Поход русско-польских войск в Моравию и его неудача
Летом 1253 г. русско-польские войска, шедшие на выручку Роману Даниловичу, достигли границ Моравии. Следуя описанию похода, приведенному в Галицко-Волынской летописи, можно заключить, что боевые действия развернулись на сравнительно небольшой территории вдоль берегов р. Опавы (левый приток Одера), близ силезско-моравской границы.
Летописец с большими подробностями, выдающими в нем непосредственного участника похода, говорит о разорении окрестностей нескольких городов, в том числе города Опавы (нем. Troppau) — исторической столицы Чешской Силезии (ныне город в Моравско-Силезском крае Чехии). Обороной Опавы руководили чешские воеводы Андрей из Бенешова и Бенеш из Цивилина, сумевшие отбить все атаки на город войск Даниила Галицкого и его польских союзников — Болеслава Стыдливого и Владислава Опольского.1
Вынужденные снять осаду, русские и польские войска двинулись вверх по р. Опаве и взяли город Нассидель (в летописи «Насилье»; ныне деревня в 10 км к северу от г. Опавы). После этого союзники двинулись далее и остановились на «вси Немецкой».2 О каком географическом объекте говорит здесь летописец, неясно. По мнению Н. Мики, вероятнее всего, речь идет о селении Новая Церковь (нем. Noekirch), располагавшемся к северу от Нассиделя.3
Тем временем воевода Бенеш предпринял попытку перейти в контрнаступление и выдвинулся к границам владений Владислава Опольского, сосредоточив войска в Глубчице (нем. Leubschütz) — городе, располагавшемся на моравском берегу р. Цинны (Псины, левый приток Одера), по которой проходила граница между Моравией и Польской Силезией (ныне г. Глубчице в составе Опольского воеводства Польши). Войска союзников должны были возвращаться к исходному рубежу своего маршрута, чтобы не допустить появления неприятеля у себя в тылу. Осада Глубчице, однако, также не принесла им успеха.4
Ил. 193. Печать краковского князя Болеслава V Стыдливого. Рисунок середины XIX в. Оригинал утрачен
Попытки продолжить наступление «ко Особолозе», то есть в направлении города Особлаги (нем. Hotzenplotz), стоящего на одноименной реке к западу от Опавы (ныне деревня в округе Брунтал Моравско-Силезского края) также ни к чему не привели, несмотря на благоприятную предпосылку — сдачу союзным войскам некоего Герборта: «Герьборть же присла Данилови мечь и покорение свое».5 Речь здесь идет, вероятно, о правителе замка Фулштейн, расположенного на подступах к Особлаге (близ села Богушов сохранились руины замка). В решающий момент между союзниками начались какие-то серьезные разногласия, и продолжение похода стало невозможным.6
У историков не вызывает сомнения, что действия русско-польских войск летом 1253 г. были скоординированы с вторжением в Моравию венгров и половцев, являясь звеном единого стратегического плана, разработанного Белой IV.7
Еще летом 1252 г. венгерский король со своими союзниками, среди которых были и русские князья, предпринял попытку овладеть Веной. Однако взять город не смог и после двухнедельной осады переправился через Дунай и обосновался в районе Эбенфурта. Овладев территориями вокруг Вайкерсдорфа и Гимберга, а также между Веной и Винер Нойштадтом, Бела IV передал их Роману Даниловичу и его супруге Гертруде из рода Бабенбергов, а сам под натиском войск Оттокара должен был отступить в Венгрию.8
То была лишь временная передышка. В начале июня 1253 г. во главе многочисленного войска, состоявшего из венгров и половцев, король Бела начал новое вторжение. После опустошения Нижней Австрии он вторгся в Моравию и 25 июня подошел к Оломоуцу (ныне — столица Оломоуцкого края Чехии). Город оказал упорное сопротивление, его обороной руководил воевода Здислав из Штернберга.9 Разорение Моравии и гибель множества жителей подробно и в ярких красках описаны автором второго продолжения Хроники Козьмы Пражского, вероятно, очевидцем событий,10 а также представлены в Рифмованной австрийской хронике XIII в.11
Казалось бы, при столь значительном перевесе сил ничто не могло помешать венгерскому королю и его русско-польским союзникам сломить сопротивление моравского герцога и будущего чешского короля Пржемысла II Оттокара и заставить его отказаться от претензий на австрийский престол. На деле же все вышло иначе. Мощные удары, нанесенные союзниками по моравским землям одновременно с юга и севера, не достигли цели.
Русский летописец возлагает всю вину за неудачу похода Даниила на Владислава Опольского, не желавшего воевать со своими соседями. Владислав дал Льву Даниловичу неверных проводников, из-за чего русское войско оказалось разобщенным, а затем сжег в окрестностях Глубчице всю древесину и солому, необходимые для устройства «примета».12 Версию летописца принимают и некоторые новейшие исследователи: «Из-за неверных проводников, предоставленных Владиславом Опольским <...> Лев Данилович заблудился в горах и успеха не достиг», — пишет Н.Ф. Котляр.13
Между тем, Владислав, судя по всему, был одним из наиболее заинтересованных участников коалиции, так как нападение на Моравию в 1253 г. было для него местью за разорение Рацибужа оломоуцким епископом Бруно из Шауенбурга, совершенное в 1249 г.14 Не случайно в летописи упоминается Герборт из Фулыитейна, добровольно сдавшийся союзникам. Этого Герборта как своего «подстольника» (podstolego) впоследствии упоминает епископ Бруно в письме к папе Александру IV (от 17 ноября 1255 г.), отмечая важный вклад Герборта в оборону Моравии от Владислава Опольского.15
Более чем скромные результаты моравско-силезского похода некоторые историки склонны объяснять тем, что русско-польские войска, осаждавшие Опаву и Глубчице, выполняли сугубо второстепенную роль.
Ил. 194. «Конная печать» Владислава Опольского. 1247 г. Государственный архив (Краков, Польша)
Атакуя моравские рубежи на севере, они должны были отвлекать на себя часть сил Пржемысла Оттокара с главного театра военных действий, разворачивавшегося на юге в районе Оломоуца, осажденного венгерским королем Белой IV.16
Более основательным, на наш взгляд, представляется предположение В.Т. Пашуто о том, что Даниил с русскими войсками намеревался пробиться через Моравию в Австрию для оказания помощи своему сыну Роману.17 Доказательством может служить ярко выраженное в летописи недовольство галицко-волынского князя результатами похода, несмотря на доставшуюся ему немалую военную добычу и громкую славу полководца, совершившего самый дальний в истории Руси заграничный поход.18
Не выдерживает критики гипотеза М. Бартницкого, будто между Даниилом Галицким и Белой IV существовала некая договоренность о разделе Австрии, согласно которой Роману Даниловичу должна была достаться Каринтия, а все австрийские земли отходили к Беле.19 Это предположение не имеет опоры в источниках, а кроме того Бартницкий не учитывает, что Каринтия в описываемое время была отдельным герцогством. В 1122—1269 гг. она пребывала под властью династии Шпангаймов, и к моменту появления в Австрии Романа Даниловича здесь правил герцог Бернгард фон Шпангайм (1202—1256).20 Каринтия, таким образом, не могла быть частью наследства Бабенбергов.
Примечания
1. ПСРЛ. Т. II. М., 2008. Стб. 821—826. Детальный разбор свидетельств летописи см.: Mika N. 1) Najazd polsko-ruski na ziemię opawską w 1253 roku // Opava. Sborník k dějinám města. T. 3. Opava, 2003; 2) Walka o spadek po Babenbergach 1246—1278. Racibórz, 2008. S. 41—45.
2. ПСРЛ. Т. II. Стб. 824—825.
3. Mika N. Walka o spadek po Babenbergach... S. 41, 44.
4. ПСРЛ. Т. II. Стб. 825.
5. Там же.
6. Там же. Стб. 825—826. Наиболее обстоятельный комментарий к приведенному летописному рассказу см.: Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950. С. 257—258. См. также: Котляр Н.Ф. Комментарий // Галицко-Волынская летопись: Текст. Комментарий. Исследование / Под ред. Н.Ф. Котляра. С. 288—291.
7. Dudik B. Dějiny Moravy. T. V. Praha, 1878. S. 297; Грушевський М.С. Історія України—Руси. Т. III. Київ, 1993. С. 75; Флоровский А.В. Чехи и восточные славяне. T. І. Прага, 1935. С. 224; Котляр Н.Ф. Комментарий. С. 289.
8. Chronicon Magni Presbiteri Continuatio / Ed. W. Wattenbach // MGH. SS. T. XVII. Hannoverae, 1861. P. 530 (известие ошибочно помещено под 1250 г.). См.: Mika N. Walka o spadek po Babenbergach... S. 38—39.
9. Dudik B. Dějiny Moravy. T. V. S. 297.
10. Kosmova letopisu českého pokračovatelé (Letopisy České od roku 1196 do roku 1278) / Ed. J. Emler // Fontes rerum Bohemicarum. Prameny dějin českých vydávané z nadání F. Palackého. T. II. Praha, 1874. P. 291.
11. Chronicon rhythmicum Austriacum / Ed. W. Wattenbach // MGH. SS. T. XXV. Hannoverae, 1880. P. 362.
12. ПСРЛ. Т. II. Стб. 822—823, 825.
13. Котляр Н.Ф. Комментарий. С. 289.
14. См.: Barciak A. Biskup olomuniecki Bruno z Schauenburga a Polska // Sobótka. Śląski kwartalnik historyczny. R. 36. Zs. 1. Wrocław, 1981. S. 69 n.
15. Regesta Diplomatica nec non Epistolaria Bohemiae et Moraviae / Ed. J. Emler. T. II (1253—1310). Pragae, 1882. Nr. 74.
16. Mika N. Walka о spadek po Babenbergach... S. 46.
17. Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. С. 94.
18. ПСРЛ. Т. II. Стб. 822—824.
19. Bartnicki M. Polityka zagraniczna księcia Daniela Halickiego w latach 1217—1264. Lublin, 2005. S. 192—193, 196.
20. См.: Ogris A. Die Anfänge Kärntens // Österreich im Hochmittelalter (907 bis 1246) / Hrsg. A.M. Drabek. Wien, 1991.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |