Роль летописца Симона в освещении событий 1203 г. во владимирском летописании
Почему же сведений о Романовом проекте не сохранилось в летописании Владимиро-Суздальской Руси? Нам представляется, что современные знания по истории русского летописания дают некоторую возможность ответить на этот вопрос.
Сравнение текстов владимиро-суздальских летописей первой половины XIII в. — свода 1205 г., а также сводов Константина (1217) и Юрия (1238) Всеволодовичей — обнаруживает, как мы уже видели, заметные расхождения по хронологии и составу известий в статьях 6710—6713 (1202—1203) гг. Эти расхождения запечатлели следы работы разных летописцев. Причем именно в статье 6711/12 (1203) г., повествующей о походе русских князей на половцев и конфликте Романа с Рюриком, следы позднейшей перекройки текста видны особенно отчетливо. По заключению новейшего исследователя:
В статье 1203 г. ясно виден шов, где сходятся этапы работы разных летописцев.1
В своде 1205 г. первичная редакция статьи 1203 г. подверглась перекомпоновке, в результате чего оказалась нарушенной хронологическая последовательность изложенных в ней событий.2
Зачем владимирскому летописцу понадобилось переделывать статью 1203 г. спустя всего два года после описанных в ней событий?
В 1205 г. в Лаврентьевской летописи наблюдается переход с ультрамартовского на мартовский стиль летосчисления.3 Смена хронологии — явный признак смены места летописания. А.Н. Насонов полагал, что в начале XIII в. владимирское великокняжеское летописание переместилось из Успенского собора в Рождественский Богородичный монастырь. Новым игуменом монастыря в это время стал Симон, впоследствии, в 1214 г., ставший Владимиро-Суздальским епископом. В руках Симона и оказалось великокняжеское летописание, ведением которого он занимался, вероятно, вплоть до собственной смерти в 1226 г.4
В истории древнерусского летописания и книжности владыка Симон сыграл весьма заметную роль. Именно ему приписывается создание знаменитой Симоновой летописи, принадлежавшей в первой половине XVIII в. кабинет-министру А.П. Волынскому и через него ставшей известной В.Н. Татищеву.5 Симон является также одним из создателей Киево-Печерского патерика, будучи автором целого ряда произведений — слов, посланий и сказаний, легших в его основу. Это авторство Симона не случайно, поскольку сам он начинал свое служение в Киеве и долгое время был монахом Киево-Печерского монастыря.6
Еще будучи печерским монахом, Симон сблизился с семьей киевского князя Рюрика Ростиславича и в особенности с семьей его старшего сына Ростислава, став духовником жены последнего — княгини Верхуславы. Видимо, благодаря этому Симон со временем сблизился также и с матерью Верхуславы, женой Владимиро-Суздальского князя Всеволода Большое Гнездо. Очевидно, вскоре после насильственного пострижения Рюрика и его семьи по приказу Романа Мстиславича, то есть после 1203 г., Симон покинул Киев и перебрался во Владимир, где принял игуменство в основанном Всеволодом монастыре Рождества Богородицы. В 1206 г. мы уже видим Симона во Владимире в качестве духовника «великой княгини Всеволожей» (в монашестве Марии), наставляющего ее к принятию пострига.7 Причем в большинстве сохранившихся летописных списков в этом месте читается: «Симонъ игуменъ отець его», то есть великого князя Всеволода.8 Данное обстоятельство позволяет думать, что Симон являлся духовником всей великокняжеской семьи.
Вплоть до самой смерти Симон не порывал связи с Киево-Печерским монастырем, а также с членами семьи Рюрика Ростиславича. Во включенном в состав Киево-Печерского патерика послании к черноризцу Поликарпу владыка Симон ссылается на продолжающуюся переписку с княгиней Верхуславой, к тому времени уже вдовой Ростислава Рюриковича: «Пишет же ми княгини Ростиславляя Верхуслава...».9 Из дальнейших слов владыки можно безошибочно определить доверительный характер его взаимоотношений с бывшей подопечной, обращающейся к Симону за советом и готовой по его слову понести любые затраты: «Аще ми и 1000 сребра, — рекше, — истеряти тебе деля...».10
Ил. 57. Богородице-Рождественский мужской монастырь. Общий вид. Фотография начала XX в. (Владимир, Россия)
Нет никаких сомнений в том, что новоиспеченный игумен Рождественского монастыря, принявший в свои руки ок. 1205 г. владимирское великокняжеское летописание, сделал все от него зависящее, чтобы не допустить излишних упоминаний о политических успехах Романа Мстиславича, ставшего опасным соперником и даже врагом для обоих покровителей Симона — киевского князя Рюрика Ростиславича и Владимиро-Суздальского князя Всеволода Большое Гнездо. Не случайно поэтому в статье 1203 г., где должны были быть известия о проекте Романа, во владимирском своде 1205 г. возник шов, скрывающий результаты переделки первоначального текста.
Тем не менее, благодаря своим связям с Киевом, Симон хорошо знал о южнорусских делах, и, очевидно, именно ему Владимиро-Суздальское летописание обязано включением разнообразных сведений о Южной Руси за первые десятилетия XIII в. Как справедливо замечает П.П. Толочко, в известиях владимиро-суздальских летописей в период с 1206 по 1212 гг. просматривается ряд индивидуальных стилистических приемов, часть из которых обнаруживает родство с литературной манерой печерского игумена Моисея, автора киевского летописного свода 1200 г. Есть все основания связывать эти известия с деятельностью летописца Симона.11
Тесная связь с семьей киевского князя Рюрика и Владимиро-Суздальского князя Всеволода предопределила политические взгляды Симона. Под его пером именно Всеволод становится главным действующим лицом и своего рода вершителем судеб киевского стола и всей Южной Руси в начале XIII в. Откорректирована Симоном и неблаговидная роль Рюрика, использовавшего в борьбе за Киев половцев и ставшего виновником жестокого разорения южнорусской столицы в январе 1203 г. При этом роль галицко-волынского князя Романа Мстиславича, фактического властителя Южной Руси и организатора победоносных походов на половцев, лишившего власти Рюрика и подчинившего себе Киев, сведена Симоном до роли второстепенного князя, вечного возмутителя спокойствия и виновника княжеских усобиц.
Легко убедиться в предвзятости и необъективности подобных построений, существенно искажающих историческую реальность. Для этого достаточно обратиться к источникам, политически нейтральным с точки зрения соперничества южнорусских князей и борьбы за Киев в начале XIII в. По счастью, такие источники имеются.
Византийский историк Никита Хониат, современник Романа и Рюрика, внимательно следивший за перипетиями их взаимоотношений, без колебания отдает политический приоритет Роману как наиболее сильному в военном отношении и влиятельному русскому князю. Об этом, как мы видели, свидетельствует и используемая Хониатом титулатура: Роман назван «игемоном», а киевский князь Рюрик низведен до уровня обычного правителя. Кроме того, в описании «распри» Романа с Рюриком у византийского историка вообще не находится места для упоминания о каком бы то ни было участии в конфликте Владимиро-Суздальского князя Всеволода или каком-то его влиянии на судьбу Киева.12
Тот же образ Романа — правителя всей Южной Руси, по своему усмотрению распоряжавшегося Киевом, — предстает в освещении Яна Длугоша, которого никак нельзя заподозрить в симпатиях к галицко-волынскому князю. Опиравшийся на русские источники, альтернативные летописанию Симона, Длугош, также как и Хониат, ни слова не говорит о каком-либо участии Всеволода в борьбе за Киев. У Длугоша Роман по собственному почину освобождает из плена сыновей Рюрика Ростислава и Владимира, руководствуясь при этом исключительно собственной выгодой («чтобы шире была молва как о его могуществе, так и о милосердии и чтобы росло уважение перед его именем»).13
Совершенно в ином свете, нежели у Симона, предстает в изложении Длугоша неприглядная роль Рюрика Ростиславича, которого не только Роман, но и другие князья считали главным виновником всех бед Русской земли и расправа над которым была учинена Романом по просьбе и с одобрения остальных:
А поскольку половцев для разорения Руси нанял киевский князь Рюрик, как раз и бывший виновником всех бед, которые претерпела Русская земля, то когда они (русские князья. — А.М.) вернулись из Половецкой земли, он, по просьбе и с одобрения других, был схвачен галицким и владимирским князем Романом Мстиславичем. Тот приводит его в оковах в Киев, постригает его в монахи, а его жену — в монахини, дочерей его оставив на свободе, а сыновей Ростислава и Владимира схватив и пленниками отведя в Галич.14
Нет никаких сомнений, что этот текст не придуман Длугошем, а взят из аутентичной русской летописи. Доказательством может быть то, как польский хронист понял слова летописца о судьбе дочери Рюрика Предславы, на которой ранее Роман сам был женат. Как известно из русских летописей, Предслава разделила судьбу своих родителей, также будучи отправленной в монастырь. Решение Романа оставить на свободе дочерей Рюрика (правильно — дочери) возникло у Длугоша по недоразумению: он не понял смысла слов летописи «юже бе пустил», то есть «с которой ранее развелся».15
Примечания
1. Милютенко Н.И. Владимирский великокняжеский свод 1205 года (Радзивиловская летопись) // ТОДРЛ. Т. XLXIX. СПб., 1996. С. 55.
2. Там же. С. 55—56.
3. См.: Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 69—86.
4. Насонов А.Н. История русского летописания XI — начала XVIII века: Очерки и исследования. М., 1969. С. 199—201.
5. Милов Л.В. Татищевские портреты-характеристики и «Симонова» летопись // ИСССР. 1978. № 6; Клыш М.А. К вопросу о Симоновой летописи, бывшей у В.Н. Татищева // Вест. МГУ. Сер. История. 1978. № 1.
6. См.: Ольшевская Л.А. 1) Патерик Киево-Печерский // СККДР. Вып. 1. Л., 1987; 2) Симон // Там же.
7. ПСРЛ. Т. I. Стб. 424.
8. Там же, примеч. 6.
9. Древнерусские патерики / Изд. подг. Л.А. Ольшевская, С.Н. Травников. М., 1999. С. 21.
10. Там же.
11. Толочко П.П. Русские летописи и летописцы X—XIII вв. СПб., 2003. С. 213—214.
12. Nicetae Choniatae Historia / Rec. I. A. van Dieten. Berolini; Novi Eboraci, 1975. P. 522—523.
13. Щавелева Н.И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. С. 350.
14. Там же.
15. Назаренко А.В. Комментарий // Щавелева Н.И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. С. 444, примеч. 341.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |