Добрыня-Антоний и Роман Мстиславич
Вернемся к предположению о длительных и тесных связях наиболее вероятного автора повести Добрыни Ядрейковича с Романом Мстиславичем.
Не вызывает сомнений политическая ангажированность Добрыни-Антония в отношении галицко-волынского князя: новгородский паломник называет его в своей книге «великим князем».1 Это единственный случай подобного титулования Романа в источнике, не связанном с галицко-волынским летописанием. Новгородские, киевские и владимиро-суздальские летописцы никогда не титуловали Романа таким образом.
По-видимому, не случайно Антоний отмечает имена послов галицко-волынского князя в Константинополе — Твердятина Остромирича, Недана, Домажира, Димитра и Негвара, упомянутых в рассказе о чуде со Святым Крестом, случившемся в Святой Софии во время заутрени в воскресенье 21 мая 1200 г.2 За несколько лет пребывания Антония в византийской столице галицкие послы оказались единственными его соотечественниками, имена которых автор счел нужным внести в свою книгу.
Не лишено основания предположение, что именно с этими послами Добрыня отправился в Византию, проделав путь до Константинополя из Галича.3 Использованная в «Книге Паломник» аористая форма глагола во множественном числе («приидохом», «видихом», «поклонихомся») свидетельствует о том, что Антоний пришел в Царьград с товарищами.4
Какие-то причины заставили Добрыню-Антония на несколько лет продлить свое пребывание в Константинополе и отказаться от достижения конечной цели паломничества — посещения Святой Земли. Еще Н.П. Кондаков заметил, что новгородский паломник провел в Царьграде значительно больше времени, чем нужно было затратить на осуществление описанного им маршрута. Восстановив весь путь следования Антония по византийской столице, Кондаков пришел к выводу, что на него нужно было потратить не более нескольких недель или даже дней, тогда как наш паломник пребывал в Константинополе вплоть до 1204 г. и, возможно, стал свидетелем разорения города крестоносцами.5
Текстологический анализ «Книги Паломник» показывает, что ее автор дважды обращался к тексту своего произведения: первый вариант повести был составлен в 1200 г., а затем, уже после латинского завоевания, в него были внесены различные дополнения.6
Важнейшим доказательством длительного пребывания Антония в Царьграде служит упоминание в его книге сербского князя-инока Саввы (впоследствии архиепископа), который по возвращении со Святой Горы жил в монастыре Богородицы Евергетисы.7 Савва посещал Константинополь дважды между 1195 и 1203 гг.8 Антоний мог описывать только второе пребывание Саввы в византийской столице. Следовательно, если принять сообщение о чуде 1200 г. за дату прибытия новгородского паломника в Царьград и согласиться, что он был свидетелем захвата города крестоносцами в 1204 г., то срок его пребывания здесь будет исчисляться четырьмя годами.9
Первоначальные планы Добрыни могли быть изменены, вероятно, в силу каких-то особых обстоятельств, перевесивших его паломнические намерения. Задержка в Константинополе на несколько лет вплоть до самого его падения должна означать, что Добрыня, исполнив свой христианский долг, продолжал жить в византийской столице уже не как паломник, а в каком-то новом для себя качестве. Его подчеркнутое расположение к Роману Мстиславичу и личное знакомство с послами князя наводит на мысль, что энергичный и хорошо образованный новгородский боярин обосновался в Константинополе, выполняя какие-то поручения галицко-волынского князя, который в описываемое время стал главным союзником империи и породнился с правящим домом Ангелов.10
Наше предположение объясняет причину и смысл наиболее загадочных особенностей другого литературного произведения начала XIII в., с высокой вероятностью также принадлежавшего перу Добрыни Ядрейковича — «Повести о взятии Царьграда Фрягами». Только близостью ко двору Романа Мстиславича автора повести, на наш взгляд, можно объяснить его повышенный интерес к политике германского короля Филиппа (ближайшего союзника и свояка Романа), преувеличенно титулуемого в повести «императором» («цесарем») и старательно выгораживаемого перед обвинениями в вероломном захвате и грабеже Константинополя. Ни один другой древнерусский источник, за исключением Галицко-Волынской летописи, не проявляет к делам короля Филиппа никакого интереса и даже не упоминает о его существовании.
Примечания
1. Путешествие новгородского архиепископа Антония в Царьград в конце 12-го столетия. Стб. 88—89.
2. Там же. Стб. 87—89.
3. Гордиенко Э.А. Варлаам Хутынский и архиепископ Антоний... С. 37.
4. Айналов Д.В. Примечания к тексту книги «Паломник» Антония Новгородского // ЖМНП. 1906. Июнь. С. 234—236.
5. Кондаков Н.П. Византийские церкви и памятники Константинополя. М., 2006. С. 84, 99—102, 112.
6. Книга Паломник. Сказание мест святых во Царьграде Антония, архиепископа новгородского, в 1200 г. / Под ред. Х.М. Лопарева // ППС. Т. XVII, вып. 51. СПб., 1899. С. XXI; Белоброва О.А. Антоний (Добрыня Ядрейкович) // СККДР. Вып. 1. Л., 1987. С. 39—40. См. также: Белоброва О.А. «Книга Паломник» Антония Новгородского: (К изучению текста) // ТОДРЛ. Т. XXIX. Л., 1974.
7. Путешествие новгородского архиепископа Антония в Царьград в конце 12-го столетия. Стб. 128—129.
8. Яцимирский А.И. Новые данные о хождении архиепископа Антония в Царьград // ИОРЯС. Т. IV, кн. 1. СПб., 1899. С. 245.
9. Гордиенко Э.А. Варлаам Хутынский и архиепископ Антоний... С. 37—38.
10. О союзе Романа с Византией см. главы 14—16 настоящей книги.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |