Случаи приобретения реликвий Честного Креста в домонгольской Руси
Культ Честного Креста как основной элемент новой государственной идеологии был утвержден на Руси со времен принятия христианства. Уже в правление Владимира (980—1015) Истинный Животворящий Крест играл важную роль в процессе консолидации Киевской Руси и укрепления христианского государства.1 Адресуясь к князю Владимиру, киевский митрополит Иларион (середина XI в.) уподобляет его и княгиню Ольгу императору Константину и его матери Елене, которые
крест от Иерусалима принесъша и по всему миру своему раславъша, веру утвердиста. Ты же с бабою твоею Ольгою принесъша крест от новаго Иерусалима Константина града и сего по всеи земли своеи поставивша, утвердиста веру.2
Многочисленные исторические свидетельства прямо указывают, что собрания реликвий, которые многие столетия формировались на Руси, имели не только идеологический, но также ярко выраженный политический смысл и функции.3 В полной мере сказанное проявилось в практике московских великих князей и царей XIV—XVII вв., свято веривших в победоносную сущность Честного Креста. В это время большое число новозаветных реликвий было перенесено из Константинополя и других центров восточно-христианского мира в Москву, в чем следует видеть результат реализации концептуальной программы создания нового православного царства — Третьего Рима. Некоторые из перенесенных в Москву реликвий получили статус царских регалий и символов экуменической роли русского государства и церкви.4
Русские князья XI—XIII вв. также, несомненно, стремились к обладанию высокочтимыми христианскими реликвиями, признавая в них особого рода источник и сакральную санкцию своего политического могущества. Однако, похоже, что в этом деле они не слишком преуспели. Во всяком случае, документальных сведений о перенесении на Русь домонгольского времени (в отличие от последующих столетий) христианских реликвий очень мало. Едва ли не единственное упоминание о таком событии находим в Лаврентьевской летописи под 1218 г., где описываются торжества во Владимире по поводу принесения полоцким архиепископом Николаем из Царьграда к великому князю Константину Всеволодовичу некой частицы «от страстии от Господень», мощей святого Лонгина Сотника («святеи его руце обе») и мощей святой Марии Магдалины.5
До нашего времени сохранился двойной наперсный ковчег-мощевик в виде квадрифолия, с резными изображениями и крупными надписями на обеих сторонах, хранящийся ныне в Музеях Московского Кремля. По мнению новейших исследователей, наиболее вероятной представляется связь внутреннего ковчежца с реликвиями со святынями, упоминающимися в Лаврентьевской летописи под 1218 г. Внешний ковчег мог быть создан в Твери в память о князе Михаиле Ярославиче, убитом в Орде в 1318 г. На лицевой стороне изображен Архангел Михаил в лоратных одеяниях, стоящий на подножии в виде валика, с мерилом в правой руке и зерцалом в левой; в медальонах — погрудные изображения свв. Бориса и Глеба, в княжеских одеяниях, с крестами и мечами.6
Как мы видели, реликвии Животворящего Креста и Страстей Господних вплоть до 1204 г. находились в практически монопольном владении византийских императоров, и только они имели возможность в знак особой милости пожаловать их другим христианским правителям.
Ил. 172. Ковчег-мощевик наперсный двойной. Лицевая сторона. Древняя Русь, первая половина XIII в. (внутренний ковчежец); Тверь (?), первая четверть XIV в. (внешний ковчежец). Музеи Московского Кремля (Москва, Россия)
Со времени превращения христианства в государственную религию культ Честного Креста вышел за рамки своего литургического значения, соединившись с идеен верховной власти и став конституирующим элементом царской/королевской идеологии. Уже в IV в. этот культ появился в Грузии в правление Мириана III, утвердившего христианство в качестве государственной религии и принявшего царский титул. По некоторым сведениям, Мириан лично посетил Константинополь и встретился с императором Константином Великим, по распоряжению которого в Иерусалиме было выделено место для строительства грузинского монастыря.7 В Армении культ Честного Креста и связанные с ним представления о царской власти появляются в VII в. вместе с реликвиями, пожалованными византийским императором Ираклием.8 В Западной и Центральной Европе Животворящий Крест и Страстные реликвии использовались как императорские/королевские инсигнии со времен Карла Великого, — об этом свидетельствуют инвентари королевских сокровищниц Франции, а также Венгрии, Польши, Богемии.9
Вплоть до начала XIII в. византийские власти, по-видимому, намеренно не допускали появления реликвий Святого Креста у князей Древней Руси, предвидя в этом возможность нежелательного для империи использования таких реликвий в обоснование претензий на более высокий правительственный статус и царское достоинство. Так или иначе, до самого падения Константинополя в 1204 г. ни один из русских князей не удостоился столь высокой милости императора. Не спешили проявить ее и правители Никейской империи, а также первые императоры династии Палеологов. Положение изменилось только к середине XIV в., когда в 1347 г. император Иоанн VI Кантакузин, желая уладить недоразумения между Константинополем и Москвой в церковных делах, послал московскому великому князю Симеону Гордому «наперсный крест с Честным и Святым Древом».10
Насколько нам известно, за всю историю русско-византийских отношений до начала XIII в. можно говорить лишь о двух случаях перенесения из Константинополя на Русь реликвий Животворящего Креста, и оба эти случая происходили вне сферы эманации царства. Первый раз, в середине XII в., реликвия была пожалована полоцкой княжне-монахине Евфросинии, состоявшей в родстве с императором Мануилом I, а во второй раз — новгородскому боярину Добрыне Ядрейковичу, посетившему Константинополь в качестве паломника в начале XIII в. и вскоре после того также принявшему монашеский постриг, а затем ставшему архиепископом Антонием (не исключено, впрочем, что Добрыня самочинно добыл реликвии после захвата Константинополя крестоносцами).
Ил. 173. Крест воздвизальный. Лицевая сторона. Новгород (?). Вторая половина XII — первая четверть XIII вв. Музеи Московского Кремля (Москва, Россия)
Высокочтимые христианские святыни, принесенные Евфросинией, Иоанном и Антонием, предназначались только для литургического применения. Они были вложены в драгоценные воздвизальные кресты-мощевики, изготовленные полоцкими и новгородскими мастерами специально для Спасского и Софийского соборов. Причем крест Евфросинии был вдобавок снабжен надписью, предостерегающей от использования его вне стен этого храма.11
Вероятно, новгородское происхождение имеет еще одни известный ныне древнерусский шестиконечный воздвизальный (напрестольный) крест-мощевик, хранящийся в Музеях Московского Кремля. Лицевая сторона креста до рукояти покрыта золотым окладом В центральном перекрестии устроен ковчежец в форме шестиконечного креста для частицы Древа Креста Господня, в верхнем перекрестии — ковчежец в форме четырехконечного усложненного креста, вероятно, для реликвий Страстей Господних и других святых.12
Происхождение и история этого предмета недостаточно изучены. Он поступил в музей предположительно в 1918 г. из Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля, в котором хранился несколько столетий. Если учитывать, что этот крест, вероятнее всего, мог иметь новгородское происхождение, то можно предполагать, что появление его должно быть как-то связано с архиепископом Антонием, поместившим в него часть принесенных из Константинополя реликвий.13
Примечания
1. См.: Arrignon J.-P. Le role des reliques dans la Rus' de Kiev // Les reliques: objets, cultes, symboles. Actes du colloque international de l'Universite du Littoral-Cote d'Opale (Boulogne-sur-Mer) 4—6 septembre 1997 / Ed. by E. Bozóky, A.-M. Helvétius. Turnhout, 1999.
2. Слово о законе и благодати митрополита Киевского Илариона / Подг. текста и коммент. А.М. Молдована; пер. диакона Андрея Юрченко // БЛДР. Т. 1. СПб., 1997. С. 48.
3. См.: Стерлигова И.А. Новозаветные реликвии в Древней Руси // Христианские реликвии в Московском Кремле / Ред.-сост. А.М. Лидов. М., 2000.
4. Там же. С. 19—39.
5. ПСРЛ. Т. I. М., 1997. Стб. 441.
6. Стерлигова И.А. Новозаветные реликвии в Древней Руси. С. 23.
7. Чичинадзе Н. Почитание реликвий Святого Креста в средневековой Грузии // Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира.
8. Арутюнова-Фиданян В.А. Реликвии в системе армяно-византийских отношений: политический и религиозный аспекты // Там же.
9. См.: Schramm P.E. Herrschaftszeichnen und Staatssymbolik vom 3. bis 16. Jahrhundert. Bd. III. Stuttgart, 1955; Schramm P.E., Mütherich F. Denkmäle der deutschen Könige und Kaiser. Ein Beitrag zur Herrschergeschichte von Karl dem Grossen bis Friedrich II. 768—1250. München, 1981; Le trésor de la Satnte-Chapelle / Ed. J. Durand et M.-P. Laffite. Paris, 2001.
10. Этот факт засвидетельствован в послании Иоанна VI к Симеону Гордому (Acta Patriarchatus Constantinopolitani. 1315—1402 / Ed. Fr. Miklosich, J. Müller. T. I. Viennae, 1860. P. 264—265).
11. Святославский А.В., Трошин А.А. Крест в русской культуре: Очерк русской монументальной ставрографии. М., 2000. С. 124 и сл.; Царевская Т.Ю. О царьградских реликвиях Антония Новгородского // Восточнохристианские реликвии / Ред.-сост. А.М. Лидов. М., 2003. С. 398—400.
12. Стерлигова И.А. Новозаветные реликвии в Древней Руси. С. 42.
13. Царевская Т.Ю. О царьградских реликвиях Антония Новгородского.
| Предыдущая страница | К оглавлению |