Мощи

Погребение Александра Невского, как мы видели, фактически послужило начальным шагом для последующей общерусской канонизации князя как святого. Тем не менее, это был достаточно долгий процесс, для которого был необходим целый ряд условий, из них наиболее важными являлись чудеса, которые совершал угодник Божий при жизни, или же которые происходили у его мощей после смерти¹. Этому акту общерусского прославления должно было предшествовать местное почитание. Е.Е. Голубинский следующим образом классифицировал существовавшие на Руси «ступени» святости: «В отношении к обширности территории чествования, причитавшиеся к лику святых подвижники разделялись на три класса: на местных в теснейшем смысле слова, на местных в обширнейшем смысле слова и на общих или общецерковных, т. е. на таких, которым назначалось празднование только в самом месте их погребения — в монастыре или у приходского храма... на таких, которым назначалось празднование в одной своей епархии, и на таких, которым назначалось празднование во всей Русской Церкви»².

В случае с Ярославичем все эти три этапа можно легко проследить. Прежде всего, как мы говорили выше, почитание князя как святого началось буквально с момента его погребения. Еще бы! Ведь его имя уже при жизни «обрастало легендами, а его деятельность — полководца и дипломата, выдающейся государственной личности Древней Руси — после его смерти привлекала внимание потомков, рождая в их сердцах возвышенные чувства»³. Это, вероятно, и была местная канонизация «в теснейшем смысле слова». Основания для нее имелись: Житие книжник Владимирского Рождественского монастыря составил вскоре после 1263 г.; в нем, кстати, было зафиксировано и первое чудо с духовной грамотой. Однако в продолжении более чем ста лет мощи князя оставались под спудом...

Следующий этап связан с судьбоносным для нашей страны событием — Куликовской битвой 1380 г. Сражение это потребовало крайнего напряжения всех сил, а исход его заранее предугадать было невозможно, поэтому нет ничего удивительного в том, что одержанную победу народ связал с заступничеством вышних сил.

Пономарь Рождественского собора, в котором покоилось тело Александра, накануне Куликовской битвы во время своего сна на церковной паперти вдруг был чем-то разбужен. Он увидел, что в соборе сами собой зажглись свечи, из алтаря вышли два старца (это были святые Борис и Глеб) и, приблизившись к месту погребения Ярославича, стали его звать на помощь великому князю Дмитрию.

Тогда-то и было принято решение о вскрытии гробницы Александра. Мощи были обнаружены нетленными, и митрополит Киприан в марте 1381 г. совершил над ними службу. В это время и последовало местное прославление, на уровне епархии. У открытых мощей стали происходить все новые и новые чудеса, связанные, прежде всего, с исцелениями больных.

В 1491 г. в древнем Владимире случилось страшное бедствие — пожар. Пострадали и мощи Александра Невского, однако уцелевшие святые останки были бережно собраны и специально для них изготовлена рака⁴.

Почитание князя с веками только усиливалось. Русские государи связывали с его заступничеством собственные победы. В 1547 г. Иван Грозный, осуществлявший в этот период комплекс мер, основной целью которых было укрепление авторитета Руси и ее правителя, стал инициатором (наряду с митрополитом Макарием) общерусской канонизации большой группы святых. Незадолго до этого государь принял царский венец и теперь постарался укрепить статус своей страны как православной державы — «Третьего Рима»⁵.

В XVII в. Рождественский собор вновь пострадал от пожаров. Мощи князя хранились «за правым столпом, возле стены и в темном месте». В 1697 г. они были перенесены в новую, «сребровызолоченную» раку, которая находилась возле южных дверей. Там был устроен катафалк в три ступени, а сами двери наполовину заложили кирпичом, вставив в оставшийся проем окно⁶.

Происходило все это уже в новую эпоху, когда взошел на трон царь-преобразователь — Петр Великий. Многим ему обязана Россия, многое он создал, много изменил, а что-то и разрушил. Так, не всегда оказывал он достаточный почет по отношению к Церкви и ее служителям. Но при всем том, первый русский император (которому, впрочем, иногда было свойственно воспринимать без должного уважения религиозные чувства русского народа) относился, тем не менее, с благоговением к памяти св. Александра Невского. Неслучайно его первенец, родившийся от первого брака (с Евдокией Лопухиной) 3 октября 1691 г., получил имя в честь Александра Невского⁷. Но особое развитие почитание князя на государственном уровне получило после основания на отвоеванных у Швеции землях нового города — столицы будущей Российской империи.

С 1704 г. Александр Невский — третий покровитель Санкт-Петербурга, после апостолов Петра и Павла. В 1710 г. ставится вопрос о перенесении мощей князя в «северную столицу». В это же время начинает строиться Свято-Троицкая Александро-Невская лавра, на месте якобы происшедшей здесь Невской битвы. В ней-то Петр I и объявил 29 мая 1723 г. указ о перенесении мощей. 30 июня того же года Св. Синод издал соответствующее распоряжение. Первоначально предполагалось перевезти мощи на «лектике» (носилках), к которой надлежало «определить опробованных в несвирепости лошадей потребное число», но после получения «ведения» из Сената Св. Синод 10 июля 1723 г. изменил свое решение: мощи теперь нужно было нести на руках в специально сделанном ковчеге, для чего разрешено было брать людей во всех городах, селах, деревнях из посадских, ямщиков и крестьян, «чьегоб оные ведения не были». Сооружение ковчега и «болдехина», который следовало установить над ковчегом, поручалось супер-интенданту Зарудневу. Сопровождать торжественную процессию должны были архимандрит Владимиро-Рождественского монастыря Сергий и окольничий Михаил Васильевич Собакин. Для караула и посылок выделялись обер- и унтер-офицеры из состава Московского гарнизона, а также 20 драгун; выдавались подводы из Ямского приказа и прогонные деньги из Штатс-конторы. Во все время пути приказано было заносить все происходившее в специальный журнал, выписки из которого надлежало постоянно отправлять с гонцами в Петербург⁸. К 20 августа (самое позднее — к 25 августа) 1723 г. процессия должна была достигнуть пределов новой столицы. Ясно, что Петр изначально планировал приурочить встречу мощей на берегах Невы к годовщине заключения Ништадтского мира (30 августа 1721 г.) — венцу его внешнеполитической деятельности, его «звездному часу» в служении Отечеству. Император справедливо видел в Александре Невском своего предшественника в борьбе за столь необходимый для России свободный выход к Балтийскому морю, тем более что на берегах Невы русский князь одержал победу над тем же врагом, с которым так долго сражался и Петр, — над шведами.

Не привыкший откладывать дело, государь желал совершить задуманное перенесение мощей в тот же год. Однако сделать это оказалось слишком сложной задачей. М.В. Собакин прибыл во Владимир лишь 3 августа. 6 августа были доставлены ковчег и балдахин, но «не в сущей готовности». Приведением их в надлежащий вид занимался до 10 августа Заруднев. И лишь 11-го числа мощи были вынесены из города. Начался долгий и совсем не легкий путь. В городах останавливаться на ночлег, из-за опасности возможных пожаров, было запрещено, поэтому ночевали под открытым небом. Особенные трудности возникали при преодолении водных преград. Так, 16 августа при переправе через р. Шолову мост оказался слишком ветхим и обломился, одновременно повредились помочи, на которых несли ковчег, «и ношатые люди на силу с мощми из реки назад возвратились и изыскав через ту реку шли в брод глубиною в аршин и больши с великою нуждою». А переправа через р. Звегину стала и вовсе печальной по своим последствиям — «ношатые люди восмь человек переломали себе ноги, — понеже прилучились мосты узкие...». Недостаточно широкими были и городские улицы; так, в Клину «...чрез реку переходили мостом с великою трудностию и шли люди в воде по колени и выше, и в улицах за теснотою прилавки ломали...».

Во всех городах и селениях мощи Александра Невского встречали с почестями светские власти, духовенство и простые жители. Особенно торжественной была встреча в Москве, до которой добрались лишь 18 августа. 26-го достигли Твери, для прохода через которую пришлось даже ломать хоромы. Спустя 2 дня подошли к Торжку, а на следующий день возникли трудности другого, нежели ранее, порядка: разбежались «ношатые» люди (80 человек), и пришлось их вновь набирать из подвернувшихся прохожих. Но движение продолжилось, и 3 сентября ковчег подошел к Валдаю, а с 7 сентября от селения Бронницы путь продолжался уже по воде. 9-го числа у Юрьева монастыря процессия сошла на берег; ковчег под колокольный звон был внесен в Новгород, из которого на следующий день по Волхову направились к Ладоге, которой достигли 13 сентября. Оттуда через двое суток вновь сухим путем двинулись к Шлиссельбургу, в который вступили лишь 19-го числа⁹.

Итак, перенесение задержалось самое малое на три недели. Сроки, установленные Петром, не были соблюдены, но своего решения встретить мощи св. князя в новой столице именно 30 августа он не изменил, только теперь это откладывалось еще на год. Из Петербурга было приказано поставить ковчег в одной из церквей Шлиссельбурга. (Впрочем, ввиду невозможности внести его в двери любого из храмов, Канцелярия Синода позже дала указание поместить в церковь только раку с мощами, а ковчег и балдахин надлежало спрятать, что и было выполнено.¹⁰) На все мероприятия казна израсходовала 2166 руб., 3 алтына, 2 деньги. Еще 100 руб. получил архимандрит Сергий «на неприминуемые при пренесении оных святых мощей дорожные расходы, с будущими при нем духовными персонами и светскими служителями»¹¹.

30 октября 1723 г. Св. Синод распорядился, во исполнение императорского указа, устроить для украшения ковчега дополнительные приспособления («арматуру») по присланному из Петербурга эскизу («абрису»)¹² (позже этот приказ придется повторить). 15 июня 1724 г. последовал новый указ: отныне запрещалось изображать на иконах Александра Невского в монашеской рясе¹³; видимо, «одежды великокняжеские» должны были подчеркнуть статус святого как покровителя правящей царской династии и новой столицы. 21 июля Св. Синод постановил окончательно приготовить ковчег и «арматуру» до 6 августа, что поручалось архитектору Шверт-Фейгеру. Для этого из Штатс-конторы дополнительно выделялось 200 руб.¹⁴

Наконец, 30 августа 1724 г. Петр I встречал на Неве, при впадении в нее р. Ижоры, судно с прахом Александра Невского. Открыв ларец и осмотрев останки, царь бросил ключ от ларца в Неву. Св. мощи были помещены в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры (в 1790 г. они перенесены во вновь построенный Свято-Троицкий собор). В тот же день Петр указал впредь праздновать память святого не 23 ноября, как раньше, а 30 августа. (Это положение повторил Св. Синод в своем постановлении от 2 сентября 1724 г.) Кроме того, отдавалось распоряжение сочинить Александру Невскому новую службу, что было доверено «синодальному советнику, школе и типографий протектору, Троице-Сергиева монастыря архимандриту» Гавриилу (Бужинскому)¹⁵. А 16 октября ему же поручили составить синаксарий из Жития святого, из истории шведской войны и из Журнала о перенесении мощей. Вскоре новая служба была написана, и 13 января 1725 г. Св. Синод постановил ее напечатать¹⁶ для рассылки по стране во все церкви. Скорее всего, этими мерами государь «стремился объединить память об Александре Невском с памятью о себе»¹⁷.

Не уменьшалось почитание св. князя и после смерти Петра I; его гробница стала одной из главных святынь столицы. В 1725 г. был учрежден Орден св. князя Александра Невского. Своим небесным покровителем считал его А.Д. Меншиков — «полудержавный властелин», влияние которого достигло как раз в то время своего апогея. Еще в 1711—1712 гг. в Усть-Ижоре (на настоящем месте Невской битвы) рядом с особняком «светлейшего князя» была отстроена деревянная церковь во имя Александра Невского, на освящении которой присутствовал сам император¹⁸.11 сентября 1725 г. (при Петре II) Св. Синод даже издал специальный указ, запретивший решать любые вопросы, касающиеся Александро-Невского монастыря, без ведома всесильного генералиссимуса, «понеже де оный монастырь в протекции его светлости»¹⁹. Однако карьера А.Д. Меншикова была внезапно прервана, и первым признаком крушения стало отсутствие 30 августа 1725 г. на именинах «светлейшего» высших вельмож²⁰. После его ссылки последовал указ об изъятии из церквей незадолго до того разосланных экземпляров новосочиненной службы Александру Невскому; тот же указ обязывал празднество святому «отправлять по-прежнему (курсив наш. — Авт.), по Месячной Минее», т. е. 23 ноября²¹. Освободившийся от опеки «Данилыча» Петр II желал отойти от политики первого русского императора: он не любил Петербург, не хотел «плавать по морю, как дедушка». С Петром I его разделяла и трагическая судьба отца — царевича Алексея, закончившего жизнь в казематах Петропавловской крепости. Кроме того, особое значение Александра Невского в жизни А.Д. Меншикова должно было раздражать царя, помнившего своего достаточно строгого опекуна. Потому и были предприняты меры для затушевывания роли Александра Невского как святого помощника Петра Великого и небесного покровителя любимого детища победителя шведов — «северной столицы», столь не любимой его внуком.

Но самому Петру II история отпустила не так много времени: уже в 1730 г. юный царь скончался. Новая государыня Анна Иоанновна переехала в Петербург, и к нему вернулось прежнее значение. Естественно, что немедленно вспомнили и о святом заступнике «северной столицы». Императрица вопрошала Св. Синод уже 31 августа (sic!) 1730 г.: «...праздненство... Александру Невскому, которое справлялось августа в 30-м числе, для чего оставлено, и когда имянно и по какому указу?» Далее царица велела: «А отныне вперед бы оное праздненство отправлять означенного месяца и числа (30 августа. — Авт.) по церквам повсягодно везде, неотложно». Разумеется, Св. Синод не замедлил издать соответствующее распоряжение²². Интересно, что данный приказ был передан через Феофана Прокоповича, в то время архиепископа Новгородского и Великолуцкого. Феофан являлся активным участником реформ Петра Великого в области церковного управления — настоящим «птенцом гнезда Петрова». Едва ли мы ошибемся, предположив, что именно он поставил вопрос на высочайшем уровне о возрождении празднования Александру Невскому в августе и обеспечил его положительное решение. Так же уже в первый год своего правления Анна Иоанновна позаботилась и о восстановлении сгоревшей от удара молнии церкви на месте Невской битвы²³.

Так утвердилось 30 августа как день памяти св. князя. Традицией этого праздника стал установленный (по инициативе Елизаветы Петровны) в 1743 г. ежегодный крестный ход от Адмиралтейства до лавры, в котором принимали участие кавалеры ордена св. Александра Невского²⁴. Помимо этого, «дщерь Петрова» позаботилась о создании (в 1746—1753 гг.) новой серебряной раки для мощей св. князя весом около 1500 кг. Сооружением этого произведения литейного и ювелирного искусства руководили Яков Штелин и Георг Христоф Грот. В 1750 г. на саркофаге были помещены стихи М.В. Ломоносова, славящие Александра Ярославича — покровителя столицы Империи:

Святой и храбрый князь здесь телом почивает,
Но духом от небес на град сей призирает,
И на брега, где он противных побеждал
И где невидимо Петру споспешствовал,
Являя дщерь его усердие святое,
Сему защитнику воздвигла раку в честь,
От первого сребра, что недро ей земное
Открыло, как на трон благоволила сесть.

Спустя два года эти стихотворные строфы, нанесенные на раку, были дополнены двумя надписями в прозе, размещенными на щитах, удерживаемых ангелами²⁵.

Особое развитие культа св. князя-воина приходится на XIX — начало XX вв., когда было сооружено подавляющее большинство храмов в его честь. Особенно ярко это проявилось в Петербурге, где заказчиками строительства выступали царская фамилия, военное ведомство, различные государственные и благотворительные учреждения²⁶. Не оставалось забытым потомками и место Невской битвы: в 1798 г. на нем была поставлена каменная церковь Александра Невского.

В послереволюционные годы, когда велась яростная антирелигиозная (и антирусская) пропаганда, для подрыва авторитета Церкви был использован такой метод, как вскрытие мощей. Останки св. Александра Невского мужественно отстаивал митрополит Петроградский Вениамин. Он сумел сохранить их в неприкосновенности в ходе повсеместного «освидетельствования» мощей в 1918—1921 гг. Это был первый случай за всю «мощейную эпопею» (как нередко называлась в документах Наркомюста кампания по «разоблачению» останков святых), когда власти хотя бы на время вняли голосу Церкви. Но 12 мая 1922 г., с началом интенсивного изъятия церковных ценностей под предлогом голода, были вскрыты и мощи Александра Невского. А осенью того же года, уже после расстрела митрополита Вениамина, останки св. князя были изъяты у Церкви²⁷. Долгое время они находились в Музее религии и атеизма (Казанском соборе), пока, наконец, в 1989 г. не были возвращены в Александро-Невскую лавру.

Серебряный саркофаг, переданный в мае 1922 г. в Эрмитаж, избежал переплавки и продажи заграницу в виде слитков лишь благодаря самоотверженной защите его ленинградской интеллигенцией (прежде всего, директора Эрмитажа С.Н. Трайницкого и А.Н. Бенуа). В годы Великой Отечественной войны он был эвакуирован и вернулся в город лишь после Победы, сейчас его можно увидеть в Концертном зале Эрмитажа²⁸.

В 1934 г. была закрыта и стала разрушаться церковь в Усть-Ижоре. Особенно серьезно храм пострадал в годы блокады, но в настоящее время он восстановлен и в нем совершаются богослужения. Интересно, что именно в этом поселке в 1957 г. к250-летию Ленинграда (напомним, что праздничные мероприятия в 1953 г. не могли состояться из-за смерти И.В. Сталина) был установлен первый в городе советский памятный знак в честь князя, точнее, в честь победы его воинства 1240 г.²⁹

В современном Санкт-Петербурге Александр Невский вновь, как и в былое время, воспринимается в качестве особого небесного молитвенника за город. Горожане помнят о тесной связи славных дел Ярославича с последующими великими делами Петра и возникновением «северной столицы». Имя Невского героя носят станция метро, улица и одна из главных площадей, на которой в 2002 г. открыт памятник. В 2003 г., к 300-летнему юбилею «северной столицы» в Усть-Ижоре был сооружен памятник князю (скульптор В.Э. Горевой)³⁰. Существует также идея создания музея-заповедника на священном месте Невской битвы, месте, где святой предшественник Петра Великого за 450 лет до основания Петербурга с мечом в руках отстаивал русское «окно в Европу» — свободный выход Руси к Балтийскому морю. Пока же здесь появился музей с диорамой, возле которого ежегодно в День поселка-28 июля (15 по ст. ст.) — проводятся реконструкции средневекового боя. Еще один памятник полководцу установлен в Пушкине (1990 г., скульптор В.Г. Козенюк). Чтят память св. Александра и в соседней Ленинградской области, которая в обыденном сознании, конечно, воспринимается как единое целое с Санкт-Петербургом. В частности, выше уже говорилось об установке в 2010 г. памятного знака «Место молитвы князя Александра перед Невской битвой» на берегу Тосны.

Интересно, что личность Александра Невского побудила сразу нескольких меценатов создать посвященные ему музеи. Один из них имеется в Санкт-Петербурге — это Культурно-образовательный центр «Музей "Князь Александр Невский"»³¹, расположенный в огромном жилом комплексе, носящем имя прославленного князя. Есть частный музей на малой родине полководца — в Переславле Залесском. А также Музей Комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища 1242 г. в поселке Самолва³². Все это еще и еще раз подтверждает, что св. князя Александра Невского и его славные дела наши соотечественники помнят и ценят.

Примечания

1. См. подробнее: Голубинский Е.Е. История канонизации святых в Русской Церкви. С. 40—42.

2. Там же. С. 41.

3. См.: Хорошев А.С. Политическая история Русской канонизации (XI—XVI вв.). С. 79.

4. См. подробнее: Бегунов Ю.К., Сапунов Б.В. История мощей и рак святого благоверного великого князя Александра Невского // Князь Александр Невский. Материалы научно-практических конференций 1989 и 1994 гг. С. 86—87.

5. Голубинский Е.Е. История канонизации святых в Русской Церкви. С. 93.

6. Тихонравов К.Н. Богородице-Рождественский монастырь во Владимире. Владимир, 2002. С. 41.

7. Хитров М. Святой благоверный великий князь Александр Невский (подробное жизнеописание) // Святой Александр Невский — защитник земли Русской. М., 2001. С. 448—449.

8. Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству Православного исповедания Российской империи (далее — ПСП). Т. III. 1723 г. СПб., 1875. С. 101—103, 108—110.

9. Подробнее см.: Юрнал Владимирского Рождественного монастыря архимандрита Сергия (С 14 июля по 1 октября 1723 г.) // Описание документов и дел, хранящихся в архивах Святейшего Синода. Т. III (1723 г.). СПб., 1878. Стб. CXXXI—CLII.

10. Там же. Стб. CL—CLII.

11. Там же. Стб. CXCV.

12. ПСП. Т. III. С. 217.

13. ПСП. Т. IV. 1724—1725 января 28. СПб., 1876. С 148.

14. Там же. С. 176.

15. Там же. С. 188.

16. Там же. С. 248.

17. Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти. С. 136.

18. Сорокин П.Е. Из истории деревянных церквей Усть-Ижоры // Князь Александр Невский. Материалы научно-практических конференций 1989 и 1994 гг. С. 31.

19. ПСП. Т. VI. С 8 мая 1727 г. по 16 января 1730 г. СПб., 1889. С. 80.

20. Павленко Н.И. Александр Данилович Меншиков. М., 1989. С. 147.

21. ПСП. Т. VI. С. 93.

22. ПСП. Т. VII. С 19 января 1730 г. по 23 декабря 1732 г. СПб., 1890. С. 152—153. См. также: Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Т. VIII. 1728—1732 гг. СПб., 1830. С. 324—325.

23. Сорокин П.Е. Из истории деревянных церквей Усть-Ижоры. С. 31.

24. Рункевич Г.С. Александро-Невская лавра. 1713—1913 СПб., 1913. С. 763—767.

25. См. подробнее: Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Александр Невский: Исследования и исследователи. СПб., 2018. С. 38—41.

26. Федотов А.С. Храмы во имя святого благоверного великого князя Александра Невского в XIX—XX вв. Хроника возведения, заказчики и стили // Петербургские чтения-97. Петербург и Россия. СПб., 1997. С. 146 и др.

27. Кашеваров А.Н. Церковь и власть. Русская Православная Церковь в первые годы Советской власти. СПб., 1999. С. 251—252, 270—272 и др.

28. Подробно о серебряном саркофаге см.: Завадская Л.А. Рака Александра Невского в собрании Эрмитажа // Александр Невский и история России. (Материалы научно-практической конференции 26—28 сентября 1995 г.) Новгород, 1996. С. 84—92; Сапунов Б.В. Рака Александра Невского // Святой Александр Невский. Сб. статей к 760-летию Невской битвы, исполняющемуся в 2000 г. Усть-Ижора, 1999. С. 45—49.

29. См. подробнее: Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Александр Невский: Исследования и исследователи. С. 163—166.

30. См.: Иванюк Е.А. Петербургский скульптор Владимир Эмильевич Горевой // Общество. Среда. Развитие. 2013. Вып. 4. С. 174, 176.

31. См.: Андреенко А.А. Музейный комплекс «Князь Александр Невский» при культурно-образовательном центре «Невский» // Святой князь Александр Невский — герой России на все времена. Материалы IX Международных Александро-Невских чтений (Псков, 31 мая — 1 июня2018 г.). Псков, 2018. С. 107—110.

32. См. подробнее: Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А. Александр Невский: Исследования и исследователи. С. 307—314.

Предыдущая страница

К оглавлению