§ 4. Купцы и купеческие объединения
В исторической литературе долгое время господствовало мнение, что древний Новгород был городом купцов. Эта точка зрения основывалась на письменных источниках — Новгородской летописи и особенно на договорных грамотах, в которых упоминания купцов весьма часты. Не имея археологических материалов, которые были открыты в последние три-четыре десятилетия и стали первостепенным источником по истории Новгорода, исследователи приходили к выводу, что основным населением города были купцы. Действительно, в летописи о них говорилось гораздо чаще, чем о ремесленниках. Объяснить это, очевидно, можно тем, что купцы, в отличие от ремесленников, по своему общественному положению были рангом выше их и потому больше интересовали летописцев (хотя, конечно, в меньшей степени, чем феодалы). Тем не менее внимание, которое уделяют письменные источники купцам, может служить свидетельством того, что купечество составляло значительную и весьма почитаемую в Новгороде группу населения. Как правило, они упоминаются вслед за боярами и дружинниками («огнищане», «гридьба и купци»), а позднее — за житьими людьми.
Помимо летописи и договорных грамот, купцов знает и Пространная Русская Правда (в более древней Краткой Правде лишь один раз упоминается «купчина»).
Купцы и гости
Сопоставив сообщения летописи, относящиеся к XII—XIII вв., со статьями Пространной Правды, можно заметить четкое разделение торговли на «куплю» и «гостьбу». В статье 44 Пространной Правды говорится о том, что купец может ссудить другому купцу деньги в «куплю» или «гостьбу»1. Если сравнить летописные сообщения, в которых упоминаются «купцы» и «гости», разница между этими двумя категориями торговцев станет очевидной.
Термин «гость» употреблялся в самом широком смысле: подразумевался и зарубежный, и иногородний, и новгородский купец, связанный торговыми делами с заграницей или с другими городами Руси. В Новгороде гостем именовался любой приезжий купец, чаще русский. Иностранные гости назывались «чужеземцами» (51 статья Пространной Правды), «немцами», а русские купцы, торговавшие с иноземными странами, — «заморскими» (Новгородская первая летопись)2.
К «купцам» относились лица, занимавшиеся внутригородской торговлей. Часто в летописи речь идет не о торговой специализации различных категорий купцов, а о купечестве как об особой социальной группе. В нее, разумеется, входили и гости. Поэтому, говоря о купцах как о социальной группе, летописец не уточняет, где они торгуют: в Новгороде или за пределами Новгородской земли. Для него важно, что это представители купечества в целом.
Социальное положение купечества
Важным обстоятельством для понимания процесса дифференциации, происходившего внутри купечества, является то, что в некоторых внутренних новгородских делах, как явствует из Новгородской летописи, принимало участие не все купечество, а лишь купеческая верхушка. В 1166 г., например, «позва новгородьце на поряд: огнищане, гридь, купьце вячьшее»3. Даже на основании одной только летописи можно утверждать, что уже в XII в. купечество не было однородной социальной группой. К этому времени произошло выделение купеческой верхушки. К ней принадлежали представители и «купцов» и «гостей» (если иметь в виду новгородских купцов, занимавшихся «гостьбой»). О различии в социальном положении между верхушечными слоями той и другой категории источники ничего не сообщают. По-видимому оно было несущественным.
В основе социальной дифференциации лежали прежде всего имущественные различия. Принадлежность к верхушке определялась, очевидно, в первую очередь богатством того или иного купца. Немалое значение приобрели, вероятно, связи с городскими светскими и церковными феодальными слоями, степень привлечения к участию в управлении общественными делами, принадлежность к влиятельной торговой корпорации и привилегированное положение внутри нее, так как в самих корпорациях давали себя знать элементы иерархического устройства и делались различия между их членами по имущественному признаку.
Купечество в целом играло немаловажную роль в жизни Новгородской республики. Занимаясь торговлей и много путешествуя, новгородские купцы, как, впрочем, и купцы всех стран в эпоху феодализма, были вынуждены передвигаться вооруженными караванами, а следовательно, должны были быть и воинами. Как и другие горожане, купцы участвовали в военных походах Новгорода в составе городского ополчения. В 1196 г., например, «позва Всеволод новгородьце на Чернигов... и новгородьци не отпьрешася ему, идоша с князем Ярославъм огнищане и гридьба и купци»4. Купцам иногда поручалось снаряжение военных экспедиций. В 1137 г., по свидетельству летописи, деньги, отобранные у сторонников изгнанного Всеволода Мстиславича, были отданы «купцем крутитися на войну»5. Участвуя в классовой борьбе, купцы выступали как более зрелая в политическом отношении и организованная социальная группа, чем ремесленники.
Купеческие объединения
В силу ряда причин купечество стало объединяться в товарищества типа западноевропейских гильдий. О существовании в Новгороде купеческих корпораций можно говорить с уверенностью, так как в нашем распоряжении имеются ценные документы — устав Иванского ста, купеческого объединения при церкви Иоанна Предтечи на Опоках, и Церковный устав князя Всеволода. Кроме того, некоторые сведения по этому вопросу можно извлечь из Новгородской летописи, Пространной Правды и из Устава князя Ярослава о мостех.
Ранние купеческие объединения, очевидно, были мало похожи на классические гильдии с их статутами, четко регламентировавшими торговлю. Трудности, которые приходилось испытывать средневековым купцам во время путешествий как на русской территории, так и за ее пределами, заставляли их объединяться в большие караваны. Но даже караваны могли стать объектом вооруженного нападения или потерпеть кораблекрушение, что приводило к разорению купцов. О том, что такие несчастья происходили часто, свидетельствует летопись. Не раз в ней сообщается о нападении на купцов, возвращавшихся из-за границы, о гибели торговых судов с товарами. Риск, связанный с участием в караванной торговле, побуждал купечество искать более прочные гарантии и объединяться в товарищества. В случае несчастья купцу, состоявшему в каком-то объединении, было легче поправить свои дела. Русская Правда предусматривает подобные случаи в статье 50, из текста которой следует, что купец мог торговать чужим товаром или на чужие средства, т. е. в кредит. Кредит в ту пору был сопряжен с большим риском для тех, кто ссужал деньги на торговлю. Упомянутая статья защищала интересы как кредиторов, так и купцов, торговавших в кредит, ибо интересы эти в* данном случае оказывались общими. Пострадавшему (в случае кораблекрушения, военного нападения или пожара) купцу предоставлялась рассрочка в возвращении ссуды. Когда же купцом допускались какие-либо злоупотребления, закон целиком становился на сторону кредитора. Так, если купец пропивал или проигрывал чужой товар или чужие деньги, поставив их в заклад в споре, то он попадал во власть кредитора, который мог поступить с ним по своему усмотрению6.
О распространении в домонгольской Руси торговли, основанной на кредитных операциях, свидетельствует и статья 44 Пространной Правды, в которой говорится о том, что при передаче одним купцом другому денег в «куплю» или «в «гостьбу» свидетели не требуются. По мнению М.Н. Тихомирова, здесь идет речь о зародыше купеческих товариществ на вере7. В основе договора между купцами лежит доверие; если они связаны общим участием в купеческом товариществе, то в таком случае свидетели излишни.
Следует отметить, что практически эта статья давала простор злоупотреблениям, ибо в ней предусматривалось, что купец, получивший деньги на торговлю и не желавший их возвращать, мог заявить, что денег не брал. Этого было достаточно, чтобы не отдавать долга. Но очевидно, кредитор не ссужал деньги кому топало, а имел дело с людьми, с которыми он был связан общими торговыми интересами и которым доверял. В противном случае эта система быстро прекратила бы свое существование, так как привела бы к разорению кредиторов.
Подобные купеческие товарищества на вере, очевидно, представляли собой первичную форму купеческих объединений, которую знал не только Новгород, но и другие древнерусские города. В отличие от большинства городов Руси, в Новгороде существовали развитые купеческие корпорации типа хорошо известных в средневековой Западной Европе гильдий. Самым мощным было объединение новгородских купцов-вощников с патрональной церковью Иоанна на Опоках, так называемое «Иванское сто».
Что представляла собой купеческая гильдия? Четкое ее определение еще в конце прошлого столетия дал немецкий историк Альфред Дорен, занимавшийся историей западногерманской гильдии (по материалам северофранцузских и германских городов) : «Купеческие гильдии — это все те купеческие товарищеские организации, в которых купцы объединяются прежде всего для охраны своих особых купеческих целей; в них цель объединения заключается в товарищеском регулировании и поощрении торговли». К этому следует добавить, что гильдии контролировали торговлю в своем городе и, наряду с ремесленными цехами, участвовали в борьбе городов с сеньорами. Участников гильдии связывала совместная вооруженная самозащита и взаимопомощь. Гильдия имела своего христианского покровителя и патрональную церковь, где устраивались совместные празднества, хранились товары, общая казна, эталоны весовых единиц, архивы.
Сохранившиеся документы свидетельствуют, что Иванское сто было типичной средневековой гильдией со всеми присущими ей чертами. Оно возникло, очевидно, еще в XII в. Первоначально Иванское объединение, может быть, даже и не нуждалось в составлении своего особого устава. Спорные вопросы внутри корпорации могли решаться на основе обычного древнерусского городского права. Поэтому писаный устав мог возникнуть позже фактического образования корпорации. К концу XIII в., когда Иванское сто представляло собой уже развитую корпорацию, появилась необходимость в создании специального устава, что и было сделано. В XII—XIII вв. Иванское купеческое объединение было несколько менее развитым, чем в период расцвета Новгородской республики, но основными чертами, свойственными средневековой гильдии, оно, вероятно, уже обладало.
Иванское сто представляло собой замкнутую корпорацию во главе со старостами. Специальная статья устава определяет условия вступления купцов в объединение вощников. Каждый член товарищества, вступая в него, должен был делать взнос — 50 гривен серебра, половина из которых шла в храмовую казну, а другая половина, очевидно, составляла особый фонд, предназначенный для содержания патрональной церкви и для покрытия других расходов8.
Звание «пошлый купец», которое приобретал всякий, внесший 50 гривен, было наследственным. Но членами Иванского ста были не только пошлые купцы. Очевидно, допускался еще какой-то иной порядок вступления в объединение (может быть, для этого требовался меньший взнос?). Во всяком случае в тексте устава подчеркивается разница между пошлыми и не пошлыми купцами: «А весити старостам Иваньским, двема купцем пошьлым, добрым людем, а не пошлым купцем старощения не дръжати, ни весу им не весити Иваньского»9. Из приведенного отрывка следует, что должность иванского старосты была привилегией пошлого купечества.
Возглавляли Иванское объединение, по-видимому, двое старост. Два старосты упоминаются в составе торгового суда («а от купцев два старосты»). Столько же старост обладало правом взвешивать воск.
Иванскому сту принадлежал «вес вощаной», т. е. монопольное право взвешивания воска и сбора пошлин с местных купцов и гостей, торговавших этим товаром. Часть получаемого таким образом денежного дохода шла на содержание причта церкви Иоанна Предтечи: «А оброка попом, и дьякону, и дьяку, и сторожам из весу вощаного имати: попом по осми гривен серебра, а дьякону четыре гривны серебра, а дьяку три гривны серебра, а сторожам три гривны серебра»10.
В помещении патрональной церкви объединения вощников Иоанна Предтечи запрещалось держать что-либо, кроме свеч и фимиама. Товары складывались в подцерковье. Храм Иоанна на Опоках был местом хранения эталонов мер веса («пуд вощаной», «пуд медовый» и др.) и длины («локоть еваньский»). Следовательно, компетенция Иванского ста была шире, чем сбор пошлин за взвешивание воска. Практически Иванское объединение вместе с епископом заведовало торговыми мерилами. Верховное наблюдение за эталонами возлагалось на владыку. Искажение мер строго наказывалось. У провинившегося конфисковывалось имущество, которое затем делилось на три части и поступало частично в пользу самой корпорации, частично в пользу владыки и городской казны.
Взвешивание воска производилось в притворе храма Иоанна на Опоках. Размер пошлин не был одинаковым для всех торговавших воском купцов. Наименьшую сумму платили новгородцы. С купцов из городов Новгородской республики взимали меньшую сумму, чем с гостей из других областей Древней Руси.
Иванское сто имело право собирать с приезжих купцов пошлины не только за взвешивание воска, но и за остановку в Новгороде, и за право причаливать к пристани. Местом остановки гостей было «буевище Петрятина дворища», расположенное на правом берегу Волхова. Там же, вероятно, находилась и пристань. Сбором пошлин ведали разные лица: «...а того буевища имати куны старостам Иваньским и старостам Побереским, а класти куны в дом святого великого Ивана»11. Вероятно, под «поберескими» старостами следует понимать лиц, в ведении которых находилась пристань. Это была особая должность, отличная от должности иванского старосты. В тексте устава «побереские» старосты упомянуты дважды, и оба раза наряду с иванскими. Вместе с иванскими старостами они должны были «призирати» попов, дьякона, дьяка и сторожей храма святого Ивана. Но какими еще функциями они обладали, неизвестно.
Торговый суд решал спорные вопросы, касающиеся Иванской корпорации. Вмешиваться в эти дела не имели права ни посадник, ни бояре. В начале XIII в. в составе торгового суда находились новгородский владыка, иванский староста и представители «всего Новгорода». Ко времени создания Рукописания роль владыки в торговом суде упала. Документ уже не называет епископа членом торгового суда. Торговыми делами стали заведовать тысяцкий (представитель житьих и «черных людей») и два купеческих старосты.
Ежегодно в церкви Иоанна на Опоках отмечался храмовый праздник рождества Иоанна Предтечи. Сопровождался он, очевидно, пышными пирами — братчинами, которые организовывались под руководством старост. Торжественная служба совершалась в течение трех дней. В первый день в храме служил сам владыка, во второй и третий дни — игумены Юрьева и Антониев а монастырей.
Итак, Иванское сто представляло собой типичную купеческую корпорацию типа гильдии со всеми присущими ей чертами. Оно не было единственным купеческим объединением в Новгороде. По-видимому, существовало подобное же товарищество «заморских» купцов, т. е. новгородских купцов, торговавших с заграницей. Они также имели свою патрональную церковь — Параскевы Пятницы. Вероятно, существовало какое-то особое купеческое объединение и на Готланде — новгородские купцы построили там свою церковь.
Из Лаврентьевской летописи известно, что в Киеве находилась церковь святого Михаила — «новгородская божница»12. Возможно, она была центром новгородского двора в Киеве.
Купеческие товарищества в Новгороде не всегда создавались по принципу торговой специализации. Иванское сто было объединением купцов-вощников, а вокруг церкви Параскевы Пятницы объединились «заморские» купцы, торговавшие самыми различными товарами. В Киеве же и на Готланде существовали товарищества купцов-новгородцев совершенно независимо от их специализации, по принципу землячества.
За границей русские купцы, в том числе и новгородские, пользовались большим авторитетом. В договорах, которые Новгород заключал с Западом, защите прав купцов посвящался целый ряд статей. Большинство статей договора 1189—1199 гг. касалось уголовного права: устанавливался штраф за убийство новгородского купца на чужбине, за его незаконный арест. Затрагивал договор и сферу гражданского права; в нем, например, регулировался порядок разрешения спорных случаев, возникавших при нарушении долговых обязательств.
Свои права купечество активно отстаивало и в самом Новгороде и весьма преуспело в этом. В ходе классовой борьбы оно выдвигало свои собственные требования (освобождения от уплаты «дикой виры» и отмены повозной повинности). Судебная автономия в торговых делах, доступ к выполнению ряда самых важных государственных функций (представительство в посольствах, снаряжение военных экспедиций и т. л.) были, по-видимому, также завоеваны новгородским купечеством далеко не мирным путем, а в результате участия в бурных социальных конфликтах, происходивших в Новгородском феодальном государстве. Все это было следствием вынужденных уступок со стороны феодальной аристократии, вызванных ростом богатства, сплоченности и влияния купечества.
Примечания
1. См.: Тихомиров М.Н. Пособие для изучения Русской Правды. М., 1953 с. 96.
2. См.: Тихомиров М.Н. Ук. соч., с. 98—99; НПЛ, с. 71, 280; 30, 217; 50, 247.
3. НПЛ, с. 32, 219.
4. НПЛ, с. 42, 234.
5. НПЛ, с. 25, 210.
6. См. так же, с. 96; его же. Древнерусские города, с. 104—110.
7. См.: Тихомиров М.Я. Ук. соч., с. 98.
8. См.: НПЛ, с. 559.
9. См.: там же.
10. Там же.
11. НПЛ, с. 560.
12. ПСРЛ, т. I. М., 1962, с. 318.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |