Таруса
Тарусско-Оболенское княжество было самым северным в Черниговской земле: ему принадлежала сравнительно небольшая территория по обеим берегам Оки между Любутском и устьем Протвы, а также Мезческ (Мезецк) на правобережье левого притока Оки р. Угры1.
Во второй половине 60-х гг. глава тарусско-оболенской ветви Константин Юрьевич являлся союзником Дмитрия Ивановича Московского — в 1368 г. он погиб во время похода Ольгерда на Москву2. Константин именуется в летописном известии о его гибели «Оболенским», следовательно, стольным городом княжества был в это время Оболенск (на р. Протве). Сыновья Константина, Семен (старший) и Иван, участвовавшие в походах Дмитрия Московского на Тверь в 1375 г. и к Куликову полю в 1380 г., называются соответственно «Оболенским» и «Тарусским»3; таким образом, Оболенск и при них сохранял статус «старшего» стола — оболенским князем был старший из братьев.
В договоре Василия I с Владимиром Андреевичем Серпуховским, заключенном в 1390 г., т. е. на следующий год после вступления Василия на великокняжеский престол, имеется фраза: «А наиду собѣ Муромъ или Торусу, или иная мѣста, а тотъ ти протор не надобе»4. В 1392 г. Василий I получил в Орде от Тохтамыша ярлык на Нижегородские княжество. Одновременно ему достались Муром, Мещера и Таруса: «...и онъ (Тохтамыш. — А.Г.) ему далъ Новгородчкое княжение Нижняго Новагорода, Моуромъ, Мещеру, Торусу»5.
Однако если Муром вошел непосредственно во владения Василия (см. предыдущий параграф), то с Тарусой все было иначе. Она не названа ни в трех дошедших до нас духовных грамотах Василия I, ни в завещании Василия II: о передаче Тарусы по наследству сказано только в духовной Ивана III (1503 г.)6. При этом имеются упоминания «тарусских князей», где они выступают как владетельные.
В договоре Василия I с рязанским князем Федором Ольговичем от 25 ноября 1402 г. говорится: «А со княземъ с Семеном с Романовичем с Новосильским и с торускыми князи так же взяти ти (Федору. — А.Г.) любовь по давным грамотамъ, а жити ти с ними без обиды, занеже тѣ всѣ князи со мною (Василием. — А.Г.) один человѣкъ»7. Семен Романович Новосильский был правителем Новосильско-Одоевского княжества после своего отца Романа Семеновича, оба признавали верховенство Дмитрия Донского, но оставались владетельными князьями. Тарусские князья, хотя никто из них и не назван по имени, упоминаются в одном ряду с Семеном, т. е. явно выступают как владетельные. Об этом говорит и следующий за цитированным текст, посвященный процедуре разбирательства споров между названными князьями, новосильскими и тарусскими, и рязанским князем: обе возможные стороны конфликта рассматриваются как равностатусные, московскому князю отводится только роль гаранта исполнения решения третейского суда в случае, если виноватая сторона не подчинится этому решению. Среди возможных соглашений рязанского князя с новосильскими и тарусскими названы договоренности «о земли или о водѣ», т. е. касающиеся размежевания владений8.
Из текста договора 1402 г. видно, что определение «тарусские князья» охватывало всю тарусско-оболенскую ветвь независимо от конкретных мест княжения. Упоминание в договоре 1390 г. и летописном сообщении о ханском пожаловании Василию I именно Тарусы как объекта приобретения говорит, что либо она номинально продолжала оставаться главным центром княжества в то время, как старшие представители ветви избрали своей резиденцией Оболенск, либо к началу 90-х гг. столица княжества вернулась в Тарусу.
В договоре Василия I с Владимиром Андреевичем Серпуховским 1404 г. среди владений московского дома названы и Ржева, и Нижний Новгород, и Муром, и Мещера (где сохранялись местные князьки; см. параграф «Мещера»), и даже «места татарские и мордовские», которые, как свидетельствуют московско-рязанские договоры, реально тогда Москве не принадлежали, московские князья только рассчитывали их вернуть (из-под ордынской власти — см. параграф «Места татарские и мордовские»). Но Таруса не упомянута.
В то же время в этом договоре, а также в одновременной ему духовной грамоте Владимира Андреевича среди владений, переданных Василием двоюродному дяде, названы Лисин и Пересветова купля — районы к западу и юго-западу от Тарусы9. В договоре Василия с Владимиром Андреевичем 1390 г. данные территориальные единицы еще не фигурируют, следовательно, они были приобретены московскими князьями между 1390 и 1404 гг. «Пересвета», совершившего «куплю», соблазнительно отождествить с Александром Пересветом — героем Куликовской битвы10. Учитывая, что он был, скорее всего, митрополичьим боярином11, а близ «Пересветовой купли», на противоположном берегу Оки, находился Алексин, купленный у тарусских князей в начале XIV в. митрополитом Петром, между 1390 и началом 1392 г. перешедший во владение Василия I в результате обмена с митрополитом Киприаном12 и упоминаемый в его договоре с Владимиром Андреевичем 1404 г. перед Лисиным и Пересветовой куплей среди переходящих к серпуховскому князю земель, можно полагать, что после гибели Пересвета в 1380 г. территория его «купли» находилась в распоряжении митрополичьей кафедры и в начале 90-х гг., т. е. незадолго до получения Василием ярлыка на Тарусу, перешла во владение великого князя вместе с Алексином. Волость Лисин, возможно, стала великокняжеской в результате «операции» 1392 г.: Василий таким образом брал в непосредственное владение пограничные с другими верховскими княжествами южные и западные территории Тарусского княжества, а «внутренние» его области оставил местным князьям.
В описи Посольского приказа 1626 г. упомянут «список з докончальные грамоты князя Дмитрея Семеновича торуского, на одном листу, с великим князем Васильем Дмитреевичем, году не написано»13. Дмитрий — несомненно сын Семена Константиновича «Оболенского»; в родословцах также есть упоминание о его докончании с Василием I14. Докончание Дмитрия с Василием, вероятно, определяло их отношения в условиях, сложившихся после получения московским князем ярлыка за Тарусу. Вряд ли это было в 1392 г., так как тогда еще, вероятно, старшим среди тарусских князей был либо отец Дмитрия Семен, либо дядя Иван Константинович (поскольку второй из пяти сыновей последнего — Василий — действовал до 70-х гг. XV в.15, в конце XIV в. Иван, скорее всего, еще был в живых). По-видимому, договор с Дмитрием Семеновичем был заключен после того, как он остался старшим в тарусской династии, и необходимо было обновить докончание, имевшее место с его предшественником в 1392 г.
В 1434 г. в договоре занимавшего тогда великокняжеский престол Юрия Дмитриевича с рязанским князем Иваном Федоровичем имеется упоминание тарусских князей, сходное с текстом московско-рязанского докончания 1402 г.: «А с торусским князем взяти ми любовь, а жити ми с ним без обиды, занеж тѣ князи с тобою, с великим князем Юрием Дмитриевичем, один человѣкъ»16. Упоминание среди тарусских князей собственно «тарусского», в единственном числе, князя говорит о том, что главный центр княжества оставался во владении местной династии.
Договор Василия II с тем же Иваном Федоровичем, заключенный 20 июля 1447 г., в основном повторяет норму докончания 1434 г. (с той разницей, что о тарусских князьях теперь опять, как в договоре 1402 г., сказано только во множественном числе)17.
В договоре Василия II с Казимиром IV, великим князем литовским и польским королем, от 1 августа 1449 г. о тарусских князьях говорится: «А князь Василеи Ивановичъ торускыи, и з братьею, и з братаничы служатъ мне, великому князю Василью. А тобе, королю и великому князю Казимиру, в них не въступатися»18. Тарусские князья, с одной стороны, выступают как служебные князья Василия, с другой — как явно владетельные: Казимир берет на себя обязательство не «вступаться» в принадлежащие им земли. В отличие от московско-рязанских докончаний, назван по имени «главный» из тарусских князей — Василий Иванович. В тарусско-оболенской княжеской ветви в это время был только один князь с таким именем — сын Ивана Константиновича19. Он упоминается в качестве воеводы Василия II под 1443, 1445, 1450 гг., в роли послуха как боярин Василия II и Ивана III; в летописных известиях Василий Иванович именуется с определением «Оболенский», так же определяются и его братья, Семен и Глеб20. Очевидно, во время тарусского княжения Дмитрия Семеновича сыновья Ивана Константиновича правили в «Оболенской части» княжества, и определение «Оболенские» осталось за ними и тогда, когда Василий получил права на тарусский стол.
В 1473 г. Иван III пожаловал Тарусу своему младшему брату Андрею Вологодскому. Это было сделано в ответ на претензии последнего, связанные с тем, что он не получил доли от владений умершего годом ранее брата — Юрия Васильевича21. Однако в своем завещании (ок. 1479 г.) Андрей упоминает «села в Тарусе», но не делает распоряжения относительно самого города и тянувшей к нему территории (как это он сделал в отношении Вологды)22. Очевидно, Таруса передавалась Андрею Иваном III без права распоряжения, на условии, что после его смерти она отойдет к великому князю.
В докончании, заключенном Иваном III с рязанским князем Иваном Васильевичем 9 июня 1483 г., в отличие от предшествующих московско-рязанских договоров, тарусские князья не упоминались. Нет упоминания владетельных тарусских князей и в договоре Ивана III с великим князем литовским Александром Казимировичем 1494 г. (хотя названы как владетельные другие верховские князья — «новосилскии и одоевскии, и воротинскии, и перемишльскии, и белевскии»). Таруса и Оболенск здесь отнесены к владениям московского князя: «Тако же и мнѣ (Александру. — А.Г.) не вступатися... и в Торусу, и в Оболенескъ, и во всѣ то, што к тѣм местам потягло»23.
Из приведенных данных ясно, что молчание о Тарусе в духовных грамотах Василия I и Василия II не может быть объяснено допущением, что она скрыта в упоминании о «великом княжении»24, так как в договорных грамотах Таруса в лице «торусских князей» называется отдельно от «великого княжения».
Ясно, что тарусские князья и после 1392 г. сохраняли свои родовые владения25. При этом они «служили» (термин из московско-литовского договора 1449 г.) московским князьям26. Очевидно, перед нами ситуация, аналогичная тем, что имели место во второй половине XIV в. в отношениях московских князей с князьями ростовскими, стародубскими, фоминскими, березуйскими и (с 1392 г.) суздальско-нижегородскими: переход на великокняжескую службу с сохранением части своих владений на ограниченных правах. Если ранее тарусские князья имели свои отношения с Ордой (как рудимент этого периода позже сохранялся особый побор на содержание татарских послов с Тарусского княжества, о котором упоминает духовная Ивана III27), то теперь великий князь пожаловал им родовые земли уже от себя на условии службы28. Очевидно, получение Василием в 1392 г. ярлыка на Тарусу было согласовано с тарусскими князьями, и ранее, и позже сохранявшими с Москвой хорошие отношения. Переход на положение служебных князей был им выгоден, так как великий князь брал на себя уплату выхода в Орду, был обязан защищать их земли от тех же татар, Литвы или других русских князей. При этом владения тарусских князей становились анклавом внутри московских владений, так как южная, пограничная часть Тарусского княжества (Лисин, Пересветова купля) перешла непосредственно в руки московского княжеского дома.
Такое положение сохранялось до тех пор, пока в 1473 г. московский князь, пользуясь своим правом верховного собственника Тарусского княжества, не передал Тарусу своему брату. До 1494 г. под непосредственной властью Ивана III оказался и Оболенск29.
Примечания
1. См.: Кучкин В.А. Русские княжества и земли... С. 50, 56.
2. ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 89.
3. Там же. Стб. III; Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 486.
4. ДДГ. № 13. С. 38.
5. ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 373. О датировке пожалования см. параграф «Нижний Новгород».
6. ДДГ. № 89. С. 354, 356.
7. Там же, № 19. С. 53.
8. Там же. С. 53—54.
9. ДДГ. № 16. С. 43; № 17. С. 47; Дебольский В.Н. Указ. соч. Ч. 2. СПб., 1902. С. 2—3.
10. Любавский М.К. Указ. соч. С. 76.
11. См.: Кучкин В.А. Дмитрий Донской и Сергий Радонежский в канун Куликовской битвы // Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990. С. 106—109.
12. См. об этом: Горский А.А. Московские «примыслы» конца XIII—XV в. вне Северо-Восточной Руси // Средневековая Русь. Вып. 5. М., 2004. С. 175—177.
13. Опись Посольского приказа 1626 г. М., 1977. С. 37.
14. РИИР. Вып. 2. С. 113.
15. См. о нем: Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. М., 1988. С. 48.
16. ДДГ. № 33. С. 85.
17. Там же, № 47. С. 144.
18. Там же, № 53. С. 161.
19. РИИР. Вып. 2. С. 114.
20. ПСРЛ. Т. 25. С. 252, 264, 266, 270, 272, 394; АСЭИ. Т. 1. М., 1952. № 277. С. 198; АФЗХ. Ч. 1. № 103, 126. С. 99, 118; Разрядная книга 1475—1605. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 86.
21. ПСРЛ. Т. 24. Пг., 1921. С. 194.
22. ДДГ. № 74. С. 276—277.
23. Там же, № 83. С. 330.
24. Такое допущение делал А.Е. Пресняков: Пресняков А.Е. Указ. соч. С. 331, примеч. 1.
25. Помимо «центральной» части княжества на левом берегу Оки за местными князьями (принадлежавшими к одной из ветвей тарусского дома — конинско-волконской), вероятно, сохранялись до середины XV в. владения на окском правобережье, к юго-востоку от Любутска и Алексина (см.: Шеков А.В. Верховские княжества (краткий очерк политической истории. XIII — середина XVI в.). Тула, 1993. С. 55—65).
26. Это не касается «мезецкой» ветви тарусского княжеского рода (пошедшей от брата Константина Юрьевича Оболенского Всеволода): ее представители вместе со своими владениями на правобережье Угры служили в XV в. литовским великим князьям (см.: Кром М.М. Меж Русью и Литвой. М., 1995. С. 46—50).
27. ДДГ. № 89. С. 362.
28. Вероятность сходства отношений Москвы с тарусскими и нижегородско-суздальскими князьями отметил С.А. Фетищев (Фетищев С.А. К вопросу о присоединении... С. 34—35).
29. По-видимому, это произошло незадолго до 1494 г., так как во время происходившего между 1496—1498 гг. земельного спора старцев Троице-Сергиева монастыря с князем Иваном Константиновичем Оболенским, в течение 24 лет незаконно владевшим монастырским селищем Зеленевым, отмечалось, что великокняжеский суд не состоялся раньше, поскольку пристав великого князя «в Оболенескъ... не въѣжжал» и старцам приходилось обращаться к самому князю Ивану (АСЭИ. Т. 1. № 607, 617а. С. 507, 518), т. е. еще недавно Оболенск сохранял права центра формально самостоятельного княжества.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |