§ 5. Ордынская элита и её функции
Итак, ордынская элита в XIII — первой трети XV в. состояла из нескольких слоев, что свидетельствует о сложной организации не только правящего слоя, но и всего ордынского общества. Высшей стратой являлся род Джучи, имевший право на наследование государственной власти. Привилегированное положение занимали эмиры нечингизиды, находившиеся в родстве с правящим домом по женской линии. Близкое к ним место отводилось гвардейцам великого хана. Данные слои элиты имели первоочередное право на высшие государственные, военные и административные должности, а также на получение улусных владений.
Далее следовали эке нойоны (великие эмиры) и нойоны эмиры — владельцы улусов-туменов и улусов-тысяч. Их социальное положение зависело от пожалований великого хана, который лично назначал их на должности. Основными их обязанностями было несение военной службы, которая позволяла им продвигаться вверх по социальной лестнице. Данной слой являлся источником для воспроизводства высшего слоя служилой аристократии. Его резервом были сотники и десятники.
К этой же страте необходимо отнести и большинство представителей национальной аристократии завоеванных стран, например, русских княжеств.
Как отметил М.Г. Сафаргалиев, ордынская служилая аристократия оказывала большое влияние на все стороны государственного управления1.
Показательным здесь является и наличие атрибутов выделения элиты из состава остального населения. В частности, в государствах Чингизидов отмечается особый обряд возведения в нойонский сан. По данным «Сокровенного сказания», обряд этот выглядел следующим образом: «... сказал Чингиз-хан, обратясь к старцу Усуну: «... По Монгольской Правде существует у нас обычай возведения в нойонский сан — беки... Пусть же примет сан беки — старец Усун. По возведении его в сан беки, пусть облачат его в белую шубу, посадят на белого коня и возведут затем на трон»2.
Кроме того, о социальном статусе и общественном положении возведенного в нойонский сан (и тем самым включенного в состав элиты), свидетельствовали его лошадь, пояс, оружие, парчовый халат и головной убор3.
Подобный обряд сопутствовал при выдачи ярлыков русским князьям. При описании борьбы за Великое княжество во время первой фазы феодальной войны XV в. в 1432 году между Василием Московским и его дядей Юрием Галицким и Звенигородским летописцы упоминают о посажении победителя спора Василия на коня и необходимости вести его проигравшим Юрием (правда, Московский князь отказался от этой чести)4.
На протяжении XIII—XIV вв. наблюдается тенденция к сосредоточению властных полномочий в ограниченном ряде родов. Владетелями правого крыла Джучиева Улуса Ак-Орды (Белой Орды) становятся потомки Бату со стремлением к передачи власти от отца к сыну (к династическому принципу наследования). Наследование левого крыла Кок Орды (Синей Орды) закрепляется за родом Орду-Ичена. Власть в улусе Шейбана переходит также лишь к его потомкам. Выделяются аристократические роды, пытающиеся закрепить за собой высшие административные должности. Перед нами процесс концентрации власти и богатства в высших стратах элиты, который можно сравнить с концентрацией власти в европейских обществах Средневековья5.
Как уже отмечалось, одним из основополагающих принципов формирования, существования и воспроизводства аристократии Золотой Орды был родовой принцип наследования власти высшими слоями элиты на протяжении существования государства в XIII—XV вв. Данный принцип пронизывал всю структуру социальной иерархии золотоордынского общества, затрагивал как кочевую, так и оседлую аристократию Джучиева Улуса.
Данная форма наследования позволяла ордынским ханам выбирать на должности из наличных родов наиболее одаренных, то есть соблюдался принцип меритократии, на основе которого формировалась империя Чингиз-хана. Либо же должности занимали наиболее выгодные центральному правительству кандидатура. И даже в этом случае на первые роли выдвигались наиболее талантливые и способные или же неординарные претенденты, прошедшие сложную конкурентную борьбу.
Необходимо отметить, что наследование власти по родовому принципу характерно как для кочевых обществ вообще, так и начальных этапов формирования государства у ряда народов. Примером могут служить общества Великой Степи — хунну, тюрки (данные В.В. Трепавлова6). Л.С. Васильев отмечает подобную форму наследования в древнем Китае7; Б.И. Кузнецов — в Эламе8. По данным И. Дройзена, характерными были черты наследования по родовому принципу в эллинистических государствах, особенно в Македонии9. Однако, если у перечисленных народов, как правило, указанный принцип господствовал на начальном этапе формирования государства, то в кочевых обществах, и, в особенности, в Орде он доминировал на протяжении всего существования Джучиева Улуса. Необходимо отметить, таким образом, что развитие политических институтов в Джучиевом Улусе проходило в рамках с развитием родовых принципов. И данное развитие, в отличие от других обществ, достигло в ордынском государстве максимально возможного уровня10.
Важным органом урегулирования отношений внутри элиты Золотой Орды являлся курултай. Как отметил Г.А. Федоров-Давыдов, «курултай был символом единства правящего рода, символом того, что улус и вся империя рассматривается как общее достояние рода. На курултай съезжались царевичи, эмиры и нойоны. Значительный вес на курултаях имели вдовы покойных ханов. На этих имперских и улусных курултаях улаживались спорные вопросы престолонаследия, а так же... пересматривались границы кочевий и улусов»11.
Важно, что курултай оказался органом, который, по словам Д.М. Исхакова и И.Л. Измайлова, выражал коллективные интересы ордынской аристократии, «опиравшейся на свое военное могущество»12. С одной стороны, он оказался силой, сдерживавшей стремление ханов к единовластию13. С другой стороны — атрибутом принадлежности к правящей элите государства: только включенный в состав ордынской аристократии человек имел право принимать участие в курултае.
Элита ордынского государства несла ряд функций. Прежде всего, функцию сохранения государственной традиции. Именно аристократия влияла на политическое развитие Джучиева Улуса, на изменение политических институтов, идеологических установок, религиозных верований. Показательным в этом плане является борьба в составе элиты Золотой Орды в 1310-х гг. по вопросу о принятии ислама как государственной религии.
Немаловажной составляющей золотоордынского государства было военное дело. Функция поддержания и развития военного искусства также лежала на элите Джучиева Улуса. Более того, основные командные должности, как правило, занимали представители высшего слоя элиты — Джучиды, а наиболее ответственные военные экспедиции возглавляли лично великие ханы (Берке, Токта, Узбек, Джанибек, Токтамыш).
На элиту Золотой Орды, точнее, на ее служилую аристократию было возложено исполнение посольских миссий. Такую важную функцию, как дипломатическую, от исполнения которой зависели дела войны и мира, заключения политических союзов, брачных контрактов, торговых договоров, аристократия Джучиева Улуса не выпускала из-под своего мощного контроля.
Служилая аристократия являлась источником пополнения чиновничества, особенно высшего. Представителями ордынской администрации являлись и баскаки на Руси. Например, летописи определяют должность владимирского баскака, как «великий баскак»14. Возможно, в великие княжества баскак назначался из числа темников (эке нойонов (великих эмиров)). Такой вывод тем более правомочен, что в 1430-е гг. должность даруги великого княжества Московского принадлежала человеку именно с таким социально-политическим статусом («великий князь ординский... Миньбулат»15). Об активном участии аристократии в сборе налогов говорит тот факт, что в переписи населения Закавказья в 1254 г. принимал участие Тора-ага, «начальник из рода Батыя», то есть представитель высшего слоя элиты Золотой Орды16. Таким образом, элита выполняла и административную функцию.
Элита выполняла и экономическую функцию. Прежде всего, на ордынскую аристократию возлагались обязанности сбора дани и контроля за взиманием налогов.
Ордынские ханы, как верховный слой элиты, покровительствовали торговле. Показательным в этом плане является ярлык хана Менгу-Тимура 1266—1272 гг.: «Менгу Темерево слово к Ярославу князю: даи пути немецкому гости (купцам — Ю.С.) на свою волость. От князя Ярослава ко рижанам, и к болшим и к молодым, и кто гостит, и ко всем вам путь чист есть по моеи волости; а кто ко мне ратный, с ти ся сам ведаю; а гостю чист путь по моеи волости»17.
Одним из основных занятий населения Золотой Орды было скотоводство. Разведение лошадей при этом занимало первое место, в том числе и в улусах ордынской аристократии. Немаловажное значение для экономической системы Орды имела охота. Следуя за установками Чингиз-хана, охота представляла собой важное занятие при подготовке к военным действиям (своего рода учения)18. В этой связи, исключительно элита Орды организовывала и проводила облавные охоты. В целом, основная экономическая функция Джучиева Улуса состояла в сохранении традиционных форм экономической деятельности, присутствовавших при создании государства.
Особое место в составе элиты Орды занимало духовенство. Выделенное из военно-политической иерархии Джучиева Улуса оно, тем не менее, занимало привилегированное положение в государственной системе. Объясняется это тем, что власть в Орде носила сакральный характер и требовала идеологического обоснования. Поэтому не случайно в начале XIV в. ислам занял место государственной религии, заняв место шаманизма. Несмотря на это и другие религии, в частности русская православная церковь, были призваны обеспечивать идеологическую поддержку ханской власти (условие «молиться за нас и за племя наше ...и род»), и не подверглись жестоким гонениям.
Кроме идеологического обеспечения власти слой духовенства нес культурную функцию. Необходимо признать, что принятие ислама вызвало бурное строительство культовых сооружений. Известно, что по указу великого хана Узбека в г. Сарае, столице государства, была построена соборная мечеть19. Большая строительная деятельность в Хорезме связана с именем беклярибека и наместника города Кутлуг-Тимура20. Арабский путешественник Ибн Баттута выделяет Золотую Орду 1330-х гг. как один из центров мусульманской религиозности. Справедливым является вывод А.Ю. Якубовского о том, что «В поволжских городах, особенно в двух Сараях... был... крупный центр богословской мусульманской мысли»21.
Важной функцией мусульманского духовенства и высшей элиты Орды являлась воспитательная функция. Киракос Гандзакеци отмечал, что у монголов практиковалась традиция, когда человек из «татарской высшей знати... поучал молодежь»22. Арабский путешественник Ибн Баттута указывает, что при ставке великого хана Орды Узбека находился сейд, глава ордынских шарифов (потомков пророка Мухаммеда) Ибн Абдель Хамид, который занимался воспитанием второго его сына Джанибека23.
За время существования золотоордынского государства элита Орды претерпела определенные изменения. Прежде всего, изначально привилегированный род Джучидов, стал к началу XV в. терять свое ведущее положение. На первый план выдвигаются выдающиеся деятели из эмирской среды, которые стремятся захватить власть в свои руки. Данный процесс нашел свое завершение в развитии Ногайской Орды в XV—XVI вв. В конечном итоге в Ногайской Орде была сформирована новая политическая традиция, которая противопоставлялась политической традиции Орды, продолжавшей существовать и развиваться на осколках империи — в ханствах (Казанском, Астраханском, Крымском, Сибирском, Казахском)24.
Таким образом, элита Орды несла на себе, в той или иной степени, все основные общественные функции (политические — военная, административная, дипломатическая и др.; экономическую; социальную; культурную; религиозную). В конечном итоге ордынская аристократия, организованная в аппарат власти, выполняла функцию господствующего слоя, господствующего класса. Как отметил Л.С. Васильев, такое положение дел характерно для традиционных обществ и государств Востока25.
Примечания
1. Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. С. 367.
2. Козин С.А. Сокровенное сказание. С. 166.
3. Allsen T. Commodity and exchange in the Mongol empire: a cultural history of Islamic textiles. Cambridge. 1997. С. 102—104; Крадин Н.Н. Империя Чингисхана в новых западных исследованиях // Вопросы истории. 2010. № 5. С. 18.
4. ПСРЛ. Т. XII. М., 1965. С. 15; Т. XXV. С. 249. Арапов Д.Ю. Русские князья в Орде в 1432 г.: история одного эпизода московской «замятни» XV в. // Русское средневековье: источники. 2000—2001. М., 2002. В.Н. Татищев реконструировал подобный обряд и приписал его к событиям 1264 г.: «Егда прииде Ярослав во Орду, и хан прият его с честию, даде ему доспех и повеле обвести его по чину на великое княжение. Коня же его повеле вести Володимиру Резанскому да Ивану Стародубскому, бывшему тогда во Орде. И августа месяца (1264 г. — Ю.С.) отпусти его с послом своим Жанибеком и с ярлыком на великое княжение» (Татищев В.Н. История Российская. Т. 5. М.; Л., 1965. С. 44).
5. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XI—XVIII вв. Т. II. М., 1988. С. 476.
6. Трепавлов В.В. Указ. соч. С. 111.
7. Васильев Л.С. История востока. Т. I. М., 1993. С. 189.
8. Кузнецов Б.И. Древний Иран и Тибет. (История религии бон). СПб., 1998. С. 179.
9. Дройзен И. История эллинизма. Т. I. Ростов-на-Дону, 1995. С. 68, 78.
10. О роли в истории Орды клановой структуры подробнее см.: Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Этнополитическая история татар (III — середина XVI вв.). Казань, 2007. С. 140—168.
11. Федоров-Давыдов Г.А. Указ. соч. С. 74.
12. Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Этнополитическая история татар (III — середина XVI вв.). Казань, 2007. С. 138.
13. Там же. С. 138.
14. ПСРЛ. Т. III. С. 88, 319; Т. VI. Вып. 1. С. 348; Т. XX. М.: Языки славянских культур, 2005. С. 166.
15. ПСРЛ. Т. XII. С. 15; Т. XXV. М.; Л., 1949. С. 249.
16. Киракос Гандзакеци. История Армении. М., 1976. С. 221.
17. Грамота князя Ярослава Ярославича рижанам о свободном пути немецкому гостю по Менгу-Темирову слову // Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949. С. 57.
18. Подробнее см.: Кушкумбаев А.К. Институт облавных охот и военное дело кочевников Центральной Азии. Сравнительно-историческое исследование. Кокшетау, 2009. С. 47—80.
19. СМИЗО. Т. 1. С. 323.
20. Якубовский А.Ю. Развалины Ургенча // Изв. ГАИМК, Т. VI, Вып. 2. С. 36.
21. Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л., 1950. С. 176.
22. Киракос Гандзакеци. Указ. соч. С. 173.
23. СМИЗО. Т. 1. С. 296.
24. Трепавлов В.В. Бий Мангытов, коронованный chief: вождества в истории позднесредневековых номадов Западной Евразии // Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000. С. 356—367.
25. Васильев Л.С. Указ. соч. С. 82.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |