Глава 6. Саид-Ахмед и его орда

В середине XV в. на западе евразийских степей сформировалась раннегосударственное образование, которое на время стало наиболее мощным среди «постордынских» юртов. Возглавлял его хан Саид-Ахмед. Близость его владений к московским и литовским землям отразилась на степени осведомленности о них дипломатов и хронистов; и в историографии его Орда удостоилась внимания. Саид-Ахмеда называют «фактическим хозяином "Поля" (Дешт-Кипчака)» в 1440—1450-х гг., отмечают, что его Орда в тот период была «наиболее крупным и сильным объединением среди наследников Золотой Орды, которое прежде всего осуществляло ордынскую политику по отношению к восточноевропейским соседям», «занимала главное место в отношениях восточноевропейских государств с кочевым миром»¹.

Происхождение этого правителя не выяснено. Несомненно, он был потомком Тохтамыша. В османской хронике Саид-Мухаммеда Ризы сообщается об одновременном ханствовании «потомков Тохтамышевых Сейид-Ахмед-Кючука и Махмуд-хана»². Разногласия начинаются по вопросу о том, кем он доводился Тохтамышу — сыном³ или внуком⁴, а если внуком, то от кого из сыновей — Керим-Берди⁵ или Джалал ад-Дина⁶.

Халим-Гирей в своем «Розовом кусте ханов» называет Саид-Ахмеда двоюродным дядей Хаджи-Гирея — первого крымского хана⁷, т. е. Тохтамышевым внуком. В послании к тевтонскому магистру литовского князя Свидригайло 1432 г. последний сообщает о своем союзнике, татарском царевиче по имени Sydachmatch Bexubowitz⁸. Следовательно, полагает Б.Н. Флоря, это отпрыск Betsub-ulan'а, упомянутого Яном Длугошем под 1418 г. в качестве одного из претендентов на ордынский трон, поддержанных великим князем Литовским Витовтом. Бетсуб же — это сын Тохтамыша⁹.

Исследование осложняется наличием одного или нескольких тезок интересующего нас деятеля. По некоторым сведениям можно судить, что за несколько десятилетий до появления ханства Саид-Ахмеда над какой-то частью разваливавшейся Золотой Орды воцарялся правитель с таким же именем. Анонимное сочинение «Шаджрат ал-атрак» XV в. в пронумерованном списке Джучидских ханов помещает под номером 33 Саид-Ахмед-хана — между Джаббар-Берди (32) и Дервишем (34)¹⁰. Правления двух последних приходятся соответственно приблизительно на 1413—1416 и 1416—1419 гг.¹¹ Сборник генеалогий XV в. «Муизз ал-ансаб» называет Сайид-Ахмад-хана среди сыновей Тохтамыша¹². Р.Ю. Рева и Н.М. Шарафеев обратили внимание на монеты, выпущенные в 1416/1417 г. в Хаджи-Тархане и Орду Муаззаме одним из ставленников Эдиге (не попавшим на страницы хроник), ханом Саид-Ахмедом — сыном Мамки б. Менгасира б. Абая б. Уз-Тимура б. Туга-Тимура б. Джучи¹³. Таким образом, если в первых полутора десятилетиях и существовал Саид-Ахмед б. Тохтамыш или другой хан с таким именем, то это едва ли было одно и то же лицо с литовской креатурой «Седехматом Бексубовичем», овладевшим западными степями в середине столетия.

О том, кто такой Бексуб, пока ничего определенного сказать нельзя. По М. Стрыйковскому, царевич Бетсбул (Бетсбулулан) был возведен на ханство Витовтом в 1412 или 1413 г.¹⁴ Близкое по звучанию к Бетсуб-Бексуб имя эмитента Бек-Суфи предположительно читается на крымских монетах 1419—1421 гг.¹⁵ В известных нам генеалогиях зафиксирован лишь Бек-Суфи, который доводился праправнуком Туга-Тимуру¹⁶ и, стало быть, жил задолго до рассматриваемой эпохи.

Очевидно, Саид-Ахмед вырос и даже, может быть, родился в Литве. Жил вместе с другими татарскими царевичами при дворе Витовта, а после его смерти в 1430 г. принял сторону его кузена и неудачливого преемника Свидригайла Ольгердовича (великий князь в 1430—1432 гг.). Саид-Ахмед разделил со своим патроном изгнание и скитания по охваченным смутой обширным литовским владениям, и именно ему он обязан своим воцарением. В соответствии с заведенным Витовтом порядком Свидригайло решил посадить на ордынский трон зависимого хана¹⁷, тем более что хан Улуг-Мухаммед, ранее лояльный к нему, в 1433 г. переметнулся на сторону его соперников. В том же году Свидригайло предложил своему брату, королю Ягайле, перемирие и упомянул о помощи, которую ему готов оказать недавно посаженный им на отцовский трон Саид-Ахмед — сын татарского императора. О «возведенном нами на престол» Саид-Ахмеде литовский князь сообщил в 1434 г. и великому магистру Тевтонского ордена; в том же году в ставке Свидригайла в Вязьме принимали посла от того же неназванного татарского хана, «возведенного нами на престол»¹⁸.

Именно тогда, в 1434 г., отмечает Л. Коланковский, Москва узнала о Саид-Ахмеде как о государе, основавшем свое царство на западе, «над многочисленными степными ордами, между Днепром и Доном»¹⁹. Это лишь одно из встречающихся в литературе походя брошенных замечаний относительно пространственного расположения Орды Саид-Ахмеда. Ее бурная история была насыщена конфликтами с соседями и в то же время фрагментарно отражена в источниках. Поэтому судить о географии Саид-Ахмедовых владений можно лишь приблизительно. Разные исследователи отводят им место не только между Днепром и Доном, подобно Л. Коланковскому²⁰, но приписывают этому хану владычество над всем степным Причерноморьем²¹. Самую обширную территорию для этой Орды определил, пожалуй, Н.М. Карамзин: «...в степях между Бузулуком и Синим или Аральским морем, отчасти же между Черным и рекою Кубою»²². Некоторое время Саид-Ахмед управлял также Крымом (см. ниже).

Надо полагать, что в смутные времена распада Джучиева улуса кочевые владения не имели строго очерченных границ. Вероятно, ядром этой Орды был район, примерно очерчиваемый на востоке Доном, на западе Днепром, на юге Перекопским перешейком, на севере левыми притоками Дона и, может быть, Окой, за которой начинались московские земли.

Как соотносится Орда Саид-Ахмеда с Большой Ордой? Нужно учитывать, что обиходное значение последнего понятия — это местонахождение главного хана. Если в какой-то период таковым считался Саид-Ахмед, то и Орда его становилась «Большой»; если же находился более могущественный и влиятельный правитель, то данный эпитет применялся уже к его ставке и владениям. В данном случае имеет значение соотношение между ханствами, с одной стороны, Саид-Ахмеда и, с другой, Кучук-Мухаммеда и его потомков. Отдельные авторы считают первое из них собственно Большой Ордой²³, но абсолютное большинство историков все же полагает, что Орда Саид-Ахмеда и Большая Орда Кучук-Мухаммеда существовали параллельно²⁴.

Эта точка зрения соответствует картине, предстающей из русских летописей. При описаниях татарских набегов всегда четко различается, кто производил нападение — царевич и татары «Седи-Ахметевы Орды» или «царь Ахмут Большие Орды»²⁵; при этом указывается, что Ахмед — «Кичи-Ахметев сын», т. е. сын Кучук-Мухаммеда, и таким образом преемственность в управлении Большой Ордой возводилась к персоне этого хана. При этом нельзя сказать, что после падения Саид-Ахмеда именование его владений перешло на Орду Ахмеда б. Кучук-Мухаммеда, т.к. в 1442 г. на Русь напали «татарове Болшиа Орды»²⁶ — подданные Улуг-Мухаммеда или Кучук-Мухаммеда, а с Саид-Ахмедом Москва в то время поддерживала мирные отношения²⁷.

