Северо-восточная Русь собирает силы
Если неоспоримый перевес Москвы над другими княжениями еще не всеми был оценен и понят при князе Иване, то после его смерти сила Калитина рода вполне проявилась.
Князь Иван умер в 1359 году, оставив княжение своему сыну Дмитрию, которому исполнилось в тот год девять лет. Племяннику Владимиру, сыну Андрея Ивановича, и того меньше. Мы уже говорили, что к XIV столетию, в период ордынского владычества на Руси, провозглашение великим владимирским князем, считавшимся старшим среди других великих княжений на Руси, целиком зависело от воли хана. Волею хана нарушались все родовые княжеские права, гасились все претензии на этот титул. Ни сила князя и его дружины, ни его родовое преимущество — ничто не могло противостоять воле хана.
Воля хана сочеталась с традициями ордынской политики и с тем, какие дары и какую дань предложит тот или иной претендент на великое княжение. Из Орды внимательно следили за тем, чтобы ни один князь не получал решающего перевеса над другим. Москва при Иване Калите и его сыновьях, как мы видели, заметно усилилась. Соперники рода Калиты и московских князей иногда угадывали принципы ордынской политики и сочли, что со смертью князя Ивана создалась благоприятная обстановка для того, чтобы вырвать великое княжение у московских князей.
Первым поднял голову суздальский князь Дмитрий Константинович. Его отец Константин когда-то попытался тягаться за великое княжение с отцом Дмитрия. Тяжба была проиграна с большими потерями для суздальцев. Князь Андрей, старший брат Дмитрия Константиновича, отговаривал брата от тяжбы. «Доискиваться ярлыка, — говорил он брату, — потратить только деньги, а потом, когда вырастет законный наследник Дмитрий московский, то надобно будет воевать с ним...»
Дмитрий Константинович не послушался брата. Суздальские князья свой род считали старше рода князей московских и никак не могли примириться с тем, что Великое Владимирское княжение находится в руках потомков Калиты.
Казалось, ничто не мешало Дмитрию Константиновичу выхватить великое княжение из рук малолетнего Дмитрия Ивановича. Суздальский князь получил ярлык в Орде. Но судьба владимирского престола в конечном счете определялась отнюдь не спорами отдельных русских князей между собой. Она решалась теми влиятельными силами в Орде, которые имели возможность контролировать так или иначе деятельность часто сменявших друг друга в тот период сарайских ханов. Если формально подходить к политической жизни Ордынской державы конца 50-х — начала 60-х годов, то можно согласиться с летописной ее трактовкой как «великой замятней». Но только формально. Имея в виду внешнюю сторону событий, можно признать, что убийство Джанибека послужило как бы сигналом к ускорению распада в высшем эшелоне власти среди потомков Чингисхана. Именно тогда на политической арене появляется фигура темника Мамая, захватившего главные рычаги власти в Орде (в этом большую помощь Мамаю оказал тесть — наследник Джанибека хан Бердибек). Возникновением этой сильной фигуры в Орде можно объяснить то обстоятельство, что при довольно стремительной смене ханов дипломатия Орды, за исключением малозначащих колебаний, не менялась, но, конечно же, теряла свою былую гибкость, ибо власть теневого хана Мамая не всегда могла преодолеть сепаратистские тенденции. Однако в ожесточенной борьбе с этими тенденциями Мамай довольно быстро добился доминирующего положения в Ордынской державе.
Дмитрий Константинович суздальский получил ярлык от хана Кульны, но не успел доехать до Владимира, как пришло известие, что хан Кульна убит своим братом Наврузом. Ранее смена хана повлияла бы на ордынское решение, теперь это событие не меняло намеченного плана действий. Кто-то в Орде, несмотря на смену ханов, следил за неизменностью ордынской политики, кто-то увидел опасность ослабления Москвы перед князем Ольгердом. Посланцы малолетнего Дмитрия Ивановича получили для него ярлык.
Суздалец пытался сопротивляться, рассчитывая, что смута в Орде поможет ему удержать великокняжеский стол. Но сказался новый порядок вещей. Дмитрий суздальский ранее не осмелился бы спросить ярлык, но, беря в расчет ордынскую «замятию», отказался покинуть Владимир. Тогда московские воеводы посадили на коней княжичей Дмитрия и Владимира и двинулись с московским войском против суздальского князя. Дмитрий Константинович был вынужден бежать из Владимира. Это случилось в 1362 году.
С 1362 года можно начать отсчет движения Руси к Куликовской битве.
Юрий Долгорукий боролся за расширение своего княжества, рассматривая его как свою вотчину, еще, быть может, и не предполагая, что Москве предстоит столь выдающаяся роль в объединении русских земель.
Глиняная посуда XIII—XVI веков: кувшин (1), кубышка (2), миска с крышкой (3), кувшин (4), горшок (5), рукомойник (6), фляга (7)
Мы не найдем нигде каких-либо указаний, что Иван Калита, укрепляя Москву и приобретая Владимирскому княжению новые земли, скапливал казну и, поощряя переселение на свои земли с южных окраин, готовил в какой-либо форме схватку с Ордой. Объективно его деятельность вела к тому, чтобы Москва стала собирательницей освободительных сил, говоря современным языком, он готовил материальную базу для создания того войска, которое могло бы противостоять ордынским войскам в грядущих битвах.
Симеон уже помышляет об освобождении от Орды, Москва расправляет свои плечи. Симеону и было бы предназначено совершить первые шаги к утверждению самостоятельности Руси от Орды, если бы не грянула чума.
Можно только удивляться, как Русь нашла силы в какие-нибудь десять-пятнадцать лет преодолеть последствия страшной эпидемии. Живуч был народ. При Иване Ивановиче Москву охватил один из самых ее гибельных пожаров, который вошел в историю как пожар «всех святых». Город сгорел дотла, сгорели все до одной церкви, но в какие-нибудь два года вырос вновь.
Мы не можем сквозь тьму веков разглядеть, сколь были развиты производительные силы Руси. Сложилось даже ложное представление у иных авторов, что будто бы Русь настолько обессилела, что уже не находилось ни каменщиков, умеющих сложить церкви, ни литейщиков, чтобы отлить колокола. Ордынские погромы были истребительными, гибли целые города и селения, но, перемещаясь на север, Русь копила силы для возрождения. Русь того времени жила не только земледелием, имелись ремесла, развитой была торговля.
Площадь в осажденном Китеже. Эскиз декорации А. Васнецова к опере Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже...»
Что собой являла Русь и Великое Владимирское княжение в год 1362-й, за восемнадцать лет до Куликовской битвы?
Северо-Восточная Русь в эти годы состояла из княжений: самого влиятельного Владимирского и Московского, Суздальского, Тверского и Рязанского, и, хотя все князья носили титул «великий», утверждались в этом титуле в Орде, тем не менее старейшим считался великий князь владимирский, покровительство хана давало ему ощутимые преимущества.
Несмотря на то что в Москве сидел князь-отрок, она благодаря этому обстоятельству имела перевес над Рязанью и Тверью, хотя и рязанский князь Олег, и тверской князь Михаил для того времени были личностями незаурядными, а Михаила еще и поддерживал Ольгерд, который был женат на его родной сестре.
Суздальская земля когда-то целиком входила во Владимирское княжение. К началу княжения Дмитрия Ивановича, как мы видели, суздальские князья возымели намерение потягаться с Калитиным родом и захватить великокняжеский владимирский стол, открыто противопоставив Суздаль Москве.
Суздальские князья были суверенными государями в том же смысле, как великие князья тверской, рязанский и московский. После смерти Симеона, подавлявшего их своим авторитетом, они начали проявлять во всем самостоятельность.
Еще при отце Дмитрия Ивановича на Рязанское княжество сел великим князем Олег Иванович, в череде рязанских князей личность заметная. Если строго разбираться, это был последний рязанский князь, который хотя бы первое время держался в полной независимости от Москвы и даже пытался бороться с Калитиным родом. Он выхватил из-под руки князя Ивана Лопасню, долгое время не оставлял попыток вернуть Рязанскому княжеству Коломну, отторгнутую от Рязани еще Даниловичами.
Можно предположить, что князь Олег был человеком неспокойным, энергичным, он положил немало сил, чтобы удержать свое княжество хотя бы равным среди равных. Однако географическое положение Рязанского княжества было крайне неблагоприятным. Оно граничило с Ордой и не только подвергалось в первую голову крупным нашествиям Орды на Русь, но ежегодно по нескольку раз на него наскакивали и ордынские эмиры, и просто разбойничьи шайки.
Итак, Дмитрий Иванович начинал княжение отроком, стиснутый со всех сторон сильными соперниками, готовыми использовать малейшую возможность, чтобы выхватить у него великое княжение или растащить московские земли по кускам и клочкам. На юг княжество Дмитрия Ивановича, где он был бесспорным суверенным князем, доходило до Оки с опорой в Коломне, позже в Серпухове, на западе — до Боровска и Можайска, Волок-Ламский стоял пограничным разделом с Тверским княжеством. Владимир, Ростов, Переяславль — центр княжества. На севере: Белоозеро, Галич, Великий Устюг, Углическое поле. Ярославль и Кострома управлялись своими князьями, которые в начале княжения Дмитрия Ивановича проявили свою самостоятельность, хотя при Симеоне о ней успели забыть.
Епитрахиль середины XIV века. Шитье золотой нитью и жемчугом
Новгород всегда был готов объявить о своей независимости. Тверь приводили к покорности и Юрий, и Иван Калита, и Симеон, но при Дмитрии Ивановиче положение изменилось. То, что при Симеоне казалось благом для Великого Владимирского княжения, а именно брак его свояченицы, тверской княжны, с Ольгердом, при Дмитрии обернулось для Москвы великой опасностью. Михаил в своей борьбе против Москвы нашел опору в Ольгерде, которому того и надо было: ослабить Москву с помощью Твери.
Из всех соперников Дмитрия Ивановича самым сильным оказался Ольгерд, и не только по своему характеру, но и по своей энергии, полководческим способностям и политическому коварству. Он поддерживал тесные политические контакты с правителями Орды.
Трудно предположить, что двенадцатилетний отрок мог разобраться в обстановке, которая сложилась в Северо-Восточной Руси ко времени, когда он утвердился на Великом Владимирском княжении. Поэтому первый период его княжения мы сможем оценить, лишь приглядевшись к тем, кто его окружал, кто был его советчиком.
Боярская прослойка уже в силу противоречий в своей среде не могла бы защитить централизованную власть. Несомненно, что огромную роль сыграло то обстоятельство, что в Москве при отроке Дмитрии находился митрополит всея Руси Алексей, что троицкий игумен Сергий Радонежский, тогда уже завоевавший огромный авторитет в церкви и в народе, стоял за князей Калитина рода. Церковь, опасаясь ислама, начала собирать все народные силы на отпор Орде, а это было возможно только при укреплении власти какого-либо одного князя в Северо-Восточной Руси.
Однако мы впали бы в глубокую ошибку, если бы успех сохранения власти за князем-отроком приписали лишь московскому боярству и церкви. Церковь и московское боярство угадали нарастающую волю народа к освобождению от ордынского ига, потому их деятельность по охране прав князя-отрока возымела силу и привела к тому, что Дмитрий не растерял ни приобретений деда, ни дяди, ни отца. То, что начинал дед и продолжали дядя и отец, выпало завершить Дмитрию Ивановичу.
Московское боярство, управившись с суздальским князем, поспешило восстановить власть московского князя над теми, кто забыл тяжелую руку Симеона. Летописи не донесли до нас подробностей, как это было сделано, какие на это были употреблены средства. Но мы знаем, что князья того времени разумели только право сильного.
Князь выходил из отроческого возраста, настало время самостоятельного правления. Первым его осознанным политическим действием мы можем считать сватовство к Евдокии, дочери суздальского князя Дмитрия. Юность обычно горяча, но Дмитрий и в юности проявил умение пустить в ход дипломатические, а не военные средства. Можно предположить, что уже в юные годы он осознал свое великое предназначение. Готовя освобождение от ордынского ига, которое могло произойти только военным путем, он оберегал русских людей от междоусобиц и от братского кровопролития. Дмитрий суздальский был первым противником, которого он сделал своим союзником.
Выдав свою дочь за Дмитрия московского, суздальский князь Дмитрий, старший по возрасту, становился младшим по значению и вступал под руку Москвы. Но если Дмитрий суздальский смирился перед Москвой, то его младший брат Борис не хотел подчиниться князьям Калитина рода, не хотел ни в чем уступить и старшему брату. После смерти Андрея Нижний Новгород, тогда уже стольный город Суздальского княжества, переходил к Дмитрию Константиновичу, но Борис захватил Нижний и отказался повиноваться старшему брату. Дмитрий суздальский, который начал с того, что выступил претендентом на Великое Владимирское княжение, отступил от своих намерений под давлением московской силы и породнился с Дмитрием Ивановичем, теперь обратился к московскому князю, прося военной помощи Москвы.
Суздальская дружина Дмитрия Константиновича, дружина Дмитрия московского да московское ополчение обладали столь решающим перевесом над Борисом Константиновичем, что поход на Нижний мог соблазнить воевод и московских бояр, но не соблазнил юного князя. Он еще раз предстал перед нами мудрым политиком. Если собирать силы Северо-Восточной Руси на Орду, то, заглядывая вперед, надо не разжигать вражду между землями, а искать их единства.
Дмитрий Иванович не двинул войско против Бориса, а отправил в Нижний послом Сергия Радонежского. Митрополит всея Руси Алексей низложил нижегородского владыку, лишил его сана, а Сергий, явившись в Нижний Новгород, затворил церкви и запретил все церковные службы. Ни помолиться нижегородцам, ни свадьбы сыграть, ни отпеть усопших. Авторитет Сергия в народе был столь велик, что сами же нижегородцы заставили Бориса подчиниться брату в Москве.
Укрепление власти московского князя не вызвало каких-либо откликов в Орде. Время Дмитрием и его советниками было выбрано удачно. В Орде не утихала борьба за ханский престол: Кульну убил Навруз, Навруза уничтожил Кидырь, царевич из Заяицкой Орды. Но и Кидырь царствовал недолго. Его убил собственный сын Темир-Ходжа. Темир-Ходжа царствовал всего лишь пять недель. Естественно, что межханская вражда втянула в свою орбиту ордынскую феодальную знать и войско. Мамай еще не овладел целиком положением.
На огромных приволжских просторах, в донских степях, в среднем течении Волги, в Булгарах рубились ордынские тумены, обильно лилась кровь. Некий Булат Темирь взял Булгары и все города по Волге, овладел всем Волжским путем. Мамай наступал на него с Дона. Некий Тогай, тоже хан, теснил его с Мокши и из Мордовии. В 1363 году русские отмечают в Орде обострение борьбы между двумя ханами: Мамаевым ставленником Абдуллой и Амуратом — сыном Темир-Ходжи.
В 1362 году утвердился на великом княжении Дмитрий Иванович, в 1362 году наши летописцы заметили в Орде темника Мамая.
Никто тогда еще не мог предположить, что в будущем им предстоит столкновение — одно из крупнейших в истории средних веков, что один возглавит освободительную борьбу русского народа, другой выйдет на защиту царства, созданного Батыем. Дмитрий стремился к объединению Северо-Восточной Руси, Мамай — к прекращению феодальной усобицы и к восстановлению единодержавия. Весь вопрос состоял в том, успеет ли Дмитрий Иванович объединить вокруг Москвы земли Северо-Восточной Руси и русских людей прежде, чем Мамай сможет мобилизовать ордынские силы для подавления московской «крамолы».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |