5. Тверское летописание
Как и во многих центрах русского летописания начало ведения летописей в Твери связано с общеполитическими событиями, точнее, с той ролью, которую стала занимать Тверь и Тверское княжество в истории России с конца XIII в. Тверь, наравне с Москвой, Нижним Новгородом, Рязанью, претендовала на политическое главенство в русских землях. Ведение летописи было одним из признаков политической мощи и зрелости того или иного княжества. Памятников тверского летописания, как и памятников большинства летописных центров XIV—XV вв., сохранилось мало, тем более в «чистом» виде, так как все они как бы растворились в московских летописях XVI—XVII вв. Только на основе сопоставления текстов разных летописей летописные своды Твери могут быть восстановлены.
Историей тверского летописания занимались следующие исследователи: И.А. Тихомиров, А.А. Шахматов, А.Н. Насонов, Б.И. Дубенцов, В.А. Кучкин. Их трудами история тверского летописания в общих чертах воссоздана.
Различные этапы тверского летописания представлены в следующих летописных памятниках: Тверской сборник, Рогожский летописец, Симеоновская и Никоновская летописи и др. Наиболее важными для истории тверского летописания являются Тверской сборник и Рогожский летописец. Вот краткая характеристика этих летописных памятников.
Рогожский летописец. Сохранился в единственном списке XV в. (РГБ, ф. 247, Рогожское собрание, № 253), открыт Н.П. Лихачевым в начале XX в. Текст летописца можно разделить на несколько частей: 1) с начала и до 6796 (1288) г. — краткое изложение общерусских событий; 2) 6796 (1288) г. — 6835 (1327) г. — тверские известия, сходные с соответствующим текстом Тверского сборника; 3) 6836 (1328) г. — 6882 (1374) г. — тверские и общерусские известия, первые сходны с известиями Тверского сборника, вторые — с известиями Симеоновской летописи; 4) с 6883 (1375) г. и до конца текст летописца почти идентичен Симеоновской летописи, где наравне с общерусскими встречаются и тверские известия, особенно в последних летописных записях. Последнее известие Рогожского летописца — тверское: «Въ лѣто 6920 преставися княгини великая Овдотия князя великаго Ивана Михаиловича Тфѣрскаго апрѣля мѣсяца 13 день» (ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. М., 2000. Стб. 186).
Предполагается, что в основу Рогожского летописца был положен летописный свод конца XIV в., представленный также в Троицкой и Симеоновской летописях (временами Рогожский летописец передает текст утраченной Троицкой летописи точнее, чем Симеоновская летопись).
М.Д. Приселков, на основе анализа Повести о нашествии Едигея в 1408 г., предположил, что ее автором в Рогожском летописце был москвич, бежавший от татар в Тверь, поэтому в Повести особо отмечена судьба Тверских земель во время этого нашествия.
Тверская летопись. Полное название — Летописный сборник, именуемый Тверской летописью; летописный памятник XVI в., представленный тремя списками XVII в. (Строевский — РИБ, собр. М.П. Погодина, № 1414; Забелинский — ГИМ, Музейное собр., № 288; Толстовский — РИБ, F. IV. 214, в последнем списке Тверская летопись дополнена по другим источникам). В тексте Тверской летописи с конца XIII в. по конец XV в. содержатся фрагменты тверского летописания. Судя по отступлениям, находящимся в известиях 6496 (988) г. и 6527 (1019) г., Тверская летопись была составлена в 1534 г. уроженцем Ростовской области, который при работе использовал какую-то тверскую летопись конца XV в. Эти отступления достаточно любопытны и показательны. В первом из них летописец, кроме указания года своей работы, высказал мнение по поводу часто встречающегося в летописях выражения «и до сего дне»: «...та же церковь стояла до Корсунского взятиа. Понеже въ иныхъ лѣтописцѣхъ пишетъ: и до сего дне, занеже писалъ Георгий лѣтописець, а тогды Корьсунь градъ стоялъ; азъ же нынѣ, преписываа его писаниа, тако пишу: до взятиа Корсунского, понеже много лѣть мину уже, како Корсунь разорень бысть отъ Руси, еже индѣ скажемь въ его время; нынѣ же на предо мною лежимое възвращуся. Взя же Володимеръ четыри кони мѣдяны, иже тогда стояли за святою Богородицею въ Киевѣ, нынѣ же того и тамо, якоже рекохъ, нѣсть отъ многыхъ плѣнений Татарскыхъ. Про тѣ же кони мнозии мнѣша яко мраморяни суще. Якоже рѣхь маломъ выше о Корсуни, яко нѣсь его, но и о инихь о Рускыхъ градѣхь о мнозѣхь тогда бысть писано: и до сего дне, понеже бысть тако тогда; нынѣ же азъ начахъ преписывати сие въ лѣто 7042, и тако незгодно написати: и до сего дне; но, не рушаа писаниа Георгиева, тако пишемъ...» (ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 108). Показательность этого отступления заключается в следующем: летописец в 1534 г., работая над летописным текстом 988 г., не только комментирует текст, но в своих комментариях предлагает осмысление древнего текста, допуская при этом явные ошибки. Такой ошибкой является его мнение о Георгии летописце, который якобы описывал взятие Корсуни князем Владимиром. Под Георгием летописцем в тексте ПВЛ имеется в виду Георгий Амартол — автор византийской Хроники IX в., которая была одним из источником ПВЛ. Второе отступление, помещенное в конце летописной статьи 6527 (1019) г., начинается с того, что летописец значительное сокращение текста (он опустил все тексты древних русских законодательных актов) объяснил следующим образом: «азъ же сие преминухъ, множества ради». Далее дается обстоятельная самохарактеристика летописца в традиционной для древнерусской литературы манере: «Еще же молю ваше, братие, преподобие и благородие, чтущихъ и послушающихъ книгы сиа, еже аще обрящетъ кто много недостаточное, или неисполненое, да не позазритъ ми: не бо 6ѣхъ Кианинь родомъ, ни Новаграда, ни Владимера, но отъ веси Ростовскыхъ областей, и елико обр-ѣтохъ, толико люботруднѣ написахъ; а елика силъ моей невозможно, то како могу наполнити, егоже не видѣвъ предъ собою лежащаго? Не имамъ бо многыа памяти, ни научихся дохторскому наказанию, еже сьчиняти повѣсти и украшати премудрыми словесы, якоже обычай имутъ ритори; а яже аще Богъ поручить в руцѣ мои, то прьвыхъ лѣтъ напослѣдокъ вьпишемъ» (Там же. Стб. 142). О времени работы над Тверской летописью ее составитель говорит и в самом начале текста в конце одного из заголовков, где сообщает, что работал при великом князе Иване Васильевиче «сущу ему трею лѣтъ отъ рода, мати же его Елена, девятыйженадесять отъ Рюрика, прьваго князя Русскаго» (Там же. Стб. 28).
Подобные отступления летописцев, а они довольно редки, — настоящий подарок для исследователей, так как они раскрывают приемы работы древнерусских авторов и составителей.
Тверские известия в летописи начинаются с 6793 (1285) г. и до 6883 (1375) г. совпадают с текстом Рогожского летописца, после этого они продолжаются до 6994 (1486) г. — года присоединения Твери к Московскому княжеству. После известия 6910 (1402) г. следует раздел, озаглавленный «Предисловие лѣтописца княжения Тферскаго благовѣрныхъ великыхъ князей Тферьскыхъ» (Там же. Стб. 463—464), в котором упоминается один из источников Тверской летописи — «Володимерский полихронъ» (в Толстовском списке этого Предисловия нет).
Тверская летопись. Рукопись нач. XVII в.
На основе анализа текстов Рогожского летописца и Тверской летописи, а также других летописных памятников исследователями была восстановлена история тверского летописания.
Летописные записи событий, происходивших в Тверском княжестве, начали вестись с 1285 г. в связи с постройкой в городе Твери соборной церкви святого Спаса. Инициатором ведения этих записей был епископ Тверской Симеон (умер в 1289 г.). На основе летописных записей составляется в 1327 г. первый тверской летописный свод. Этот свод 1327 г. помимо Рогожского летописца и Тверской летописи отразился также в Троицкой и Симеоновской летописях.
В 1375 г. по указанию великого князя Михаила Александровича в обоснование главенства Твери среди земель северовосточной Руси был составлен новый летописный свод. После поражения Твери от великого князя Московского Дмитрия Ивановича на короткое время летописание там приостанавливается и возобновляется в 80-е гг. XIV в.
По инициативе тверского епископа Арсения (умер в 1409 г.) в начале XV в. создается следующий летописный свод. В Никоновской летописи помещена «Повесть о преставлении блаженнаго Арсения епископа Тферскаго», поэтому этот памятник иногда называют летописным сводом епископа Арсения или сводом 1409 г. Этот «общетверской» летописный свод использовался и в других центрах летописания, поэтому он представлен во многих летописях (Никоновской, Симеоновской, Троицкой).
При тверском князе Иване Михайловиче ведется работа по созданию еще одного летописного свода, фрагменты его представлены, кроме вышеупомянутых летописей, и в тексте Хронографа русской редакции 1512 г. В этом летописном своде 1425 г., составленном уже после смерти князя Ивана Михайловича, обосновывалось главенство Твери среди княжеств и земель северо-восточной Руси, в связи с чем при его составлении в летописный текст были включены материалы нижегородского, московского и литовского летописания. На основе летописного свода 1425 г. возникает кашинская редакция этого тверского свода, что определилось борьбой великого князя Тверского Ивана с князем Кашинским Василием. Кашинская редакция летописного свода 1425 г. представлена в Никоновской и Симеоновской летописях, в Русском временнике.
После падения Константинополя в 1453 г. на Руси развернулась борьба за наследие «второго Рима» между Тверью и Москвой. В ходе этой борьбы появился новый тверской летописный свод 1455 г., составленный по повелению великого князя Бориса Александровича на основе сокращения и переработки предыдущего тверского летописного свода. А.Н. Насонов следующим образом определил главную задачу, стоявшую перед составителем свода 1455 г.: «Автор дает построение всемирной истории от сотворения мира и до падения Константинополя, причем в центре событий ставится Тверское княжество». Текст летописного свода 1455 г. представлен в Тверской летописи (за 1285—1455 гг.) и Рогожском летописце (до 1375 г.). В последней летописной статье свода тверской князь называется самодержцем, под 6963 (1455) г. читаем: «Богомъ почтенному господину самодрьжцу, великому князю Борису Александровичу, и его сыну Михаилу, свершена бысть церковь каменна архистратига Михаила; священа епископомъ Илиею, на память его чюдеси, на его праздникь.» (ПСРЛ. Т. 15. Стб. 495).
После присоединения Твери к Москве создается последний тверской летописный свод — 1486 г., где тверские записи, доведенные до этого года, сочетаются с записями московскими (Тверская летопись). Далее ведение летописей в Твери прекращается.
В XVI в. памятники тверского летописания под пером московских летописцев активно и тенденциозно перерабатываются. Например, по наблюдениям В.А. Кучкина, Повесть о Михаиле Тверском, входившая в состав первого тверского летописного свода 1327 г., подверглась промосковской цензуре, и в связи с этим появилась новая редакция этой Повести в Никоновской и Воскресенской летописях, Степенной книге. Великие Минеи Четьи сохранили до нас «одну из самых промосковских редакций памятника». «Хождение за три моря» знаменитого уроженца Твери Афанасия Никитина сохранилось в летописях Львовской и Софийской второй.
Издания
ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец: Тверской сборник. М., 2000.
Литература
Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI в. М.; Л., 1938. С. 311—321; Насонов А.И. Летописные памятники Тверского княжества // Известия АН СССР. Сер. VII. Л., 1930. № 9—10. С. 709—772; Насонов А.Н. О тверском летописном материале в рукописях XVII в. // Археографический ежегодник за 1957 г. М., 1958. С. 26—40; Кучкин В.А. Повесть о Михаиле Тверском. М., 1974; Муравьева Л.Л. Летописание северо-восточной Руси конца XIII — начала XV века. М., 1983. Гл. 2. Начало тверского летописания; Муравьева Л.Л. Рогожский летописец XV века. М. 1998.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |