4.1. Торговля с европейскими странами через Архангельск
Пережив Смутное время, Россия возобновила свою торговлю с Западной Европой через Архангельск — свой единственный морской порт, расположенный на правом, восточном берегу Северной Двины. Первоначально административным и торговым центром города являлся нижний посад, где были срублены два гостиных двора. Первый из них, предназначавшийся для русских гостей, вмещал 84 амбара, 22 лавки и сарай, стоявший севернее Немецкий двор — 86 царских амбаров. Здесь же стояли амбары «немецких заморских гостей и торговых немец».1 Вокруг дворов находились купеческие амбары и лавки, а возле причалов — две таможни. Против гостиных дворов стоял деревянный мост, служивший местом для выгрузки и погрузки товаров. В 1631 г., реагируя на жалобу нидерландских послов, обративших внимание русских властей на недостаточность одного моста, было принято решение о выделении из казны необходимых средств на постройку второго, чтобы в одном месте можно было разгружать, а в другом нагружать суда.2
В середине XVII в. на берегу Двины торговали Английский, Голландский и Русский гостиные дворы, где каждый купец имел отдельный амбар под товары и конторку — комнату для оформления торговых сделок.3 После того, как в мае 1667 г. «великий пожар» уничтожил почти весь нижний посад с гостиными дворами, таможнями и прилегающими строениями, ярмарки стали проводиться в верхнем посаде, где русские и иноземные купцы и администрация быстро организовали торговые ряды, лавки, амбары, и в скором времени в городе возобновилась нормальная жизнь.
В 1668 г. на месте прежних гостиных дворов началось каменное строительство, завершившееся возведением в 1671—1684 гг. двухэтажного гостиного двора-крепости, обращенного главным фасадом к реке. Южная часть здания называлась Русским гостиным двором, северная — Немецким гостиным двором. В каждой из них со стороны набережной были свои проезжие ворота. Оба этажа здания предназначались под склады купеческих товаров. Против гостиных дворов стояли три деревянных моста, служивших пристанями для выгрузки товаров: английский, голландский и русский. По укрепленному обрубом берегу, от таможни, находившейся в западной (лицевой) части Немецкого двора, до угла Русского двора сплошным рядом тянулись деревянные, кожевенные лавки и немецкие амбары. Между ними выделялся гостиный амбар, или гостины хоромы, где англичане и голландцы, имевшие соответствующую привилегию от русского правительства, «складывали свои товары отдельно от прочих».4
В Архангельске ежегодно проводились международные ярмарки, имевшие также всероссийское значение. К определенному сроку у северного города собиралось так много купцов, что активность торговой жизни самой Москвы на время ослабевала. По словам англичанина Сэмюела Коллинза, который в 1659—1666 гг. являлся врачом царя Алексея Михайловича, не только частные купцы, но и сам царь отправлял в Архангельск большое количество кож, воска, поташа, пеньки, льна для обмена на привозные шелковые ткани, сукно, парчу, бархат и другие товары.5
У иностранных купцов были свои резоны отдавать предпочтение северному маршруту перед балтийским. По подсчетам Родеса, затраты по перевозке товаров из-за границы в Москву или из Москвы за границу через Архангельск были ниже в сравнении с расходами по перемещению товаров через Балтийское море, Ревель Нарву и Ниеншанц, так как во втором случае приходилось платить пошлины и при проходе судов через пролив Зунд, и в Лифляндии. Кроме того, купцы принимали во внимание, что балтийский маршрут проходил через владения Швеции, которой в то время принадлежали бывшие ливонские города.6
Ярмарка в Архангельске сначала проводилась в течение одного месяца — августа. С 1663 г. «по челобитью иностранцев», обративших внимание московских властей на то, что «ярмарка бывает поздно и только месяц, а корабельный ход от города бывает, за морозами, опасен», она была продлена и стала проводиться с 1 июня по 1 сентября. Однако и после этого торговые иноземцы продолжали прибывать к устьям Северной Двины не раньше второй половины июля, зачастую вынуждая русских купцов понапрасну ожидать в порту и сбывать свои товары перед самым закрытием ярмарки по заниженной цене.7 К тому же цены во время ярмарочного торга были подвержены сильным колебаниям. Пытаясь хоть как-то стабилизировать рынок, заморские купцы прекращали или ограничивали на время ввоз тех или иных товаров.8 Сознавая ненормальность такого положения, московское правительство установило в 1679 г. бессрочность ярмарочной торговли в Архангельске.9
В начале рассматриваемого периода англичане продолжали ввозить в Россию окрашенное сукно, свинец, олово и другое, а также «узорочные» товары и драгоценные камни, лучшие из которых отбирались для царя в обмен на казенные товары. Так, по росписи 1613 г. они поставили в казну «29 зерен жемчуга, 29 каменьев яхонтов лазоревых, половинки жемчуга, низанные по белому атласу — 144 зерна, 2 объяра — 51¼ аршин, 4 камки разных цветов — 73¾ арш., 6 поставов сукна багрецу, 7 поставов сукна лундышу (лондонское сукно) разных цветов, причем товары эти были оценены англичанами в 875 рублей 25 алтын». Напомним, что поставка компанией товаров казне осуществлялась по цене английского рынка.10
В 1614 г. царь Михаил Федорович (1613—1645), желая быть в «братцкой любви и в крепкой дружбе» с английским королем Яковом I, подписал жалованную грамоту, разрешив «аглинским гостем сер Томасу Смиту Книхту с товарищи» по-прежнему приходить на кораблях в Двинскую землю, беспрепятственно привозить товары в Москву и другие внутренние города с правом их беспошлинной продажи. В царской грамоте подробно перечислялись различные пошлины (явка, тамга, замытная, свальная, проезжая, судовая, мостовщина, перевоз, с головы), которых «имати есмя не велели». Предусматривался лишь таможенный досмотр за провозом товаров: архангельским «приказным людем и целовалником» надлежало требовать у англичан «их товаром и руским товаром, что их товару придет и пойдет, роспис за их руками, чтоб таможником их товары, что у кого будет немецких и руских, были в ведоме, а товаров их не пересматривают, и кип не развязывают нигде, как учнут из Нового Архангилского города в наше государство к Москве свой товар отпускати...».11
Экономическая карта Русского государства в XVII в. (Сахаров А.М. Очерки истории СССР. XVII век. М., 1958)
Представителям Московской компании удалось удержать за собой дворы в Архангельске, Холмогорах, Вологде, Ярославле и в самой столице («у Максима»), Однако им по-прежнему запрещалось: привозить на продажу чужие товары; торговать в розницу («в аршин», «в розвес»); использовать русских торговых людей в роли своих торговых агентов по розничной реализации и в качестве «закладней», получавших кредиты на товарную закупку за пределами городского рынка. Как и прежде, англичане обязывались брать при отъезде царские товары и выменивать их на то, в чем нуждалась казна. В основных своих положениях документ 1614 г. соответствовал жалованной грамоте Лжедмитрия I (1605), подтвержденной в 1607 г. царем Василием Шуйским. В том же ключе были составлены грамоты 1617 и 1621 гг.12
В 1623—1624 гг. в принципах деятельности Московской компании произошли существенные изменения. В письме английского короля от 30 мая 1623 г. до сведения русского царя доводилось, что «торговля, которая раньше велась совместно на общий капитал <...> теперь будет вестись поименованными в привилегии вашего величества лицами и их помощниками, наследниками и факторами раздельно, каждым человеком за себя».13 Таким образом, вместо торговли на общий капитал члены компании попытались перейти к самостоятельной торговле каждого на свой собственный риск и капитал. Заслуга этого открытия принадлежит И.И. Любименко, которая также утверждала, что подобные стремления англичан царское правительство оставляло без внимания.14 С ней соглашается А.В. Демкин, который тоже считает, что компания типа joint-stock была преобразована в общество типа regulated, «когда каждый член торгует на собственный капитал, на свой страх и риск». В 1626 г. была выдана очередная жалованная грамота 22 членам Московской компании по прежнему образцу. В новой жалованной грамоте 1628 г. на имя 23 членов компании на первом месте стоял уже не Т. Смит, а новый губернатор, хорошо известный в России Джон Меррик.15
Несмотря на то что в рассматриваемый период долги Московской компании росли, а деловая репутация падала, она оставалась крупнейшим внешнеторговым партнером России. Англичане продолжали ввозить сукно, металлы (олово, свинец и медь), колониальные товары, а также вина, оружие и военные материалы (мушкеты, шпаги, порох и др.), аптекарскую посуду, хирургические инструменты, лекарства. В то же время они резко ограничили поставку хлопчатобумажных материй (по-видимому, в этой области инициативу у них перехватили голландцы). Оружие привозилось реже, чем при Иване IV. Новым явлением стал импорт лекарственных средств.16 Вывозились по-прежнему: пенька, смола,17 канаты, а также воск,18 рыба, икра, ворвань, китовый ус, хлеб19 и некоторые другие товары.20
Уже в начале царствования Михаила Федоровича голландцам удалось перехватить торговую инициативу и стать главными поставщиками в Россию колониальных товаров (шелк-сырец, краски, москательные товары, камлоты, парчи, штофные изделия), а также сукон и холстов собственного производства.21 В своем донесении от 4 сентября 1618 г. Генеральным штатам резидент Нидерландов Исаак Масса сообщал из Архангельска: «Англичане здесь осрамлены, а наша речь теперь в силе <...> в течение 50 лет (от торговли с англичанами. — М.Ш.) царь не получил никакой выгоды, между тем как от голландцев ежегодно поступают значительные суммы в таможню <...> Сколько здесь прежде англичан уважали, столько их ныне презирают; сколько они прежде здесь гордились, столько они теперь повесили нос и сделались чрезвычайно ласковы к нам; им, впрочем, быть нельзя иначе, и если не представится какое-либо средство, то компания их рушится в этом году, так как у них в этом году именно прибыло лишь 3 корабля в Архангельск, а наших было более 30, продавших весь почти товар».22
По-прежнему угрозу безопасному плаванию в северных широтах представляли датские военные корабли, курсировавшие у Кольского побережья. Лишь в 1622 г. Генеральные штаты утвердили проект Амстердамского адмиралтейства о защите своих торговых судов, после чего они стали приходить в Архангельск в сопровождении трех военных кораблей.23 В 1630 г. к северному порту пришло 100 голландских и лишь несколько английских кораблей. В 1658 г. среди 80 судов было всего 4 английских.24 В 50-е гг. XVII в. в устьях Северной Двины ежегодно бросало якорь от 40 до 50 кораблей под голландским флагом.25
В XVII в. нидерландские купцы по-прежнему не имели сплоченной и цельной организации по типу Московской компании англичан. Они объединялись в товарищества численностью в 2—3 человека, которые торговали на общий капитал или выступали как индивидуальные предприниматели. Многие из них сами в Россию не приезжали, но направляли сюда своих факторов — доверенных лиц. Привилегии, которые им предоставлялись довольно часто, отличались разнообразием. В одних случаях выдавались только проезжие грамоты и разрешения на оптовую торговлю во внутренних городах страны, в других — предоставлялось право суда в Посольском приказе, давалась привилегия на содержание дома (дворы нидерландских купцов находились в Архангельске, Вологде, Холмогорах, Москве, Ярославле, Новгороде и Пскове) и т. д. Таможенное обложение поначалу производилось на прежних основаниях, и ставки таможенных пошлин в первые десятилетия XVII в. почти не отличались от существовавших в конце XVI в.26 «Некоторые нидерландские компании (например, де Фогелара—Кленка), — указывает А.В. Демкин, — продолжали пользоваться правом уплачивать половину таможенных пошлин».27
По жалованной грамоте Михаила Федоровича (1613), опиравшейся на аналогичные документы царствований Федора Ивановича и Василия Шуйского, представителям компании Фогелара—Кленка разрешалось: свободно приезжать в пограничные и внутренние города, а также беспрепятственно выезжать из страны; платить половину таможенных пошлин; находиться под юрисдикцией Посольского приказа; не присягать на суде («целовать крест»), от чего не были избавлены их люди; иметь дворы в Москве, Архангельске, Вологде, Холмогорах и в Усть-Коле; держать вино про свой обиход; нанимать дворников. Дворы, принадлежавшие компании, исключались из посадского тягла; ее члены подлежали местному суду лишь в случае совершения тяжких уголовных преступлений (душегубство, татьба, разбой с поличным) и т. д. В марте 1614 г. этой же компании была пожалована новая грамота, дополнившая предыдущую освобождением на три года от уплаты таможенных пошлин. По прошествии этих лет вновь надлежало платить половину пошлин. В декабре 1613 г. подобную же грамоту получила компания К. де Молдина, впрочем, без освобождения от уплаты пошлин.28
По всей видимости, таможенное обложение нидерландских купцов — основных поставщиков оружия в Россию — не было для них слишком обременительным. В донесении И. Массы Генеральным штатам (1618) сообщалось о редком доброжелательстве русской стороны по отношению к нидерландским купцам, злоупотребляя которым последние утаивали от таможни половину своего товара и платили таким образом лишь половинную пошлину. По словам Массы, нидерландские купцы в Архангельске с продажи и покупки своих товаров в 1618 г. «не заплатили более двух со ста пошлин», т. е. 2%.29 Как бы подтверждая слова нидерландского резидента, царь Михаил Федорович в своем послании Генеральным штатам (1619) не только выражал им свою благодарность за безвозмездную помощь порохом и свинцом, но также ставил в известность об издании нового указа, исполнение которого воеводами и приказными людьми предусматривало предупредительное отношение к нидерландским подданным и торговцам «свыше всех остальных иноземцев», оказание им дружбы и содействия и дозволение «торговать в его царского величества государствах по царским жалованным грамотам».30 В 1628 г. в ответ на просьбу Генеральных штатов царь повелел безвозмездно отпустить в Нидерланды 92 бочки селитры стоимостью в 10 тыс. гульденов. (Вскоре он сам запрашивал нидерландские власти о возможности покупки и вывоза 10 000 ружейных стволов.)31
Вместе с тем было бы ошибкой полагать, что царская грамота 1619 г., запрещавшая причинять обиды и притеснения иностранцам, требовать с них лишних пошлин, строго соблюдалась. Напротив, нидерландские послы в 1631 г. обращали внимание русской стороны на факты, свидетельствующие о введении новых пошлин и сборов, увеличении ставок пошлин, завышении таможенной стоимости ввозимых товаров и т. п. Поэтому в 1631 г. воеводам, дьякам и приказным людям тех городов, где торговали нидерландские гости, были вновь направлены царские грамоты со строгим наказом не чинить нидерландским торговым людям никаких притеснений, обид, задержек и помех в торговле, но во всем их оберегать. Таможенным головам и целовальникам повелевалось взимать таможенные пошлины справедливым образом, по уставным грамотам, «лишних же пошлин с голландских торговых людей и с их товаров не требовать».32
В 20—30-е гг. XVII в. жалованные грамоты выдавались и по запросам отдельных нидерландских купцов (без права заводить собственные дворы в городах и, как правило, с уплатой полных пошлин).33 В 1640—1642 гг. в правительственных кругах обсуждался вопрос о привилегиях компании Фогелара—Кленка. В 1640 г. вышел указ, обязавший ее платить таможенные пошлины в полном объеме. Однако уже в 1642 г. компания смогла добиться восстановления привилегии платить половину таможенных пошлин. Ей также удалось удержать за собой московский двор в Китай-городе (до 1652 г.).34
Среди получателей жалованных грамот значились и гамбургские купцы, пользовавшиеся в России такими же торговыми правами, что и отдельные нидерландские купцы.35 От любекских купцов, продолжавших придерживаться ганзейских традиций, они отличались тем, что представляли «открытую группу». Многие гамбуржцы были тесно связаны семейными и родственными узами с нидерландскими купцами. Как справедливо указывает А. Мартенс, их коммерческие фирмы, игравшие ведущую роль в торговле с Россией, «в большинстве были нидерландского происхождения». Привозя в Архангельск оружие, ефимки, узорочные и многие другие товары, выполняя царские поручения, гамбургские купцы становились постоянными соискателями различных торговых льгот, что способствовало их предпринимательской деятельности в России.36
К настоящему времени установлено, что в XVII в. деловые отношения с Россией поддерживали 644 нидерландских (М. де Фогелар, Г. Кленк, К. де Моллин, Д. и Й. Бернартсы, А. Виниус, Ф. Акема, Д. Артман, А. Гутман, В. Меллер и Д. Руц и др.), 319 английских и 210 гамбургских (Бутенант, Кенкель, Марселисы, Нордерман, Прал, Сиверсы, З. Белкенс, Ф. Ферпортен и др.) купцов и их приказчиков. Причем если численность первых была стабильно высока начиная с 1620-х гг., то «основная масса английских коммерсантов прослеживается в источниках за первую половину XVII в. <...> основная масса гамбуржцев — 145 человек — торговала в России в 60—90 гг. этого столетия».37 В 1695—1700 гг. в России торговало 50 западноевропейских купцов, из них голландцев было 29, англичан — 6, гамбуржцев — 7, прочих — 8 чел.38
Заслуживает внимания и то обстоятельство, что торговый капитал Нидерландов в XVII в. преимущественно играл посредническую роль.39 Основную массу товаров, доставляемых в Россию на голландских судах, составляли товары из Франции. Большая часть русского экспорта также направлялась во Францию. «Таким образом, — отмечал И.М. Кулишер, — оказывается, что торговля с Московским государством производилась в сущности в широких размерах не Голландией, а Францией».40
Что же позволило голландцам потеснить англичан на русском рынке и утвердиться в роли посредника русско-французской торговли?
По мнению И.М. Кулишера, причины здесь были следующие: 1) Нидерланды имели больше судов, чем Франция (свыше половины кораблей через Зунд проходили под голландским флагом); 2) строительство судов в Нидерландах по целому ряду причин обходилось дешевле, чем во Франции; 3) нидерландские матросы отличались особенно хорошей подготовкой и выучкой («там, где на французском судне необходимо (было. — М.Ш.) 12 матросов, голландское ограничивается восемью»;41 они были неприхотливы в еде, довольствуясь камбалой, сыром, пивом, водой и небольшим количеством водки; рацион французов неизменно включал свежий хлеб, свежее мясо, хорошие сухари, вино и разные водки); 4) нидерландские купцы были сведущи в морском деле и в случае необходимости с успехом подменяли матросов; они были и состоятельнее французских коммерсантов, почти всегда возмещая непредвиденные расходы в случае форс-мажорных обстоятельств; 5) хорошо осведомленные о положении дел и общественных настроениях в России голландцы неплохо знали и свою клиентуру; сбывая русским товары в кредит, они умели отличать среди них добросовестных плательщиков от недобросовестных;42 6) в Амстердаме было учреждено общество морского страхования, которое располагало 60 военными кораблями, сопровождавшими голландские торговые суда и охранявшими их от нападений пиратов.43
В свою очередь современный шведский автор О.Е. Андерссон акцентирует внимание на достижениях в области финансов и финансового управления в Нидерландах, где впервые осознали, что потребности внутренней и внешней торговли «могли быть удовлетворены только банком с некоторой формой общественно-государственных гарантий. Поэтому первый общественный центральный банк для всех этих целей и был основан городом Амстердамом. Это быстро сделало Амстердам предпочтительным местом для всех типов коммерческих, промышленных, политических и культурных трансакций <...> Рост доходов и благосостояния был, конечно, очень сдвинут в пользу расширяющегося класса торговых капиталистов, которые доминировали в экономической, политической и культурной жизни Амстердама (рассматривавшегося Фернаном Броделем в качестве столицы мировой экономики того времени)».44
Исследователь из Финляндии М. Клинге отмечает, что голландцы в то время опережали другие нации в области текстильного и сахарного производства, деревообработке и строительстве кораблей. Он особо подчеркивает существенный «инновационный вклад изгнанных из Франции гугенотов и изгнанных из Испании и других мест евреев» и укоренившуюся в купеческой республике протестантскую духовную культуру горожан, которые обеспечили «предпринимательство, усердие и инвестиции в расширение торговли, а не в атрибуты внешнего блеска».45
Как бы то ни было, правительство Нидерландов исходило из убеждения, что благосостояние и само существование их республики основывались на успехах внешней торговли и мореплавания. Ради защиты свободы внешней торговли оно препятствовало образованию монополий, даже в хлебной торговле.46 В связи с этим заслуживает внимания вывод И.И. Любименко о том, что главной причиной конечного торжества нидерландских купцов были не моральные их качества или особые таланты и не преимущества «свободных форм» их торговой организации, а поддержка и покровительство их торговле со стороны собственного правительства.47 К этому следует добавить, что нидерландские купцы больше серебра тратили на подкуп должностных лиц и щедрее кредитовали русских купцов. Отличаясь большей настойчивостью в достижении своих целей, они распускали клеветнические измышления против своих основных конкурентов, делали все, чтобы «унизить и осмеять англичан».48
Русское правительство особенно дорожило отношениями с Нидерландами, принимая во внимание исключительную роль этой страны в удовлетворении казенной надобности в пушках, ружейных стволах, пищалях, пистолетах, порохе, сабельных полосах, ядрах, алебардах, протазанах, другом военном снаряжении и военных припасах.49 В Москве ценили и то, что из Нидерландов приезжало много военных, оружейников, врачей и других специалистов. Покровительство Москвы по отношению к голландцам можно объяснить и тем, что их главный торговый конкурент, англичане, в 40-е гг. XVII в. погрязли в гражданской войне, а в следующем десятилетии оказались в глубоком промышленном, аграрном и финансовом кризисе. Война с Испанией, разразившаяся в конце 1650-х гг., надолго подорвала внешнюю торговлю Англии.50
Примечания
1. На Немецком дворе размещалась большая часть амбаров нидерландских и гамбургских купцов, а также московских торговых иноземцев. Англичане использовали под складку товаров собственные дворы в архангельских посадах. Французы арендовали царские амбары (Жордания Г. Очерки из истории франко-русских отношений XV и первой половины XVII вв. Тбилиси, 1959. С. 118—120).
2. Отчет нидерландских послов Альберта Бурха и Иогана ван Фелтдриля о посольстве их в Москву в 1630—1631 гг. // Сб. РИО. СПб., 1902. Т. 116. С. 99, 100, 111. По свидетельству шведского резидента Иоганна де Родеса, иностранные суда могли загружаться непосредственно у Архангельской пристани лишь наполовину. Доставку остальных товаров с большими затруднениями осуществляли специальные плавсредства, которые в случае неблагоприятных погодных условий часто терпели бедствие прямо перед городом (Курц Б.Г. Состояние России в 1650—1655 гг. по донесениям Родеса. М., 1914. С. 189).
3. Курц Б.Г. Состояние России... С. 189.
4. Огородников С.Ф. Очерк истории города Архангельска // Морской сборник. 1889. № 9. С. 120—130; Любименко И.И. Торговые сношения России с Англией при первых Романовых // ЖМНП. 1916. Ноябрь, декабрь. С. 28; Рухманова Э.Д. Архангельская торговля России (XVII в.) // Вопросы истории Европейского Севера: Межвузовский сб. Петрозаводск, 1980. С. 142—143.
5. Коллинз С. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне / Перевод с англ. П. Киреевского // ЧОИДР. М., 1846. Кн. 1. С. 19.
6. Кулишер И.М. История русской торговли до девятнадцатого века включительно. Пг., 1923. С. 132; Курц Б.Г. Состояние России... С. 181—187; Огородников С.Ф. Очерк истории... // Морской сборник. 1889. № 10. С. 128—129.
7. ААЭ. СПб., 1836. Т. 4. № 141; Кулишер И.М. История... С. 133.
8. Любименко И.И. Торговые сношения России с Англией... С. 174.
9. С этого времени каждый, кто не успел продать или променять свои товары во время ярмарки, мог «сложить их в амбары и лавки и торговать по произволу» (Костомаров Н. Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII столетиях. СПб., 1862. С. 66).
10. Любименко И.И. Торговые сношения России с Англией... С. 152—153.
11. Мулюкин А.С. Приезд иностранцев в Московское государство. Из истории русского права XVI—XVII веков. СПб., 1909. Приложение 6. С. 270—275.
12. Там же; Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 год). М., 1894. Ч. 1. С. 100—101; Шаскольский И.П. Жалованная грамота Михаила Федоровича Любекским купцам 1636 г. // Исследования по отечественному источниковедению: Сб. статей / Отв. ред. Н.Е. Носов. М.; Л., 1964. С. 360, Демкин А.В. Западноевропейское купечество в России в XVII в. М., 1994. Вып. 1. С. 44—46. И.И. Любименко полагала, что до подписания Столбовского мира со Швецией (1617) англичанам приходилось довольствоваться частными правительственными разрешениями и большей частью торговать с уплатой пошлин и что первая грамота царя Михаила Федоровича на имя губернатора компании Томаса Смита была дана в июле 1617 г. (Любименко И.И. Торговые сношения России с Англией... С. 12).
13. Любименко И.И. Торговые сношения России с Англией... С. 143.
14. Там же. С. 143, 145.
15. Демкин А.В. Западноевропейское купечество... Вып. 1. С. 45—46.
16. Любименко И.И. Торговые сношения России с Англией... С. 155—157, 174—175. В середине XVII в. продажная цена английской бумажной материи в России составляла 1.5—3 р. за кусок, кровельной меди — 4.5—6 р. за пуд, олова — 5—7.5 р. за пуд, писчей бумаги — 1.2—1.4 р. за стопу, перца — 5—8 р. за пуд и т. д. (Там же. С. 174).
17. До 1625 г. Московская компания сохраняла за собой исключительное право на вывоз из России смолы, затем смоляную монополию перехватили нидерландские купцы. Англичане вынуждены были ходатайствовать о свободной покупке смолы «для канатного дела и для корабельной починки» (Там же. С. 159—160).
18. В связи с возросшим внутренним потреблением воска отпуск этого товара резко сократился (Там же. С. 161—162).
19. Несмотря на самые серьезные хлопоты, англичанам не удалось преуспеть в хлебной торговле (Там же. С. 175).
20. Там же, С. 158—175.
21. Там же. С. 181—182. В отличие от англичан, стремившихся к сбыту за границей товаров своей мануфактурной промышленности, голландцы вели посредническую торговлю самыми разнообразными товарами, скупая их не только в европейских странах, но и вывозя из колоний (Любименко И.И. Торговые сношения России с Англией и Голландией с 1553 по 1649 год // ИАН СССР. Отделение обществ, наук. 1933. № 10. С. 745).
22. Записки о России XVII-го и XVIII-го века по донесениям голландских резидентов // Вестник Европы. СПб., 1868. Кн. 8. Август. С. 802.
23. Там же. С. 798, 803; Кордт В.А. Очерк сношений Московского государства с Республикой Соединенных Нидерландов по 1631 г. // Сб. РИО. СПб., 1902. Т. 116. С. 262—267.
24. Кордт В.А. Очерк сношений... С. 286; Кулишер И.М. История... С. 128.
25. Белое М.И. Россия и Голландия в последней четверти XVII века // Международные связи России в XVII—XVIII вв. (Экономика, политика, культура): Сб. статей / Отв. ред. Л.Г. Бескровный. М., 1966. С. 61. По данным С.Ф. Огородникова, Архангельскую гавань посетили в 1600 г. — 21, в 1604 г. — 29, в 1618 г. — 43, в 1621 г. — 67, в 1634 г. — 54, в 1655 г. — 67, в 1658 г. — 80, в 1668 г. — 37, в 1669 г. — 47, в 1670 г. — 30, в 1673 — 33, в 1693 — 49 иностранных кораблей. Большинство из них принадлежало голландцам и англичанам, но были также суда из Гамбурга, Бремена, Дании и Пруссии (Огородников С.Ф. Очерк истории... № 10. С. 127—128).
26. Кордт В.А. Очерк сношений... С. 280—281; Мулюкин А.С. Приезд иностранцев... С. 194; Любименко И.И. Торговые сношения России с Англией и Голландией... С. 736—737, 743—745.
27. Демкин А.В. Западноевропейское купечество... Вып. 1. С. 36—37.
28. ААЭ. Т. 3. № 17. С. 19—21; Кордт В.А. Очерк сношений... С. 102—104; Демкин А.В. Западноевропейское купечество... Вып. 1. С. 47—48.
29. Записки о России XVII-го и XVIII-го века... С. 803.
30. Кордт В.А. Очерк сношений... С. 172.
31. Там же. С. 209. Тем не менее в 1630/31 г. правительство Михаила Федоровича решительно отказало послам Генеральных штатов, которые добивались режима свободной торговли для нидерландских купцов, а также исключительных прав на вывоз из России хлеба и селитры в обмен за предоставление русской стороне права беспрепятственного вывоза из Нидерландов заповедных голландских товаров (пушек, пищалей, разного оружия, пороха, свинца, других военных припасов) (Там же. С. 234—244).
32. См.: Отчет нидерландских послов... С. 97—110.
33. Записи таможенных книг Вологды 1634/35, Тотьмы 1634/35 и Устюга Великого 1633—1636 гг. свидетельствуют, что в то время многие нидерландские купцы продолжали удерживать за собой привилегию платежа торговых и проезжих («проплавных») пошлин в половинном размере. Некоторые из них совсем освобождались от таможенного обложения (см.: Таможенная книга города Вологды 1634—1635 гг. / Сост, и авт. введения Е.Б. Французова; Отв. ред. М.Я. Волков. М., 1983. С. 94, 247—248, 281, 358, 375, 379, 425 и др.; Таможенные книги Московского государства XVII в. Северный речной путь: Устюг Великий, Сольвычегодск, Тотьма в 1633—1636 гг. / Под ред. А.И. Яковлева. М.; Л., 1950. Т. 1. С. 120, 122, 147—153, 289, 291, 293, 295, 540—542, 544—546, 548 и т. д.).
34. Демкин А.В. Западноевропейское купечество... Вып. 1. С. 39, 48—52. Компания Фогелара—Кленка продолжала торговать с уплатой половины таможенной пошлины и после смерти ее основателей, что следует из челобитной «жалованной грамоты» русских торговых людей 1646 г. (см.: ААЭ. Т. 4. № 13. С. 19).
35. Демкин А.В. Западноевропейское купечество... Вып. 1. С. 53—54.
36. Мартенс А. Гамбургские купцы в Москве в XVII в. // Немецкие предприниматели в Москве: Сб. статей / Сост. В.А. Ауман. М., 1999. С. 44—54.
37. Там же. С. 26—27; Демкин А.В. Западноевропейское купечество... Вып. 1. С. 24—33.
38. Захаров В.Н. Торговля западноевропейских купцов в России в конце XVII — первой четверти XVIII в. // ИЗ. 1985. Т. 112. С. 184.
39. Белов М.И. Россия и Голландия... С. 58.
40. Кулишер И.М. История... С. 129.
41. Там же.
42. Там же. С. 130; Жордания Г. Очерки из истории... С. 193—197.
43. См.: Кулишер И.М. История... С. 129—130. В самом конце XVI в. голландцы изобрели флейт — «океанское, но гораздо более экономически эффективное по сравнению с каравеллой судно, которое в течение двух веков доминировало на морях. Голландское превосходство в судостроении было признано так широко, что это побудило царя Петра Великого инкогнито посетить Голландию, чтобы лично изучать науку и искусство судостроения» (Андерссон О.Е. Регионы-ворота мировой экономики: введение // Ворота в глобальную экономику / Перевод с англ. под ред. В.М. Сергеева. М., 2001. С. 10).
44. Андерссон О.Е. Регионы-ворота мировой экономики. С. 11.
45. Клинге М. Мир Балтики. Кеуруу, 1995. С. 78. Лишь в XVIII в. Англии удалось потеснить Голландию в торговле с Россией. Однако и после этого российско-голландский товарообмен продолжал возрастать. Если в середине XVIII в. к российским берегам приходило 300—400 голландских судов, то в 1773—3 777 гг. — свыше 600. Не только в первой половине, но даже в 80-х гг. XVIII в. в России существовал вексельный курс исключительно на Амстердам (см.: Кулишер И.М. История... С. 190).
46. Кордт В.А. Очерк сношений... С. 7, 208.
47. Любименко И.И. 1) Торговые сношения России с Англией... С. 189; 2) Торговые сношения России с Англией и Голландией... С. 745.
48. Коллинз С. Нынешнее состояние России... С. 38—39; Любименко И.И. 1) Торговые сношения России с Англией... С. 189; 2) Торговые сношения России с Англией и Голландией... С. 745.
49. Кордт В.А. Очерк сношений... С. 300; Костомаров Н. Очерк торговли... С. 198.
50. Архангельский С.И. Экономическое положение Англии в 50-е годы XVII в. // ИАН СССР. Отделение обществ, наук. 1933. № 1. С. 31—60.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |