Культ св. Евфросинии Александрийской и византийская монахиня-императрица Евфросиния
Распространенность имени Евфросиния как в Византии, так и на Руси очевидно было связано с культом св. Евфросинии Александрийской (✝ 470), память которой отмечается дважды — 25 сентября и 15 февраля.1 Об этом свидетельствует, в частности, сообщение Ипатьевской летописи (под 1199 г.) о рождении дочери у Ростислава Рюриковича:
Того же лета на зимоу родися дщи оу Ростислава оу Рюриковича, и нарекоша имя еи Ефросенья и прозваниемь Изморагдъ, еже наречеться дорогыи камень.2
Второе имя княжны — Изморагд (Смарагд), определяемое в летописи как прозвище, указывает именно на Евфросинию Александрийскую. Согласно Житию святой, в возрасте восемнадцати лет она против воли отца приняла постриг и, чтобы отец не смог ее найти и вернуть домой, ушла в мужской монастырь, притворившись евнухом по имени Измарагд.3
В честь Евфросинии Александрийской свое монашеское имя приняла дочь Михаила Всеволодовича Черниговского Феодулия, ставшая святой Евфросинией Суздальской. В ее житии сказано, что княжна приняла постриг 25 сентября, когда «творится память Змарагду преподобныя Еуфросинии Александреискыя».4 Патрональное изображение этой святой было на знаменитом кресте-реликварии Евфросинии Полоцкой.5 Это обстоятельство позволяет думать, что и полоцкая святая свое монашеское имя также приняла в честь Евфросинии Александрийской.
Очевидно, что культ этой святой, широко распространившийся среди русских князей в XII в., пришел из Византии, чему способствовали, как мы видели, династические браки полоцких, суздальских и галицко-волынских княжон и князей с родственницами византийских императоров.
Ил. 72. Св. Евфросиния Александрийская. Фреска. Древний Новгород. Конец XII в. Западный неф церкви Спаса на Нередице. Фотография 1930-х гг.
Особое же почитание Евфросинии Александрийской при императорском дворе и в кругу византийской знати было связано, очевидно, с историей императрицы Евфросинии (✝ после 836), дочери последнего представителя Исаврийской династии Константина VI Слепого (780—797), ставшей женой основателя Аморийской династии Михаила II Травла (820—829) и мачехой императора Феофила (829—842).
Родившаяся ок. 790 г. Евфросиния в январе 795 г. была отправлена собственным отцом вместе с матерью и сестрой в женский монастырь на Принцевых островах, где все они приняли постриг. Таким способом император Константин избавился от своей первой семьи после развода с императрицей Марией, жениться на которой он должен был против воли, по настоянию своей матери, императрицы Ирины. После этого Константин женился на своей давней любовнице, одной из придворных дам по имени Федота. Вскоре, однако, он стал жертвой заговора, устроенного его матерью, много лет бывшей его соправительницей и соперницей в борьбе за власть. После ослепления и гибели Константина императрица Ирина стала править единолично (797—802).6
Через несколько десятилетий, проведенных в монашестве, в судьбе Евфросинии произошла неожиданная перемена. В 823 г. новый император Михаил II, недавно овдовевший, стремясь укрепить свое положение на троне родством с представительницей прежней императорской династии и тем самым как бы компенсировать свое собственное низкое происхождение, заручившись поддержкой синклита, вернул Евфросинию из монастыря и сочетался с ней браком. Сообщение об этом браке находим в «Истории» Продолжателя Феофана:
И вот властитель всей земли подчинился приказу синклита и, отвергши целомудренную жизнь, будто вопреки воле сочетался браком, взяв в жены не какую-нибудь другую, а женщину, давно отвергнувшую мир с его радостями, обрученную с Христом, с детства в подвижничестве проводившую свои дни в обители на острове Принкипо (Принцевы острова. — А.М.), Богу преданную. Имя ей Евфросинья, и была она дочерью того самого Константина, который по справедливому суду матери был обречен на ослепление.7
Пребывание Евфросинии в императорском дворце продолжалось несколько лет и закончилось вскоре после смерти ее супруга. Новый император Феофил, придя к власти, не замедлил вернуть свою мачеху к ее прежней монашеской жизни. Продолжатель Феофана сообщает:
Он (император Феофил. — А.М.) изгнал свою мачеху Евфросинию и заставил ее вернуться в тот монастырь, в который она прежде постриглась.8
По другой версии, Евфросиния удалилась в монастырь по собственной воле.9
Очевидно, с именем монахини-императрицы Евфросинии связано появление в Константинополе в первой четверти IX в. монастыря Св. Евфросинии. В «Родословной Константинополя» (Πάτρια Κωνσταντινουπόλεως) — памятнике X в. (с многочисленными более поздними дополнениями), посвященном происхождению и истории города, а также описанию его достопримечательностей,10 — этот небольшой женский монастырь упоминается под названием Ливадийского (τά Λιβάδια), основательницей которого значится императрица Ирина.11 По поводу времени и конкретных обстоятельств основания обители в литературе высказываются различные предположения; по-разному решается и вопрос о том, кто из византийских императриц являлся его основательницей.12 В любом случае, основание Ливадийского монастыря в Константинополе, вероятно, можно считать первым свидетельством почитания Евфросинии Александрийской в семье византийских императоров.
Похоже, что судьбу византийской монахини-императрицы Евфросинии, дочери Константина VI и жены Михаила II, спустя четыре столетия удивительным образом повторила дочь императора Исаака И, также носившая имя Евфросиния. Отданная своим отцом еще в детстве в монастырь, она через несколько лет была возвращена к светской жизни, чтобы стать женой галицко-волынского князя Романа Мстиславича, главного военного союзника нового императора Алексея III. Рано овдовев после гибели Романа, Евфросиния через несколько лет вновь вернулась к монашеской жизни. Для нее под Холмом — новой столицей Галицко-Волынской Руси — был построен монастырь, своим внешним обликом и внутренним убранством весьма напоминающий небольшие частные монастыри, строившиеся тогда для представителей высшей аристократии в Северной Греции.
Выдавая царевну Евфросинию, недавнюю монахиню, замуж за русского князя, в окружении Алексея III, разумеется, не могли не знать о ее предшественнице, царевне Евфросинии, жившей в первой половине IX в., пример которой должен был стать своего рода прецедентом для нового аналогичного случая. О прецедентном характере жизненного пути старшей дочери Исаака II свидетельствует, по-видимому, и данное ей имя — Евфросиния. Мы не знаем, было ли это имя дано ей от рождения или получено в иночестве, но в таком имени был очевидно «закодирован» некий стереотип женской судьбы для его обладательницы.
Следует учитывать, что со времен античности в европейской традиции существует представление об определенной (иногда прямой) взаимосвязи выбора имени и последующей судьбы, как бы предопределяемой этим именем, — будь то в обыденно-житейском или религиозно-мистическом смысле.13 Такого рода представление было свойственно и древнерусским князьям, весьма тщательно подходившим к выбору имени, соблюдая при этом различные условия и ограничения.14 Так или иначе, можно думать, что имя царевны Евфросинии, в котором был запечатлен пример ее знаменитых тезок — св. Евфросинии Александрийской и монахини-императрицы Евфросинии, могло служить для нее неким ориентиром в выборе собственной жизненной стратегии.
Можно также предположить, что на определенном этапе какую-то роль в судьбе своей бедной родственницы — освобождении из монастыря для последующего замужества — могла сыграть жена Алексея III, также носившая имя Евфросиния (кстати сказать, очень редко встречавшееся у византийских императриц), которая, как известно, играла весьма заметную роль в политической жизни империи.15
Примечания
1. Сергий (Спасский), архиепископ. Полный месяцеслов Востока. М., 1997. Т. II. С. 154, 204, 298.
2. ПСРЛ. Т. II. Стб. 708.
3. Vita sanctae Euphrosynae // Patrologiae cursus completes / Асс. J.-P. Migne. Paris, 1851. T. LXXIII. Col. 643—652.
4. Клосс Б.М. Избранные труды. Т. II. Очерки по истории русской агиографии XIV—XVI веков. М., 2001. С. 383.
5. Алексеев Л.В. Лазарь Богша — мастер-ювелир XII в. // СА. 1957. № 3; Штыхов Г.В. Печать XII века из Полоцка // СА. 1965. № 3. С. 244. Ср.: Янин В.Л. Актовые печати Древней Руси X—XV вв. М., 1970. Т. I. С. 102.
6. См.: Barbe D. Irène de Byzance: La femme empereur. Paris, 1990; Lilie R.-J., Rochow I. Byzanz unter Eirene und Konstantin VI. (780—802). Frankfurt am Main, 1996.
7. Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей / Пер., ст., комм. Я.Н. Любарского. СПб., 2009. С. 55 (И. 24).
8. Там же. С. 61 (III. 1).
9. Georgii Monachi vitae imperatorum recentiorum // Theophanes Continuatus. Ioannes Cameniata. Symeon Magister. Georgius Monachus / Rec. I. Bekkerus. Bonnae, 1838. P. 790 (21). См. также: Мелиоранский Б. Из семейной истории Аморийской династии // ВВ. Т. VIII. СПб., 1901. С. 32 и сл.; Garland L. Byzantine empresses: women and power in Byzantium. 527—1204. London; New York, 1999. P. 84 sqq.; Herrin J. Women in Purple: Rulers of Medieval Byzantium. Princeton, 2001. P. 176 sqq.
10. См.: Berger A. Untersuchungen zu den Patria Konstantinupoleos. Bonn, 1988.
11. Patria Constantinopoleos / Ed. Th. Preger. Leipzig, 1907. Bd. II (Scriptores Originum Constantinopolitanarum. T. II). P. 243, 265.
12. Lilie R.-J., Rochow I. Byzanz unter Eirene und Konstantin VI. S. 77, 145; Garland L. Byzantine empresses... P. 93; Hatlie P. The monks and monasteries of Constantinople. 350—850. Cambridge; New York, 2007. P. 332. О местонахождении монастыря см.: Berger A. Untersuchungen zu den Patria Konstantinupoleos. S. 632.
13. См., например: Булгаков С.Н. Философия имени. Париж, 1953. С. 166; Горан В.П., Карпович В.Н. Древнегреческая мифологема судьбы. Новосибирск, 1990. С. 163.
14. Литвина А.Ф., Успенский Ф.Б. Выбор имени у русских князей... С. 13 и след.
15. Об императрице Евфросинии, супруге Алексея III, см.: Polemis D.I. The Doukai. A contribution to byzantine prosopography. London, 1968. P. 131. Nr. 101; Garland L. Byzantine empresses... P. 210 sqq.
| Предыдущая страница | К оглавлению |