Что касается литовских и польских источников, то в географических представлениях их авторов были актуальными только два юрта — «Заволжская Орда» (= Большая) и «Перекопская» (Крымское ханство). Поэтому, когда у М. Стрыйковского мы встречаем Sachmata carza Zawolskiego, Sadachmata Zawolskiego²⁸, это означает не буквальное проживание Саид-Ахмеда за Волгой, а принадлежность его к одному из ханств на месте развалившейся Золотой Орды.

Саид-Ахмед, за спиной которого стояли литовские покровители, появился в степях в первой половине 1430-х гг. В Сарае в то время царствовал Улуг-Мухаммед. В свое время он тоже пользовался поддержкой Вильны, но впоследствии отношения между ними охладели. Повздоривший с Улуг-Мухаммедом высокопоставленный ордынский вельможа Хайдар (из эля кунгратов) перешел в лагерь Саид-Ахмеда и предложил тому захватить богатый Крымский вилайет. В 1443 г. Саид-Ахмед был провозглашен там ханом — уже в татарской среде, подкрепив этим инвеституру от Свидригайла.

Проживавший в Крыму царевич Хаджи-Гирей, опасаясь расправы со стороны новоявленного правителя, бежал в Польско-Литовское государство. Крымско-татарские беки из элей ширинов и барынов недолго терпели всевластие Саид-Ахмеда и его кунгратского советника. Они воззвали к королю Казимиру IV, который поддержал их оппозицию. Хаджи-Гирей вместе с послами беков-заговорщиков и королевским эмиссаром, маршалком Радзивиллом Остиковичем был отправлен в Крым. Там их уже ждали сообщники. Была организована интронизация Хаджи-Гирея. Местная знать во главе с предводителем ширинов Тетиной присягнула ему в верности, а Радзивилл от имени Казимира утвердил его восшествие на трон.

Саид-Ахмед не стал дожидаться, пока его враги соберут все силы, и предпочел оставить полуостров. К тому же как раз в то время умер вдохновитель его Крымской кампании Хайдар. Но смириться с потерей богатой провинции хан сразу не мог и через некоторое время предпринял попытку реванша. Только в 1449 г. Хаджи-Гирей — снова при поддержке ширинов и барынов и с благословения Казимира — окончательно утвердился у власти²⁹. В хронике Саид-Мухаммеда Ризы это воцарение Хаджи-Гирея отнесено к временам «ханствования потомков Тохтамышевых Сейид-Ахмед-Кючука и Махмуд-хана»³⁰. Похоже, в текст хроники или при его переводе вкралась ошибка: вместо Махмуда, который вышел на политическую арену гораздо позже 1449 г., здесь следует видеть его отца Кучук-Мухаммеда, а сочетание имен должно выглядеть так: «Сейид-Ахмеда и Кючук-Мухаммед-хана».

В 1438 г. Улуг-Мухаммед был свергнут пришедшим с востока Кучук-Мухаммедом. В то время Орда Саид-Ахмеда обрела значительную силу, и новый обладатель Сарая вынужден был считаться с ней и даже уступить кочевья по Северскому Донцу³¹. Относительное военно-политическое равновесие в Западном Дешт-и Кипчаке конца 1430—1440-х гг. иллюстрируется признанием русскими данниками обоих ханов как «царей»: в договоре начала 1440-х гг. с Дмитрием Шемякой великий князь Московский Василий Васильевич напоминал, как он «посылал киличеев своих ко ц(а)ремъ х Кичи-Махметю и к Сиди-Ахметю»³².

В позднейшей крымско-татарской исторической традиции, напротив, Кучук-Мухаммеду отказывали в легитимности — явно из-за долгой вражды Гиреев с его сыном Ахмедом и внуками. В 1506 г. на пиру у короля польского и великого князя Литовского Александра Ягеллона послы крымского хана вспоминали о традиционных связях между татарами и литовцами, приводя имена предшественников своего государя Менгли-Гирея: «Тактамыша, Чжелегдиня, Перберди, Кебек, Керемъ-берди, Кадерберди (все это искаженные имена сыновей Тохтамыша. — В.Т.), Магметъ Силехмат (т.е. Улуг-Мухаммед и Сеид-Ахмед. — В.Т.), Ажи Кгиреи, Мордовлат (Нурдевлет. — В.Т.), Менди Кгиреи»³³.

На территории Орды Саид-Ахмеда известны городские поселения, но они почти не изучены. В области по левому берегу Днепра от золотоордынских времен осталось немало следов городской жизни — как археологических памятников, так и свидетельств о старых татарских городищах. Крупнейшим из них было Кучугурское в 30 км к югу от Запорожья. «Книга Большому Чертежу» (XVII в.) помещает на его месте «городок Мамаев Сарай». В.Л. Егоров предположил, что здесь, возможно, какое-то время находилась ставка Мамая, тем более что в окрестностях имеются топонимы, связанные с его именем³⁴. Б.А. Ахмедов прямо допустил, что Саид-Ахмед «владычествовал в Орде Мамая»³⁵.

Может быть, на некоторых городищах периодически размещалась ханская кочевая ставка и теплилась какая-то жизнь, достаточная для налаживания эмиссии денег. Монеты с именем Саид-Ахмеда содержат обозначения монетного двора «Орду», «Орду-Базар» и «Бек-Базар»³⁶, которые сложно привязать к конкретному географическому пункту. В любом случае после хаоса 1360—1370-х гг. и и затем смуты начала XV в. города Западного Дешта захирели и опустели, разделив судьбу большинства золотоордынских городов.

Хана традиционно окружали беки. Политический вес Саид-Ахмеда в Восточной Европе середины XV в. был бы невозможен без опоры на кочевую аристократию. О его знатном окружении упоминается в обращении русских церковных иерархов к углицкому князю Дмитрию Шемяке 1447 г. Того упрекали в том, что он перестал считать «царя Седи-Яхмата царем»: «А того некак позабыл еси, не на том ли юрту отец твой, князь Юрьи Дмитриевичь был у царя, в Орде, с великим князем вместе и на пошлине стояли?³⁷ Не теже ли пак царевичи и великие князи у сего царя Седи-Яхмата, которыи тогды и у того царя были да тоже дело делали?»³⁸ Т.е. султаны («царевичи») и беки из ставки свергнутого Улуг-Мухаммеда переместились к новому сюзерену. Более того, и владения Саид-Ахмеда церковники трактовали как юрт прежнего хана.

По непреложной норме ордынской государственной жизни, в ханстве должен был быть беклербек. Как отмечалось выше, в Большой Орде это был высочайший ранг, монополизированный потомками Эдиге из эля мангытов. У Саид-Ахмеда с самого начала его царствования тоже имелись главные беки. В 1434 г. Свидригайло в послании к тевтонскому магистру упомянул о «великом князе» хана Седахмета по имени Бато, который к тому же являлся «главным предводителем войск его»³⁹. Великокняжеский титул (улуг бек) и командование войсками суть непременные атрибуты именно должности беклербека. Позднее этот пост занял кунграт Хайдар, с которым Саид-Ахмед обосновался в Крыму. В 1451 г. царевич Мазовша б. Саид-Ахмед приступил к Москве, а с ним был, как передают летописи в разных вариантах, «князь ордынский» Едегер-Едегерь-Едигеръ-Едергеи-Едигей-Дигер-Гедир-Гедигер⁴⁰. Несомненно, он носил тюркское имя Ядгар. О племенной принадлежности его, как и первого беклербека Бато, ничего не известно. Во всяком случае они не принадлежали к могущественным и вездесущим мангытам (потомство Эдиге находилось на виду и было хорошо известно).

В военно-административной иерархии вслед за беклербеком как высшим чином «княжеского» сословия должны были стоять четыре карачи-бека. О том, что таковые имелись в Орде Саид-Ахмеда, свидетельствует получение осенью 1452 г. старостой Подолии денег от короля для «упоминков» и даров хану и четырем верховным князьям⁴¹.

Еще ниже в «княжеской» иерархии располагались наместники провинций — туменов (тем), они же начальники крупных корпусов ополчения — тумен-беки, или темники. Их существование при Саид-Ахмеде выясняется из письма молдавского господаря Стефана польскому королю Казимиру IV 1462 г., где рассказывается о плененных ханских сыновьях: «Седи-Ахметови сынове... соуть нинѣче по Божіи милости оу нашихъ роукахъ и с другими темники и оуланы...»⁴²

Из подробностей повседневной административной практики в Орде Саид-Ахмеда известно лишь о существовании наместников-даруг, которые контролировали сбор податей (ясак) с подданных — оседлого населения на территории Южной Украины. В 1499 г. Менгли-Гирей просил Ивана III, чтобы тот убедил своего зятя, литовского государя Александра Казимировича, возобновить выплату податей крымцам литовскими подданными, некогда числившимися данниками Орды: «А которые люди из старины ясак давали и дараги у них были, те бы люди и ныне к нашей Орде по старине ясак давали, и дараги бы наши у них по старине были, как было при Седехмате при царе»⁴³.

Процитированное выше воззвание духовенства к Шемяке 1447 г. содержит важное указание на понимание статуса Саид-Ахмеда русскими: «А от царя Седи-Яхмата пришли к брату твоему старейшему великому князю (Василию II. — В.Т.) его послы, и он к тобе посылал просити что ся обе имает дати с своей отчины в те в татарские проторы; и ты не дал ничего, а не зоучи царя Седи-Яхматат царем»⁴⁴. В Москве принимали Саид-Ахмедовых послов с честью, как от законного верховного государя, и подвластные Москве князья должны были участвовать в расходах («проторах») на содержание прибывших татар. Шемяка от этого уклонился, отказавшись видеть в Саид-Ахмеде «царя». Очевидно, логика борьбы с Василием заставляла его искать опору в другом хане, а таковым в то время мог быть только Кучук-Мухаммед.

Уже говорилось, что в начале 1440-х гг. Москва признала «царский» ранг за обоими этими ханами. Однако впоследствии отношения с Саид-Ахмедом испортились. Если со стороны Кучук-Мухаммеда не отмечено никаких агрессивных действий по отношению к русским данникам, то «Седи-Ахматовы татарове» в следующем десятилетии неоднократно совершали на них набеги. Тем более что около 1449 г. Саид-Ахмеду удалось потеснить своего поволжского оппонента, заняв Подонье и приблизившись к границам Московского княжества⁴⁵. Вслед за А.А. Горским мы не видим иного объяснения этой вспышке воинственности, кроме прекращения Москвой выплаты выхода в его Орду⁴⁶. Очевидно, Василий II тоже сделал выбор в пользу Кучук-Мухаммеда, что неминуемо выразилось в походе войска Саид-Ахмеда во главе с его сыном Мазовшей на Москву в 1451 г.

Если его отношения с московскими подданными Орды сводились сначала к требованию дани и посольским миссиям и затем к набегам, то связи с западными соседями были гораздо более активными. Мы помним, что сначала Саид-Ахмед был верным сподвижником Свидригайла. В конце 1430-х гг. он склонился на сторону другого литовского князя — Сигизмунда Кейстутовича и стал отправлять свою конницу в походы на Подненровье, Подолию, Волынь — области, контролируемые польскими войсками. В то время Краков пытался наладить с Саид-Ахмедом мирные отношения. Известно о мирных переговорах, которые вели в начале 1440-х гг. польский посол Т. Бучацкий с «татарским императором» и ордынский посол с королем Владиславом III. Вероятно, тогда же было достигнуто соглашение о выплате в Орду Саид-Ахмеда выхода с некоторых территорий Великого княжества Литовского⁴⁷ — тот самый ясак, о котором напоминал в 1499 г. Александру Ягеллону Менгли-Гирей.

В целом Саид-Ахмед находился на стороне тех политических кругов Великого княжества Литовского, которые отстаивали самостоятельность своего государства в противовес унии с Польшей. В 1440-х гг. Саид-Ахмед поддерживал сына Сигизмунда Михаила (Михайлушку) и сблизился с киевским княжеским домом Олельковичей⁴⁸, включившись в их борьбу против польского короля Владислава III и великого князя Литовского (с 1440 г.) Казимира⁴⁹. Именно противостоянием с Саид-Ахмедом во многом объяснялась поддержка Казимиром Хаджи-Гирея при водворении того в Крыму в 1449 г. (см. выше).

На территории Литовского княжества имелось население, обязанное выплачивать Саид-Ахмеду какие-то подати. Выше говорилось, что Менгли-Гирей обозначал их как ясак. Но гораздо более заметна в славянских землях военная активность хана. В 1449 г. он помог Михаилу Сигизмундовичу занять Киев. После того как в 1447 г. Казимир стал еще и польским королем, поведение Саид-Ахмеда по отношению к литовским землям стало гораздо более агрессивным. В 1447 и 1449—1452 гг. ежегодно он обрушивался на подданных Казимира, который пытался противопоставить ордынцам преданного Хаджи-Гирея. При этом Саид-Ахмед продолжал поддерживать альянсы с литовскими противниками короля. Правда, их силы уменьшились после ликвидации Казимиром южнорусских княжений в начале 1450-х гг. Обеспокоенный король в августе 1449 г. пошел на заключение антитатарской) договора с Василием II.

Конец ханства и ханствования Саид-Ахмеда описан у польских хронистов. В 1452 г. татарское войско опустошило русские земли Великого княжества Литовского вплоть до Львова, пленив множество народа. Приказ Казимира о срочном сборе войск был выполнен с опозданием. К тому же в литовской части государства существовала влиятельная оппозиция королю. Она вынашивала план лишить Казимира престола в Вильне и возвести на него новогрудского воеводу Мартина Гаштольда. Гаштольд и другой магнат, Ян Монивидович, направили к Саид-Ахмеду маршалка Радзивилла Остиковича с дарами и с предложением напасть на Польшу. Пока Радзивилл находился в пути, Хаджи-Гирей внезапно напал на ставку Саид-Ахмеда «в диких полях» и одержал полную победу.

Лишенный власти хан бросился к Киеву, к своим литовским союзникам, но те из страха быть обвиненными в заговоре против короля и для отвода подозрений арестовали беглеца (предлогом послужила драка между киевлянами и татарами) и отправили к Казимиру. Тот определил место жительства знатному гостю-пленнику в Ковенском замке, под охраной⁵⁰.

И.Б. Греков датирует разгром Саид-Ахмеда крымцами зимой 1455/1456 г.; Л. Коланковски тоже относит разгром его Орды к 1455 г.⁵¹ М.Г. Сафаргалиев и А.Ю. Якубовский восстанавливали события таким образом, что Саид-Ахмед после этого разгрома сумел сохранить некоторую власть и какое-то число подданных. Некоторое время он скитался в степях, в 1455 г. сразился с киевским князем Семеном Олельковичем, был разбит и пленен, бежал из плена, в 1459 г. привел войско на Оку, в 1460 г. под Рязань, в 1465 г. попытался напасть на Москву и только после этого под ударами русских и крымцев сошел с исторической арены⁵².

Я не смог найти в источниках подтверждения разгрома и плена хана после 1452 г. Историки приписывают ему набеги на московские и литовские владения в 1455, 1459, 1460 гг. и др., может быть, исходя из упоминаний в летописях о «татаровях Седи-Ахматовых». Однако В.В. Вельяминов-Зернов справедливо заметил, что татары, подвластные Саид-Ахмеду, и после его ухода в Литву «звались нашими летописцами, по старой памяти, татарами Сеид-Ахмедовыми»⁵³. Можно догадываться, что значительная часть этих татар, оставшись без предводителя и не пожелав подчиниться ханам-победителям, предпочла вольную жизнь, пополнив общины формирующегося донского и запорожского казачества.

Хан жил в Ковно вместе со своими сыновьями и некоторыми вельможами. По некоторым косвенным данным, в кормление ему был пожалован Мордасовский двор в окрестностях города⁵⁴. Сыновья его (по одним сведениям, их было девять, по другим — двенадцать) честно служили королю, как передает Длугош⁵⁵. Некоторые из них оказались в плену у молдавского правителя⁵⁶. Охраняли Саид-Ахмеда надежно, и через несколько десятилетий правитель Крыма Менгли-Гирей просил точно так же содержать свергнутого им Шейх-Ахмеда, который оказался в Литве⁵⁷. В Ковенском заточении Саид-Ахмед и умер.

Примечания

1. Зимин А.А. Витязь на распутье. С. 146; Флоря Б.Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430—1460). С. 185, 191.

2. Негри А. Извлечения из турецкой рукописи Общества, содержащей историю крымских ханов. С. 381.

3. Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. С. 303; Зимин А.А. Витязь на распутье. С. 81.

4. Гайворонский О. Повелители двух материков. С. 17.

5. Гаев А.Г. Генеалогия и хронология Джучидов. К выяснению родословия нумизматически зафиксированных правителей Улуса Джучи // Древности Поволжья и других регионов. Вып. IV. Нумизматический сборник. Т. 3. Нижний Новгород, 2002. С. 41; История татар с древнейших времен. С. 726; Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. С. 521.

6. Kolankowski L. Dzieje Wielkiego Księstwa Litewskiego za Jagiellonów. Warzsawa, 1930. Т. I. 1377—1499. S. 255.

7. Халим Гирай султан. Розовый куст ханов, или История Крыма / Транскрипция, пер. переложения А. Ильми, сост. прил. и пояснения К. Усеинова. Симферополь, 2004. С. 12.

8. Флоря Б.Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430—1460). С. 183.

9. Там же. С. 194.

10. Shajrat ul Atrak. P. 240.

11. С. Лэн-Пуль датирует правление «Сеид-Ахмеда из дома Шибана» 822 г.х., т. е. 1419/1420 г. (Лэн-Пуль С. Мусульманские династии. Хронологические и генеалогические таблицы с историческими введениями. М., 2004. С. 166).

12. Муизз ал-ансаб (Прославляющие генеалогии) / Пер. с перс., пред., прим., подгот. факсимиле к изд. Ш.Х. Вохидова. Алматы, 2006. С. 45.

13. Рева Р.Ю., Шарафеев Н.М. Неизвестный Сайид-Ахмад // 13-я Всеросс, нумизматическая конф. Тез. докл. и сообщ. М., 2005. С. 57—59.

14. Kronika polska, litewska, żmódzka... P. 156, 158, 175.

15. Гаев А.Г. Генеалогия и хронология Джучидов. С. 36.

16. Муизз ал-ансаб. С. 44; Таварих-и гузида-йи-нусрат-нама // История Казахстана в персидских источниках Алматы, 2006. Т. IV. С. 440.

17. Как замечает С.В. Морозова, «во втором и третьем десятилетиях XV века влияние (великого Литовского. — В.Т.) князя... настолько усиливается, что поставление им своих кандидатов на ханский трон стало традицией» (Морозова С.В. Золотая Орда в московской политике Витовта // Славяне и кочевой мир. Средние века — раннее Новое время. М., 1998. С. 94). Вполне возможно, что распространившаяся в Московском государстве XV—XVI вв. практика посажения покорных ханов в Казани и Астрахани появилась благодаря в том числе и литовскому примеру.

18. Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. С. 302, 303; Коцебу А. Свитригайло, великий князь литовский. СПб., 1835. С. 192; Флоря Б.Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430—1460). С. 183; Kolankowski L. Dzieje Wielkiego Księstwa Litewskiego za Jagiellonów. S. 255, 256.

19. Ibid. S. 256.

20. Греков И.Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV—XVI вв. С. 120; Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. С. 83.

21. История татар с древнейших времен. С. 726.

22. Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1993. Т. V. С. 183.

23. Базилевич К.В. Внешняя политика Русского централизованного государства. С. 49; Греков И.Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV—XVI вв. С. 149.

24. Ахмедов Б.А. Государство кочевых узбеков. С. 54; Назаров В.Д. Свержение ордынского ига на Руси. М., 1983. С. 24; Сафаргалиев М.Г. Разгром Большой Орды. С. 83; Он же. Распад Золотой Орды. С. 597.

25. ПСРЛ. Т. 12. С. 76; Т. 21. С. 472, 515; Т. 23. С. 155, 156.

26. ПСРЛ. Т. 12. С. 42.

27. Горский А.А. Москва и Орда. С. 145.

28. Kronika polska, litewska, żmódzka... S. 234.

29. Гайворонский О. Повелители двух материков. С. 17—19; Греков И.Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV—XVI вв. С. 123; Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII века. М., 2005. С. 180.

30. Негри А. Извлечения из турецкой рукописи Общества, содержащей историю крымских ханов. С. 381.

31. Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. С. 83.

32. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей. С. 116.

33. Lietuvos Metrika. Knyga Nr 8. P. 53. Из двух тезоименных ханов соответствующего периода — Улуг-Мухаммеда и Кучук-Мухаммеда здесь, скорее всего, ведется речь о первом. В грамотах крымского царевича Ахмед-Гирея польскому королю Сигизмунду I 1511 и 1514 гг. содержатся ссылки на времена «великого князя Витовта и... царя Тактамыша и... великого царя Магометя», упоминаются «першии отцы и деды наши Тохмамыш (так. — В.Т.) царь и велики Магмет царь» (РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Д. 7. Л. 371, 538). «Великий Магометь-Магмет» — явный перевод имени-прозвища Улуг-Мухаммеда.

34. Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв. С. 84—86.

35. Ахмедов Б.А. Государство кочевых узбеков. С. 54.

36. Гаев А.Г. Генеалогия и хронология Джучидов. С. 41.

37. Здесь говорится о споре вокруг ярлыка на великое княжение, который вели в Орде Улуг-Мухаммеда в 1432 г. Василий Васильевич московский и его дядя Юрий Дмитриевич звенигородский.

38. АИ. Т. 1. С. 80.

39. Коцебу А. Свитригайло, великий князь литовский. С. 195.

40. ПСРЛ. Т. 4. С. 147; Т. 5. С. 270; Т. 23. С. 155; Т. 27. С. 348; Т. 30. С. 134; Т. 37. С. 89; Т. 43. С. 182. В Ермолинской летописи: «а с нимъ князи великіе ординскіе, и Едегерь со многими силами». Во всех других летописных сообщениях о набеге Мазовши назван только Едигер, поэтому полагаю, что именно к нему относится определение «князь великий ордынский», ошибочно данное в тексте во множественном числе.

41. Флоря Б.Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430—1460). С. 184.

42. Уляницкий В.А. Материалы для истории взаимных отношений России, Польши, Молдавии, Валахии и Турции. М., 1887. С. 102.

43. СИРИО. Т. 35. С. 290.

44. АИ. Т. 1. С. 80.

45. Сафаргалиев М.Г. Разгром Большой Орды. С. 84.

46. Горский А.А. Москва и Орда. С. 146, 147.

47. Флоря Б.Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430—1460). С. 184.

48. Потомки Александра (Олелько) Владимировича, внука великого князя литовского Ольгерда.

49. Греков И.Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV—XVI вв. С. 123.

50. Ioannis Dlugosii annals... S. 139, 140; Kronika polska, litewska, żmódzka... S. 234, 235.

51. Греков И.Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV—XVI вв. С. 124; Kolankowski L. Dzieje Wielkiego Księstwa Litewskiego za Jagiellonów. S. 283, 284.

52. Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. С. 307; Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. С. 509.

53. Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Т. 1. С. 120.

54. Думин С.В. Татарские царевичи в Великом княжестве Литовском (XV—XVI вв.) // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987 г. М., 1989. С. 108.

55. Joannis Dlugosii annals... S. 156; Narbutt T. Dzieje narodu Litewskiego. Wilno, 1840. P. 123.

56. Уляницкий В.А. Материалы для истории взаимных отношений России, Польши, Молдавии, Валахии и Турции. С. 102.

57. Lietuvos Metrika. Knyga Nr 5. P. 231, 234.

Предыдущая страница

К оглавлению