4.2. Балтийская торговля
Своеобразно в рассматриваемый период складывались русско-шведские торговые отношения. В условиях Смуты шведы оккупировали Карелию, все земли по течению Невы, а также Новгород, который удерживали с 1611 по 1617 г. На захваченной территории были установлены торговые преференции для шведских купцов. Так, согласно памяти новгородским таможенным головам от 2 октября 1612 г. в Новгороде продажные товары, доставленные «немцами свейских городов», подлежали пошлине алтыну с рубля (3%), в таком же размере облагались покупные русские товары, вывозимые «свейскими немцами» из Новгорода. Торговые операции купцов из других стран облагались в двойном размере: «А которые не свейских городов немцы учнут приезжать с товары, и с их товаров имать с рубля по два алтына; а купив товар в Великом Новегороде поедут из Новагорода, и с их товаров имать с рубля по два ж алтына».1
Факт льготного таможенного обложения торговых людей из Швеции подтверждается «Таможенной записью 1615 г. о взымании пошлин в Невском устье» (при впадении Охты в Неву напротив Смольного монастыря), где шведы в 1611 г. построили земляное укрепление, получившее затем название Ниеншанц — Невское пристанище, Невский острог, Невские Канцы, Канцы, Ниен. Весной 1615 г. по распоряжению шведского военачальника Эверта Горна здесь был установлен новгородский таможенный пост, где велено было собирать «государеву таможенную пошлину с торговых немецких и русских людей, которые ездили с Невского устья в Орешек и в Новгород и назад и которые немецкие и русские люди торговые стоя торговали на Невском устье». По утверждению Г.М. Коваленко, «пост в Невском устье стал первой новгородской пограничной таможней. В мае—октябре 1615 г. сюда пришло 14 торговых судов — из Нидерландов, Стокгольма, Норчепинга, Выборга, Ревеля, Нарвы, Ивангорода и других городов. На них везли главным образом продукты питания: мясо, рыбу, масло, хлеб, муку, зерно, соль, мед, сыр, солод, яблоки, а также алкогольные напитки: водку, вино, пиво».2 Привозные товары торговых иноземцев оценивались в рублях и облагались по ставке «с рубля по два алтына» (6%), в то время как «свецские люди» платили пошлину «с рубля по алтыну» (3%). От уплаты пошлин были освобождены товары, поступавшие на имя шведских военачальников Якоба Делагарди и Самуила Коброна.3
По условиям Столбовского «вечного мира» между Россией и Швецией, вступившего в силу в 1618 г., к Швеции перешла вся Ижорская земля с русским побережьем Балтийского моря, с городами Ям, Копорье, Орешек, а также правый берег р. Нарова с Ивангородом. Таким образом, на многие десятилетия Россия оказалась совершенно отрезанной от Балтийского побережья. В договоре было записано право подданных одного государства свободно и беспрепятственно вести торговлю на всей территории другого государства. Отныне купцы из Шведского королевства могли «вольно и беспомешно» приезжать с торговой целью в любой русский город, им также разрешалось иметь торговые дворы в Москве, Новгороде и Пскове. Освобождения от пошлин при этом не предусматривалось. Их уплату надлежало производить в «прямых таможнях», т. е. по месту торговли.
Русские торговые люди в Швеции наделялись аналогичными правами. В то же время они не имели права выезжать в другие европейские страны. В подвластных Швеции портах им запрещалось вступать в непосредственные торговые отношения с приезжими иностранными купцами. Это закрепляло за купечеством прибалтийских городов Риги, Ревеля, Нарвы, Дерпта, а также Выборга и Стокгольма монопольное право на посредничество в балтийской торговле России со странами Западной Европы. Русские и шведские купцы на территории другого государства могли торговать только в городах. Им запрещалось вести розничную торговлю с ремесленниками, крестьянами и другими категориями населения, кроме торговых людей.4
Захват Швецией морского побережья России и всей Восточной Прибалтики вызвал еще одну перемену в балтийской торговле, положив начало прямой русско-шведской торговле.5 Если в XVI — начале XVII в. русские торговые люди не бывали в Стокгольме и не вступали в прямые торговые сношения с тамошними купцами, то с 1626 г. начались их регулярные поездки в шведскую столицу. В 1637 г. в Стокгольме был устроен русский гостиный двор, просуществовавший весь XVII в. и ставший единственным местом в Западной Европе, куда ежегодно приезжали десятки торговых людей из Новгорода, Тихвина, Олонца и Ладоги.
С самого начала прямая русско-шведская торговля носила преимущественно активный характер с русской стороны. Шведские купцы, стесненные в оборотных средствах и не имевшие значительного опыта активной морской торговли, в ней почти не участвовали и крайне редко предпринимали торговые поездки через Балтийское море в русские владения. Неудивительно, что под именем торговавших в русских городах «свейских торговых людей» скрывались прибалтийские немцы из Ревеля, Риги и Нарвы.6
Соперничая с Англией и Нидерландами в торговле с Россией, Швеция не только стремилась к достижению господства над балтийской торговлей, но также пыталась отвлечь русскую торговлю от Архангельска к Ревелю, Нарве и Ниеншанцу. Большие надежды при этом возлагались на Ниеншанц, населенный шведами, немцами, русскими и ижорцами. Шведский король Густав II Адольф и его преемники в XVII в. намеревались превратить его в крупный центр экспортно-импортной торговли с Россией. В 1632 г. Ниеншанцу были предоставлены права, льготы и привилегии шведского коронного города. Уже в 1638 г. здесь существовала таможня.7 В том же году Ниен получил право вести торговлю с иностранцами и отправлять свои морские суда во все владения Швеции и в зарубежные страны.8
Приезжая в Ниен, русские торговые люди останавливались на постой у местных жителей. Часть товаров распродавалась на месте, остальные вывозились в Стокгольм и другие города Швеции. Важно отметить, что на всем протяжении XVII в. в экспорте русской стороны преобладали ремесленные изделия: простые дешевые ткани (полотно, холст, точиво, крашенина, сермяжное сукно), выделанные шкуры и кожи, кожаные изделия, рукавицы, мыло, ножи, пилы, плуги, поташ и даже селитра. Одновременно вывозились сырые кожи, обработанные меха, лен, пенька, хмель, сушеное мясо, говяжье и свиное сало, сушеная и вяленая рыба, хлеб, транзитный шелк, шелковые ткани и покрывала.9
Первое место в русском импорте из Швеции через Ревель, Нарву и Ниеншанц занимала медь различных сортов. В основном она приобреталась в слитках и в виде металлического лома («медь ветошь» или «обрески»). Вывозились также медные деньги и плоты — большие доски из высокосортной меди с вычеканенным на них королевским вензелем, которые затем шли на переплавку, листовая латунь («зеленая медь»), медная проволока, готовые изделия — кубы и трубы — оборудование для винокурения, котлы, кувшины, тазы и т. д. Вторым по значению вывозным товаром являлось «прутовое» и «досчатое» (слитки в виде доски) железо. В меньшем количестве в Россию поступали сталь в бочках, кровельное железо и металлоизделия — железные ножи, топоры, лопаты, якоря, гвозди и др.10
Из цветных металлов ввозились в небольших количествах серебро в слитках и изделиях, олово и оловянная посуда, а также свинец, поставляемый в Стокгольм из Англии, сера и некоторые другие товары. Важнейшим видом металлических изделий были предметы вооружения: пушки, ядра, мушкеты, холодное оружие, доспехи и металлические пластины для их изготовления.11 Однако, как указывал И.П. Шаскольский, «вывоз предметов вооружения производился лишь эпизодически, большей частью в результате официальных сношений между обоими правительствами».12 Железо, медь и металлические изделия составляли в 1685 г. около 92%, в 1697 г. — более 98, а в 1698 г. — более 95% общей стоимости товаров, вывозимых из Стокгольма русскими купцами. Их доставка осуществлялась в основном на судах новгородских, тихвинских, олонецких и ладожских торговых людей через Ниеншанц. Часть железа и меди поступала в Россию в результате транзитной торговли, при посредничестве немецких и частично шведских купцов через Ригу, Ревель, Нарву и Ниеншанц.13
Несмотря на заинтересованность двух стран в торговом обмене, отношения между ними в рассматриваемый период складывались противоречиво, а порой конфликтно, о чем свидетельствуют сохранившиеся документы. В 1630—1640-е гг. русские люди, торговавшие в шведских владениях, неоднократно обращались с индивидуальными и коллективными челобитьями к русскому правительству, добиваясь защиты своих интересов на территории Швеции. Они требовали «довольной торговли» во всех местах, с представителями всех сословий и со всякими приезжими людьми, добивались права розничной торговли, хотя это расходилось с буквой Столбовского мира, жаловались на повышение пошлин и на то, что их стали взимать не в «прямых таможнях», а в пограничных городах с еще не проданных товаров. Не нравилось им и то, что уплату пошлин заставляли производить не медными деньгами, как раньше, а ефимками, запрещали вывозить из Шведского государства медные деньги и т. п. Русские послы доводили эти и некоторые другие требования до шведской стороны.14
К числу характерных можно отнести челобитье 1639 г. в Посольский приказ ладожских торговых людей А. Романова и П. Прокофьева. Они жаловались на то, что в Канцах над ними было учинено форменное насилие: тамошний таможенник фактически принудил их уступить соболей за вознаграждение, вдвое уступавшее фактической стоимости пушнины.15 В 1642 г. в Посольский же приказ обращался новгородский торговый человек Ф. Степанов. Он сообщал, что в Канцах с его непроданного товара взыскивалась пошлина, чего прежде не делалось.16 В обоих случаях за подписью царя Михаила Федоровича направлялись грамоты шведской королеве Кристине. В одной из ответных грамот Кристина ссылалась на свой указ 1642 г., согласно которому купцы, уплатившие налог в Ниене, могли затем беспошлинно торговать в Швеции, располагая прямыми отписями («пасами»), «что с тех их товаров в Невском устье пошлина взята».17
Купцы возмущались и тем, что, уплатив пошлины в пограничном Ниеншанце и получив там квитанции об уплате пошлин, они не избавлялись от повторного досмотра у стокгольмской пристани привозных русских товаров. Возникали также осложнения другого порядка: «...канецкий таможенник, — указывает Э.Д. Рухманова, — часто умышленно вписывал в "пасы" меньше товаров, чем было на русских судах, и тогда при проверке в других шведских портах таможни конфисковывали излишки русских товаров. Кроме того, канецкие бургомистры стали взимать на свои городские расходы с каждого проходящего на запад русского судна от 50 копеек и выше (в зависимости от размеров судна). При вывозе товаров из Швеции по невскому пути русские торговые люди платили пошлины в Швеции».18
В 1640-е—первой половине 1650-х гг. шведские власти отвергали все русские претензии. Вместе с тем в 1643 г. в Ниене было введено льготное пошлинное обложение товаров, привозимых из России: с них полагалось взимать лицент — торговую пошлину в размере 2% и порторий — вывозную (транзитную) пошлину в размере 1%. Устанавливался фиксированный перечень русских товаров, подлежавших обложению пониженной пошлиной. В нем значились различные меха, бараньи шкуры, юфть, ворвань, окорока, сало, воск, лен, пенька и шелк. «Все остальные товары, — уточнял И.П. Шаскольский, — не вошедшие в этот список, должны были облагаться обычной (более высокой) пошлиной».19 Шведы также разрешили «повольную торговлю» во время ежегодных городских ярмарок, «когда русским разрешалось вести торговлю оптом и в розницу, и не только с купцами данного города, но и с людьми всех других сословий, и с приезжими крестьянами, и с иноземными купцами, но также только в пределах данного города».20
В 1648 г. в Швеции был принят новый таможенный устав, согласно которому отменялись таможенные пошлины с продажи любых русских товаров, привозимых в Ниеншанц, Нарву и Ревель. Более того, русские торговые люди получили право вести здесь оптовую торговлю с приезжими гостями из третьих стран без посредничества местного купечества, складировать и вывозить любые товары. При этом они были избавлены от платежа пошлин с покупки. Лишь при вывозе их товаров из Ниена, Нарвы и Ревеля морским путем с них взималась незначительная пошлина — порторий в размере 2%.21 Русским купцам разрешалось торговать в розницу мехами, юфтью, сафьяном. Впрочем, это правило не распространялось на мыло, рукавицы, тюфяки, одеяла и некоторые другие товары, правом продажи которых в розницу обладали лишь подданные шведского короля.22
По всей видимости, Россия не придавала слишком большого значения всем этим торговым и таможенным уступками со стороны Швеции. Не смирившись с территориальными потерями, она в 1656 г. начала войну за возвращение Ижорской земли. В ходе военных действий, продолжавшихся до 1658 г., Ниеншанц был уничтожен русской армией и на время прекратил свое существование. «Русские гостиные дворы в Стокгольме, Риге, Ревеле и Нарве, — указывал И.П. Шаскольский, — шведские гостиные дворы в Новгороде и Москве и использовавшийся шведскими подданными-купцами немецкий гостиный двор в Пскове были закрыты, находившиеся во дворах товары подданных враждебной стороны были конфискованы местными властями».23
Русско-шведские торговые контакты возобновились после заключения Кардисского мира (1661), который восстановил условия Столбовского договора. Одновременно был расширен перечень внутренних русских городов, где официально разрешалось торговать шведским подданным-купцам. Они могли беспрепятственно приезжать туда по проезжим грамотам, выданным шведской местной администрацией. Русская сторона также взяла на себя безусловное обязательство по выдаче шведским подданным проезжих грамот на обратный проезд с указанием вывозимых товаров. Аналогичные обязательства взяла на себя шведская сторона.24
Однако и после подписания Кардисского мира русско-шведские торговые и таможенные отношения продолжали развиваться сложно, конфликтно, вызывая необходимость в продолжении двухсторонних переговоров. Так, в 1663 г. на дипломатическом уровне до шведской стороны доводилось, что в Стокгольме, Риге, Колывани, Канцах и других городах Швеции русским купцам чинились «невольности и помешки и задержание в торговле и обиды».25 На переговорах в Плюссе (1666) снова говорилось о многих задержаниях, несправедливостях, «помешках» в торговле, которые приходилось терпеть русским подданным на шведской территории.26
Шведские чиновники по-прежнему препятствовали вывозу из своей страны медной монеты и «плотов», но особенно ефимков и золотых, вырученных русскими торговыми людьми от продажи своих товаров.27 Канецкие таможенники допускали грубый произвол при осуществлении таможенного контроля и таможенного оформления товаров, а также при начислении пошлин. В 1673 г. тихвинские посадские люди рассказывали в Новгородской приказной палате, что и после Плюсского договора в Канцах таможенники переписывали их товар и взимали с него пошлину ефимками любскими и золотыми, «а своими медными деньгами пошлин не емлют».28 «Таможенник, — отмечает Э.Д. Рухманова, — часто не вписывал в "пасы" некоторые русские товары. Для взвешивания многих весовых товаров он использовал берковцы. Канецкий берковец равнялся 8 пудам, а стокгольмский 10 пудам. В Стокгольме при перевесе обнаруживались излишки товаров, которые конфисковывались в шведскую казну».29
Впрочем, целый ряд обоснованных претензий имела и шведская сторона. Так, русские купцы, ремесленники и крестьяне, годами проживавшие в Канцах, уклонялись от уплаты налогов и повинностей, приходившихся на горожан. Больше того, фактически пользуясь теми же правами, что и местные жители, они продавали в розницу товары не только русского, но также иностранного происхождения (шелк, ткани, бархат и др.). Русских обвиняли и в том, что они привозили в Ниен своих скорняков, жестянщиков и других ремесленников, скупавших в окрестностях города сырье и материалы, которые затем перерабатывались в мануфактурные изделия; последние продавались на местном рынке как импортные товары.30 Отметим и тот факт, обративший на себя внимания шведского правительства, что русские купцы широко скупали у финских ремесленников медные водосточные трубы. Пользуясь тем, что пошлина с вывозимых из шведских владений мануфактурных изделий была намного ниже, чем с необработанной меди, они вывозили и медный лист, предусмотрительно свернутый в трубы.31
Как бы то ни было, экспорт товаров в Швецию через Ниеншанц составлял примерно третью часть балтийской торговли России. К Невскому устью ежегодно приходило свыше 100 купеческих судов, до половины из которых были русскими.32 Торговлю через Ниен продолжали держать в своих руках новгородские, тихвинские, ладожские, олонецкие торговые люди, напрямую связанные с купечеством Швеции. Незадолго до начала Северной войны Канцы и Стокгольм начали посещать и небогатые русские торговые люди, ремесленники и даже крестьяне.33 В самом начале Северной войны десятки их были арестованы в Швеции. Одновременно у них было конфисковано товаров на огромную по тем временам сумму — 300 000 р.34 Во второй половине XVII в. ведущими центрами балтийской торговли, ориентированными на российский рынок, по-прежнему оставались подвластные шведскому королю Нарва, Рига и Ревель. В этих прибалтийских городах экономически господствовали немецкие купцы. Имея хорошую организацию и значительные капиталы, они осуществляли торговое посредничество между Россией и странами Западной Европы.
Важным посредствующим рынком в торговле ближайших к ней городов Ливонии и Московского государства с приморскими странами Западной Европы выступала Нарва, отпускавшая товары того же ассортимента, что и Ниеншанц. Основная масса русских тканей, рукавиц и около половины мыла и небольшая часть кож, часть льна, пеньки, рогож, пушнины вывозилась отсюда в Стокгольм, но большая часть льна, пеньки, рогож, пушнины и кож — в Любек и за пределы Балтийского моря.35
В Ригу по Западной Двине и прямой дорогой через Нейгаузен (Новгородок) из России привозили мыло, кожи, хлеб, смолу, лен, пеньку, мед, воск, сало, меха, которые затем переправлялись в Пруссию, Швецию, Данию и Германию.36 В Ревель вела удобная сухая дорога из Пскова. Во второй половине XVII в. внешняя торговля составляла в Пскове половину товарооборота, зафиксированного в таможенных книгах. Кожи сырые и деланые прочно занимали главное место в псковском вывозе.37 Русско-прибалтийская торговля через Ригу и Ревель, ориентированная на Любек, отличалась тем, что в ее ассортименте среди отпускных товаров преобладало сельскохозяйственное сырье, отсутствовали ткани и изделия из кожи.38
Стремясь ослабить торговую монополию шведов и подвластных Швеции немецких купцов Нарвы, Риги и Ревеля, русское правительство держало курс на укрепление торговых связей с Любеком, а через него — со всей Германией. С этой целью купечеству г. Любек в 1636 и 1652 гг. были выданы жалованные грамоты. Согласно первой из них, «любским немцам» разрешалось не только приезжать в Московское государство «со всякими товары», но и торговать «повольною торговлею» в Москве (право торговать в русской столице немцам предоставлялось впервые), Новгороде и Пскове. Однако по сравнению с грамотой 1603 г. отменялась беспошлинная торговля и запрещался передел ефимков и серебра в русские деньги. Грамотой 1652 г. подтверждались условия предыдущей грамоты 1636 г. Лишь англичане, шведы да несколько нидерландских купцов пользовались большей полнотой торговых привилегий.39
Примечания
1. ААЭ. Т. 2. № 212. С. 271.
2. Коваленко Г.М. Таможенная запись 1615 г. о взымании пошлин в Невском устье. Новгород, 1998. С. 6.
3. Там же. С. 6—13.
4. ПСЗ I. СПб., 1830. Т. 1. № 19; Базилевич К.В. Коллективные челобитья торговых людей и борьба за русский рынок в первой половине XVII в. // ИАН СССР. Отделение обществ. наук. 1932. № 2. С. 96; Шаскольский И.П. Русская морская торговля на Балтике в XVII в. (Торговля со Швецией). СПб., 1994. С. 4, 9, 18. Подданные шведского короля и русского царя пренебрегали запретом и торговали в приграничной полосе по селам и по деревням без уплаты таможенных пошлин. По этому поводу правительство Михаила Федоровича заводило переписку с новгородскими воеводами и добивалось, чтобы «свейского короля русские и немецкие люди» торговали исключительно в городах, чтобы «пошлине истери не было» (ААЭ. Т. 3. № 180. С. 262—263; Шаскольский И.П. Экономические отношения России и Шведского государства в XVII веке. СПб., 1998. С. 127).
5. История Швеции / Отв. ред. А.С. Кан. М., 1974. С. 224.
6. Шаскольский И.П. 1) Об основных особенностях русско-шведской торговли XVII в. // Международные связи России в XVII—XVIII вв. (Экономика, политика, культура): Сб. статей / Отв. ред. Л.Г. Бескровный. М., 1966. С. 10—13; 2) Экономические отношения... С. 12—13, 61—62, 73—84, 127.
7. Э.Д. Рухманова относит учреждение таможни в Канцах к 1642 г. (Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля по невскому пути и город Канцы (XVII в.) // Вопросы истории Европейского Севера: Межвузовский сб. Петрозаводск, 1976. С. 152).
8. Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб., 1906. С. 156; Шаскольский И.П. Русская морская торговля... С. 138, 143. При этом правительство Швеции не вынашивало планов по перенесению русской торговли из Архангельска на Балтику, хотя идеи такого содержания одно время высказывались в правящих кругах Швеции (Курц Б.Г. Состояние России... С. 193—297; Шаскольский И.П. Экономические отношения России... С. 62—63).
9. Шаскольский И.П. 1) Об основных особенностях... С. 16—20; 2) Русская морская торговля... С. 49, 50—53, 167—175; Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 148—150, 156—158. В 1630-е гг. шведам было разрешено производить беспошлинную закупку селитры на «вольном рынке», что было для них весьма затруднительно, поскольку обычно этот товар находился среди заповедных и покупателем его выступала царская казна. В 1639 г. шведскому правительству было предоставлено взаймы три тысячи пудов селитры из казенных запасов сроком та один год (Шаскольский И.П. Экономические отношения... С. 40—41, 59—60).
10. Шаскольский И.П. 1) Об основных особенностях... С. 22—30; 2) Русская морская торговля... С. 56—77; Рухманова Э. Д. Русско-шведская торговля... С. 147, 150—151, 157, 158; Варенцов В.А. Торговля и таможенное управление Новгорода в XVI—XVII веках. Исторический очерк. Документы и материалы. Новгород, 1996. С. 59. Швеция в XVII в. занимала первое место в Европе по производству и экспорту меди и железа. На долю этих двух товаров приходилось свыше 80% шведского экспорта, что позволяло ей держать под контролем соответствующие сегменты европейского рынка (см.: Шаскольский И.П. 1) Об основных особенностях... С. 23; 2) Экономические отношения России... С. 10, 44—46, 68—71; Клинге М. Мир Балтики. С. 78).
11. Шаскольский И.П. Об основных особенностях... С. 30—31; Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 148; Варенцов В.А. Торговля... С. 59.
12. Шаскольский И.П. Об основных особенностях... С. 30.
13. Там же. С. 25—26; Варенцов В.А. Торговля... С. 59. Ассортимент западноевропейских и шведских товаров, которые поставлялись в Россию по каналам балтийской торговли, фактически не различался в зависимости от того, ввозились ли они через Ниеншанц или же через Нарву и Ревель (Шаскольский И.П. Русская морская торговля... С. 175—177).
14. См.: Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 153; Шаскольский И.П. Экономические отношения... С. 88—130.
15. РШЭО. № 74. С. 111—112.
16. Там же. № 86. С. 120.
17. Там же. № 88. С. 122; Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 152. «Раньше, — пишет Э.Д. Рухманова, — русские торговые люди, проезжая через Канцы в Швецию и возвращаясь оттуда, уплачивали пошлины в том пункте, где они торговали, т. е. в Швеции. В Канцах платилась ввозная и вывозная пошлина только за те товары, которые там продавали или покупали русские торговые люди. Теперь русские торговые люди, проезжая через Канцы в Швецию, должны были платить транзитную пошлину в канецкой таможне, которая выдавала "пасы", документы об уплате таможенных сборов» (Там же).
18. Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 152—153; Шаскольский И.П. Экономические отношения.. С. 90—91, 95. Русские купцы и дальше продолжали жаловаться на то, что в Стокгольме их заставляли проходить повторный таможенный досмотр, а «порубежново города канетцких воевод и приказных людей письмам не верят» (РШЭО. № 93. С. 130).
19. Шаскольский И.П. Русская морская торговля... С. 143.
20. Шаскольский И.П. Экономические отношения... С. 94—96, 124—126. Со своей стороны, представители Швеции на переговорах выражали недовольство по поводу того, что в Новгороде их соотечественникам-купцам за складку и хранение товаров на собственном гостином дворе приходилось платить «амбарщину». Шведы возражали против принудительного курса обмена ефимков, неверных весов на торговых дворах. Особенно их возмущал установленный с начала 30-х гг. таможенный сбор в размере 25 коп. с воза, который налагался на извозчиков, перевозивших шведские товары от границы до Новгорода и Пскова, так как это автоматически повышало тариф с каждого воза на четверть рубля, и т. д. (Шаскольский И.П. Экономические отношения... С. 55, 98—103, 116—118, 123).
21. Тем не менее порторий был важнейшей статьей бюджета Ниеншанца. К примеру, в 1691 г. из общей суммы городского бюджета 5792 талера эта пошлина составляла 3995 талеров (Сорокин П.Е. Ландскрона, Невское устье, Ниеншанц. СПб., 2001. С. 56).
22. Гиппинг А.И. Нева и Ниеншанц. СПб., 1909. Ч. 2. С. 66; Курц Б.Г. Состояние России... С. 185; Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 153—154; Шаскольский И.П. 1) Русская морская торговля... С. 143—144; 2) Экономические отношения... С. 113, 124, 128. Впрочем, в Ниеншанце русским запрещалось напрямую торговать с приезжими купцами солью, сельдью и вином, так как торговля этими товарами была привилегией канецких горожан (Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 154).
23. Шаскольский И.П. Экономические отношения... С. 133.
24. Там же. С. 163—170.
25. РШЭО. № 167. С. 261.
26. Там же. № 184. С. 299—300; Форстен Г.В. Сношения Швеции и России во второй половине XVII в. (1648—1700) // ЖМНП. 1898. Май—июнь. С. 345.
27. Шаскольский И.П. Об основных особенностях... С. 33. Летом 1659 г. шведские власти «запретили русским торговым людям покупку меди и медных денег в шведских владениях у частных лиц (на вольном рынке); было сохранено право лишь покупать медь и медные деньги у шведской казны по цене, устанавливаемой самим шведским правительством, и в размерах, строго регулируемых правительственными органами» (Шаскольский И.П. Экономические отношения... С. 152).
28. РШЭО. № 205. С. 331.
29. Там же. № 247. С. 430; Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 162.
30. Гиппинг А.И. Нева и Ниеншанц. С. 119; Рухманова Э. Д. Русско-шведская торговля... С. 160.
31. Гиппинг А.И. Нева и Ниеншанц. С. 115.
32. Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 151; Коваленко Г.М. Русско-шведские отношения в XVII в.: Уч. пособие. Петрозаводск, 1982. С. 33—34.
33. Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 158; Коваленко Г.М. Русско-шведские отношения... С. 30; Шаскольский И.П. Русская морская торговля... С. 45—46. В 1703 г. после недельной осады Ниеншанц был захвачен русскими войсками и переименован в Шлотбург.
34. Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля... С. 158—159.
35. Пийримяэ Х.А. 1) Русско-шведские экономические отношения и нарвская торговля в 1661—1700 гг.: Автореф. дисс.... канд. ист. наук. Тарту, 1962. С. 15—18; 2) Состав, объем и распределение русского вывоза в 1661—1700 гг. через шведские владения в Прибалтике на примере торговли города Нарвы // СС. Таллин, 1962. Вып. 5. С. 41—72, 87—92; 3) Торговые отношения России со Швецией и другими странами Европы по материалам нарвского ввоза в 1661 —1700 гг. // СС. Таллин, 1963. Вып. 7. С. 45—60.
36. Ключевский В.О. Сказания иностранцев о Московском государстве. М., 1991. С. 224; Шаскольский И.П. Экономические отношения... С. 13, 64, 84.
37. Чистякова Е.В. Псковский торг в середине XVII в. // ИЗ. 1950. Т. 34. С. 203; Хорошкевич А.Л. Из истории русско-немецких торговых и культурных связей начала XVII в. (к изданию словаря Тонни Фенне) // Международные связи России в XVII—XVIII вв. (Экономика, политика, культура): Сб. статей / Отв. ред. Л.Г. Бескровный. М., 1966. С. 36, 42, 47, 56. По мнению И.П. Шаскольского, основными торговыми партнерами псковичей в XVII в. по-прежнему были прибалтийско-немецкие купцы из Риги и Нарвы и в меньшей степени из Ревеля и Дерпта (Шаскольский И.П. Об основных особенностях... С. 14).
38. Пийримяэ Х.А. Торговые отношения... С. 46—50, 72—76, 88—91.
39. ПСЗ I. Т. 1. № 80; Шаскольский И.П. Жалованная грамота... С. 361—363; Демкин А.В. Западноевропейское купечество... Вып. 1. С. 55.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |