Глава пятая

В то время как на северо-востоке страны росла территория великого княжения Владимирского, на юго-западе Восточно-Европейской равнины формировалась территория Галицко-Волынского княжества.

Будущая «областная» территория здесь начала складываться еще в X в. — «червенские города» с наиболее значительными центрами: Червеном и Перемышлем, со своей местной знатью.

В X—XI вв. появляется, судя по письменным источникам, ряд новых городов (Владимир-Волынский, Белз и др.). А к первой половине XII в. относится возвышение Галича.

Отношение князей древней «Русской земли», князей Среднего Поднепровья к юго-западным областям в XI и в первой половине XII в., по сути дела, напоминало их отношение к Новгороду, Смоленску, Ростову и другим центрам, на которые распространялись известные формы вассальной зависимости от Юга. Только о юго-западных областях второй половины XII в. можно говорить с уверенностью, как об областях самостоятельных.

Летописные сведения по истории Галицкой и Владимиро-Волынской земель второй половины XII в. очень скудны, и только о событиях XIII в. мы располагаем значительным материалом в составе Ипатьевской летописи.

В предлагаемом небольшом разделе мы отнюдь не задаемся целью дать развернутое исследование об Ипатьевской летописи или о галицко-волынском летописаний, а ограничимся только некоторыми наблюдениями и замечаниями о происхождении Ипатьевской летописи — киевского свода, продолженного галицко-волынским историческим повествованием.

Ипатьевский список, согласно показанию водяных знаков (определение А.А. Шахматова), составлялся около 1425 г.¹, а по другому его определению — в середине XV в.² Другой — Хлебниковский список XVI в., как явствует из записи на нем, принадлежал некогда «логофету земли Молдавской» и еще в XVII в. находился в Юго-Западной России.

Детальное сравнение текста обоих списков на всем протяжении должно стать предметом особой монографии. А.А. Шахматов дал сравнительный анализ обоих списков в пределах Повести временных лет. К сожалению, в своих выводах в данном случае он руководился гипотезой (ныне отвергнутой) о существовании Владимирского полихрона начала XIV в.³, поэтому эти выводы нуждаются в пересмотре или уточнении. Не распространяя свое заключение на другие части Хлебниковского списка (которые лежат за пределами Повести временных лет), А.А. Шахматов полагал, что составитель Хлебниковского исправлял в Повести временных лет свой оригинал по другому памятнику или другим источникам⁴. В предисловии же ко второму изданию второго тома ПСРЛ (1908 г.) Шахматов писал, что Ипатьевский список исправлялся по общерусскому летописному своду, чем объясняются места, сближающие этот список с Новгородской IV и Софийской I летописями (стр. VIII).

Следует отметить, что Ипатьевский список, хотя он и более ранний, имеет и свои недостатки по сравнению с Хлебниковским. Так, во-первых, в галицко-волынский текст Ипатьевского списка грубо вставлена со многими ошибками хронологическая сетка, как предполагал Н.М. Карамзин и доказал М.С. Грушевский⁵.

Эта сетка была вставлена уже после того, как киевский свод 1198/1199 г. был соединен с текстом галицко-волынского свода конца XIII в., так как последняя статья киевского свода — под 6706 (1198/1199) г. — была также в Ипатьевском списке неправильно разбита на годы (6707, 6708), которых нет в Хлебниковском списке. Признаком весьма поздней разбивки на годы галицко-волынской части служит и то, что этот хронологизатор, как считал весьма вероятным Н.Г. Бережков, придерживался сентябрьского стиля летосчисления⁶.

Кроме того, в Ипатьевском списке вставлены некоторые заголовки (см., например, под 6745, 6795, 6797 гг.), которых нет в Хлебниковском.

Во-вторых, в Ипатьевском списке в конце свода отсутствует ряд значительных кусков текста, сохранившихся в Хлебниковском списке. Так, под 6799 г. в рассказе об осаде Львом Кракова после слов «наоутрѣя же воставъ» в Ипатьевском списке отсутствует обширный текст, имеющийся в Хлебниковском, от слов «сладкаго лице его насыщаася...» до слов «...съ всѣми праведными. Аминь» и далее от слов «семоу же благовѣрномоу князю Володимерю» до слов «в среду страстное недѣли». В Хлебниковском тексты, отсутствующие в Ипатьевском, попали явно не на место. Издатель второго издания второго тома ПСРЛ А.А. Шахматов перенес эти куски (хотя не все куски разместил правильно) в текст предыдущего года, где излагается похвала Владимиру Васильковичу. Заметим, что среди частей текста, попавших не на место, оказалась в Хлебниковском списке и статья о турово-пинских князьях (последний — Владимир Иванович), которая читается в Ипатьевском списке в конце свода, а в Хлебниковском списке оказалась среди известий, относящихся к другому Владимиру — Владимиру Васильковичу. В Хлебниковском списке, и тоже не на месте, оказался большой текст, содержащий обширный некролог Владимира Васильковича, от слов «Князь же Володимеръ въ княжении своем многы городы зроуби» до слов «тоуто же положим конецъ Вълодимеровоу княжению». В Ипатьевском списке этого текста нет совсем.

Не на месте оказалась в Хлебниковском списке и грамота Мстислава, которая, судя по ходу изложения, правильно помещена в Ипатьевском списке. Грамота Мстислава оказалась в Хлебниковском списке не на месте вместе с большим массивом текста. Так, после слов «отца и сына и святого духа» (стлб. 925) в Хлебниковском читаем: «Се азъ князь Мьстиславъ, сынъ королевь...» (см. текст в печатном издании, стлб. 932 до слов «а вписал есмь в лѣтописець коромолоу их»). Вслед за тем в Хлебниковском читаем: «И оутвердив же засадоу в Берестии и поеха до Володимеря. Приехавшю же емоу оу Володимерь и съехашася к немоу бояре его старии и молодии бесчисленое множество. Тогда же приехалъ бяше Кондратъ князь Съмовитович». И далее, как в издании: от слов «Князь же Мьстиславь сѣде на столѣ брата своего...» (стлб. 932) до слов «...город свои Волковыескь, абы с ними миръ держалъ» (стлб. 933). О том, что Мстислав утвердил засаду в Берестье и поехал во Владимир, здесь не повторяется. Думаю, что в оригинале так же, как в Хлебниковском, об этом сообщалось после текста грамоты, и в Ипатьевском списке это сообщение (стлб. 933) передвинуто. О «коромоле» берестьян сообщалось в оригинале выше, как явствует из сравнения обоих списков. Затем в Хлебниковском после слов «мирь дръжал» читаем, как в издании, от слов «Тогда же приехалъ бяше Кондрать...» (стлб. 933) до слов «...наутриа же въставь...» (стлб. 935). После этого в Хлебниковском фрагмент от слов «И зрениа сладкаго...», о котором мы говорили.

Попытаемся определить формат общего юго-западного оригинала Ипатьевского и Хлебниковского списков или их протографов. Путаница в тексте в конце Хлебниковского и отсутствие нескольких значительных фрагментов в Ипатьевском могли произойти, прежде всего, или при переплетении, или по ветхости оригинала. Последнее подтверждается тем, что в некоторых местах свода переписчики обоих списков не могли разобрать текста с описанием событий XII в., о чем будем говорить ниже, в главе VII.

Если так, то те куски текста, которые отсутствуют в Ипатьевском и попали не на свое место в Хлебниковском, должны быть размером не менее одного листа.

Кусок от слов «и зрениа сладкаго лице...» до слов, «...праведными. Аминь» занимает в столбце печатного) текста (второе издание) 14 строк. Следующий кусок; от слов «Князь же Володимеръ...» до слов «...конець. Вълодимеровоу княжению» занимает 84 строки. Кусок: от слов «Семоу же благовѣрномоу» до слов «страстное: недѣли» занимает 13 строк. Если в листе общего протографа Ипатьевского и Хлебниковского было около 14 строк, то второй кусок текста (84 строки) занимал ровно 6 листов. Если наш расчет правилен, то оригинал. Ипатьевского и Хлебниковского был малого размера, в восьмую долю листа.

Тот кусок текста о пинских князьях, который в Хлебниковском списке тоже попал не на место, был на последнем листе свода, чем и объясняется, что он занимает только 9 строк: конец страницы был, как обычно делали, оставлен чистым.

При определении времени, когда «составлялась» владимиро-волынская «летопись», приводили тексты, указывающие, что рассказ был составлен «позже»: «тогда же бяхоу вси князи в неволѣ татарьскои»⁷. Следует сделать следующую оговорку. Здесь дело идет не о татарском иге вообще, а о принуждении, с одной стороны, и о необходимости повиноваться — с другой, когда татары заставляли русских князей воевать с собою. Принудительность участия в таких походах оговаривается, чтобы оправдать участие в них русских князей: татары в походе Телебуги «учиниша пусту землю Володимерскую», а князь Лев, после ухода Телебуги и Ногая «сочте колко погибло воѣ его землѣ людии: што поимано, избито, и што ихъ божиею волею изъмерло — полътрѣтьинадесять тысячѣ» (Ипат. лет. под 6791 г.). Слова «тогда», «тогда же» могли быть написаны, когда обрабатывался владимиро-волынский свод: например, в конце 80-х или в начале 90-х годов XIII в.

Где же был написан общий оригинал Ипатьевского и Хлебниковского списков? Он писался, по-видимому, в Турово-Пинском княжестве: последние, заключительные статьи Ипатьевской летописи относятся не к галицко-волынским князьям, а к пинско-туровским, к пинскому князю Юрию, брату его Демиду и к степанским князьям Ивану Глебовичу и Владимиру Ивановичу (г. Степань лежал на р. Горыне, тоже в Турово-Пинском районе). Ипатьевский список заканчивается этими известиями.

Сын Юрия Пинского князь Димитрий был родоначальником князей Острожских. Это мнение основывается на генеалогических записях старых помянников киевских церквей, куда был внесен «род князя Константина Ивановича Острожского» вскоре после его погребения в Печерской церкви в 30-х годах XVI в. и помянника Дубенской церкви⁸.

В роду Острожских и мог сохраниться общий протограф списков Ипатьевской летописи.

Когда писался в Пинске владимиро-волынский свод, то были ли только сделаны приписки к нему в конце свода или «списатель» в какой-то мере редактировал свод?

В текст владимиро-волынского свода пинский переписчик мог делать вставки. К сожалению, не сохранилось других, более ранних или более поздних редакций владимиро-волынского свода или близких к нему летописных компиляций. Поэтому мы не будем по этому вопросу делать определенные выводы. Сведения о пинских князьях мог сообщать и волынский летописец. Но все же некоторые указания самого текста, позволяющие предполагать пинскую вставку в первоначальный текст, мы имеем. Так, под 6756 г. в Ипатьевском, а также в Хлебниковском рядом дважды сообщается о том, что Скомонд был убит. Вторично сообщается в небольшом отступлении с упоминанием о «Пинской земле»: «Скомондь бо бѣ волъхвъ и кобникъ нарочитъ, борзъ же бѣ яко и звѣрь, пѣшь бо ходя повоева землю Пиньскую, иныи страны; и убьенъ бысть нечестивыи, и глава его взотъчена бысть на колъ». Но следующая фраза продолжает мысль текста, предшествующего цитированному отступлению с характеристикой Скомонда.

Под предыдущим годом в Ипатьевском списке, а также в Хлебниковском обращает на себя внимание, что хотя Михаил из Пинска (князь или боярин?) сносился с Литвою, в тексте написано, что после поражения Литвы «бысть радость велика во Пиньскѣ градѣ». Заметим, что ниже в обоих списках (в Ипатьевском — под 6761 г.) читаем: «князи же пиньсцѣи имѣяху лесть»; дело шло о войне с Литвою.

Ниже, в обоих списках (в Ипатьевском — под 6770 г.) после рассказа о поражении Литвы у Небля и перед заключительной фразой «А Василко поѣха к Володимѣрю с побѣдою и честью великою...» написано следующее отступление о пинских князьях, в войне не участвовавших: «Се же услышавъше князи пиньсции, Федоръ и Демидъ и Юрьи, и приѣхаша к Василкови с питьемь и начаша веселитися, видяше бо ворогы своя избиты, а своя дружина вся чѣла, токмо одинъ убитъ от полка Василкова, Прѣиборъ сынъ Степановъ Родивича. По семъ же князи пиньсции поѣхаша восвояси».

Когда киевский свод Рюрика Ростиславича, кончавшийся на событиях 1198/99 г., был соединен с юго-западной летописью? Анализ киевского источника Московского свода 1479 г. подтверждает, что свод Рюрика Киевского 1198/99 г. действительно существовал, т. е. свод, составленный при его жизни и восхвалявший его при жизни (см. гл. VI и VII). Не исключена возможность, что соединение киевского свода с галицко-волынским было сделано в Пинске: известно, что пинско-туровские князья имели в лице Рюрика Ростиславича Киевского искреннего союзника⁹, и, следовательно, копия с его свода могла сохраняться в Пинске. Однако утверждать это за недостатком данных нельзя. Более оснований предполагать, что соединение с киевским сводом имело место во Владимире-Волынском. В пользу такой возможности говорят следующие наблюдения и соображения. Во-первых, в волынском своде, в тексте, написанном после смерти Владимира Васильковича, имеются значительные куски, почти дословно совпадающие с киевским сводом, как было показано И.П. Ереминым¹⁰, т. е. заимствованные из киевского свода XII в. Во-вторых, построение галицко-волынского свода как продолжения киевского, как отмечал М.Д. Приселков, могло иметь значение для Галицко-Волынского края как раз в конце XIII в., когда на Руси назревал вопрос о переезде митрополита из Киева на Северо-Восток и вопрос об особой галицкой митрополии, которая и была учреждена в 1303 (1302/3) г.¹¹

Отсутствие параллельных галицко-волынской части Ипатьевской летописи текстов — других редакций или близких летописных памятников — не дает возможности сколько-нибудь прочно решить, какие существовали памятники владимиро-волынского летописания во второй половине XIII в. Несомненно только, что существовал летописный памятник Мстислава Даниловича, дошедший до нас с пинскими приписками (или в пинской редакции?). Довольно ясно в тексте видна граница между галицким летописанием и владимиро-волынским, что отмечалось в научной литературе¹². Оба текста соединены словами «По сем же минувшима двѣма лѣтома бысть тишина во всеи землѣ»¹³. В Ипатьевском списке еще в середине этой фразы вставлены слова «Въ лѣто 6769». Предшествующий соединительным словам текст обрывается в обоих списках на середине фразы, на словах «еже (в Хлеб. «аще») ли азъ буду...».

Без сомнения и до вокняжения Мстислава Даниловича во Владимире летописание там велось. Так, в Хлебниковском и Ипатьевском (под 6785 г.) читаем подробное описание того, как Мстислав и Юрий, «утаившеся» Владимира, послали отдельно от общей рати «лучших» своих бояр и слуг под Городен (ныне — Гродно); там почти весь отряд был уничтожен, частью пленен, а Ростислав Мстиславич прибежал «наг и бос». Этот поступок Мстислава и Юрия летописец называет «безумием» и говорит об отрицательном отношении к нему Владимира (в Хлеб. «а Володимерови не любо»; в Ипат. «бысть на нею» и приписано: «нелубо»). Как видно, этот рассказ писался до вокняжения Мстислава во Владимире-Волынском, при Владимире Васильковиче.

Приведем другое место¹⁴. В Хлебниковском и Ипатьевском списках под 6795 г. рассказано рядом в двух вариантах о том, что ответил Мстислав Владимиру через епископа на предложение «ряд» учинить «о землю и о городы и о княгинѣ своей», на желание Владимира «грамоты писати» (ниже вставлен текст грамоты). Первый вариант от слов «Мьстиславъ же рече епископоу брата своего: господине, рци, брат мои...» и до слов «...по своемь животѣ». Непосредственно вслед за этим другой вариант: от слов «Мьстислав же рече епископоу брата своего: господине, рци братоу...» и т. д. до слов «...како божья воля и твоя». Во втором варианте ответ является, в сущности, прямым ответом на слова Владимира и представляется первоначальным, написанным при Владимире. Первый же — скорее попыткой оправдать себя со стороны Мстислава от обвинений, подобных тем, о которых летопись рассказывает выше (о том, что Мстислав при жизни Владимира уже начал распоряжаться селами и городом Всеволожем). Видимо, что один вариант — второй — написан при Владимире, другой — при обработке материала при Мстиславе.

Во всяком случае, бесспорно, что при Владимире собирался, подготовлялся материал для летописного памятника.

Велись также записи о военных событиях; были ли это военные отчеты или записи, целью которых была подготовка материала для летописного памятника, сказать трудно, но они носят следы записей, современных описываемым событиям. См., например, в Ипатьевской под 6789 г. и в Хлебниковском подробности переговоров с Кондратом, точные сведения о движении отдельных групп войска с упоминанием имен военачальников, подробности осады города; подробности геройской смерти Раха и прусина с указанием количества воинов, топографической обстановки и т. п. Основная запись составлялась военным, о Рахе и прусине в заключение: «Сии же умроста мужественемь сердцемъ, оставлеша по собѣ славу последнему вѣку». См. также о победе берестьян и о воеводе Тите: «вездѣ словни мужьствомъ на ратѣхъ и на ловѣхъ...» См. также подробности о переходе через Вислу и через Сан под 6791 г. в Ипатьевском, а также в Хлебниковском, и т. п. И при этом (под 6789 г.) о Владимире, который в походе не участвовал: «помочью брата своего Володимера»; «и посла предъ собою вѣсть к осподину своему князю Володимирови»; «Володимѣръ же радь бысть повелику»; о наставлениях Владимира и т. п.

Но дошедший до нас текст Ипатьевского летописного свода носит уже следы летописного текста, составленного в княжение Мстислава, о чем мы говорили выше, и с признаками, хотя и немногими, работы при владимиро-волынском епископском соборе св. Богородицы. Немногие точные даты сделаны несомненно во владимиро-волынской «епископии», т. е. во владимиро-волынском соборе. Так, указав на год, место и день смерти Владимира Васильковича, летопись в обоих списках рассказывает, что тело его было убрано, как достойно «царемь», привезено во Владимир в «епископью ко святоѣ Богородици» и там поставлено «на санѣх во церкви, зане бысть поздно»; как на следующее утро уже узнал о случившемся весь город, кто пришел в собор, какая была служба, как и когда тело его положили в гроб. Другая точная дата, в Хлебниковском списке, показывает, сколько времени, до которого месяца и дня тело лежало в гробу в соборе «не замазано», как тело осматривал епископ Евстигней со всем «клиром» и т. п. Весь обширнейший некролог Владимира Васильковича написан в церковном духе, приводится «плач» княгини, «плач» «лѣпших мужеи володимерских», перечисляются христианские добродетели покойного и заслуги перед церквями и монастырями и т. д. Но для нас самое важное — это та идея, которая проводится в некрологе: Мстислав — преемник и продолжатель дела Владимира; воздавая хвалу Владимиру, автор как бы прославляет Мстислава. Эта идея вложена в построение знаменитого киевского памятника — «Слова о законе и благодати». И из этого памятника автор некролога берет большие куски, относя только то, что в них говорится, не ко Владимиру Киевскому и Ярославу Мудрому, а к Владимиру Васильковичу и Мстиславу Даниловичу.

При изучении Ипатьевской летописи не уделяют обычно должного внимания «Слову о законе и благодати» как источнику последней ее части. В специальной статье, посвященной отражениям «Слова» в позднейшей литературной традиции, А.В. Никольская приводит только часть текста Ипатьевской летописи (без указания списка), заимствованного из «Слова», и без параллельного текста из последнего¹⁵. Поэтому прежде всего нам следует дать полный параллельный текст обоих памятников: в левой колонке — из первой, древнейшей редакции (по единственному Синодальному списку), а в правой — по Хлебниковскому списку Ипатьевской летописи, который сохранил большую часть интересующего нас текста.

«Слово о Законе и благодати»¹⁶

Хлебниковский список Ипатьевской летописи¹⁷

К сему же кто исповѣсть многыа твоа нощныа милостыня и дневныа щедроты, яже къ оубогыимъ тво-ряаше, къ сирыимъ, къ болящиимъ, къ || дължныимъ, къ вдовамъ и къ всѣмь требующиимъ милости? Слышалъ бо бѣ глаголъ глаголаныи¹⁸ Данииломъ къ Наоуходоносороу: съвѣтъ мои да боудеть ти годѣ, царю Наоуходононосоре¹⁹, грѣхы твоа милостинями оцѣсти, и неправды твоа щедротами нищиихъ. Еже слышавъ ты, о честьниче²⁰, не до слышаниа стави глаголаное, нъ дѣломъ съконча, просящиимъ подаваа, нагыа одѣвая, жадныа и алъчныа насыщая, болящиимъ всяко оутѣшение посылаа, должныа искупая, работныимъ свободу дая. Твоа бо щедроты и милостыня и нынѣ въ человѣцѣхъ поминаемы суть, паче же пред богомъ и аггеломъ его. Ея же ради || доброприлюбныа богомъ милостыня, много дръзновение имѣеши къ нему, яко присныи христовъ рабъ. Помагаеть ми словеси рекыи: милость хвалится на судъ; и милостыни мужу, акы печать съ нимъ. Вѣрнѣе же самого господа глаголъ: блажени милостивии, яко тѣ помиловани боудуть. Ино же яснѣе и вѣрнѣе поcлоушьство приведемь о тебѣ от святыихъ писании, реченое от Иакова апостола, яко обративыи грѣшника от заблуждение пути его, спасеть душу от смерти и покрыеть множество грѣхов . . . . . . . и церкви христови поставль и слоужителя ему въведъ, подобниче || великааго Коньстантина, равнооумне, равнохристолюбче, равночестителю слоужителемь его; нъ съ святыими отци Никеискааго събора законъ человѣкомъ полагааше, ты же съ новыими нашими отци епископы сънимаяся чясто, съ многымъ съмѣрениемь съвѣщаваашеся, како въ человѣцѣхъ сихъ новопознавшиихъ господа законъ оуставити...... чести обещьника сътворилъ тя господь на небесѣх, благовѣриа твоего ради, еже имѣ въ животѣ своемь. Добръ пастухъ²¹ благовѣрию твоему, о блажениче, святаа церкви святыа богородица Мариа, яже създа на правовѣрьнѣи основѣ, иде же и моужьственое твое тѣло нынѣ лежит, (о)жида троубы архаггелъскы.

Добръ же зѣло и вѣренъ послухъ сынъ твои Георгии, его же сътвори господь намѣстника по тебѣ твоему владычьству, не рушаща твоих оуставъ, нъ оутвержающа, ни оумаляюща твоему благовѣрию положениа, но паче прилагающа, не казяща²², || нъ учиняюща, иже недоконьчаная твоа доконьча²³, акы Соломонъ Давыдова²⁴, иже дом божии великыи святыи его прѣмудрости създа на святость и освящение граду твоему, юже съ всякою красотою оукраси, златомъ и сребромъ и камениемь драгыимъ, и съсуды честныими, яже церкви дивна и славна всѣмъ округъниимъ странамъ, яко же ина не обрящется въ всемь полунощи земнѣѣмь, ото въстока до запада, и славныи градъ твои Кыевъ величьствомъ, яко вѣнцемь, обложилъ, прѣдалъ люди твоа и градъ святѣи всеславнии, скорѣи на помощь христианомъ, святѣи Богородици, еи же и церковь на великыихъ вратѣх създа въ имя первааго || господьскааго праздника святааго Благовѣщениа, да еже цѣлование архаггелъ дасть Дѣвици, будеть и граду семоу. Къ онои бо: радуися, обрадованаа, господь с тобою! Къ градоу же: радуися, благоверныи граде, господь с тобою! Въстани, о честнаа главо, от гроба твоего, въстани, оттряси сонъ; нѣси бо оумерлъ, нъ спиши до обьшааго всѣмъ въстаниа. Въстани, нѣси оумерлъ, нѣсть бо ти лѣпо оумрѣти, вѣровавъшу въ Христа, живота всемоу мироу. Оттряси сонъ, възведи очи, да видиши какоя тя чьсти господь тамо съподобивъ, и на земли не беспамятна оставилъ сыномъ твоимъ. Въстани, виждь чадо свое Георгиа, виждь оутробу свою, виждь || милааго своего, виждь, его же господь изведе от чреслъ твоихъ; виждь красяащааго столъ земли твоеи, и възрадуися и възвеселися. Къ сему же виждь и благоверную сноху твою Ерину, виждь въноукы твоа и правноукы, како живуть, како храними соуть господемь, како благовѣрие держать по прѣдаянию твоему, како въ святыа церкви чястять, како славять Христа, како покланяются имени его. Виждь же и градъ величьствомъ сиающь, виждь церкви цветущи, виждь христианьство растуще, виждь град иконами святыихъ освѣщаемь и блистающеся, и тимианомъ обоухаемь, и хвалами и божественами пѣнии святыими оглашаемь. || И си вься видѣвъ, възрадуися и възвеселися и похвали благааго бога всѣмь симъ строителя. Видѣ же, аще и не тѣломъ, нъ духомъ. Показаеть ти господь вся си, о нихъ же радуися и веселися, яко твое вѣрное въсиание не исушено бысть зноемь невѣриа, нъ дождемь божиа поспѣшениа распложено бысть многоплоднѣ.

Радуися въ владыкахъ апостоле, не мертвыа тѣлесы въскрѣшав, нъ душею ны мертвы, оумерьшаа недугомь идолослужениа, въскрѣсивъ, тобою бо обожихомъ и живота Христа позна-хомъ; съкорчени бѣхомъ от бѣсовьскыа лети, и тобою прострохомся и на путь животныи наступихомъ; слѣпи бѣхомъ || от бѣсовьскыа льсти²⁵ сердечныими очима, ослѣплени невидѣниемь, и тобою прозрѣхомъ на свѣтъ трисолнечьнаго божьства; нѣми бѣхомъ, и тобою проглаголахомъ, и нынѣ оуже мали и велицѣи славимъ единосущную троицу. Радуися, оучителю нашь и наставниче благовѣрию! Ты правдою бѣ облѣченъ, крѣ-постию прѣпоясанъ, истиною обоутъ, съмысломъ вѣнчань и милостынею, яко гривною и оутварью златою, красуяся.

Ты бѣ, о честнаа главо, нагыимъ одѣние, ты бѣ алчьныимъ кърмитель, ты бѣ жаждющиимъ утробѣ оухлаждение, ты бѣ въдовицамъ²⁶ помощник, || ты бѣ странныимъ покоище, ты бѣ бескровныимъ покровъ, ты бѣ обидимыимъ заступнику оубогыимъ обогащение. Им же благыимъ дѣломъ и инѣмь възмездие

Къ семоу же кто исповѣсть многые твои нощныа милостыня и дивныа щедроты, яже къ оубогым творяше и къ || сиротам и къ болящим, къ вдовам и къ жадным всѣмь творяше милость, требоующим милости? Слышал бо бѣ глагол господень къ Навходоносороу цароу: съвѣт мои да будет(ь) ти вгоден, и неправды твоа щедротами нищих. Еже слыша ты, о честниче, дѣлом сконча слышаное, просящим подаа, нагыа одѣваа, жадныа и альчныа насыщаа, болящим всяко оутѣшение посылаа, длъжныа искупаа, работныа свобождаа. Твоя бо щедроты и милостыня и нынѣ в чѣловѣцех поминаемы сут(ь), паче же пред богом и аггелы его. Ея же ради добропрелюбныа богомъ милостыня, много дръзновение имѣеши къ нему, яко присныи рабъ христовъ. Помагает(ь) ми словесы рекыи: милость хвалится на²⁷ суду милостыни мужоу, яко печат(и)²⁸ с ним. Вѣрнѣе же самого госцода глаголъ: блажени милостивии, яко тии помиловани будоут(ь). Иное же яснѣе и вѣрнѣе послушество приведем(ь) о²⁹ тебе от святых писании, реченное Иаковом апостолом, яко обративыи грѣшника от заблужениа пути его, спасет(ь) душю и покрыет(ь) множество грѣховь. Т″ъ же и церкви многы христовы поставль и слоужителя его въвед, подобниче великого Костянтина, равноумне, равнохристосолюбець, расночтителю служителем его. Онъ съ святыми отци Никеискаго събора закон человеком полагаше, ты же съ епископы и игоумены снимаася чясто съ многым смиреним много бесѣдоваше от книгь о житии свѣта сего тлѣннаго³⁰. . . || . . . . . . и чести тя″ обѣщника господь на небесѣх сподоби благовѣриа твоего ради, еже имѣ въ животѣ своем. Добръ послоух благовѣрию твоемоу обилииче святаа церкви святаа Богородица Мариа, юже създа прадѣд твои на правовѣрнои основѣ, иде же и мужественное твое тѣло лежит(ь), жда трубы архангеловы. Добръ зѣло послоух брат твои Мьстиславь, его же сътвори господь намѣстник(а) по тобѣ твоем(у) владычьствоу, нероушаща твоих оустав, но оутвръжающа, ни оумаляюща твоемоу благовѣрию положениа, но пач(е) прилагающа, не казя, но вчиняюща и иже нескончаннаа твоа оучиняюща, яко Соломон Давыда, иже дом божии великыи святыи его мудрости създа на святость и на оцищение граду твоемоу, юже всякою красотою оукраси: златом и сребром и камением драгым, и съсуды честными, яже церкви дивна и славна всѣм окроужным сторонам, яка же ина не обрящется въ всем полоунощи земля от востока и до запада, и славныи город твои Вълодимеръ величеством, яко венец, обложен, преда люди твоа и город святѣи и славнѣи и скорѣи на помощь Христианом святѣи Богородици да еже целование архангелово дасть Богородици, будет(ь) и городоу семоу || ко онои бо: радуися, обрадованнаа, господь с тобою! К городоу же: радуися, благовѣрньш городе, господь с тобою! Въстани от гроба твоего, о честнаа главо, въстани, отряси сон; нѣси бо оумрълъ, но спиш(и) до обьщего въстаниа. Въстани, нѣси бо оумръль, нѣс(ть) бо ти оумрети лѣпо вѣровавшю въ Христа, всемоу мироу живодавца. Отряси³¹ сон, възведи очи, да видиши какоа ти чти господь тамо сподобивь, и на земли не безпамятно оставил братом твоим Мьстиславом. Въстани до брата своего, красящаго стол земли твоея; к немоу же виж(ь) и благовѣрноую свою княгиню, како благовѣрие дръжит по приданию твоемоу, како поклонятся имени твоемоу. Видѣ же яко аще не тѣлом, но духом. Показает(ь) ти господь вся си″, яко твое вѣрное въсѣание не исушено бысть зноем невѣриа, но дъжчем божиа поспѣшениа распложено быс(ть) многоплоднѣ. Радуися, оучителю нашь и наставниче благовѣриа; ты правдою бѣ оболочен, крѣпостию же препоясань и милостынею, яко гривною, оутварью златою, оукрасоуяся, истинною обвит, смыслом вѣнчан. Ты бѣ, о честнаа глава, нагым одѣяние, ты бѣ алчющим кръмител(ь) и жажющим въ оутробѣ оглажение, вдовицам помощник, странным покоище, беспокровным покров, обидимым заступник, обогатение оубогым, странноприемиикь. Им же благым дѣлом и нынѣ възмездие приемля на небесѣх, благаа же оуготова богъ любящим отца и сына и свят(а)го духа, || и зрениа сладкаго лице его насыщаася, моли о земли брата своего преданна ему тобою и о людех, в них же благоверно владычьствова, да съхраниши я въ мирѣ и въ благовѣрии, и да славитися в нем правовѣрию, и да блюдет(ь) господь богъ от всякоя рати и преданна, и от голода, нашествиа иноплеменникь и от оусобныа рати. Паче же помолися о братѣ своем Мьстиславѣ добрыми дѣлы, без соблазна богом данныа емоу люди оуправившю, стати с тобою непостыдно пред престолом вседръжителя бога и за труд паствы людии его приати от него вѣнець славы нетленна съ всѣми праведными. Амин(ь). приемля на небесѣхъ, благая же оуготова богъ вамъ, любящиимъ его, и зрѣниа сладкааго лица его насыщаяся, помолися о земли своеи и о людех, въ нихъ же благовѣрно владычьствова, да съхранить а въ мирѣ и благовѣрии, преданѣѣмь тобою, и да славится въ нем правовѣрие, и да кленется всяко еретичьство, и да съблюдеть а господь богъ от всякоа рати и плѣнениа, от глада и всякоа скорби и сътуждениа. Паче же помолися о сынѣ || твоемь, благовѣрнѣмь каганѣ нашемь Георгии, въ мирѣ и въ съдравии поучину житиа прѣцлути и въ пристанищи небеснааго завѣтриа пристати неврѣдно корабль душевны и вѣру съхраньшу и съ богатеством добрыими дѣлы; безъ блазна же богомь даныа ему люди оуправивьшу, стати с тобою непостыдно прѣд прѣстоломъ вседръжителя бога и за трудъ паствы людии его приати от него вѣнець славы нетлѣнныа съ всѣми праведныими, трудившиимися его ради³².

Тот список «Слова о законе и благодати», который имел в своих руках составитель владимиро-волынского свода конца XIII в., содержал, как видим, заключение, в котором после слов «юже всякою красотою украси» следовали слова «златомь и сребромъ и каменьемь драгимъ и сосуды честными...» и в котором автор обращался к Владимиру Киевскому (к его гробнице?) и просил его посмотреть на украшающего престол земли «твоеи» сына Георгия, т. е. Ярослава³³. Это был список, содержавший, таким образом, редакцию, называемую полной и представленную ныне единственным списком — ГИМ, Синод., № 591, XV в. Но в отличие от списка Синодального собрания к тексту «Слова» этого списка не была присоединена «Молитва» в качестве составной его части, поскольку, судя по Хлебниковскому списку, после слов «и за трудъ паствы людии его приати от него вѣнець славы нетленна, съ всѣми праведными» следовало слово «аминь».

Такое показание Ипатьевской летописи согласуется с выводом, сделанным Н.Н. Розовым на основании палеографических наблюдений над синодальной рукописью, что «молитва» не была первоначально составной и заключительной частью «Слова о законе и благодати», а самостоятельным произведением³⁴.

Писался ли текст некролога Владимира Васильковича в 1288/89 г., вскоре после его смерти, или на исходе 80-х — начале 90-х годов, когда был составлен владимиро-волынский свод Мстислава, дошедший до нас в Пинском списке или редакции, — мы сказать затрудняемся, так как и после заголовка о начале княжения Мстислава (в г. Владимире) замечаем в тексте показания, аналогичные показаниям предыдущего текста. Первое же известие после заголовка рассказывает о приезде Мстислава «в епископью ко святои Богородици», где было положено тело Владимира Васильковича. И единственная точная дата — о вокняжении Мстислава 10 апреля 6797 г. «на самый Великь день» — относится к записи, сделанной той же рукой (и, по-видимому, рукой клирика), которая выше писала или обрабатывала известие о вокняжении Владимира Васильковича. И там, и здесь говорится: «правдолюбьемь свѣтяся ко всеи братьи своеи и къ бояромъ» и «к простымъ людемъ»; только о Мстиславе прибавлено: «и бысть радость велика тогда людемъ: се воскресение господне, а се княже сидение». Там составитель присовокупил: «а Левъ нача княжити в Галичѣ и в Холмѣ, по братѣ по своемь по Шварнѣ». А здесь, в дальнейшем рассказе с сочувствием составитель отзывается о брате Мстислава Льве, который, несмотря на неуспех под Краковом, возвращается «восвояси с честью велико ю».

Летописание во Владимире-Волынском велось, как мы убедились, и до вокняжения Мстислава, и нет ничего удивительного в том, что значительно выше (в Ипатьевском списке под 6776 г.) описано подробно, как преступление, подсказанное дьяволом, убийство Войшелга, совершенное Львом, заманившим литовского князя. Это было время, когда открывались широкие перспективы для распространения русского культурного влияния в Литве. Дело в том, что Войшелг передал «Литовскую землю» зятю своему русскому князю Шварну. Сам он был очень близок к семье Василька и, очевидно, к Владимиру Васильковичу и считал Василька своим «отцом». Будучи ранее язычником и (как описывает летописец) неукротимой жестокости, он обратился затем в православие и ушел в монастырь. Со смертью Шварна в «Литвѣ» начал княжить Тройден, в адрес которого летописец посылает самые нелестные эпитеты. Со Львом Тройден был «во велицѣ любви», а с Владимиром Васильковичем — в отношениях неприязненных.

Во Владимире, в кафедральном ецископском соборе высоко оценивали миссионерскую деятельность Владимира Васильковича. Подробно перечисляются построенные им в разных городах церкви. Сам он любил рукописную книжность, сохранились даже названия «книг», которые он «сам списа»; автор некролога свидетельствует, что он был не только «книжник велик», но и вообще образованный человек («философ велик»). Если для характеристики Владимира Васильковича при кафедральном соборе было использовано «Слово о законе и благодати», то не только потому, что оно являлось хорошим образцом для похвальных слов, но и потому, что одна из основных идей Слова — распространение христианства среди «новых» народов. Не случайно, что «Слово о законе и благодати» было использовано также в начальный период «освоения», христианизации Ростово-Суздальского края³⁵. Думается, что имелся в виду не только процесс христианизации в пределах окраинной Владимиро-Волынской области, но и среди соседней «непросвещенной» Литвы. В волынском своде Владимир с помощью цитат из «Слова» сравнивается с Константином Великим. Для Мстислава же использование «Слова» было лестно, поскольку с помощью «Слова» Мстислав изображен как достойный преемник Владимира.

Примечания

1. ПСРЛ, т. II, изд. 2. СПб., 1908, предисловие.

2. А.А. Шахматов. Повесть временных лет, т. I. Вводная часть. Текст. Примечания. — ЛЗАК, вып. XXIX, Пг., 1916, стр. LVI: «писана в середине XV в., по всей видимости, в Пскове с южнорусского оригинала».

3. ПСРЛ, т. II, изд. 2, предисловие; А.А. Шахматов. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв. (далее — А.А. Шахматов. Обозрение). М.—Л., 1938, главы IV и V.

4. А.А. Шахматов. Обозрение, стр. 104.

5. Н.М. Карамзин. История Государства Российского, кн. I, т. III, изд. И. Эйнерлинга. СПб., 1842, прим. 113. Н.М. Карамзин пользовался как Ипатьевским, так и Хлебниковским списками; М. Грушевсъкий. Хронольогія подій Галицько-Волиньскої лїтописи. — «Записки Наукового товариства ім. Шевченка», т. XLI, Львів, 1901.

6. Н.Г. Бережков. Хронология русского летописания. М., 1963, стр. 210—211.

7. Ипат, лет. по обоим спискам (в Ипатьевском списке под 6791 г.).

8. М.А. Максимович. Письма о князьях Острожских. — Собрание сочинений, т. I. Киев, 1876, стр. 165—167.

9. М. Грушевсъкий. Исторія України — Руси, т. II, изд. 2. у Львові, 1905, стр. 310.

10. И.П. Еремин. Волынская летопись 1289—1290 гг. — «Труды Отдела древнерусской литературы», т. XIII. М.—Л., 1957, стр. 113—114.

11. М.Д. Приселков. Летописание Западной Украины и Белоруссии. — «Ученые записки Ленинградского гос. университета», № 67, серия исторических наук, вып. 7. Л., 1941; А.С. Павлов. О начале галицкой и литовской митрополии и о первых тамошних митрополитах по византийским документальным источникам XIV века. — «Русское обозрение», 1894, № 5.

12. Л.В. Черепнин. Летописец Даниила Галицкого. — «Исторические записки», т. 12, 1941, стр. 228—229; И.П. Еремин. Указ. соч., стр. 109—110.

13. В Ипатьевском списке слова «минувшима двѣима лѣтома» переделаны на «минувшему лѣтоу».

14. Место это было отмечено А.И. Генсиорским в работе «Редакції Галицько-Волинського літопису». — «Наукові Записки Інституту суспільних наук АН УРСР», т. IV, вып. 2, Київ, 1957. Но существование ряда сводов — редакций, предположенных автором, обосновано недостаточно.

15. А.В. Никольская. «Слово» митрополита киевского Илариона в позднейшей литературной традиции. — «Slavia», г. VII, sv. 4, v Praze, 1929, str. 862.

16. По списку ГИМ, Синод. № 591.

17. По Хлебниковскому списку — ГПБ, F. IV, № 230.

18. После «глаголаныи» в рукописи слегка смытые буквы «къ».

19. Так в рукописи.

20. Так в рукописи.

21. Буква «у» приписана над строкой к надстрочной букве «д».

22. В рукописи «печа» в строке, а буква «т» и знак ″ над строкой.

23. В рукописи «ѿ».

24. Далее в Хлебниковском «но мы на предлежащее възвратимся...».

25. Так в рукописи. В Чудовском списке «послоух» — ГИМ, Чуд., № 262, л. 416.

26. В рукописи «сказаша». Исправлено по ГИМ, Чуд., № 262, л 416 об.

27. В рукописи «наконча». ГИМ, Чуд., № 262, л. 416 об. — «накончавая».

28. В рукописи «да давыдова».

29. В рукописи «ѿ тряси».

30. В рукописи «льсти и тобою прострахомся».

31. В рукописи «въдовицамъ вдовицамъ».

32. Далее в рукописи киноварью написано «Молитва».

33. Тексты Ипатьевской летописи должны быть использованы при реконструкции первоначального текста «Слова». Вопрос об отношении фрагментов из Ипатьевской летописи к архетипу «Слова» был поставлен Л. Мюллером — L. Müller. Des metropoliten Ilarion Lobrede auf Vladimir den Heiligen und Gleubensbekenntnis. Wiesbaden, 1962, S. 144.

34. Н.Н. Розов. Синодальный список сочинений Илариона — русского писателя XI в. — «Slavia», т. XXXII, sv. 2. Praha, 1963, str. 144—145.

35. ГБЛ, ф. 98, № 637. Сборник северо-восточного происхождения, содержащий «Слово», а также две статьи, связанные с именем Леонтия Ростовского. О влиянии «Слова» на житие и похвальное слово Леонтию, еп. Ростовскому. — И.Н. Жданов. Слово о законе и благодати и Похвала кагану Владимиру. — «Сочинения И.Н. Жданова», т. I. СПб., 1904, стр. 18.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница