Зальцбургский архиепископ Конрад фон Крозиг
Близостью ко двору Романа Мстиславича составителя повести о падении Царьграда легко объясняется и тот факт, что помимо личных наблюдений и воспоминаний, а также сведений, полученных от жителей разоренного города, важнейшим источником для древнерусского автора, определившим общее направление его собственных политических взглядов, послужила информация лица, хорошо осведомленного о восточной политике Штауфенов и в целом освещавшего события Четвертого Крестового похода в выгодном королю Филиппу ключе.
Таким лицом, судя по переданным в повести особенностям его речи, как уже отмечалось, мог быть только немец. Д. Фрейданк называет имя предполагаемого немецкого информатора русского писателя: таковым мог быть архиепископ Хальберштадта Конрад фон Крозиг (Konrad von Krosigk).1 Известные нам факты его биографии полностью укладываются в рамки версии Фрейданка.
Конрад фон Крозиг (✝ 21.06.1225), происходивший из древнего ангальт-саксонского рода, стал хальберштадтским епископом в 1201 г. Сам Конрад, как и его предки, принадлежал к политическому лагерю Штауфенов и оставался одним из самых преданных сторонников короля Филиппа Швабского в период его борьбы с Оттоном Брауншвейгским, когда удача сопутствовала последнему.2
Конрад ослушался требований папы Иннокентия III отступиться от Штауфенов, за что был вскоре лишен кафедры и даже отлучен от церкви. Чтобы снять с себя отлучение, экс-епископ решил совершить паломничество в Святую Землю. В 1202 г. он прибыл в Венецию и присоединился к войскам крестоносцев. После разграбления Константинополя Конрад продолжил свое паломничество и посетил Палестину. На обратном пути он в июне 1205 г. был принят папой, который простил Конрада, снял с него отлучение и разрешил вернуться на хальберштадтскую кафедру. Конрад привез с собой множество важнейших христианских реликвий и других ценностей, став одним из самых почитаемых архиереев Германии. В 1209 г. он сложил с себя епископство и ушел в монастырь, в 1213 г. в качестве папского комиссара по подготовке Пятого Крестового похода действовал в Магдебурге и Бремене, а в 1216 г. был назначен временным епископом Наумбург-Зейтца вместо отбывшего в поход епископа Энгельгарда.3
Встретиться с русским автором «Повести о взятии Царьграда Фрягами» Конрад фон Крозиг мог во время затянувшейся на многие месяцы осады Константинополя в 1203—1204 гг. Среди предоставленных им сведений был, очевидно, и рассказ о бегстве царевича Алексея к королю Филиппу, сопровождающийся подробностями, не встречающимися более ни в одном известном ныне источнике.
Для древнерусского автора история Четвертого Крестового похода начинается с того, как «царевич Алексей Исакович», подстрекаемый свергнутым с престола отцом, бежит к «немецкому цесарю» Филиппу, мужу своей родной сестры Ирины, и просит помочь завоевать византийский престол. Король обращается за советом к папе, и вместе они решают направить войска фрягов к Константинополю, чтобы лишить трона узурпатора Алексея III, дядю царевича Алексея.4
Только со слов лица, близкого ко двору короля Филиппа, русский писатель мог узнать о том, каким образом царевичу Алексею удалось обмануть императорских стражников и бежать из Константинополя. Своими сподвижниками он был тайно приведен на корабль и посажен в бочку, имевшую с одного конца — там, где сидел царевич — три дна, а с другого конца — где затычка — была налита вода. Стража повсюду искала беглеца, повыбивала из бочек затычки, но, убедившись, что из них льется вода, осталась ни с чем.5 Ни один византийский или западноевропейский источник не приводит таких деталей.
Ил. 184. Кафедральный собор Св. Петра в бенедиктинском аббатстве Св. Петра Построен в 1143 г., перестраивался в XVII—XVIII вв. Современный вид (Зальцбург, Австрия)
Весьма примечательна еще одна особенность «Повести о взятии Царьграда Фрягами» — то, как ее автор показывает роль византийцев в катастрофе 1204 г. С.И. Лучицкая считает нескрываемое автором критическое отношение к правителям империи «самой парадоксальной чертой древнерусского памятника».6
Строго говоря, обличительный пафос древнерусского книжника имеет четко выраженный адресный характер. Он направлен прежде всего против царевича Алексея, на которого возлагается вся ответственность за падение столицы империи, а его отец Исаак старательно выводится из-под удара.
Согласно повести, цесарь Исаак глубоко сожалеет о разорении храмов и монастырей, к которому византийцы должны прибегнуть, чтобы уплатить контрибуцию, обещанную крестоносцам царевичем Алексеем. Не выдержав душевных страданий, причиняемых безрассудными действиями сына, Исаак умирает. Тогда возмущение против его сына охватывает всех жителей Константинополя, и они поднимают восстание, ставя в вину незадачливому правителю «зажъжение градное и пограбление монастырское». Убоявшись народного гнева, новый император Алексей IV попытался тайно ввести в город войска латинян, за что был свергнут с престола. Следующим императором стал Мурчуфл (Алексей V).7
Свое негативное восприятие Алексея IV древнерусский автор проявляет и в подчеркнуто положительном отношении к его убийце Мурчуфлу, мужественно возглавившему оборону города. В своих взглядах русский писатель полностью расходится с западноевропейскими хронистами, для которых Мурчуфл — лишь преступный узурпатор и подлый убийца.8
Негативное отношение к «Алексею Исаковичу» чувствуется в повести уже с первых страниц — в том, как автор изображает историю бегства из Константинополя будущего царя, упрятанного в бочку с водой. Никита Хониат, которому, возможно, были известны подлинные обстоятельства побега, щадит самолюбие Алексея, говорит, что царевич «остриг себе волосы в кружок, нарядился в латинскую одежду и смешался с толпой»; в таком виде он прибыл на пизанский корабль, с владельцем которого был в сговоре.9
Подчеркнуто негативное отношение к Алексею IV и стремление обелить его отца Исаака II — еще один важный след «немецкого влияния», испытанного древнерусским автором «Повести о взятии Царьграда Фрягами». Этот след непосредственно ведет нас ко двору короля Филиппа Швабского.
Древнерусский книжник в точности воспроизводит ту личную неприязнь и даже полное отчуждение, которое в конце жизни испытывала к Алексею его сестра королева Ирина-Мария, жена Филиппа и дочь Исаака II. По-видимому, считая своего брата виновником гибели отца и потери греками Константинополя, она исключила его из списка своих греческих родственников, вечное поминовение которых было завещано Шпейерскому собору, в то время как память об отце, василевсе Исааке, была внесена в этот список.10
Все отмеченные особенности «Повести о взятии Царьграда Фрягами» позволяют нам сделать вывод, что этот памятник мог быть создан лицом, входившим в ближайшее окружение галицко-волынского князя Романа Мстиславича и его жены, греческой царевны Евфросинии, родной сестры германской королевы Ирины-Марии. Таким лицом мог быть только боярин Добрыня Ядрейкович, несколько лет проведший в Константинополе, а затем вернувшийся в Новгород и ставший архиепископом Антонием.
Примечания
1. Freydank D. Die altrussische Erzählung über die Eroberung Konstantinopels 1204 (Chronista Novgorodensis) // BS. T. 29. Praha, 1968.
2. См. об этом главы 9—11 настоящей работы.
3. Averkorn R. Die Bischöfe von Halberstadt in ihrem kirchlichen und politischen Wirken und in ihrer Beziehung zur Stadt von den Anfängen bis zur Reformation // Bürger, Bettelmönche und Bischöfe in Halberstadt. Studien zur Geschichte der Stadt, der Mendikanten und des Bistums vom Mittelalter bis zur Frühen Neuzeit / Hrsg. D. Berg. Werl, 1997 (Saxonia Franciscana. T. 9). S. 20 ff. См. также: Weßner H. Das Bistum Naumburg. Die Diözese // Germania Sacra. Neue Folge / Hrsg. von Max-Planck-Institut für Geschichte. Bd. 35, 2. Die Bistümer der Kirchenprovinz Magdeburg. Berlin; New York, 1998. S. 1006 f.
4. ПСРЛ. Т. III. С. 46.
5. Там же. С. 46.
6. Лучицкая С.И. Четвертый Крестовый поход глазами русского современника. С. 121.
7. ПСРЛ. Т. III. С. 47—49.
8. Лучицкая С.И. Четвертый Крестовый поход глазами русского современника. С. 121—122.
9. Никита Хониат. История, начинающаяся с царствования Иоанна Комнина. Т. II / Пер. под ред. проф. Н.В. Чельцова. СПб., 1862. С. 268.
10. Kalendarium necrologicum canonicorum spirensium recentius // Fontes rerum Germanicarum / Hrsg. von J.F. Boehmer. T. IV. Stuttgart, 1868. P. 323—325. Подробнее см. в главе 22 настоящей работы.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |