Глава VI. Нашествие Батыя. Взятие Владимира и битва на Сити. Смерть великого князя Юрия и князя Василько Ростовского. Поход татар на Новгород. Разорение Киева. Татарские завоевания в Европе
Чингисхан умер в 1227 году. Татарское царство при сохранении общего единства было разделено между его тремя сыновьями и внуком Батыем, сыном старшего сына Джучи, умершего еще при жизни Чингисхана.
По этому разделу старший из трех братьев Огодай получил Каракорум и Монголию, Чаадай — Среднюю Азию и Туркестан; младший Тулуй — Манжурию и северный Китай; Батый — западную часть царства за Аральским и Китайским морями, включая по донские и поволжские степи.
Собравшийся в 1229 году курултай избрал великим ханом Огодая, подчинив ему братьев и племянника.
Огодай продолжал завоевания отца. Он совершил походы на Персию и на Китай, кончившиеся низложением китайской династии.
Курултай на Ононе, собравшийся в 1235 году*, задумал новые великие походы. Он послал Тулуя на Южный Китай, Чаадая — на Персию. Батыю с его трехсоттысячной ордой было поручено завоевание Европы. При ставке Батыя был сын Огодая Гаюк, его другой племянник Менгу и воевода Субудай Багадур, разбивший русских князей на Калке. С этой ордой Батый двинулся от Иртыша на запад, постепенно присоединяя к себе кочевые орды. Вступив в поволжские степи, он послал Субудай Багадура воевать камских болгар. Осенью 1236 года земля болгар была завоевана и опустошена.
Субудай Багадур
Князья стали собирать ополчения, когда враг уже стал у рубежа. В этих ополчениях только княжеские дружины были настоящим, привычным к бою войском. Остальное была наскоро вооруженная земская рать. Эти ополчения знали удалые рукопашные сечи. Люди во главе с князем сходились вплотную с врагом и тяжко бились мечами и бердышами. Первый удар и упорство в сече решали исход.
Напротив, татарские воеводы никогда не врубались в ряды врагов, а следили за сечей издали, с холма. В азиатских походах они выработали особую тактику, осторожную и лукавую, но стремительную и сосредоточенную. Наступая, они выпускали вперед сеть сторожевых конных отрядов. Подходя к врагу, они засыпали его стрелами, наступали, обращались в бегство, потом, повернув, со всех сторон налетали на врага, ударяя в слабое место. Вступая в чужую землю, они шли облавой, как на ханской охоте на тигров в камышах Амура. Они двигались широкой лавой, разрушая города, и потом сходились в назначенном месте для совместного удара.
«Во всех их войнах, — пишет Плано Карпини, — они пользуются большим вероломством. Когда готовы вступить в бой, они строят свое войско в боевой порядок. Вожди и князья не вступают в битву, но держатся вдалеке, чтобы следить за войском противника, и окружены слугами, женами и лошадьми. Первому нападению конницы противника они противопоставляют ряды пленников, в которые становятся лишь немногие из татар. Все же наиболее доблестные из их бойцов становятся справа и слева (на флангах), так что противник их не видит, и поэтому они могут окружить и победить его».1
Марко Поло также подробно говорит об этой тактике татар. «Когда какой-либо татарский князь идет на войну, то он берет с собой, как говорят, 100 000. Он назначает начальника на каждый десяток, сотню, тысячу, десять тысяч, так что его личные приказания отдаются лишь десяти лицам, а каждый из тех — другим десяти и т.д. Когда войско на походе, они всегда высылают вперед 200 всадников, чтобы шли вперед на хороших конях в двух переходах расстояния для разведки. Такие же заставы они отправляют и в тыл и имеют их с обоих флангов, так что они все время зорко смотрят за внезапным нападением.
Когда они сходятся с врагом, то побеждают его следующим образом: они никогда не нападают на него строем, но скачут вокруг и стреляют в него из луков и таким образом причиняют большой урон... Они сражаются нападая, а потом убегая и на скаку оборачиваясь и пуская тучи стрел на противника, который уже думает, что выиграл битву. И когда татары видят, что убили и поранили много коней и людей, они опять поворачивают коней, как до того, и мчатся в полном порядке, с громкими криками, и скоро все враги погибают...»2
Батый
В Батыевой орде каждый татарин сызмала привык к войне. Эта орда надвинулась на Русь со всеми кочевьями, с женами и детьми. Это уже был не набег, а нашествие, одна из тех волн, которые на протяжении столетий находили из Азии.
Татарская конница не могла идти облавами среди русских лесов и озер. Поэтому для похода на Русь Батый выбрал зиму, когда реки и болота скованы льдом.
В начале 1237 года орды Батыя прошли через молдавские леса и пошли на Рязань. Деревянные стены города не выдержали ударов порот**. Татары ворвались в Рязань, убили князя и княгиню, всех бояр, иереев, чернецов и простых людей — мужчин, женщин и детей и обесчестили монахинь.
Во время погрома Рязанской земли великий князь Юрий Всеволодович поспешно собирал ополчение. Передовая суздальская рать и великокняжеская дружина с сыном Юрия Всеволодом, шедшая на помощь Рязани, встретилась с татарами под Коломной. Была великая и жестокая сеча, и суздальская рать была разбита. Всеволод едва успел бежать. Татары двинулись через Москву на Суздаль. Юрий, потерявший свою дружину под Коломной, ушёл на север собирать новое ополчение. Набрав его, он стал станом на берегу реки Сити, поджидая прихода своего брата Ярослава — отца Св. Александра.
В день памяти Св. Симеона Богоприимца татары подошли к стольному Владимиру. Владимирцы пускали в них со стен стрелы. Татары же вывели к Золотым воротам пленного московского князя Владимира. Князья Всеволод и Мстислав с боярами стояли на Золотых воротах и увидели брата, бледного и истомленного пленом.
Татары объехали город и стали станом у Золотых ворот. В мясопустную субботу они начали строить полки и всю ночь обносили город тыном. На рассвете князья и владыка Митрофан вышли на стены. Они увидели, что город будет взят, а помощи ждать неоткуда, и пошли в церковь Святой Богородицы. Владыка Митрофан постриг в иночество обоих князей, мать их — великую княгиню и многих других мужчин и женщин. Татары же после заутрени пошли на приступ. Поротами они разбили стены, завалили рвы брёвнами и во многих местах ворвались в нижний город. Князья, увидев, что город уже зажжён и люди гибнут в огне, отошли в детинец. Но татары ворвались и в верхний город; оба князя-инока пали в сече. В церкви Св. Богородицы, запершись на хорах, молились владыка Митрофан, великая княгиня с дочерью и внуками, княгини и боярыни с детьми и множество других людей. Когда татары уже начали ломиться в двери, владыка Митрофан возгласил: «Господи, Боже сил, Светодавче, седяй на херувимех и поучи Иосифа и укрепи Давида на Голиафа, и воздвигнув Лазаря четверодневного из мертвых, простри руку Твою невидимую и прими с миром души раб Твоих».3 Татары ворвались в храм, посекая бывших в нём людей. Потом они зажгли церковь. Владыка Митрофан и великая княгиня задохнулись в дыму и сгорели. Церковь была разграблена; с чудотворной иконы содрана богатая риза.
Захватив Владимир, татары облавами рассыпались по всей земле. Частью они пошли на великого князя, а частью на другие города Суздальской области и взяли их четырнадцать за один месяц.
Великий князь Юрий стоял станом на Сити, когда пришла весть, что Владимир взят, владыка Митрофан, великая княгиня и всё семейство сгорели, а сыновья убиты в сечи на стенах. Услышав об этом, Юрий заплакал и, как новый Иов, сказал: «Господи! се ли годе бысть Твоему милосердию?» И после молитвы скорбно прибавил: «Ох мне, Владыко, что ради ныне остах аз един?»4
Тотчас же за этой вестью к великому князю пришло известие, что татары уже окружают его. Юрий стал строить свою рать. Произошла злая и великая сеча 4 марта 1238 года, и Русь побежала. Юрий был убит, а его племянника, ростовского князя Василько, татары захватили в плен. Это был первый князь-мученик, принявший от татар смерть за веру.
Татары довели Василько до Шереньского леса и здесь стали с угрозами принуждать к перемене веры, предлагая воевать с ними и обещая ему великие почести. Но Василько отказывался от их еды и пития, говоря: «О, глухое царство и скверное! Никакже мене отлучите от христианския веры, аще и в велице вельми беде есмь, но се ми наведе Бог грех моих ради». Татары с угрозами наступали на князя. Василько же плакал, вспоминая свои грехи, и лицо его было уныло от томления и издевательства татар. Он возвёл глаза к небу и сказал: «Ты, Господи, веси вся тайная сердца моего и вся моя мысли и аще годе бысть Твоему милосердию?» Потом, тайно помолившись, он сказал: «Господи, Иисусе Христе, Вседержителю, приими дух мой, да и аз почию во славе Твоей». Татары, «много мучивши», убили его, а тело бросили в лесу.5
Возвращавшийся из Белоозера епископ Кирилл нашёл тела Юрия и Василька и отвёз их для погребения в Ростов.
Между тем татары продолжали рыскать по всей Суздальской земле, разгромляя встречные города. Жители ожесточенно оборонялись и гибли, а оставшиеся в живых бежали в леса. Киевское небесное знамение исполнялось. Сшедший с неба огонь заревами пожаров шёл по земле.
Один из татарских отрядов, взяв Переяславль-Залесский, вышел в Новгородские земли. Дойдя до новгородского города Торжка, татары обложили его. Сидевшие в городе под начальством посадника Иванка люди изнемогали, а помощь не приходила. Татары две недели били поротами стены и, наконец, взяли город. Все жители были посечены. От Торжка татары пошли на Новгород, где княжил Св. Александр.
Новгород пришёл в смятение. У Св. Софии служились молебны и горели тысячи свечей. Св. Александр начал укреплять город и готовиться к обороне. Впереди были безнадёжность и лютая смерть, избиение жителей, позор женщин, разграбление церквей, как в других русских городах.
Но на этот раз Господь спас Новгород и Св. Софию.
Был март. Ещё стояла зима, но в потемневших на солнце сугробах, в звонком воздухе, в ярком мерцании звёзд уже чуялась весна. Шла буйная русская весна, с быстрым таянием снега, с разливами рек и ручьёв, с северной весенней распутицей. Татары тоже почуяли первое предвозвестие весны. Они знали, что их конным ордам, бившим русские рати, не устоять перед распутицей, топкими болотами и разлившимися озерами Новгородской земли.
Дойдя до Игнач Креста, всего в ста верстах от Новгорода, они внезапно повернули на юг.
Батый собрал свои отряды, рассеявшиеся по всей Руси, по дороге разорил Козельск и ушёл в половецкие степи.
Разгромив половцев, он двинулся на Южную Русь. Зимою 1240 года он взял приступом Киев и разрушил его. Католический монах Плано Карпини, проезжавший через Киев, насчитал в прежде богатом городе всего двести домов.
Потом Батый дотла разорил Владимир, Волынь и Галич. Оттуда он пошёл на Венгрию, послав часть своей орды в Польшу. Эта орда взяла приступом и сожгла Краков. Под Лигницем татары встретили соединённое войско Тевтонского ордена, поляков и силезцев, под командой Генриха Благочестивого. Татары разбили это войско и несли голову Генриха на копье перед своей ставкой.
После боя под Ольмюцем татары повернули на юг и пошли из Моравии на соединение с Батыем, который между тем вторгся в Венгрию через Русь и Молдавию. Разбитый татарами венгерский король Бела IV бежал на юг. Будапешт был взят и сожжён.
Преследуя Белу, Батый продолжал продвигаться на юг и дошёл до Далматинского побережья, разорив Катарро и Рагузу. Как некогда шах Магомет, Бела должен был спасаться на одном из островов Адриатического моря.
Нашествие татар взволновало Европу. Великий герцог Австрийский и король Богемский стали стягивать свои войска для защиты Вены.
Но в это время умер Огодай. Среди Чингисидов начались несогласия из-за раздела владений. В 1242 году Батый собрал свои орды и через Южную Русь ушёл в Азию.
Русь была разрушена. В степях долго лежали черепа и кости убитых. Вернувшиеся в свои уделы князья «не возмогоста идти в поле смрада ради множества избиенных: не бе бо на Владимире не остал живый, церковь Св. Богородицы исполнена трупия, иныя церкви наполнены быша трупия и телес мертвых».6
На этот раз татары, уйдя в Азию, не оставили Русь. Она сделалась их улусом, как Ховзарем и Китай, как многие другие азиатские области. Во всех городах были поставлены ханские наместники. Земля была обложена тяжёлой данью. Князья должны были получать ярлыки на княжение от ханов и ездить к ним на поклон в Орду.
Русь приняла это несчастье, разорение, а потом двухвековой плен как Божию кару за грехи. С тех пор наука открыла многие причины народных несчастий. Мы можем их всегда объяснить множеством исторических причин, но последняя причина всегда остаётся одной. В годы, когда приходят эти несчастья, когда люди испытывают на себе тяготу народной беды, эта первая и последняя причина несчастий встает перед ними. И разве слова прп. Феодосия Печерского, приводимые летописцем после описания татарского нашествия, не говорят также и о нашем несчастии, и о нашем пути к спасению: «Бог бо не хощет зла в человецех, но блага... Земли же коей сгрешивши, казнить Бог смертию, или гладом, или поганых наведением или иными казньми: аще ли покаемся, в нем же ны Бог велит жити, глаголет бо к нам пророком: обратитеся ко мне всем сердцем вашим, постом, и плачем и стенанием; да еще сице створим всих грех прощены будем... И кто, братие, от нас не поплачется о сем, кто нас остал живых?.. Да и мы то видевши, устрашилися быхом и плакалися грехов своих день и нощь с вздыханием; мы же творим спротивное, пекущеся о имении и о ненависти братни».7
Примечания
*. Этот же курултай учредил два татарских университета.
**. Стенобитные машины.
1. Voyages tres curieux faits et ecrits par les RR P.P. Jean de Plan Carpin et N. Asselin envoyes en qualite de legats apostolique et d'ambassadeurs de la part du Pape Innocent IV vers les Tartares et autres peuples orientaux. La Haye. 1735. С. 52—53.
2. Марко Поло. Кн. 1, гл. 54. (В. Иванов. Мы. С. 94.)
3. Полн. собр. лет. Т. VII. С. 141.
4. Ibid. С. 141.
5. Ibid. С. 142.
6. Ипатьевская лет., под 1240.
7. Полн. собр. лет. Т. XV. С. 367 и 371.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |