«Великие» и «старейшие»князья, участники борьбы за Киев, защитники «Русской земли» и члены коллегии выборщиков киевского великого князя
Примечательно, что среди главных участников борьбы за Киев в XII в., как и в числе «великих» и «старейших» князей Руси, упоминающихся в летописях в конце XII — начале XIII вв., можно видеть правителей тех же земель, которые составляют коллегию выборщиков киевского великого князя в проекте Романа. Как отмечает В.Т. Пашуто, в борьбе за киевский стол наиболее заметную роль играли владимиро-суздальские, галицкие, волынские, смоленские и черниговские князья.1 К этим князьям, имевшим «часть» в «Русской земле» и потому обязанным ее защищать, в первую очередь обращается автор «Слова о полку Игореве» с призывом выступить против половцев — к владимиро-суздальскому князю Всеволоду Юрьевичу, киевскому князю Рюрику Ростиславичю смоленскому князю Давыду Ростиславичу, галицкому князю Ярославу Владимировичу, волынскому князю Роману Мстиславичу.2 В проекте же Романа право выбирать киевского князя получают владимиро-суздальский, черниговский, галицкий, смоленский, полоцкий и рязанский князья.3
Таблица 1. «Великие» и «старейшие» князья — участники борьбы за Киев и защитники Русской земли (по данным второй половины XII — начала XIII вв.)
| «Великие» и «старейшие» князья Руси (по летописным известиям конца XII — начала XIII вв. и сведениям Плано Карпини) | Князья — участники борьбы за Киев во второй половине XII в. (по В.Т. Пашуто) | Князья — защитники Русской земли, упомянутые в «Слове о полку Игореве» (по Н.Ф. Котляру) | Князья — участники коллегии выборщиков киевского великого князя (по проекту Романа Мстиславича) |
| владимиро-суздальский
киевский галицко-волынский черниговский |
владимиро-суздальские галицкие волынские смоленские черниговские | владимиро-суздальский
киевский смоленский галицкий волынский |
владимиро-суздальский
черниговский галицкий смоленский полоцкий рязанский |
Как видим, предлагаемое в проекте Романа Мстиславича разделение князей на «старейших» и «молодших» с предоставлением первым права принимать политические решения, касавшиеся интересов всей Руси, и обязанностью последних подчиняться этим решениям отражало вполне объективные тенденции внутриполитического развития, обозначившиеся на рубеже XII—XIII вв. Эта же тенденция видна в действиях князей, собравшихся на съезд в 1223 г., принявший решение идти на битву с монголо-татарами, закончившуюся поражением на р. Калке. В своем рассказе летописец особо говорит о князьях-«старшинах Русской земли» и о политически зависимых от них «младых князьях»:
Тогда беахоуть Мстиславъ Романовичь в Киеве, а Мстиславъ в Козельске и в Чернигове, а Мсьтиславъ Мстиславичь в Галиче, — а то беахоу старшины в Роускои земли. Юрья же князя великого Соуждальского не бы в томъ свете. Се же пакы млади князи: Данилъ Романовичь, Михаилъ Всеволодичь, Всеволодъ Мьстиславичь Кыескыи, инии мнози князи.4
Полностью укладывается в рамки сложившейся к началу XIII в. традиции и предлагаемый Романом порядок решения важнейших политических вопросов на общерусских съездах князей, реальными участниками которых могли быть лишь наиболее могущественные князья. «Есть князья-сюзерены — члены высшего совета. Есть и "млади князи"», пребывавшие в вассальной зависимости от первых, — формулирует этот подтверждаемый многочисленными летописными известиями порядок В.Т. Пашуто.5
Более того, практически совпадает персональный состав «великих» и «старейших» князей, князей — участников борьбы за Киев, претендовавших на власть в Русской земле и обязанных защищать ее от внешних врагов (восстанавливаемый по данным аутентичных источников), с составом предлагаемой Романом коллегии «старейших» князей, выборщиков киевского великого князя (передаваемым В.Н. Татищевым).
Приведенные списки, хотя и совпадают по большинству позиций, все же не образуют между собой полного тождества. Главное различие состоит в появлении в списке коллегии выборщиков киевского князя полоцкого и рязанского князей, ранее не игравших заметной роли в политических судьбах Южной Руси.
Казалось бы, это различие должно было стать дополнительным аргументом против проекта Романа как не отражающего объективного состояния политических отношений и расстановки сил на рубеже XII—XIII вв. Но воспользоваться этим поводом не удается даже самым решительным критикам В.Н. Татищева, поскольку вносимые проектом Романа политические нововведения при ближайшем их рассмотрении обнаруживают признаки исторической достоверности.
Ил. 4. Мемориальная доска с барельефом Романа Мстиславича. Открыта в 2005 г. при входе в Успенский собор. Скульптор И. Дацюк (Владимир-Волынский, Украина)
Так, анализируя предлагаемый Романом состав коллегии выборщиков, А.П. Толочко, хотя и отвергает данное татищевское известие в целом, тем не менее вынужден признать: «Надо отдать должное Татищеву: ему удалось довольно точно идентифицировать те земли — суздальскую, черниговскую, галицкую, смоленскую, полоцкую и рязанскую, — на которые "раздробит" Русь и будущая академическая наука». Иначе говоря, приведенное Татищевым известие по своему содержанию совпадает с выводами ученых о территориально-политическом делении Руси. «Сегодня такое деление, — продолжает исследователь, — канонизировано бесчисленными историческими картами "Русь в период раздробленности", где разными цветами изображены "суздальская", "галицкая", "черниговская" и т. д. земли».6
Если следовать логике Толочко, то получается, что академическая наука занималась дроблением Руси, основываясь главным образом на неправдивых известиях Татищева, и составляемые ею исторические карты на деле являются не чем иным, как картами к «Истории Российской». Если же все-таки признать, что главным источником нашей исторической науки были и остаются аутентичные памятники Древней Руси и прежде всего древнерусские летописи, то получится, что в данном отношении современная наука полностью подтверждает историческую достоверность уникального известия о Романовом проекте, использованного Татищевым.
На наш взгляд, включение Романом в состав «старейших» князей, получающих право избрания киевского великого князя, смоленского и рязанского князей отражает упомянутую выше тенденцию к дальнейшему расширению межкняжеских коалиций, осуществляющих коллективное управление и защиту «Русской земли». Такая тенденция, явственно обозначившаяся, как мы видели, в конце XII в., объективно была подготовлена и укладывается в общее направление эволюции политического строя Руси в предшествующий период.
Показательно, что в предложениях Романа находит место тот самый, отмечаемый новейшими исследователями порядок наделения киевским князем своего соправителя «частью» в «Русской земле», который был одним из характерных признаков системы «коллективного сюзеренитета»:
Когда тако князь великий на киевский престол избран будет, должен старшего сына своего оставить на уделе своем, а молодших наделить от онаго ж или в Руской земли от Горыня и за Днепр, сколько городов издревле к Киеву принадлежало.7
Правда, в предложениях Романа этот порядок претерпевает существенное ограничение: соправителем киевского князя теперь мог стать только кто-то из его младших сыновей. Но сам институт «причастия», безусловно, является наследием политической практики предшествующего периода, что еще раз доказывает связь Романова проекта с реалиями древнерусской эпохи.
Примечания
1. Пашуто В.Т. Черты политического строя... С. 74—75.
2. См.: Котляр И.Ф. Древнерусская государственность. С. 366—367. См. также: Рыбаков Б.А. Перепутанные страницы. О первоначальной конструкции «Слова о полку Игореве» // «Слово о полку Игореве» и его время. М., 1985. С. 59—61; Моця О.П. 1) Захисники — володарі «Руської землі» // Слов'янські обрії. Вип. 1. Київ, 2006. С. 160—161; 2) Південна «Руська земля». Київ, 2007. С. 50—51.
3. Татищев В.Н. Собр. соч.: В 8 т. Т. IV. М., 1995. С. 328—329; Т. III. М., 1995. С. 169—170.
4. ПСРЛ. Т. II. Стб. 740—741.
5. Пашуто В.Т. Черты политического строя... С. 76.
6. Толочко А.П. «История Российская» Василия Татищева: источники и известия. М.; Киев, 2005. С. 294.
7. Татищев В.Н. Собр. соч. Т. III. С. 169.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |