Введение
В историографии, посвященной социально-политическим отношениям в Древней Руси, уже давно и продуктивно разрабатываются проблемы истории отдельных земель. Среди прочих продолжает изучаться эволюция государственного строя северо-западных волостей. Работ, посвященных внутренней истории Пскова и особенно Новгорода, в распоряжении современного исследователя достаточно много. Но в редких из них затрагиваются вопросы, связанные с межволостными отношениями, или, уже, — отношениями Новгородской и Псковской земель. К этому следует добавить, что мало кто из ученых сопровождал свои построения источниковедческими, в частности текстологическими, разъяснениями. Поэтому, как представляется, давно назрела необходимость рассмотреть историю взаимоотношений Новгорода и Пскова в контексте сосуществования двух волостных систем, причем, основывая свои наблюдения на выводах, полученных путем сравнительного анализа новгородского и псковского летописного материала. И тем не менее, прежде чем обратиться к данной проблематике, следует проследить, по каким основным направлениям развивалась до настоящего времени историография отношений средневековых Новгорода и Пскова.
Еще Н.М. Карамзин включил ряд сюжетов из псковско-новгородских конфликтов XII—XIV вв. в свою знаменитую «Историю государства Российского»1.
Автор первой специальной работы, посвященной средневековой истории Пскова, киевский митрополит Евгений (Болховитинов), также высказал некоторые суждения относительно характера новгородско-псковских взаимоотношений. На его взгляд, внешнее давление со стороны чудских племен вынуждало псковичей искать покровительства и защиты у новгородцев, что обусловило союз Пскова с Новгородом и долговременную зависимость первого от последнего. Знаменитый Болотовский договор ограничил новгородское управление Псковом, но, по замечанию историка, «не всегда в точности соблюдался», поскольку «новгородцы около самого Пскова долго еще удерживали за собой некоторые земли и для оных имели во Пскове особого своего тиуна и печать»2.
Зависимым пригородом Новгорода характеризовал Псков С.М. Соловьев. Корни этой зависимости он видел в княжеских отношениях, когда Рюрик после смерти своих братьев принял их власть3. Вместе с тем княжескими отношениями конца X—XI в. было положено и начало отделению Псковской земли от Новгородской, после того как Владимир роздал своим сыновьям волости4.
Намного подробнее рассмотрел положение Пскова в составе Новгородской земли Н.И. Костомаров. По его мнению, Псков издревле являлся пригородом Новгорода, составляя часть его волости, однако более конкретно определить характер взаимоотношений между двумя городами в период до XII в. ученый не решался. Комментируя события уже второй четверти XII в., Н.И. Костомаров пришел к выводу, что Псков только считался новгородским пригородом, так как имел «достаточно признаков самобытности». В дальнейшем Псков являл собой «отдельную землю и особое управление», составляя при этом вместе с Новгородом своеобразную федерацию. Тем не менее, псковичи продолжали признавать первенство Новгорода, и связь двух городов виделась историку «в образе родственного союза: так Псков именовался меньшим братом Новгорода». Немаловажное значение на политическую жизнь Пскова, как считал Н.И. Костомаров, оказывало противоборство двух городских партий, одна из которых тяготела к союзу с Новгородом, другая — стремилась к обособлению и искала поддержку у литовских князей5.
Схожим образом рассуждал И.Д. Беляев. Связав возникновение Пскова с новгородской колонизацией на западных окраинах, в землях воинственных чудских и литовских племен, и выводя отсюда последующий его зависимый как пригорода статус, он вместе с тем полагал, что именно благодаря своему пограничному положению и соответственно особенному устройству Псков впоследствии должен был отделиться от Новгорода. Самые успешные шаги псковичей в деле завоевания независимости И.Д. Беляев относил к годам княжения Довмонта, которое, по словам ученого, «было самым блестящим временем во всей псковской истории». Отмечая большую долю самостоятельности города и признавая Довмонта главным основателем псковской независимости, И.Д. Беляев все еще склонен был рассматривать Псков как пригород, находившийся в подчинении новгородского веча6. Такая позиция исследователя, видимо, объясняется тем, что, как и Н.И. Костомаров, он усматривал в Пскове борьбу двух партий, с тем разве отличием, что партии эти именовал новгородскими — либо «господствующей», либо «потерпевшей поражение в Новгороде». В зависимости от исхода их соперничества на протяжении XII—XIV вв. менялся и характер отношений между городами. Но уже ко времени заключения Болотовского соглашения Псков давно обладал на деле всем тем, что уступал ему по договору Новгород7.
Деятельное участие псковичей в борьбе новгородских партий отмечал и К.Н. Бестужев-Рюмин. В этом он видел особенность Пскова в сравнении с другими пригородами Новгорода. Попытки Пскова изменить свое положение становятся заметны с XII в. Начинается борьба с Новгородом, закончившаяся подписанием Болотовского договора, который оформил самостоятельность Пскова8.
Позднее взгляды К.Н. Бестужева-Рюмина разделил В.С. Иконников, предпославший главе о псковском летописании в своем обобщающем труде очерк по истории Пскова. При этом он осветил летописные сообщения о столкновениях Пскова с Новгородом9.
Немало уделил внимания взаимоотношениям Новгорода и Пскова А.И. Никитский. Введя в научный оборот большое количество летописного и актового материала, он попытался построить целостную концепцию псковско-новгородских отношений посредством изучения в основном политического и церковного быта городов. А.И. Никитский считал, что Псков изначально выступал как пригород Новгорода, и связано это было с особенностями устройства областного быта в Древней Руси, при котором старшинство одного города распространялось на всю область-землю, что фактически делало всех ее жителей единым целым. Поэтому псковичи могли принимать самое активное участие в делах новгородского веча и, следовательно, в борьбе новгородских партий, отголоском чего было появление в Пскове первых князей. Но это вовсе не означало утверждения в Пскове самобытности, и, в отличие от Н.И. Костомарова, А.И. Никитский отказывался видеть существование между Новгородом и Псковом какой-либо федерации. Псков оставался в подчинении Новгорода, а псковские князья «продолжали носить характер новгородских наместников», иногда выборных, как литовский Довмонт. Лишь со второй четверти XIV в. наступает время решающей борьбы Пскова за независимость10.
Как видим, вопрос о взаимоотношениях Новгорода и Пскова был обстоятельно рассмотрен еще в дореволюционной отечественной историографии. Привлечение богатого фактического материала по истории Новгорода и Пскова в значительной мере обусловило известное различие во взглядах ученых на конкретные пути развития двух городов. Вместе с тем общим моментом для дореволюционной историографии было понимание сущности и характера тех социально-политических процессов, связывавших Псков и Новгород, которые большинством исследователей трактовались как эволюция от отношений зависимости и подчиненности пригорода старшему городу к равноправному сосуществованию двух вечевых городов-земель, каждая из которых имела свой самобытный уклад.
Для дореволюционных исследователей история отделения Пскова от Новгорода зависела от развития основных элементов общинно-вечевой государственности в Псковской земле. Для советских же авторов, обращавшихся, начиная с 20-х гг. XX в. к рассмотрению новгородско-псковских отношений, был важен факт наличия в Псковской волости черт феодального княжества или феодальной республики. То есть, иначе говоря, на первый план ставилось изучение социально-экономических вопросов, что заслоняло собой исследование социально-политических проблем. В связи с этим распространилось мнение о том, что в период, предшествовавший появлению крупной частной земельной собственности и класса бояр-землевладельцев в Пскове, здесь не могло возникнуть самостоятельной государственности. Возможность появления сепаратистских настроений по отношению к Новгороду в Пскове советские исследователи ставили в прямую зависимость от материального благосостояния псковской «господы» и ее собственности на землю, что будто бы позволяло боярам «младшего брата» Новгорода заявлять о своем политическом суверенитете. Весьма симптоматичны, например, высказывания акад. Б.Д. Грекова о том, что псковское вече являлось орудием боярских интересов11. На страницах трудов советских историков все чаще начинают фигурировать псковские бояре, манипулировавшие делами внутренней и внешней политики.
Как уже говорилось выше, дореволюционные исследователи, обращавшиеся к изучению псковско-новгородских конфликтов, во многом считали их результатом борьбы определенных партий, дифференцированных по внутри- или внешнеполитической ориентации. Советские историки добавили к этому дифференциацию по социальному признаку. Так, И.И. Полосин на основании анализа псковских летописных текстов выделял среди псковского боярства особую группу — «изменников-сепаратистов», отстаивавших идею независимости Пскова и постоянно спекулировавших на соглашениях то с Литвой, то с Новгородом12.
Более осторожно подошел к сообщениям летописей М.Н. Тихомиров. По его словам, Псков имел наибольшее значение среди всех новгородских пригородов и даже изначально «представлял как бы особый центр обширной территории». Первые серьезные попытки псковичей отделиться от Новгорода историк видел в известных событиях 1136—1137 гг.13
В дальнейшем вопрос об отношениях Пскова и Новгорода в период до Болотовского договора становится для советской историографии второстепенным. Историки предпочитали, как правило, ограничиваться констатацией общеизвестных фактов и событий, не вдаваясь в детальное рассмотрение темы14.
В отличие от своих современников, А.Н. Насонов уделял внимание проблеме взаимоотношений двух северно-русских городов в связи с изучением истории псковского летописания. Ученый отметил зарождение и развитие в Пскове в период второй половины XIII — начала XIV в. стремлений к политической самостоятельности. К этому же времени он относил становление собственного летописного дела в Пскове15.
О второй половине XIII в. как времени обретения Псковом независимости от Новгорода говорил В.В. Мавродин16.
В тесной связи с изучением общественного и государственного строя Псковской земли рассматривал вопрос об отношениях Новгорода и Пскова историк-юрист И.Д. Мартысевич. В его работах наиболее полно и разработанно представлена концепция феодально-республиканского развития государственности средневекового Пскова17.
Методологические принципы и основные выводы, содержащиеся в работах И.Д. Мартысевича, были восприняты и несколько модернизированы в начале 70-х гг. Г.В. Проскуряковой и поддержавшей ее И.К. Лабутиной. Как подчеркивают авторы, именно развитие феодальных отношений в XIII—XIV вв. привело к дроблению Новгородской земли и одновременно образованию Псковской феодально-аристократической республики18.
Вопрос о взаимоотношениях Пскова и Новгорода в XII—XIII вв. затронул в своих исследованиях о Псковской Судной грамоте Ю.Г. Алексеев. Политическую историю двух городов ученый также связывает с относительно ранним развитием феодальных отношений, на определенном этапе которых складывается «закономерный вариант» вечевой государственности, «альтернативный другому — княжеско-дружинному...»19.
Сходное с взглядами В.В. Мавродина мнение встречаем у В.И. Охотниковой. Автор особо подчеркивает, что в литературе Пскова периода его самостоятельности личности Довмонта уделяется повышенное внимание, а его имя для псковичей стало символом военной доблести и мужества20.
Особое место среди исследований советских историков, обращавшихся к теме новгородско-псковских взаимоотношений, занимает работа С.И. Колотиловой. Высказанная ей точка зрения на суть отношений Новгорода и Пскова до и после заключения Болотовского договора резко контрастирует с общепринятым в исторической науке мнением. Главная мысль С.И. Колотиловой сводится к отказу видеть во Пскове XII—XIII вв. простой новгородский пригород, во всем подчинявшийся решениям старейшего города. Исследовательница пришла к парадоксальному, по словам В.Л. Янина, выводу о том, что равноправные отношения Новгорода и Пскова были нарушены на рубеже XIII—XIV столетий вследствие изменений, произошедших в их экономическом и политическом положении, что привело к установлению вассальной зависимости Пскова от Новгорода21.
Как видим, история изучения вопроса о взаимоотношениях Новгорода и Пскова в период до конца XIV в. имеет давнюю традицию. Еще в трудах дореволюционных отечественных историков была разработана целостная концепция социально-политического развития городов северо-западной Руси, в рамках которой наряду с исследованием проблем общественного и государственного строя Новгорода и Пскова в целом немало внимания уделялось и отдельным аспектам политической истории городов, в том числе и вопросу об их взаимоотношениях. Особенно это касается ученых, чьи работы посвящены непосредственно изучению средневекового Пскова. Социально-политическое устройство Пскова дореволюционные историки рассматривали в русле единой государственно-волостной системы Древней Руси, а эволюцию его отношений с Новгородом — от пригорода, подчиненного старейшему городу, к самодовлеющему государственному центру, отложившемуся от своей метрополии. В общих чертах такая схема политического развития Пскова была воспринята и советской историографией. Несмотря на значительные расхождения теоретического и методологического характера при изучении общественного строя городов северо-западной Руси, единым, как для дореволюционных, так и для советских авторов, стало мнение о том, что характер взаимоотношений Новгорода и Пскова в XII—XIV вв. напрямую зависел от хода процесса образования государственности в Псковской земле. В этой связи основные этапы в отношениях между двумя городами в историографии расценивались как важнейшие показатели, отражающие ту или иную степень политической самостоятельности Пскова. Закономерным итогом неуклонно возраставшего стремления Пскова к независимости стал считаться политический разрыв с Новгородским государством, зафиксированный, как полагает большинство историков, Болотовским договором.
Традиционное мнение об этапном характере Болотовского договора для истории политических взаимоотношений Новгорода и Пскова было подвергнуто серьезной критике и коренному пересмотру в одной из последних публикаций В.Л. Янина. Ученый считает, что поворотным пунктом в отношениях между Новгородом и Псковом стали события 30-х гг. XII в. В результате чего во Пскове возникает и существует на всем протяжении XII — первой половины XIV в. свой княжеский стол, новгородцы больше не присылают от себя посадников и «Псков не обнаруживает даже малейших признаков политической зависимости от Новгорода». При этом автором не исключаются «ситуации временных военных союзов» между городами22.
Правильность утверждений В.Л. Янина подверг сомнению В.А. Буров. Он предлагает свой вариант политического развития Пскова. Отправным моментом для выяснения сути взаимоотношений Новгорода и Пскова исследователю служит осмысление средневековых терминов «братство», «старейший брат» и «молодший брат». Констатируя вслед за Д.С. Лихачевым существование смысловой разницы в использовании данной терминологии на Руси XI—XIII вв. и современностью, В.А. Буров именует Новгород старшим братом или общиной, а Псков — соответственно младшим. Социально-политический строй такой организации, характерной для северо-западной Руси, определяется им следующим образом: «Обе самоуправляющиеся общины во главе со своими князьями были объединены в одно государство с соблюдением принципа иерархии. Князь в Пскове не свидетельство независимости Псковской земли, а элемент самоуправления». В подтверждение автор приводит ряд летописных сообщений не только за XII—XIII вв., но и за XIV—XV вв., в том числе и текст Болотовского договора. В.А. Буров нетрадиционно говорит о том, что Новгород продолжал быть «действительно господином по отношению к своему "младшему брату" Пскову даже в XV в.»23.
Гораздо более перспективным в плане дальнейшей научной разработки темы и изучения социально-политического строя городов северо-западной Руси представляется подход, предложенный в последние десятилетия И.Я. Фрояновым. Развитие взаимоотношений Новгорода и Пскова историк рассматривает в рамках единого для древнерусских земель процесса образования города-государства. Псков наряду с Ладогой, как полагает И.Я. Фроянов, являлся древнейшим новгородским пригородом, однако его положение стало меняться уже с начала XII в., когда явственно обнаружился сепаратизм псковской общины. Следствием центробежных тенденций в Новгородской земле были распад северо-западной федерации и начавшийся процесс волостного дробления. Постепенно возникали «новые, более мелкие государственные образования, что наблюдалось во всех древнерусских землях-волостях»24.
Взгляды В.Л. Янина на историю Псковской земли и, в частности, ее взаимоотношений с Новгородским государством, получили поддержку со стороны К.М. Плоткина. Кратко характеризуя основные события псковской истории, К.М. Плоткин вслед за В.Л. Яниным рассматривает ее как историю суверенного государства, завоевавшего независимость от Новгорода еще в конце первой трети XII в. Традиционно как один из ярких периодов выделено К.М. Плоткиным княжение во Пскове Довмонта25.
Вклад отечественной историографии в изучение истории Пскова и его взаимоотношений с Новгородом в домосковский период невозможно отрицать. Между тем спорный характер многих историографических выводов позволяет, несмотря на довольно пристальное внимание исследователей к древней псковской истории, вновь обратиться к рассмотрению частных и общих аспектов политического развития Пскова в XI—XIV вв. Поскольку основной корпус известий по истории взаимоотношений Пскова и Новгорода составляют записи летописей новгородского и псковского происхождения, данное исследование необходимо проводить с учетом специфики и даже политической конъюнктурности летописного материала. К сожалению, историографическая традиция не всегда следовала этому правилу.
Хронологические рамки работы охватывают период с начала XI в. до конца XIV в. И эта временная привязанность не случайна. Традиционно в отечественной историографии переломным моментом в развитии взаимоотношений Новгорода и Пскова считается Болотовский договор, относимый большинством историков к 1348 г. Вторая половина XIV в. становится временем, когда в русских землях происходят важнейшие социально-экономические и социально-политические изменения, связанные с быстрым ростом феодальных отношений и началом складывания Московского централизованного государства. Эти процессы в полной мере коснулись Новгорода и Пскова. Перестройка всех сторон общественной жизни не могла не отразиться на характере взаимоотношений двух крупнейших вечевых городов Руси. Принимая во внимание, что впервые история Пскова и его связей с Новгородом начинает освещаться на страницах летописей с XI в., полагаем рассматривать развитие новгородско-псковских взаимоотношений в период XI—XIV вв. Именно данная эпоха вызывает у исследователей пристальный интерес и горячие споры, обусловленные различием авторских подходов и гипотез.
Примечания
1. Карамзин Н.М. История государства Российского в 12-ти томах. М., 1991. Т. II—III. С. 112—113, 491—492; М., 1992. Т. IV. С. 152, 157.
2. Болховитинов Е.А. История княжества Псковского. Киев, 1831. Ч. 1—4. Ч. 1. С. 5, 19, 34—38, 87.
3. Соловьев С.М. Сочинения: В 18 кн. М., 1988. Кн. II. С. 26.
4. Там же. М., 1988. Кн. I. С. 195.
5. Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. Изд. 3-е. СПб., 1886. Т. VII. С. 248—263.
6. Беляев И.Д. Рассказы из русской истории. М., 1867. Кн. 3: История города Пскова и Псковской земли. С. 183, 227—237.
7. Там же. С. 96, 258.
8. Бестужев-Рюмин К.Н. Русская история. СПб., 1872. Т. I. С. 364—366.
9. Иконников В.С. Опыт русской историографии. Киев, 1908. Т. I. Кн. 2. С. 748—762.
10. Никитский А.И. Очерк внутренней истории Пскова. СПб., 1873. С. 58—59, 89—90.
11. Греков Б.Д. Избранные труды. М., 1959. Т. II. С. 297, 465, 469.
12. Полосин И.И. Псковская Судная грамота // Ученые записки Московского гос. педаг. ин-та им. В.И. Ленина. М., 1952. Т. LXV. Вып. 3. С. 4, 128.
13. Тихомиров М.Н. Древнерусские города // Ученые записки МГУ. М., 1946. Вып. 99. С. 49.
14. См., напр.: Исаев М.М. Уголовное право Новгорода и Пскова XIII—XV вв. // Труды научной сессии Всесоюзного ин-та юридических наук (1—6 июля 1946 г.). М., 1948. С. 127; Тараканова С.А. Древний Псков. М., Л., 1946. С. 19; Кафенгауз Б.Б. Древний Псков. Очерки по истории феодальной республики. М., 1969. С. 3; История СССР с древнейших времен до наших дней. В двух сериях. В 12-ти томах. М., 1966. Т. II. С. 25—26.
15. Насонов А.Н. Из истории псковского летописания // ИЗ. М., 1946. Т. 18. С. 290.
16. Мавродин В.В. Образование единого Русского государства. Л., 1951. С. 41.
17. Мартысевич И.Д. 1) Псковская Судная грамота. М., 1951; 2) Общественно-политический строй и право Псковской феодальной республики XIV—XV вв. Автореферат дисс.... докт. юр. наук. М., 1965.
18. Псков: Очерки истории. Л., 1971; (Изд. 2-е. Л., 1990).
19. Алексеев Ю.Г. Псковская Судная грамота и ее время. Развитие феодальных отношений на Руси XIV—XV вв. Л., 1980. С. 30.
20. Охотникова В.И. Повесть о Довмонте. Исследование и тексты. Л., 1985. С. 3.
21. Колотилова С.И. К вопросу о положении Пскова в составе Новгородской феодальной республики // История СССР. 1975. № 2. С. 145—152.
22. Янин В.Л. «Болотовский» договор о взаимоотношениях Новгорода и Пскова в XII—XIV веках // ОН. 1992. № 6. С. 3—14.
23. Буров В.А. Очерки истории и археологии средневекового Новгорода. М., 1994. С. 138—144.
24. Фроянов И.Я. Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и политической борьбы. М.; СПб., 1995. С. 336—337.
25. Плоткин К.М. Очерк истории Псковского края // Историко-этнографические очерки Псковского края. Псков, 1999. С. 17—18.
| К оглавлению | Следующая страница |