый уровень теоретических обобщений выводила исследователей опубликованная в 1939 г. в «Ученых записках ЛГУ» статья В.Т. Пашуто. Излагая фактологический материал, историк проанализировал с позиций марксизма взаимоотношения князя с боярством, с одной стороны, и с низшими слоями общества — с другой (в соответствии с воззрениями того времени, изначально подразумевалось наличие в городах-землях той эпохи классового социального расслоения и классовой борьбы). Ученый постарался дать ответ и на вопрос о причинах неудачи централизаторских устремлений Александра, в результате которых не было достигнуто объединение Руси, ставшее реальностью лишь в конце XV в. Примечательно, что в работе не были использованы вышедшие в 1938 г. популярные издания об Александре Невском, о которых шла речь выше (ссылки на них отсутствуют); это объясняется, вероятно, тем, что данная статья имеет сугубо научный характер.

Приступая к изучению этих проблем, В.Т. Пашуто делал вводное замечание о феодальном характере общественно-экономических отношений на Руси в ту эпоху и, соответственно, о феодальной раздробленности как факторе, обусловившем обособление отдельных княжений. В этих условиях централизация, на службу которой была поставлена внутренняя политика Александра Невского, была объективно прогрессивной целью, и ее ближайшим результатом стало сплочение сил для отпора немцам. Однако в полной мере реализовать подобные устремления тогда было невозможно, ибо залогом успеха в данном направлении было уничтожение зависимости от Орды, окончательно сбросить которую удалось лишь Ивану III⁸². Кроме того, внимательно рассмотрев восточное направление внешней политики князя, ученый пришел к выводу, что именно достижение мира с ханами позволило отразить натиск врагов на западе — немцев, шведов и литвы⁸³. Стремление князя к укреплению собственной власти порождало противоречия с боярством, не желавшим мириться с этим. В то же время, бояре следовали за князем, если дело касалось непосредственно Новгорода. Таким образом, отношения «князь — бояре», по В.Т. Пашуто, были полны противоречий. После Невской битвы это вылилось в изгнание Александра, и только жесткие требования «народных масс», обеспокоенных военными неудачами, заставили людей, стоявших у кормила правления, добиться его возвращения⁸⁴.

Места Ледового побоища, которые указывались различными авторами в 1950—1960 гг. 1 — Э.К. Паклар; 2 — Н.И. Беляев; 3 — М.Н. Тихомиров; 4 — М.С. Ангарский. _________ — современная береговая линия; - - - - - - - — предполагаемая береговая линия в XIII в.

«Демократические элементы» в Новгороде, как отмечал В.Т. Пашуто, в целом находились в «приниженном положении»⁸⁵, но могли заявлять о себе посредством волнений. Иногда представители торговых людей (и отчасти землевладельцев), недовольные слишком большим значением боярской олигархии, становились во главе таких народных выступлений, но, реализовав собственные цели, тотчас же переходили на сторону «правящего боярства». Достигнуть значимых успехов городские низы могли бы лишь в союзе с князем, но это было невозможно уже потому, что признание власти татар, по мнению историка, противоречило политическим пристрастиям низших слоев новгородского общества, недооценивавших военный потенциал ордынцев и настроенных на борьбу с ними⁸⁶. Именно этот внешнеполитический нюанс серьезно отразился на конфигурации внутренней политики, поскольку, как полагал В.Т. Пашуто, он стал основной причиной того, что в борьбе с боярством Александр не мог в полной мере опереться на народ, с которым его разделял еще и «классовый интерес», заставлявший князя «терпеть господство непокорных бояр в Новгороде и подавлять происходившие там народные восстания»⁸⁷. Однако, несмотря на это, судя по данным источников, низшие социальные слои с пиететом относились к княжеской власти⁸⁸.

В своей статье В.Т. Пашуто достаточно подробно исследовал отношения Александра Невского с Ордой. Дав краткое описание нашествия монголо-татар, историк изучил обстоятельства перехода к князю после событий 1252 г. первенства в управлении на Северо-Востоке Руси и пришел к выводу, что не имеется «достаточных оснований» для обвинения Александра «в злом наговоре на братьев с корыстной целью»⁸⁹. Особенное внимание в статье уделяется монгольскому «числу» (переписи), в летописном описании которого, по мнению автора, «наиболее ярко проявляется вынужденный характер смирения» князя. В целом же, союз с Ордой также носил вынужденный характер, потому что сопротивляться этом грозному врагу сил не было, а обещаемая со стороны Запада помощь, в обмен на компромиссы в вероисповедных вопросах, имела призрачный характер. Примечательно, что В.Т. Пашуто в своей работе вообще уделил немало места религии. В частности, именно религиозные противоречия (неуважение к христианству) привели к восстаниям 1262 г. В этой связи приводится и известная цитата К. Маркса об иге, иссушавшем душу народа. Помимо этого, ученый осуществил анализ позиции Церкви по вопросу выстраивания внешнеполитических приоритетов, выразителем которых были Даниил Галицкий (союз с Западом против Орды) и Александр Невский (признание подчинения ханской власти как условие отпора католической экспансии)⁹⁰.

В заключение В.Т. Пашуто отмечает, что Ярославич старался всеми способами поддерживать внутреннюю стабильность, во внешней политике «дал образец тонкого дипломата, взвешивающего все "за" и "против"» и проявил себе «талантливым и храбрым полководцем в военной сфере»⁹¹.

В целом, из текста статьи виден неподдельный научный интерес автора к теме, разработка которой для В.Т. Пашуто станет одним из приоритетных направлений исследований в течение всей его творческой деятельности. Хотя стоит отметить, что статья готовилась, вероятно, в некоторой спешке, поэтому в ней можно обнаружить мелкие неточности: в частности, автор ошибочно упоминает о женитьбе сына Андрея Ярославича и дочери Даниила Галицкого⁹², в то время как в данном случае в брак вступил сам брат Александра Невского⁹³. Существенно приниженной оказалось и значение Полярного похода 1256 г. в Финляндию, который был представлен лишь как «объезд северо-западных границ Новгорода»⁹⁴.

В 1940 г. вышла в свет вторая часть труда Е.А. Разина «История военного искусства». В этой работе, очень скоро получившей статус классической, уделялось внимание и победам Александра Невского. Автор, как и при описании боевых действий других времен и народов, подробно рассмотрел состояние вооружения и вооруженных сил противоборствующих сторон, дал краткий анализ политической ситуации, сложившейся на границах Северо-Западной Руси в 30-х — начале 40-х гг. XIII в. Уделив небольшое внимание Невской битве, он в гораздо большей степени сосредоточился на анализе противостояния с немецкими рыцарями и Ледовом побоище. При этом (вслед за А.Я. Лурье) Е.А. Разин указывал на то, что «в борьбе с немцами новгородцы применяли "пяток" или клещи»⁹⁵, а также вновь обращал внимание на возможность сопоставления Чудской победы и битвы при Каннах. Хотя теперь это сопоставление оказалось далеко не в пользу знаменитого карфагенского полководца: «"Канны" Александра по своему искусству стоят неизмеримо выше "Канн" Ганнибала. Принципы Эпаминонда и Ганнибала Александр развил дальше и поднял на высшую ступень»⁹⁶. Неудивительно, что после подобных заявлений в одной из рецензий на первый том вузовского учебника по истории СССР отмечалось в качестве недочета отсутствие в издании указания на то, что «Александр в 1242 г. успешно осуществил идею "Канн"»⁹⁷.

Отметим, однако, что в следующем издании своей работы Е.А. Разин значительно сместил акценты: он отказался от необоснованной в должной степени на источниках, а потому излишне конкретной реконструкции построения русского войска⁹⁸, а также от достаточно вольного сравнения победы русского князя с другими битвами древности.

Знакомство с текстом монументального труда Е.А. Разина помогает найти дополнительные аргументы для развенчания существующего в общественном сознании и отчасти в историографии мифа, согласно которому после заключения пакта Молотова — Риббентропа произошли резкие перемены в оценке борьбы Руси с западными агрессорами — немецкими рыцарями. Ранее уже была показана абсурдность и недостоверность утверждения, согласно которому, сразу же после появления упомянутого договора был изъят из проката фильм С.М. Эйзенштейна «Александр Невский»⁹⁹. Подчеркнем, что и в работе Е.А. Разина, подписанной в печать 25 декабря 1939 г., по-прежнему имелись нелестные характеристики в адрес орденских братьев и «просвещения», принесенного ими на земли Прибалтики: «псы-рыцари», «крестоносная сволочь», «христианско-германская скотская культура», «прохвосты», «насильники», — такие определения без труда можно отыскать на страницах книги¹⁰⁰. Это служит еще одним доказательством того, что никакой переоценки ценностей после августа 1939 г. в области отечественной истории не произошло. В частности, никто «не очищал» жизнеописания Александра Невского «от антинемецких элементов», не было и «временного увольнения» князя¹⁰¹. Другое дело, что со страниц печати, в том числе и из работы Е.А. Разина, отныне исчезли идеологически детерминированные пассажи о прямом сопоставлении немецких рыцарей и современных германских фашистов, которые, надо заметить, о собственной преемственности «рыцарскому духу» буквально трубили на всех углах.

Не стоит преувеличивать и воздействие новой политической ситуации, сложившейся после обострения отношений с Финляндией и последовавшей вслед за тем Зимней войной 1939—1940 гг. Негативным примером здесь может служить методология Ф.Б. Шенка, буквально подгонявшего факты под базу его собственных взглядов, суть которых в следующем: «Гротеском кажется мобилизация советской пропагандой даже фигуры Александра Невского в 1940 г. с целью объяснить гражданам смысл "зимней войны"»¹⁰². Для аргументации своего положения о «гротеске» ученый привлекает работы Н.И. Сут-та и И.П. Шаскольского¹⁰³. Основное внимание при рассмотрении книги первого историк сосредоточил на описании похода новгородского войска в Финляндию в 1256 г., пересказав краткую историю той операции и приведя цитаты из Н.И. Сутта о тяжелейших условиях, в которых она была осуществлена¹⁰⁴.

Далее Ф.Б. Шенк переходит к анализу брошюры И.П. Шаскольского и с самого начала делает весьма серьезное заявление, с одной стороны, характеризующее его отношение к этому труду, а с другой — приписывающее ленинградскому историку мысль, которую он вовсе не высказывал: «Подобно тому, как военный поход зимой 1256 г. обеспечил в дальнейшем Новгородской земле защиту от новых нападений шведов, целью "зимней войны" 1939/1940 гг. было не допустить осуществления "долго вынашивавшихся антисоветских планов" "финских военных кругов" — такова интерпретация этих событий в одном из текстов И. Шаскольского» (курсив наш). Отметим, что в книжке И.П. Шаскольского, которую имеет в виду Ф.Б. Шенк, дан популярный обзор истории борьбы Руси-России за земли, прилегающие к Приневью и Финскому заливу, от древности до XX в. Она действительно содержит послесловие, где рассмотрены события незадолго до того закончившейся войны с финнами¹⁰⁵. Мы не будем специально рассматривать содержание этого раздела как не относящегося к нашей теме. Подчеркнем лишь, что многие из приведенных в нем суждений действительно тенденциозны, неправомерны, но объяснимы эмоциями, обильную пищу которым давали только-только отгремевшие бои. Но в данном случае важно другое. Александр Невский здесь (в этом разделе) абсолютно никак не упоминался. Равным образом, не упоминались финны в разделах о Невской битве и борьбе с ливонскими рыцарями¹⁰⁶. Походу же в Финляндию историк вообще в самом начале главки «Ландскрона» уделил лишь один абзац! Приведем его полностью: «В 1256 г., в ответ на очередное нападение шведов на русские земли, Александр Невский перешел по льду Финский залив и совершил сокрушительный набег на шведские владения в Финляндии. Предав огню и мечу шведские поселки, Александр со славой вернулся на родину»¹⁰⁷. Это все. Где здесь хоть какое-нибудь указание на исторические параллели между деяниями Ярославича и победой Красной Армии, отбросившей врага от города на Неве, остается совершенно непонятным. И уж во всяком случае, этот отрывок совершенно точно не выглядит как некая «сейсмографическая реакция дискурса об Александре Невском на события современности»¹⁰⁸ (имеется в виду победа в Зимней войне).

Впрочем, это уже мало беспокоит Ф.Б. Шенка, который на сей раз переходит к прямому сопоставлению высказанных И.П. Шаскольским суждений относительно Финской войны 1939—1940 гг. (подчеркнем еще раз, в них нет ни слова об Александре!) и рассказу Н.И. Сутта о походе 1256 г. (заметим, что в его книге вообще ничего не говорится о конфликте СССР и Финляндии): «Данное Шаскольским описание "зимней войны" ошеломляющим извращением фактов напоминает изображение финского похода Александра Невского у Сутта»¹⁰⁹. Таким образом, немецкий историк, сравнивая интерпретацию (пусть даже недостоверную!) двумя историками двух разных событий, сам и создает тот самый «гротеск», слова о котором были приведены нами выше. Делается это, вероятно, лишь с одной целью — показать, что фигура Ярославича в 1940 г. и правда была «мобилизована» советской идеологической машиной.

При этом как бы «незамеченными» Ф.Б. Шенком остались еще три (!) статьи И.П. Шаскольского сугубо научного свойства, вышедшие в свет в 1940—1941 гг. В них было показано раннее происхождение политических и культурных связей Древней Руси и еми — народности, ставшей основой будущей финской нации. Там же подчеркивалось, что, несмотря на эпизодические конфликты, эти связи существовали достаточно долгое время и разрушило их лишь шведское завоевание, при этом емь в меру сил противодействовала агрессорам, опираясь на помощь Новгорода¹¹⁰. Более того, И.П. Шаскольский писал, что в 1256 г. местное финское население оказывало русским воинам активную поддержку¹¹¹, т. е. русские и финны, по мнению ученого, выступали в качестве союзников! Последнее и вовсе не вписывается в описанную выше доктрину «сейсмографической реакции» на Зимнюю войну, якобы имевшей место в советской историографии¹¹².

Но и это еще не все. Парадоксы методологии Ф.Б. Шенка привели ее автора к совершенно неправильным выводам уже потому, что, рассуждая об идеологической ангажированности освещения кампании 1256 г. у Н.И. Сутта, он на самом деле бросает эти обвинения... дореволюционному автору М.И. Хитрову, который, само собой, о Советско-финляндской войне и понятия не имел! Ведь все до одной приведенные немецким историком цитаты из книги Н.И. Сутта о Полярном походе — лишь слегка измененные тексты М.И. Хитрова. Такое случалось в довоенной советской печати. Некоторые авторы считали возможным для себя использовать «старорежимные» работы, придавая им созвучную времени фразеологию¹¹³. Отчасти так поступил и Н.И. Сутт, а Ф.Б. Шенк, собирая аргументы для своей, мягко говоря, спорной, концепции, этого не учел.

Цитаты Н.И. Сутта, приведенные Ф.Б. Шенком	Текст М.И. Хитрова
Зачем идти в эту страну озер и колдунов, — говорили они (оппоненты Александра. — Авт.), — где высятся гранитные скалы, горные цепи, поросшие лесами, где завывают ветры, где в бесчисленном множестве затрудняют путь болота зыбкие и бесчисленные озера, где реки шумят водопадами, где царствуют туманы непроглядные? Что делать в этой стране мрака в зимнее время, когда не отличить дня от ночи во время короткого тусклого просвета? Чем воспользоваться в этой стране с ее скудной, однообразной растительностью, с жалкими деревушками, ютящимися в прогалинах лесов по берегам рек, состоящими из изб-землянок, похожих на шалаши?114	Зачем было идти в эту «страну озер» и чародеев, где высятся гранитные скалы, горные цепи, поросшие лесами «дремучими», где завывают ветры «буйные», где в бесчисленном множестве затрудняют путь болота «стоячие» и озера «бурные», где реки «свирепые» шумят водопадами, где царствуют туманы непроглядные? Что делать в этой стране вечного мрака в зимнее время, когда не отличить дня от ночи во время короткого тусклого просвета? Чем воспользоваться в этой стране с ее скудной, однообразной растительностью, с жалкими деревушками, ютящимися в прогалинах лесов по берегам рек, состоящими из изб-землянок, похожих на шалаши?115
В условиях суровой зимы, страдая от морозов и недоедания, в сумерках, почти ощупью, по ущельям гор, среди озер и болот, по глубокому снегу Невский вел свои войска, вместе с ними перенося все лишения116.	В сумерки, почти ощупью, терпя недостаток во всем, войско, однако, бодро подвигалось вперед. Великий князь разделял с войсками все лишения, одушевляя их своим примером117.

Таким образом, все очевидно. Более того, Ф.Б. Шенк даже и сам обратил было внимание на то, что текст Н.И. Сутта «в некоторых своих частях опирается на историко-религиозный образец 1893 г.». Однако, ударившись в рассуждения о том, как именно автор «переработал биографию святого из церковного дискурса в биографию полководца советско-патриотического дискурса»¹¹⁸, он совершенно упустил из виду возможность простого и совершенно аполитичного заимствования (плагиата), не обусловленного никакими «дискурсами» и их последующей «переработкой». Любопытно, что Н.И. Сутт, привлекая книги дореволюционных авторов, не посчитал нужным указать даже в списке литературы выходившие ранее в СССР рассмотренные выше труды В.Т. Пашуто, Н.Е. Подорожного, Н.П. Грацианского, М.Н. Тихомирова, А.А. Савича и А.И. Козаченко (упомянута лишь его статья).

Стоит подчеркнуть также то, что поход 1256 г. действительно проходил в тяжелейших условиях. Об этом недвусмысленно свидетельствует летопись: «И бысть золъ путь, акыже не видали ни дни, ни ночи и многим шестником бысть пагуба, а новгородцев Бог сблюде. И приде на землю Емьскую, овых избиша, а других изъимаша; и придоша новгородци с княземь Олександромь вси здорови»¹¹⁹. Немалыми были и реальные результаты кампании. Об этом, в частности, писал Дж. Феннел, заподозрить которого в симпатиях к Александру Невскому совершенно невозможно: «Даже если этот поход не достиг тех целей, ради которых он был предпринят, то, по крайней мере, он отбил у шведов охоту совершать набеги на русскую территорию еще на четверть столетия»¹²⁰.

Не найти каких-либо следов соотнесения деятельности Александра Невского с Советско-финляндской войной и в еще одной статье, вышедшей в 1940 г. из-под пера М.Н. Тихомирова. В ней на основе источников говорилось о Невской битве, со дня которой в те дни исполнялось 700 лет, и опять-таки здесь нет какого-либо особенного негатива по отношению к Финляндии. Более того, рассматривая предысторию сражения, ученый также подчеркивал длительность союзнических отношений с емью. Именно поэтому, полагал исследователь, Римский папа видел в русских не только еретиков, но и «покровителей эстов, финнов (курсив наш. — Авт.) и других покоренных народов»¹²¹. Отметим также, что М.Н. Тихомиров, рассказывая о ходе битвы по летописям и Житию князя, подверг критике научно-популярную книгу А.Я. Лурье за наличие «взятых неизвестно откуда» подробностей Невской сечи, имея в виду некоторые введенные в текст художественные детали (сообщение о ясной и знойной погоде в день боя, великолепный вид княжеского шлема и т. д.)¹²².

Автором еще одной приуроченной к юбилею Невской битвы статьи стал Л. Бычков¹²³. Это работа самого общего характера; она, как и множество других публиковавшихся тогда текстов, носит характер компиляции. Приводятся в ней и недостоверные сведения (например, о поездке Александра к хану на «поклон» еще до Невской битвы). Однако намеков на войну с финнами мы не найдем и здесь. Правда, обращает на себя внимание, что автор предпочитает употреблять термин «карело-финские» (племена, земли и т. д.), что может соотноситься с образованием в марте 1940 г. Карело-Финской ССР. Из текста Л. Бычкова также следует, что в течение долгого времени русские со своими соседями — финскими племенами — совместно отражали натиск шведских агрессоров. В частности, вот каким образом историк подводит итог своему рассказу: «Борьба между шведами — захватчиками карело-финских земель — и русскими, стремившимися обеспечить безопасность своих северо-западных владений и получить выход на Балтику, растянулась на ряд столетий»¹²⁴.

Не содержит отсылок к войне с финнами или каких-либо выпадов в их адрес и краткий рассказ о военных успехах Александра Невского, содержащийся в статье батальонного комиссара Б. Тельпуховского¹²⁵, опубликованной в одном номере с трудами М.Н. Тихомирова и И.П. Шаскольского.

Говоря об освещении биографии Александра Невского в советской довоенной историографии, нельзя пройти мимо двух основополагающих трудов по истории взаимоотношений Руси и Орды. Примечательно, что в первом из них, вышедшем в 1937 г. из-под пера Б.Д. Грекова и А.Ю. Якубовского, Ярославич упомянут лишь вскользь: в одном случае соавтор (Б.Д. Греков) посетовал, что князю, герою Невской битвы и сражения на Чудском озере, под давлением обстоятельств пришлось взять на себя «миссию охраны татарских численников в Новгороде и принуждения новгородцев к покорности»; в другом — высказал мысль о неучастии князей (следовательно, и Александра) в организации вечевых антитатарских выступлений 1262 г.¹²⁶

Вторая монография, ставшая важнейшей вехой в исследованиях русско-ордынских контактов, была написана А.Н. Насоновым¹²⁷. В ней содержались важные наблюдения относительно упомянутых выше восстаний 1262 г., прокатившихся по городам русского Северо-Востока. Согласно выводам автора, народный гнев был направлен против откупщиков, действовавших в интересах центрального монгольского правителя — Хубилая, а потому такое неповиновение оказывалось в интересах правителя Улуса Джучи Берке, вынашивавшего сепаратистские планы. Это давало возможность избежать наказания за изгнание откупщиков, что и учел Александр. Таким образом, прямые сообщения поздних источников о причастности князя к организации этих восстаний можно, по мнению А.Н. Насонова, признать достоверными. Кроме того, исследователь высказывает мысль, что поездка в 1263 г. Александра Невского в Орду была вызвана не желанием предотвратить кару, «ожидавшуюся после восстания», в чем «не было нужды» (из-за междоусобицы Орды и метрополии), а происходившим в то время «усиленным набором среди русских» на монгольскую военную службу, не связанным с событиями 1262 г.¹²⁸

Заканчивая рассмотрение довоенной историографии, посвященной Александру Невскому, следует отметить, что многие материалы по этой теме так и не были опубликованы, отложившись в архивах. Ярким примером здесь могут служить недавно введенные в научный оборот документы, связанные с обсуждением в феврале 1938 г. на «Мосфильме» сценария кинофильма «Александр Невский», в котором принимали участие ведущие специалисты того времени: А.В. Арциховский, Ю.В. Готье, А.А. Савич, В.Е. Сыроечковский, Н.П. Грацианский и др.¹²⁹

В той или иной степени к данной теме обращались и другие историки, поэтому изучение их фондов, в свою очередь, может принести новые данные. В частности, в 30-е гг. XX в. над этой проблематикой работал исследователь псковских древностей А.И. Васильев. Труды ученого по данной теме публиковались в форме газетных статей¹³⁰ и имели в целом довольно общий характер. Но при этом примечательно, что в архиве сохранились и результаты его исследований по исторической географии территории, прилегающей к месту Ледового побоища. Так, изучая процесс монастырской колонизации в регионе, А.И. Васильев обратил внимание на личность Илариона Озерского, выходца из Елеазарова монастыря, обосновавшегося около 1470 г. на р. Желча. Это были земли, на которых издавна сталкивались интересы Руси и немецких рыцарей. Во второй половине XV в. это противостояние усилилось. А.И. Васильев подчеркивал, что в этих местах, где сливаются Теплое и Чудское озера, «д ля зашиты восточного берега, узкого (своего рода Гибралтара) пролива между озерами, псковичи выстроили в 1462 г. городок Кобылу»¹³¹. Добавим также, что именно в этой местности в 1242 г. произошло знаменитое Ледовое побоище, а укрепления, построенные псковичами на одном из островов, существовали здесь еще до 1462 г., но затем были оставлены¹³², а на восточном берегу озера «псковичи поставиша новый городок и нарекоша его Кобылою»¹³³. Собирая буквально по крупицам сведения об основанном Иларионом Озерском монастыре, А.И. Васильев сделал сохранившуюся в архиве выписку из Писцовой книги 1585—1587 гг., в которой идет речь о состоянии этой обители в XVI в.¹³⁴ Таким образом, на примере фонда А.И. Васильева можно убедиться, что обращение к архивам, без сомнения, даст новые материалы по теме, вынесенной в заголовок настоящей главы.

Подводя итог рассмотрению историографии темы «Александр Невский» в довоенный период, необходимо подчеркнуть, что уже тогда был намечен ряд проблем, решение которых стало делом последующего времени. В силу господствовавших идеологических установок, авторы далеко не всегда могли непредвзято подходить к изучению многих вопросов и беспристрастно освещать исторические события. В то же время, главной заслугой историков стало «возвращение» в науку самой темы Александра Невского, долгое время остававшейся фактически под запретом, а некоторые из ученых, начавшие работу над этой проблематикой еще в довоенный период, впоследствии продолжили свои изыскания, выйдя на уровень монографических исследований¹³⁵.

Примечания

1. Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. «Александр Невский»: создание киношедевра. С. 140—142, 153—154, 179—220.

2. См.: Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища / Отв. ред. Г.Н. Караев. Л., 1966.

3. Бегунов Ю.К., Клейпенберг И.Э., Шаскольский И.П. Письменные источники о Ледовом побоище // Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища. С. 169—240.

4. Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти... С. 281—296.

5. Козаченко А.И. Замечательный исторический урок. Ледовое побоище и Невская битва // Исторический журнал. 1937. № 3—4. С. 156—164.

6. Там же. С. 162—163.

7. Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти... С. 292—293.

8. Павленко П.А., Эйзенштейн С.М. Русь. Литературный сценарий // Знамя. 1937. № 12. С. 102—136.

9. В этом смысле, наиболее яркий пример — опубликованная в том же журнале «Знамя» поэма К.М. Симонова «Ледовое побоище» (Ледовое побоище. Поэма // Знамя. 1938. № 1. С. 182—206).

10. См.: Козаченко А.И. Ледовое побоище. М., 1938. С. 39—48. Брошюра была сдана в набор 1 февраля, а подписана к печати 16 марта 1938 г. Ее тираж составил 50 тыс. экз. (Там же. С. 56), а не 250 тыс., как пишет со ссылкой на Маурен Перри Ф.Б. Шенк (Александр Невский в русской культурной памяти... С. 301, прим. 61).

11. Бегунов Ю.К., Клейпенберг И.Э., Шаскольский И.П. Письменные источники о Ледовом побоище. С. 170.

12. Бегунов Ю.К., Клейпенберг И.Э., Шаскольский И.П. Письменные источники о Ледовом побоище. С. 3—12.

13. Там же. С. 11.

14. Там же. С. 13—14, 25 и др.

15. Там же. С. 14—17.

16. «Изменники» упоминаются в книге довольно часто, см.: Там же. С. 14, 16, 31, 32—33 и др.

17. Совершенно нелогично, вслед за Ф.Б. Шенком, указывать на такое внимание автора к борьбе с немцами как на некую диспропорцию (дескать, мало сказано о шведах и монголах) (см.: Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти... С. 291), поскольку и статья, и брошюра А.И. Козаченко изначально были посвящены именно Ледовой битве, а другие темы, как явствует уже из заглавий, были второстепенными.

18. Шаскольский И.П. 1) Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII—XIII вв. Л., 1978. С. 153—157; 2) Сражение на Неве (к 750-летию) // Князь Александр Невский: Материалы научно-практических конференций 1989 и 1994 гг. С. 63—64; 3) Невская битва 1240 г. в свете данных современной науки // Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. С. 17. См. также: Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1992. С. 352—353; Кирпичников А.Н. 750-летие Невской битвы и ее историческое значение // Князь Александр Невский. Материалы научно-практических конференций 1989 и 1994 гг. С. 51; Сорокин П.Е. Страницы истории Ижорской земли. Усть-Ижора, 1993. С. 9.

19. Козаченко А.И. Ледовое побоище. С. 24, 43—44.

20. Там же. С. 45—46.

21. Бегунов Ю.К., Клейпенберг И.Э., Шаскольский И.П. Письменные источники о Ледовом побоище. С. 170—171, прим. 5.

22. Аль Д. Истории из истории. СПб., 1997. С. 68—73.

23. Козаченко А.И. Ледовое побоище. С. 47—49.

24. Там же. С. 50.

25. Ср.:Там же. С. 15; Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти... С. 291.

26. Козаченко А.И. Ледовое побоище. С. 50—55.

27. Там же. С. 25.

28. НПЛ. С. 77, 289.

29. Подорожный Н.Е. Ледовое побоище. М., 1938.

30. Он же. 1) Ледовое побоище. Изд. 2-е. М., 1938; 2) Ледовое побоище. Изд. 3-е. М., 1938.

31. Он же. Ледовое побоище. [Изд. 1-е] С. 3—5.

32. Там же. С. 9.

33. Подробнее об этом см.: Соколов Р.А. Русская Церковь во второй половине XIII — первой половине XIV вв. СПб., 2009. С. 77—81.

34. Там же. С. 11; Житие Александра Невского. Первая редакция. 1280-е гг. // Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. С. 192.

35. Подорожный Н.Е. Ледовое побоище. [Изд. 1-е] С. 16.

36. Там же. С. 27.

37. Глязер С.В. 1) Разгром крестоносцев в русских землях // Антирелигиозник. 1938. № 6. С. 34; 2) Битва на Чудском озере. М., 1938. С. 30.

38. Павленко П.А., Эйзенштейн С.М. Русь. Литературный сценарий. С. 125—126.

39. Глязер С.В. Битва на Чудском озере. С. 21—22, 25.

40. Богусевич В.А. Уничтожение Александром Невским немецко-рыцарского войска в Копорье // Новгородский исторический сборник. Вып. 3—4. Новгород, 1938. С. 24—38.

41. Дмитриев Ю.Н. Изображение отца Александра Невского на нередицкой фреске XIII в. // Там же. С. 39—57.

42. Строков А.А. Разгром немецких «псов-рыцарей» на льду Чудского озера в 1242 г. // Там же. С. 3—23.

43. Там же. С. 7, 12—13.

44. Там же. С. 19.

45. Грацианский Н.П. Немецкая агрессия в Прибалтике в XIII—XV вв. // Историк-марксист. 1938. № 6. С. 87—111.

46. См.: Стенограмма совещания при ИМО по обсуждению сценария «Русь». С. 311.

47. Нефтерев И. Битва на Чудском озере // Военное прошлое русского народа. Челябинск, 1939. С. 5—10.

48. Там же. С. 9—10.

49. Лурье А.Я. Александр Невский. М., 1939. Примечательно, что в качестве редактора издания выступал «майор Подорожный».

50. Там же. С. 5—12.

51. Там же. С. 12.

52. Там же. С. 15.

53. О взглядах современных историков на личность предводителя шведских воинов и их общем стратегическом плане см.: Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Александр Невский: эпоха и память. С. 74—75, 77—78.

54. Лурье А.Я. Александр Невский. С. 27, прим. 1.

55. Критику версии о «пятке» см.: Аль Д. Истории из истории. С. 68—69.

56. Лурье А.Я. Александр Невский. С. 35—37.

57. Лурье А.Я. Александр Невский. С. 46—47.

58. Тихомиров М.Н. Борьба русского народа с немецкой агрессией (XII—XIII вв.) //3намя. 1939. № 3. С. 210—233.

59. См. подробнее: Кривошеев Ю.В., Мандрик М.В., Соколов Р.А. «Дневник поездки на Чудское озеро» академика М.Н. Тихомирова (1958 г.) // Труды исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Т. VI: Русские древности. Сб. научных трудов к 75-летию И.Я. Фроянова. СПб., 2011. С. 389—390.

60. См.: [Тихомиров М.Н.] Дневник поездки на Чудское озеро в 1958 г. // Там же. С. 392—401.

61. Тихомиров М.Н. Борьба русского народа с немецкой агрессией... С. 209—212.

62. Там же. С. 212—215.

63. Тихомиров М.Н. Борьба русского народа с немецкой агрессией... С. 220—221.

64. Там же. С. 221.

65. Там же. С. 221—222.

66. Там же. С. 222.

67. Там же. С. 223.

68. Кучкин В.А. 1)ТрудныегодыАлександраНевского // Восточная Европа в древности и средневековье. Древняя Русь в системе этнополитических и культурных связей. Чтения памяти чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто. Москва, 18—22 апреля 1994 г. Тез. докл. М., 1994. С. 56; 2) Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси // Отечественная история. 1996. № 5. С. 23—24.

69. Тихомировы. Н. Борьба русского народа с немецкой агрессией... С. 223—224.

70. Там же. С. 224—225.

71. Подробно об историографии локализации места Ледовой битвы, в том числе М.Н. Тихомировым, см.: Караев Г.Н. К вопросу о месте Ледового побоища 1242 г. С. 6—17.

72. Караев Г.Н. К вопросу о месте Ледового побоища 1242 г. С. 225—229.

73. Савич А.А. Борьба русского народа за свою независимость на Северо-Западной окраине в середине XIII в. (1240—1242 гг.) // Ученые записки Московского государственного педагогического института им. К. Либкнехта. Сер. историческая. 1939. Вып. 2 (IV). С. 11—12.

74. Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти... С. 291. Мнение о «замалчивании» присущего народу Древней Руси христианства, а тем более о соотнесении последнего лишь с католичеством, основано на явном недоразумении. Примеров обратного из историографии довоенного периода можно привести множество. Ограничимся лишь цитатой из статьи М.Н. Тихомирова: «Папский престол охотно причислял к язычникам и русских, несмотря на их принадлежность к христианству» (Тихомиров М.Н. Сражение на Неве // Военно-исторический журнал. 1940. № 7. С. 97).

75. Стенограмма совещания при НМО по обсуждению сценария «Русь». С. 306.

76. Савич А.А. Борьба русского народа за свою независимость... С. 13.

77. Там же. С. 13—16.

78. НПЛ. С. 74, 285; ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 1997. Стб. 513.

79. Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Александр Невский: эпоха и память. С. 73—74.

80. Ср.: «Того же лета князь Александръ с новгородци сруби городци (курсив наш. — Авт.) по Шелоне» (НПЛ. С. 77).

81. Савич А.А. Борьба русского народа за свою независимость... С. 17—19, 23.

82. Пашуто В.Т. Александр Невский // Ученые записки ЛГУ. Серия исторических наук. 1939. Вып. 3. С. 62—63.

83. Там же. С. 77. Любопытно, что подобный вывод пересекается с наблюдениями историка-эмигранта Г.В. Вернадского (Вернадский Г.В. Два подвига Александра Невского. С. 151—164. См. также первую публикацию: Вернадский Г.В. Два подвига Александра Невского // Евразийский временник. Париж, 1925. Кн. 4. С. 318—337).

84. Пашуто В.Т. Александр Невский. С. 63, 70—71.

85. Там же. С. 66.

86. Пашуто В.Т. Александр Невский. С. 63, прим. 2.

87. Там же. С. 77, 79.

88. Там же. С. 64, 80.

89. Там же. С. 66, 73, 77.

90. Там же. С. 75, 78, 82.

91. Там же. С. 83.

92. Там же. С. 77.

93. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 472.

94. Пашуто В.Т. Александр Невский. С. 80. Позже ученый изменил взгляд на этот вопрос (см.: Пашуто В.Т. Александр Невский. М., 1975. С. 125—126).

95. Разин Е. История военного искусства с древнейших времен до Первой империалистической войны 1914—1918 гг. Ч. 2: Военное искусство средневекового феодального общества. VI—XVIII вв. М., 1940. С. 105, 109.

96. Там же. С. 111.

97. Берков Е. Военные вопросы в учебнике «Истории СССР» // Военно-исторический журнал. 1940. № 4. С. 137.

98. «На рассвете 5 апреля 1242 г. Александр выстроил новгородское войско, о боевом порядке которого нет данных» (см.: Разин Е.А. История военного искусства. В 3 т. Т. 2: История военного искусства VI—XVI вв. СПб., 1999. С. 161. Данный том представляет собой переиздание книги, вышедшей в 1957 г.).

99. Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. «Александр Невский»: создание киношедевра. С. 217—220.

100. Разин Е.А. История военного искусства. Ч. 2. М., 1940. С. 101—102, 106—110.

101. Ср.: Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти... С. 395—396.

102. Там же. С. 399.

103. Сутт Н.И. Александр Невский; Шаскольский И.П. Борьба русского народа за невские берега. М., 1940.

104. Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти... С. 400. Справедливости ради отметим, что автор в сносках дает весьма добротный и нетенденциозный анализ работы Н.И. Сутта, делая ряд важных наблюдений (Там же. С. 418—419, прим. 19).

105. Шаскольский И.П. Борьба русского народа за невские берега. С. 44—46.

106. Там же. С. 11—16.

107. Там же. С. 16.

108. Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти... С. 401.

109. Там же. С. 400.

110. Шаскольский И.П. 1) Борьба шведских крестоносцев против Финляндии (XII—XIV вв.) // Исторический журнал. 1940. № 4—5. С. 102—112; 2) Борьба Новгорода со Швецией перед Невской битвой // Военно-исторический журнал. 1940. № 7. С. 90—92; 3) Емь и Новгород в XI—XIII вв. // Ученые записки ЛГУ. Сер. исторических наук. 1941. Вып. 10. С. 100—116 (номер «Ученых записок ЛГУ» подписан в печать 2 февраля 1941 г.).

111. Шаскольский И.П. Борьба шведских крестоносцев против Финляндии (XII—XIV вв.). С. 109. Данная версия, с нашей точки зрения, неверна. Ведь строительство укрепления на Нарове, ставшее поводом для похода, судя по летописи, осуществлялось при участии еми: «Придоша свеи, и емь, и сумь, и Дидман съ своею волостью и множьство и начаша чинити городъ на Нарове» (НПЛ. С. 81, 308).

112. Еще одно описание событий 1256 г., относящееся к довоенному периоду, принадлежит С.С. Гадзяцкому. Однако руководствуясь темой исследования, историк сосредоточил внимание на коллизиях, предшествовавших походу и произошедших на южном берегу Финского залива — нар. Нарове в Водской пятине (Гадзяцкий С.С. Водская и Ижорская земля Новгородского государства // Исторические записки. 1940. Т. VI. С. 106—108. См. также: Он же. Карелы и Карелия в новгородское время. Петрозаводск, 1941. С. 92—95).

113. См. об этом: Малахов К. По проторенной дорожке Иловайских // Правда. 1938. 7 июня.

114. Сутт Н.И. Александр Невский. С. 100.

115. Там же. С. 101.

116. Хитров М.И. Святой благоверный великий князь Александр Ярославич Невский. С. 170.

117. Там же. С. 173. Ф.Б. Шенк приводит еще несколько (в одну-две строки) совсем кратких цитат из Н.И. Сутта, но они также находят соответствие у М.И. Хитрова.

118. Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти... С. 418—419, прим. 19.

119. НПЛ. С. 81, 309. Подробно о Полярном походе см.: Соколов Р.А. 1) Политика Александра Невского в Балтийско-Скандинавском регионе // Александр Невский. Государь, дипломат, воин. С. 154—155; 2) Полярный поход Александра Невского в контексте русско-норвежских отношений середины XIII в. // Малая Родина. СПб.; Ямбург, 2012. Вып. 2. С. 52—59.

120. Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200—1304 / Пер. с англ. В.В. Голубчикова. Вступ. ст., общ. ред. А.Л. Хорошкевич и А.И. Плигузова. М., 1989. С. 155.

121. Тихомиров М.Н. Сражение на Неве. С. 97.

122. Там же. С. 101.

123. Бычков Л. Невская битва 1240 г. // Исторический журнал. 1940. № 7. С. 34—39.

124. Там же. С. 39.

125. Тельпуховский Б. Борьба русского народа за выход к Балтике (XIII—XVII вв.) // Военно-исторический журнал. 1940. № 7. С. 79.

126. Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда. (Очерк истории Улуса Джучи в период сложения и расцвета в XIII—XIV вв.). Л., 1937. С. 168, 175—176.

127. Насонов А.Н. Монголы и Русь. История татарской политики на Руси. М.; Л., 1940. Работу над книгой А.Н. Насонов завершил еще в 1934 г., но опубликовать сумел лишь несколько лет спустя (Кривошеев Ю.В., Мандрик М.В. Арсений Николаевич Насонов и его труды по истории Руси // Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. Историко-географическое исследование. Монголы и Русь. История татарской политики на Руси. СПб., 2006. С. 355).

128. Насонов А.Н. Монголы и Русь. История татарской политики на Руси // Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. С. 254—256. Аргументы ученого по вопросу участия князя в организации выступлений 1262 г. оказались востребованы и современной наукой (см.: Кирпичников А.Н. Александр Невский: между Западом и Востоком // Вопросы истории. 1996. № 11—12. С. 117—118; Кучкин В.А. Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси. С. 29).

129. См.: Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. 1) К истории создания кинофильма «Александр Невский» // Новейшая история России: время, события, люди (к 75-летию почетного профессора СПбГУ Г.Л. Соболева). СПб., 2010. С. 281—295; 2) «Александр Невский»: создание киношедевра. С. 84—117, 301—339.

130. См.: Филимонов А.В. А.И. Васильев — историк Псковского края // Псков. 2010. № 32. С. 65.

131. Архив Санкт-Петербургского института истории (далее — СПбИИ) РАН. Ф. 265. Оп. 1. Д. 1. Л. 28. Данная единица хранения представляет собой неопубликованную монографию «Антирелигиознику о псковских святынях. Святые, явленные, чудотворные и особо чтимые иконы, культовые объекты и места западной части Ленинградской области».

132. Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища. С. 62.

133. См.: ПСРЛ. Т. 5. Вып. 2: Псковские летописи. М., 2000. С. 52.

134. Архив СПбИИ РАН. Ф. 265. Оп. 1. Д. 24. Л. 5—6.

135. См.: Пашуто В.Т. Александр Невский. М., 1995; Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII—XIII вв. Л., 1978.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница