Последний путь
Однако «возвратимся на прежнее». Итак, после серии восстаний 1262 г. Александр отправился в Орду (это было уже его пятое путешествие в далекие степи). Берке-хан на некоторое время задержал его. На Русь князь возвращался уже совершенно больным и умер по дороге в городе Городце1, приняв перед смертью схиму в Федоровском монастыре2.
Некоторые исследователи заподозрили монголов в отравлении Ярославича3. Точных данных на этот счет в источниках нет, однако подобная гипотеза может быть признана вполне вероятной.
Иначе смотрел на этот вопрос Л.Н. Гумилев. Историк говорил о существовании союза между Александром и Миндовгом против «немецкого железного натиска на восток». Союз был заключен Александром и с Берке-ханом. «Ливонскому ордену грозил полный разгром, но... в один и тот же год был зарезан 43-летний Миндовг и умер его ровесник Александр. Поход на Орден не состоялся. Да, видимо, у немцев была неплохая агентура. Кинжалы и яд сработали вторично, после гибели Ярослава Всеволодовича...» — писал Л.Н. Гумилев4.
Перед смертью Александр принял схиму. Его монашеского имени древнейшая редакция Жития не содержала5. Долгое время традиционно (на основе более поздних редакций этого памятника) считалось, что новым именем князя стало Алексий. Однако последние изыскания в области монашеского имянаречения в Древней Руси С.В. Сазонова опровергают это утверждение. В соответствии с построениями ученого, имя князя в схиме могло быть или Филипп, или Иустиниан6.
Александр был похоронен в Рождественском Владимирском монастыре. Это очень примечательный факт. Предшественники Ярославича на великокняжеском столе — Андрей Боголюбский, Михаил и Всеволод Юрьевичи, Константин и Юрий Всеволодовичи, Михаил Храбрый — были погребены в кафедральном Успенском соборе7. Значение великокняжеской столиц ы, в силу разного рода причин, постепенно умалялось, и нет ничего удивительного, что преемники Александра были погребены в своих «вотчинных» городах: Ярослав Ярославич — в Твери, Василий Ярославич — в Костроме, Дмитрий Александрович — в Переяславле, Андрей Александрович — в Городце8. Своего рода «переходными» стали похороны Александра Невского, который, как представляется, сам завещал предать свое тело земле в Рождественском монастыре, особенное почтение к которому у него могло возникнуть еще в годы детства и юности, благодаря рассказам выходцев из этой обители — Владимирских епископов Симона и Митрофана, а также Кирилла Ростовского, на деятельности которых мы подробно останавливались выше. Дополнительным стимулом к принятию решения быть похороненным в монастыре мог стать предсмертный постриг князя. Но при этом едва ли выбор места для упокоения означал перемещение значения духовного центра Северо-Восточной Руси от Владимирского Успенского собора к Рождественскому монастырю, ведь культ Успения Богородицы и в последующие века по-прежнему останется на очень высоком уровне, и не случайно, что даже в конце XV в. «Аристотель Фиораванти следовал установившемуся на Руси облику храмов при строительстве московского храма Успения»9.
Весть о смерти Ярославича взволновала народ: «Митрополит же Кирилъ глаголаше: "Чада моя, разумейте, яко уже заиде солнце земли Суждольской! Уже бо не обрящется таковый князь ни единъ в земли Суждальстей!" Иереи и диакони, черноризцы, нищии и богатии, и вси людие глаголааху: "Уже погыбаемъ!"»10.
Погребение князя было торжественным и волнующим. Вот как описывал его автор Жития: «Святое же тело его понесоша къ граду Володимерю. Митрополить же с чином церковным, вкупе князи и бояре, и весь народ, малии и велиции, сретоша и въ Боголюбивемь съ свещами и с кандилы. Народа же съгнатахутся, хотяще прикоснутися честнемъ одре святаго тела его. Бысть же вопль и кричание, и туга тяжка, якова же несть бывала, тако, яко и земли потрястися. Положено же бысть тело его въ Рожестве святыя Богородица, въ Архимандритьи велицей, месяца ноября в 23 день, на память святаго отца Амфилохия»11.
Проводы Александра в последний путь превратились в настоящий епископский собор, для участия в них «...снемшеся епископи и игумени с митрополитомь Кюриломь»12. Наличие этого сообщения в НПЛ дает нам некоторое право предположить, что среда прочих архиереев здесь присутствовал и Далмат Новгородский. Едва ли будет ошибкой утверждение о подготовке уже в ту же пору местной канонизации Ярославича; именно этим возможно объяснить столь широкий размах мероприятий, связанных с похоронами. Е.Е. Голубинский утверждал, что «почитание его (князя. — Авт.) началось с самой минуты... погребения»13. Основанием д ля этого служат опять-таки данные Жития о произошедшем чуде, о котором митрополит не замедлил сообщить пастве: «Бысть же тогда чюдо дивно и памяти достойно. Егда убо положено бысть святое тело его в раку, тогда Савастиянъ икономъ и Кирилъ митрополит хотеста розъяти ему руку, да вложита ему грамоту душевную. Он же самъ, акы живъ суши, распростеръ руку свою и взят грамоту от рукы митрополита. И приять же я ужасть, и едва отступиша от ракы его. Се же бысть слышано всемъ от господина митрополита и от иконома его Савастияна»14.
Вскоре после кончины Александра Ярославича во Владимирском Рождественском монастыре было составлено и его житие — «Повесть о житии Александра Невского». Впрочем, В.Л. Янин, вопреки общепринятому мнению, полагает вероятным создание «в Новгороде второй половины XIII в. одной из первоначальных версий Жития Александра»15. По мнению В.К. Зиборова, «снять это противоречие может... предположение о компилятивном характере текста "Повести", при создании которого были механически объединены два разных произведения»16.
Как бы дополняя эти построения, Д.Л. Спивак предполагает, что на Житие оказала влияние и «местная чудская традиция», воздействие которой было особо сильным на берегах Ижоры и Невы17.
Ю.К. Бегунов датирует Первую редакцию Жития 80-ми гг. XIII в.18 Однако В.А. Кучкин, вступив в полемику с Ю.К. Бегуновым, привел довольно сильные аргументы в пользу составления Жития сразу по смерти Александра Невского — в 1263—1265 гг.19 В целом, эта проблема на сегодняшний день не может считаться окончательно разрешенной. Не лишним будет отметить, что текст Первой редакции Жития был не так давно опубликован в качестве приложения к сборнику научных статей «Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы» (СПб., 1995), издание сопровождалось и переводом памятника на современный русский язык. Отрывок из Жития, посвященный Невской битве, помещен в специальном выпуске литературного альманаха «Колпица» (1995, № 22), содержащего в себе материалы научно-практических конференций 1989 и 1990 гг.20 (Текст в обоих случаях подготовлен Ю.К. Бегуновым на основе текстологического изучения всех сохранившихся списков Жития21.) Добавим к этому, что всего за 600 лет русские книжники создали более 20 редакций Жития св. князя22.
Примечания
1. НПЛ. С. 83—84, 312; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 477.
2. Городец — ныне большой районный центр Нижегородской области. О Федоровском монастыре см. подробнее: История Феодоровского Городецкого монастыря... СПб., 1913. С. 52, 54—55; Галай Ю.Г. Федоровский монастырь. Нижний Новгород, 1994.
3. Бегунов Ю.К., Кирпичников А.Н. От редакторов // Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. С. 8; Кирпичников А.Н. 1) 750-летие Невской битвы и ее историческое значение. С. 50; 2) Александр Невский: между Западом и Востоком. С. 118.
4. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. С. 366.
5. Житие Александра Невского. Первая редакция. 1280-е гг. // Князь Александр Невский и его эпоха. С. 195.
6. Сазонов С.В. 1) Монашеское имя Александра Невского и традиции монашеского имянаречения в средневековой Руси // Сообщения Ростовского музея. Вып. VI. Ростов, 1994. С. 23; 2) О монашеском имени Александра Невского // Князь Александр Невский. Материалы научно-практических конференций 1989 и 1994 гг. С. 27.
7. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 370, 379, 437, 444; ПСРЛ. Т. 10. Никоновская летопись. М., 1965. С. 114.
8. НПЛ. С. 89, 321; 323, 328; 92, 332.
9. Лихачев Д.С. Градозащитная семантика Успенских храмов на Руси // Успенский собор Московского кремля. Материалы и исследования / Отв. ред. Э.С. Смирнова. М., 1985. С. 22.
10. Житие Александра Невского. С. 195.
11. Там же.
12. НПЛ. С. 84, 312.
13. Голубинский Е.Е. История канонизации святых в Русской Церкви. С. 65.
14. Житие Александра Невского. С. 195.
15. Янин В.Л. Церковь Бориса и Глеба в новгородском Детинце (О новгородском источнике Жития Александра Невского) // Он же. Средневековый Новгород. Очерки археологии и истории. М., 2004. С. 250.
16. Зиборов В.К. Памятники древнерусской письменности — основной источник наших знаний об эпохе Александра Невского // Князь Александр Невский. Материалы научно-практических конференций 1989 и 1994 гг. С. 72.
17. Спивак Д.Л. Северная столица. Метафизика Петербурга. С. 33.
18. Бегунов Ю.К. 1) Александр Невский и современность. С. 44; 2) Житие Александра Невского в русской литературе XIII—XVIII вв. // Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. С. 163.
19. Кучкин В.А. Монголо-татарское иго в освещении древнерусских книжников (XIII — первая четверть XIV вв.) // Русская культура в условиях иноземных нашествий и войн. X — начало XX вв. Вып. I. М., 1990. С. 36—39; 2) Борьба Александра Невского против Тевтонского ордена // Восточная Европа в исторической ретроспективе. К 80-летию В.Т. Пашуто. М., 1999. С. 133—134.
20. Князь Александр Невский. Материалы научно-практических конференций 1989 и 1994 гг. С. 93—95.
21. См. также: Бегунов Ю.К. Памятник русской литературы «Слово о погибели Русской земли». М.; Л., 1965. С. 187—194.
22. Он же. Александр Невский. Жизнь и деяния святого и благоверного великого князя. М., 2003. С. 187—188.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |