Русские источники о времени половецкого похода Романа
Датировка описанного Хониатом похода Романа Мстиславича на половцев началом 1201 г. полностью согласуется с известиями русских источников, имеющими отношение к биографии князя. Трудно допустить, чтобы Роман мог совершать масштабные военные предприятия в интересах Византии еще до того, как он стал галицким князем, то есть до 1199 г. И сами правители Византии едва ли стали бы искать помощи у Романа в период, когда он, будучи князем отдаленной от границ империи Волыни, еще не мог играть той значительной политической роли в жизни Южной Руси, которую он приобрел только после захвата Галича и побед над киевским князем Рюриком Ростиславичем.
Нет никаких сомнений в том, что описанный Хониатом поход Романа на половцев относится ко времени, когда Роман был уже галицким князем, поскольку византийский историк в своем рассказе именует его Галицким правителем (ό τής Γαλίτζης ήγεμών Ρωμανός).1 Хониату было известно также и о «распре» между Романом и Рюриком, в которой победу одержал Роман, «как более крепкий силою и более славный искусством». Об этой «распре» историк говорит как о событии, произошедшем в то же самое время (ό τότε χρόνος), когда галицкий князь действовал против половцев на стороне Византии.2
Начало военных действий Рюрика против Романа и первый захват Киева галицким князем русские летописи относят к 1202 г.3 В начале 1203 г. Рюрик при помощи союзных ему половцев (со «всею Половецьскою землею») вернул себе киевский стол, подвергнув столицу Южной Руси жестокому разорению.4 Вероятно, в начале того же 1203 г. (по хронологии Новгородской Первой летописи) состоялся совместный поход Романа и Рюрика против половцев, после которого Роман, напав на Рюрика, захватил его вместе со всей его семьей и силой постриг в монахи.5
Ил. 50. Захват половецких веж Романом Мстиславичем и привод пленных половцев на Русь. Миниатюра Радзивилловской летописи. XIII (XV) в. Библиотека Российской академии наук (Санкт-Петербург, Россия)
Очевидно, что именно эти события имеет в виду Хониат, говоря о «распре» киевского и галицкого князей, закончившейся победой последнего. Следовательно, и походы Романа Мстиславича против половцев, остановившие их набеги на Византию, должны были происходить примерно в это же время.
Походов, по словам Хониата, было несколько: Роман, говорит историк, «несколько раз» повторил «такое нападение». Этот факт подтверждается и русскими летописями, которые знают о двух походах в Степь, предпринятых галицко-волынским князем и поддержанных другими князьями.
О первом походе сообщает Лаврентьевская летопись:
Тои же зимы ходи Романъ князь на Половци, и взя веже Половечьскые, и приведе полона много, и душь хрестьяньскых множство ополони от них. И бысть радость велика в земли Русьстей.6
Второй поход, очевидно, был более масштабным: в нем помимо Романа участвовали также киевский князь Рюрик Ростиславич, переяславский князь Ярослав Всеволодович (сын Всеволода Большое Гнездо) и «иныи князи».7 Об этом походе известно также из сообщения Новгородской Первой летописи младшего извода, где среди участников похода значится еще некий князь Мстислав.8
Датировка походов вызывает ряд затруднений, связанных с особенностями хронологии известий начала XIII в. Лаврентьевской летописи — главного источника интересующих нас сведений.
Запись о первом походе Романа на половцев помещена в самом конце летописной статьи 6710 г. Как устанавливает Н.Г. Бережков, в этой статье летописец придерживается ультрамартовского стиля обозначения года: 6710 ультрамартовский год соответствует 6709 мартовскому году, который в переводе на христианское летосчисление продолжался с 1 марта 1201 по 28 февраля 1202 г.9
Особое внимание исследователь обращает на вторую половину статьи, в которой приводятся известия, относящиеся к Южной Руси, в том числе сообщение о походе на половцев Романа Мстиславича. Н.Г. Бережков сопоставляет его с рассмотренным нами рассказом Никиты Хониата о вторжении галицкого князя в Половецкую землю, прервавшем нападения половцев на Византию. Изучив хронологию предшествующих и последующих сообщений «Истории» Хониата, Бережков приходит к справедливому выводу о том, что описанный византийским историком поход Романа на половцев должен был состояться в первой половине 6709 сентябрьского года (что соответствует второй половине 6708 мартовского года), то есть происходит зимой 1200/01 г.10
К такому же выводу в свое время пришел и М.С. Грушевский. Рассказ Хониата о походе Романа на половцев, по его мнению, следует датировать зимой 1200/01 г., в то время как сообщения Лаврентьевской летописи и связанных с ней позднейших летописных сводов о первом походе в Степь галицко-волынского князя должны быть отнесены к зиме 1201/02 г.11 Возникающее таким образом расхождение в датировке похода Грушевский оставляет без согласования, поскольку не находит для этого необходимых оснований.12
Н.Г. Бережков склоняется к более определенному решению, считая возможным всю группу южнорусских известий второй части статьи Лаврентьевской летописи под 6710 г. отнести к 6708 мартовскому году, продолжавшемуся с 1 марта 1200 по 28 февраля 1201 г. Историк тем самым признает, что указанная статья имеет хронологически сложный состав и сначала включает известия, относящиеся к 6709 мартовскому году, а затем — известия предыдущего, 6708 мартовского года.13
Как видим, русские летописи и Хониат допускают возможность датировать первый поход Романа в Степь либо концом 1200-го, либо началом 1201 г. При этом нет никакой возможности относить его к более раннему времени. Что же касается предположения Н.Ф. Котляра, датировавшего первый поход Романа 1197/98 г., то оно не находит опоры ни в русских, ни в византийских источниках и должно быть отвергнуто как ошибочное.
Отнесение начала военных действий против половцев, предпринятых Романом Мстиславичем по просьбе правителей Византийской империи, на конец 1200-го или начало 1201 г. согласуется со свидетельством еще одного древнерусского источника. По сообщению новгородского паломника Добрыни Ядрейковича (будущего архиепископа Антония), в мае 1200 г. Константинополь посещало посольство галицко-волынского князя Романа Мстиславича. Описывая одно из наблюдаемых им церковных чудес — вознесение зажженных кадил в храме Святой Софии, новгородский паломник отмечает его точную дату и видевших это чудо вместе с ним лиц:
Се же чюдо свято и честно явилъ Богъ въ лето 6708-е, при моемъ животу, месяца маия, на память святаго царя Констянтина и матери его Елены, в 21, в день недельный, при царьстве Алексееве и при патриарсе Иванне, на соборъ святыхъ Отецъ 318, а при посольстве Твердятине Остромирица, иже пришедъ посольствомъ отъ великаго князя Романа со Неданомъ и съ Домажиромъ и со Дмитриомъ и съ Негваромъ посломъ.14
Целью посольства, очевидно, были переговоры о возможности предоставления военной помощи империи в борьбе с половцами. Тогда же, по-видимому, и была достигнута договоренность о браке галицко-волынского князя с византийской царевной, который должен был скрепить новый военно-политический союз. О том, что такой брак был заключен незамедлительно, вероятно, еще до конца 1200 г., свидетельствует тот факт, что в следующем, 1201 г. у Романа и его новой византийской жены уже родился сын: как видно из сообщения Галицко-Волынской летописи, в год смерти Романа (1205) его старшему сыну Даниилу исполнилось четыре года.15
Еще одним хронологическим ориентиром для определения времени удара Романа Мстиславича по половцам, остановившего их участие в нападениях на Византию, может служить прекращение болгаро-византийских войн и заключение мирного договора.
Исследователи с полным основанием ставят эти события в прямую причинно-следственную связь: сокрушительный удар галицко-волынского князя по половецким кочевьям заставил половцев прекратить участие в совместных с болгарами атаках на Византию и уйти за Дунай, чтобы защищать свои собственные земли. Их уход настолько ослабил военный потенциал Калояна, что перед лицом новых военных приготовлений империи он должен был прекратить боевые действия и пойти на заключение мира. Мирный договор Византии и Болгарии, заключенный в конце 1201-го или в начале 1202 г., носил характер взаимного компромисса: империя признавала независимость Болгарии, но возвращала утраченные территории во Фракии; границей между государствами становились Балканские горы.16
Примечания
1. Nicetae Choniatae Historia. P. 522.
2. Ibid. P. 522—523. Комментаторы относят это известие к 1202 г. (Grabler Fr. Die Kreuzfahrer erobern Konstantinopel. S. 95).
3. ПСРЛ. Т. I. М., 1997. Стб. 417—418; Т. VII. M, 2000. С. 107.
4. Там же. Т. І. Стб. 419; Т. III. М., 2000. С. 45, 240.
5. Там же. Т. I. Стб. 420; Т. III. С. 240.
6. Там же. Т. I. Стб. 418.
7. Там же. Стб. 420.
8. Там же. Т. III. С. 240.
9. Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 86—87.
10. Там же. С. 87.
11. Грушевський М.С. Історія України—Руси. Київ, 1992. Т. II. С. 561.
12. Там же.
13. Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. С. 87.
14. Путешествие новгородского архиепископа Антония в Царьград в конце 12-го столетия. С предисловием и примечаниями П. Савваитова. СПб., 1872. Стб. 88—89.
15. ПСРЛ. Т. II. Стб. 717.
16. История на България. Т. 3. С. 133; Божилов И. Фамилията на Асеневци... С. 46—48; Fine J.V.A. The Late Medieval Balkans... P. 31—32; Гагова К. Тракия през българското средновековие: историческа география. София, 1995. С. 47.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |