2. Княжеские монастыри в общественной структуре Руси

Монастыри на Руси в XII—XIII вв. были одной из наиболее распространенных и важных церковных организаций. По подсчетам Голубинского, в первой половине XIII в. известно до 70 монастырей, причем в крупных городах их насчитывалось большое число: по 17—18 — в Киеве и Новгороде, 4 и более — во Владимире Суздальском, Смоленске, Чернигове, Галиче¹. Монастыри были почти в каждом древнерусском городе или его пригороде и являлись составной частью городской структуры и структуры княжеского управления.

Сведения о существовании монастырей в Киеве относятся к первой половине XI в. Иларион в своей Похвале Владимиру среди заслуг князя перед христианством называет и то, что при нем появились монастыри: «...монастыреве на горах сташа, черноризьцы явишася»². Здесь имеются в виду, вероятно, первые монастыри именно в Киеве или его окрестностях, ибо указание «на горах» является характерным обозначением именно этого города, расположенного на высоком берегу Днепра. «Черноризци» при князе Владимире упоминаются в «Памяти и похвале» монаха Иакова³.

Больше упоминаний о существовании монастырей при Ярославе. Повесть временных лет в Похвале Ярославу под 1037 годом после рассказа о его строительстве, о котором подробнее ниже, говорит, что при нем христианство стало «плодиться и расширяться» «и чернорисци почя множитися и манастыреве почаху быти»⁴.

Серия известий о существовании монастырей в Киеве находится в Житии Феодосия и в повести «Чего ради прозвася Печерский монастырь». В этой повести говорится о том, как Антоний, вернувшись с Афона, перед тем как поселиться в оставленной при поставлении митрополитом Иларионом в 1051 г. его пещере около Берестова, искал в Киеве, «кде жити, и походи по монастырем, и не возлюби, богу не хотящу...»⁵. О таких же поисках в Киеве и в то же время говорит и Житие Феодосия. Он еще юношей (отроком), попав в Киев, «обьходи вся манастыря», желая постричься в монахи, но в отличие от Антония не сам не захотел поселиться, но не был принят ни в один из них⁶. Это имело место в самом начале 50-х годов (Феодосий родился около 1036 г.), также в конце княжества Ярослава, перед основанием Печерского монастыря. Вновь о киевских монастырях говорится при рассказе о том, как мать Феодосия искала своего пропавшего сына и ей передали пришедшие из Киева, что четыре года назад «видехомы и́ (его) в нашемь граде ходяща и хотяща острещи ся в едином от манастырев», что она в поисках сына «обьходи вься манастыря, ищющи его», пока не нашла в Печерском⁷. Один из таких монастырей, св. Мины, упоминает Житие Феодосия⁸.

Первые монастыри Ярослава

Первые сведения о строительстве княжеских монастырей относятся только к началу 1050-х годов, ко времени, когда на киевской кафедре находился сам Иларион. Это то же сообщение Повести временных лет под 1037 годом о том, что Ярослав заложил в Киеве городские стены с золотыми воротами и церковью на них, Софийский собор, «по семь святаго Георгия манастырь и Святыя Орины»⁹. О том, что монастырь Георгия строился долго и был закончен только после 1051 г., говорит проложное сказание на день 26 ноября (будущий Юрьев день осенний), когда произошло его освящение митрополитом Иларионом¹⁰. Время основания монастыря Ирины неизвестно; возможно, что это произошло одновременно с Георгиевским монастырем. Ирина—Ингигерда умерла 10 февраля 1050 г., и если эта связь в строительстве двух монастырей, отмеченная летописцем, действительно была, то можно думать, что именно смерть великой княгини и привела к созданию их обоих, посвященных культу великокняжеских святых.

Это были аристократические закрытые организации для отправления религиозных нужд княжеской семьи; их отличие от других церквей состояло, вероятно, в том, что там служило черное духовенство. У нас нет никаких сведений о том, что они имели монастырскую братию, но в источниках они называются иногда просто церквами. Как монастыри ктиторские, они находились на полном обеспечении княжеского двора, независимо от поступления централизованной десятины. С этими монастырями члены княжеского рода чувствовали себя связанными и позднее. В Георгиевском монастыре был похоронен в 1063 г. брат Ярослава Судислав¹¹, который не имел другого родового монастыря, — при Ярославе он находился в заточении в Киеве¹². В Ирининском монастыре тщетно искал укрытия во время киевского восстания против князей Ольговичей в 1147 г. Святослав Всеволодович, праправнук Ирины—Ингигерды, но это не помешало киевлянам извлечь его оттуда¹³.

Как правило, основание монастырей в русских городах XI—XIII вв. было тесно связано с деятельностью князей, сидевших на соответствующих столах, в меньшей мере — с местной боярской аристократией. На это обратил внимание и летописец, отметив в повести о Печерском монастыре, что «мнози бо манастыри от царь (т. е. от великих князей), и от бояр, и от богатьства поставлени...»¹⁴.

История связей киевских монастырей с княжескими династиями, насколько ее удается восстановить по отрывочным летописным упоминаниям, показывает, что, так же как в Русской земле отдельные правящие линии обладали определенными княжествами и городами, в Киеве и его окрестностях княжеские линии имели свои монастыри, передававшиеся по наследству, что олицетворяло их реальную связь со столицей Руси, их потенциальное присутствие в ней.

Старшими образцами таких княжеских монастырей были названные Ярославовы Георгиевский и Ирининский, а не Печерский. Следуя отцу, все три Ярославича рано или поздно основали в Киеве свои монастыри, ставшие родовыми и у их потомков. Все эти монастыри стояли на «горах», на территории верхнего Киева или в ближайших его окрестностях, не спускаясь на демократический Подол.

Семейный монастырь Изяслава Ярославича и его переход к Печерскому монастырю

Старший Ярославич, Изяслав, получивший по «ряду» отца Киев, основал Дмитриевский монастырь, названный именем своего святого. Он был построен в новой части города, на так называемой в современной науке Михайловой горе, застроенной главным образом Изяславом и Святополком. История Дмитриевского монастыря важна для понимания такого церковно-политического института русского средневековья, как княжеские «вотчи» монастыри.

Монастырь был основан перед 1062 г., так как в этом году Изяслав поставил его игуменом Варлаама, возглавлявшего прежде Печерский монастырь¹⁵. Он был сыном близкого к князю боярина, и князь с большим трудом согласился в свое время на его уход в монастырь. Тогда же, вероятно, Изяслав построил большой шестистолпный каменный храм Дмитрия Солунского, богато украшенный мозаиками, фресками и барельефами. Как считает М.К. Каргер, храм Изяслава не уступал своим великолепием храмам Георгия и Ирины.

После смерти Изяслава монастырь оставался в его семье, и старший сын Ярополк, не княживший в Киеве, построил в монастыре церковь, посвященную своему святому Петру, которая ко времени гибели Ярополка в 1087 г. была почти закончена¹⁶. Вероятно, позднее начало строительства этого монастыря, незадолго перед смертью, не позволило привязать его тесно к семье Ярополка: он сам при жизни поддерживал Печерский монастырь, передав ему свои волости, его сыновья умерли рано, муж его бездетной дочери Анастасии, князь Глеб Минский, строил в Печерском монастыре трапезную¹⁷; и Глеб, а затем и Анастасия были похоронены в Печерском монастыре и завещали ему все свои села и имущество¹⁸.

Младший сын Изяслава Святополк-Михаил, занимавший киевский стол после смерти своих дядьев в 1093—1113 гг., построил свою собственную Михайловскую церковь, ставшую затем родовой у его потомков.

В сообщениях и о закладке нового Златоверхого храма в монастыре в 1108 г.¹⁹, и о похоронах в нем самого Святополка в 1113 г. этот храм называется «церковью святого Михаила» и «Золотоверхой»²⁰. Каргер предполагал, что церковь была выстроена позже церквей Дмитрия и Петра и входила в состав Дмитриевского монастыря Изяславичей, т. е. не составляла отдельного монастыря²¹.

Взаимоотношение монастырей или церквей Святополка и его сыновей без свидетельств источников трудно установить. Но различие в их дальнейшей судьбе позволяет считать, что Михайловская церковь, существовавшая уже в 1093 г. и отстроенная заново Святополком, представляла собой самостоятельное учреждение. Церковь была построена до 1093 г., т. е. во время княжения Святополка в Новгороде или Турове. Так позволяет считать сообщение о том, что «у святого Михаила» была встреча этого князя с Владимиром Мономахом в 1093 г., на которой они, отложив «распри и которы», «уладившася» для совместных действий против «поганых»²². Она оставалась во владениях потомков Святополка (в ней были похоронены его правнуки Святополк Юрьевич²³ и затем Глеб Юрьевич²⁴).

Судьба Дмитриевского монастыря и церкви Петра, построенной Ярополком, оказалась иной. Летописное сообщение 1128 г. говорит о том, что «в се же лето преяша церковь Дмитрия печеряне и нарекоша ю Петра с грехом великим и неправо»²⁵. Это сообщение вызвало различное толкование исследователей в зависимости от того, о какой «церкви Дмитрия» здесь идет речь. Макарий (Булгаков), П.Г. Лебединцев и М.Д. Приселков относили ее к Дмитриевскому монастырю Святополка, в то время как Е.Е. Голубинский, Д. Слюсарев, а за ними и М.К. Каргер считали, что под этим названием нужно видеть другую, неизвестную церковь Дмитрия, не связанную с монастырем и находившуюся недалеко от Печерского монастыря²⁶. Наиболее соответствующее данным XII в. объяснение дал, вероятно, Лебединцев, который связал «переход» Дмитриевского монастыря к печерянам с особым отношением к Печерскому монастырю Анастасии, которая и «могла передать ему и право на Дмитриевский монастырь» с церковью Петра и гробницей Ярополка, причем этот акт совпадает со смертью племянника Ярополка Изяслава Святополчича, который мог воспрепятствовать такой передаче. Лебединцев считал, однако, что именем Петра была переназвана церковь Дмитрия-Изяслава в связи с теми конфликтами, которые были у этого князя с монастырем²⁷. Более простое объяснение переименования предложил Приселков, считавший, что «печеряне, добившись получения дара, наименовали его монастырем св. Петра, давая понять, что взяли долю Ярополка Изяславича»²⁸.

Действительно, к 1128 г. ни у Ярополка, ни у его брата Мстислава не осталось наследников; у брата Святополка, построившего свой собственный Михайловский монастырь, все сыновья также умерли, а дочери, кроме Анны, бывшей замужем за Святославом Давидовичем Черниговским и не имевшей детей, были отданы за рубежи, его внукам Ярославичам Юрию было около 16 лет, а Вячеславу еще меньше²⁹. Поэтому передача Анастасией Ярополковной по завещанию всех своих имений и имущества Печерскому монастырю могла рассматриваться его руководством как право и на выморочную церковь Петра, связанную одним монастырем с Дмитриевской церковью. На то, что это была, вероятно, инициатива печерян, а не завещательное распоряжение Анастасии, как считал Приселков, указывают слова «с грехом великим и неправо»³⁰. Осуждение этого акта летописцем отражало отношение к нему со стороны «дома Святополка», т. е. его дочери Анны и наследников-внуков — названных младших князей, сохранявших права на Дмитриевский монастырь их прадеда.

Монастыри Святослава Ярославича и его потомков

Второй сын Ярослава, Святослав-Симеон Ярославич, основал монастырь св. Симеона «на конце града», в Копыреве конце. Он оставался родовым монастырем его потомков: там был похоронен его внук Игорь Ольгович, убитый киевлянами в 1147 г.: игумен Федоровского монастыря, взяв тело Игоря, «везе на конець града в манастырь святому Семеону, бе бо манастырь отца его и деда его Святослава, тамо положиша»³¹. Однако брат Игоря, Святослав Ольгович, перенес его тело «ис Копырева конца» в Чернигов, в кафедральный собор Чернигова — семейную усыпальницу Ольговичей³². Монастырь был разрушен Батыем.

Сыновья Святослава не княжили в Киеве и пользовались, вероятно, если было нужно, монастырем своего отца. Но его внук Всеволод Ольгович, сидевший в Киеве в 1139—1146 гг., построил вместе с женой Марией отдельный Кирилов монастырь, вынеся его на северо-запад, далеко за пределы города³³. Сам он там похоронен не был; вероятно, недовольство киевлян, проявившееся после его смерти, привело к тому, что его похоронили в Вышгороде в соборе Бориса и Глеба³⁴.

Его сын Святослав Всеволодович, сидевший в Киеве 18 лет (с перерывом), один из героев «Слова о полку Игореве»³⁵, не имел своего монастыря и был похоронен «во святеи Кюриле во отни ему монастыре»³⁶. Но он построил церковь св. Василия в 1183 г. «на велицем дворе»³⁷, т. е. придворную церковь в «городе Ярослава». Со Святославом Всеволодовичем связывается великокняжеская летопись, сохранившаяся с 1179 г. в составе Киевского свода (в Ипатьевском своде). Б.А. Рыбаков предполагает, что она могла вестись в Киево-Печерском монастыре³⁸. Однако возможно, что местом работы над ней был княжеский Кирилов монастырь.

Два монастыря Всеволода Ярославича

Третий сын Ярослава, Всеволод-Андрей, княживший в Киеве в 1078—1093 гг., построил в Киеве два монастыря. Первый из них, Андреевский, находился, вероятно, в «городе Владимира», недалеко от Десятинной церкви³⁹. По летописному сообщению, Всеволод заложил в 1086 г. церковь св. Андрея, при которой организовал монастырь⁴⁰. Основываясь на этом сообщении, принято считать, что Андреевский монастырь был основан Всеволодом для дочери Янки. Но возник ли он только тогда, т. е. после Михайловского монастыря, или раньше него? То, что он был посвящен княжескому святому покровителю, скорее говорит о том, что монастырь должен был быть первым и быть основанным, следовательно, до 1070 г., времени закладки церкви Михаила на Выдубичах. Каргер пишет, что церковь Андрея была заложена в 1086 г. «в фамильном монастыре» Всеволода, т. е. предполагает, вероятно, существование этого монастыря до указанного года⁴¹. Похоже на то, что летописная статья 1086 г. является сводной, объединяющей в себе сведения о заложении каменной церкви на месте существовавшей прежде, основании в прошлом Всеволодом монастыря и более позднем (после 1089 г.) построении в нем княжны. По имени Янки монастырь получил новое неофициальное прозвище «Янчин монастырь»⁴².

В связи с пострижением Янки в Андреевском монастыре можно поставить и другие вопросы. Была ли она игуменьей этого монастыря, если он был основан для нее, или просто монахиней?

В XII в. известны игумены Андреевского монастыря Григории (1128)⁴³ и два Симеона⁴⁴. В грамоте-граффити конца XI — начала XII в. о покупке княгини Всеволожей Бояновой земли упоминается среди клирошан Софийского собора «Иван Янъчин» — скорее, поп, чем игумен Андреевского Янчина монастыря⁴⁵. Если монастырь был создан специально для княжеской дочери, то он должен быть женским. Но были ли такие в Киеве и на Руси в XI в.? Не исключено, что существовали общие монастыри, где игуменами оставались монахи-мужчины, но были женские кельи наряду с мужскими. Предполагать превращение женского монастыря в мужской после смерти Янки мало оснований; кроме нее в нем должны были жить и другие женщины.

Упомянутый игумен Андреевского монастыря Григорий в 1128 г. во время отсутствия в Киеве митрополита выступил инициатором решения конфликта между Ярославом Святославичем и Всеволодом Ольговичем из-за Чернигова. Созвав иерейский собор, он снял с великого князя Мстислава крестное целование в пользу Ярослава и тем самым помог избежать вмешательства половцев в междукняжеский конфликт⁴⁶. Близость Андреевского монастыря к роду Всеволода позволила его игумену оказать влияние на политическую позицию его внука Мстислава.

В Андреевском монастыре были похоронены вторая жена Всеволода Анна (1111)⁴⁷ и сама Янка (1112)⁴⁸. Потомки Всеволода продолжали сохранять связь с Андреевским монастырем; здесь были похоронены сын Владимира Мономаха Ярополк (1139)⁴⁹ и его внук Владимир Андреевич, князь брестский и дорогобужский (1170)⁵⁰. Монастырь был разрушен Батыем.

Второй монастырь, Михайловский, посвященный чуду архангела Михаила, был заложен Всеволодом, когда он княжил еще в Переяславле. Практически монастырь находился далеко от Киева, в Выдубичах, за княжеским селом Берестовом и Печерским монастырем. Сообщение о том, что в 1070 г. «заложена бысть церквы святаго Михаила в манастыре Вьсеволожи на Выдобычи»⁵¹, свидетельствует, что в это время монастырь уже существовал; его основание может быть отнесено к более раннему времени, к 60-м годам XI в., хотя о том, в связи с чем он был основан и как был связан праздник Михаила с жизнью Всеволода, остается только догадываться. Сохранившаяся до настоящего времени каменная церковь была освящена только в 1088 г.⁵². Такая длительная задержка с окончанием строительства монастырской церкви была вызвана, вероятно, новыми требованиями к ее оформлению, после того как Всеволод получил великокняжеский стол⁵³. Возможно, что строительство ее было завершено еще в 1086 г., так как в этом году князем была заложена другая церковь, в Андреевском монастыре⁵⁴. Рядом с монастырем на Выдубицком холме Всеволодом был построен дворец («двор красный»), сожженный половцами в 1096 г.⁵⁵. Этот княжеский дворец был построен, скорее, еще до 1078 г., чтобы быть его киевской резиденцией во время приезда в столицу, а не тогда, когда он «вокняжился» в ней навсегда.

Связь с этим вторым родовым монастырем потомки Всеволода также продолжали поддерживать в течение нескольких поколений. При его сыне Владимире Всеволодовиче Мономахе игумен Михайловского монастыря Сильвестр создал в 1116 г. новую редакцию Повести временных лет, отразив в ней требования своего патрона, а в 1199 г. при праправнуке Всеволода, Рюрике Ростиславиче, игумен Моисей составил летописный свод, включающий его похвалу князю Рюрику⁵⁶.

Слюсарев обратил внимание на то, что два игумена Михайловского монастыря стали епископами Переяславля⁵⁷. Действительно, при Владимире Мономахе, когда он был еще переяславским князем, а затем великим князем киевским, игумен Лазарь и сменивший его игумен Сильвестр-летописец были поочередно взяты князем на переяславскую кафедру (Лазарь — 1105—1117 гг., Сильвестр — 1118—1123 гг.). Особое внимание оказывал Выдубицкому монастырю великий князь Рюрик Ростиславич, праправнук Всеволода. Игумен его «Андреян Выдобычискыи» был его духовником, а затем, в 1190 г., он поставил его епископом белгородским⁵⁸, построив для него в 1197 г. новую кафедральную церковь⁵⁹. В 1198—1200 гг. Рюрик Ростиславич соорудил около Михайловского монастыря подпорную стену, которая должна была предохранить его от подмывания водами Днепра⁶⁰.

Таким образом, этот монастырь в XII в. мог соперничать с Печерским в культурной деятельности как один из центров летописания и подготовки высококвалифицированных церковных администраторов, чего Андреевский монастырь делать был, вероятно, не в состоянии.

В средневековых условиях монастырь служил на только своеобразным «научным» учреждением и высшей школой церковного управления, но и тюрьмой. Князь Игорь Ольгович, свергнутый киевлянами в 1146 г., был доставлен по указанию его соперника, принадлежавшего к враждебной ему княжеской линии Мономаховичей, Изяслава Мстиславича в его родовой Выдубицкий монастырь, где его оковали и перевели в другой монастырь Мономаховичей подальше от Киева, в Переяславль⁶¹. Где лучше можно было содержать свергнутого князя, как не в монастыре его врага?

Синодик Выдубицкого монастыря, составленный, вероятно, по летописным упоминаниям, называет наряду с Всеволодом четырех его детей и далее детей Владимира Мономаха: Мстислава и его братьев, а затем, пропуская Ростислава Мстиславича, называет строителя стены Рюрика Ростиславича, его сыновей Ростислава и Владимира, умерших соответственно в 1218 и 1239 гг., и дочерей⁶². Вероятно, многие из них были похоронены в этом монастыре: к храму Михаила со стороны апсиды с двух сторон примыкают различные по площади и высоте пристройки, служившие, по Каргеру, княжескими усыпальницами⁶³.

Связи с Выдубицким монастырем как с родовым сохраняли и далекие потомки Всеволода. Так, Даниил Романович Галицкий, отец которого был праправнуком Владимира Мономаха, проезжая в 1250 г. через Киев в Орду к Батыю, останавливался в этом монастыре и отправился далее из него в ладье⁶⁴.

Монастыри Владимира Мономаха и его сына Мстислава

С деятельностью старшего сына Всеволода, Владимира Мономаха, может быть связана постройка новой церкви Спаса в Спасском монастыре на Берестове. В княжеском селе Берестове в середине XI в. существовала церковь Апостолов (апостолов Петра и Павла, или всех апостолов), в которой «прозвитером» был Иларион, поставленный затем Ярославом в митрополиты⁶⁵. Спасский монастырь около княжеского села или на месте его возник позднее, в третьей четверти XI в. Впервые он упоминается в летописном сообщении 1072 г. о перенесении мощей Бориса и Глеба в Берестове, в котором принимал участие «Герман святого Спаса игумен»⁶⁶. О том, что монастырь был основан незадолго до этого и Герман был первым и самым известным его игуменом, говорит название монастыря в притяжательной форме «Германечь» в летописном рассказе 1096 г. о сожжении его половцами⁶⁷ — он находился на юг от Киева, недалеко от Стефанеча монастыря на Клове. Невероятно, чтобы игумен Герман, бывший в 1072 г., продолжал возглавлять монастырь и через 24 года, поэтому это название монастыря, скорее, надо связывать не с жившим тогда игуменом, а с тем, который оказался наиболее известным в его прошлом.

О времени постройки частично сохранившегося Спасского монастырского храма летопись не сообщает, но исследование архитектурных особенностей здания вместе со свидетельствами о связи его с потомками Владимира Мономаха позволили исследователям связать строительство Спаса на Берестове именно с этим князем⁶⁸. Таким образом, Владимир Всеволодович не основывал нового монастыря, но сделал Спасский монастырь своим родовым, построив в нем новую каменную церковь взамен, вероятно, деревянной. В этой церкви были похоронены его дочь Евфимия и сын Юрий Долгорукий, внук Глеб Юрьевич⁶⁹. Внук Владимира Всеволод Юрьевич «Большое гнездо» продолжал поддерживать связь с родовым монастырем из далекого Владимира, так как хорошо знал его игумена Луку и взял его епископом во Владимир, несмотря на противодействие митрополита Никифора, получившего уже взятку («мзду») от его соперника грека Николы⁷⁰. Вероятно, в этом Спасском монастыре жила монахиней дочь Владимира и Гиты Гаральдовны Марица, умершая в 1147 г. По сообщению летописи, она «вложена бысть в гроб в своей церкви, в ней же и пострижеся»⁷¹. Но как вдова греческого царевича Леона, сына Диогена, убитого в Доростоле на Дунае⁷², она, вероятно, не имела в Киеве собственного монастыря и «своею церковью» могла быть для нее именно церковь, построенная ее отцом, или другая в том же монастыре. Спасский монастырь известен и в 1230—1231 гг., когда упоминается «игумен Петр Спаськый», «игумен пречистаго манастыря святаго Спаса Киеве на Берестовем Петр Акерович»⁷³.

Свой собственный Федоровский монастырь в Киеве заложил в 1128 г. внук Всеволода, сын Владимира Мстислав-Федор Великий, наследовавший великокняжеский стол⁷⁴. Его приблизительное местоположение устанавливается в древнейшей части Киева — «городе Владимира». Здесь находился постриженный в схиму князь Игорь Ольгович⁷⁵. Монастырь его политических противников Мономаховичей был надежным местом, откуда он не смог бы сам уйти, но где не удалось его укрыть от требовавших его смерти киевлян⁷⁶. В дальнейшем монастырь Мстислава, где был похоронен и он сам, становится усыпальницей его потомков в течение всего XII в., т. е. более 60 лет. Как показывают данные Ипатьевской летописи, собранные Слюсаревым, здесь были погребены три его сына: Изяслав (1154), Ростислав (1168), Владимир (1172), внук Ярополк Изяславич (1170) и два правнука: Мстислав, сын Давида Ростиславича (1187), и Изяслав, сын Ярослава Изяславича (1196)⁷⁷. Монастырь пережил монгольское нашествие, сохранив свои святыни⁷⁸: праправнук Мстислава Даниил Романович Галицкий после смерти старших родственников и сестры Феодоры считал себя наследственным владельцем монастыря, создав в Холме новую кафедру, передал ей в 1259 г. иконы и колокола «из монастыря Федора»⁷⁹. На существование монастыря в послемонгольское время (в XVII в. он известен уже только в развалинах⁸⁰) может указывать также сохранение в Киеве культа сына основателя монастыря — Ростислава Мстиславича, в «Книге о российских святых», восходящей к XVII в.⁸¹

Галицко-Волынские монастыри

Княжеские монастыри были не только в Киеве, они существовали, вероятно, во всех столицах княжеств XII—XIII вв., связанных с местными династиями князей. В Чернигове такой была церковь Бориса и Глеба, построенная Давидом Святославичем, внуком Ярослава, княжившим в этом городе в 1096—1123 гг. В ней был похоронен его сын Изяслав Глебович, убитый в битве на Желяне в 1162 г. и перевезенный из Киева⁸². О том, что в XIII в. это был монастырь, говорит упоминание его игумена, присутствовавшего на поставлении епископа в Киеве: «...от Чернигова Иоан игумен Мученический»⁸³, т. е. мучеников Бориса и Глеба.

Относительно княжеских церквей и монастырей на Волыни и в Галицкой Руси сведений немного, но нет оснований сомневаться в их существовании там. Под Владимиром Волынским находился монастырь, называвшийся Святой Горой, а затем Зименским, впервые упоминаемый в 1060—1070-х годах⁸⁴. О том, что он был княжеским, позволяет вслед за Голубинским предполагать, что два епископа владимирские при Даниле и Васильке Романовичах, Асаф и Василий, были поставлены из этого монастыря⁸⁵: как мы знаем по киевским материалам, выбор епископа принадлежал местному князю, который иногда ставил им игумена своего родового монастыря. Тесная связь между князьями Романовичами и монастырем могла возникнуть еще при Мстиславе, отце Романа, княжившем на Волыни (1156—1167)⁸⁶, если не раньше.

В Перемышле тамошний князь Володарь Ростиславич построил церковь Иоанна, где был затем похоронен⁸⁷. Возможно, что там же был похоронен его сын Ростислав, княживший до конца жизни в Перемышле⁸⁸. Правнук Володаря Ростислав Иванович, раненный под Галичем, был перенесен в этот город и умер в нем в 1189 г. Летописец сообщает: «...положиша и́ в манастыре во церкви святого Иоана и причтеся к дедом своим и ко отцем своим»⁸⁹. Что имел в виду летописец: что он был положен там, где лежали его предки, или что он отдал свою жизнь в борьбе за свои наследственные земли? Но его отец Иван Ростиславич Берладник умер за пределами Руси в Солуни⁹⁰.

В Галиче в первой половине XII в. княжил племянник Володаря Ростиславича Игорь-Иван Василькович, умерший в 1141 г.⁹¹. Возможно, что именно он построил там церковь во имя своего святого и был в ней похоронен. Однако первым Перемышльским князем в роду Ростислава был еще его сын Рюрик Ростиславич, дядя Игоря-Ивана, упоминаемый под 1086 годом⁹², который также должен был иметь свою семейную церковь.

Владимирские монастыри Всеволода Большое гнездо

Князья Северо-Восточной Руси сохраняли киевскую традицию постройки церквей и монастырей в память своих святых, но не следовали ей во всем. Так, Всеволод-Дмитрий Большое гнездо основал во Владимире на «дворе своем» церковь Дмитрия, построив храм — жемчужину древнерусского зодчества и скульптуры, сохранившийся до сих пор, и поместил туда привезенную из Солуни надгробную доску Димитрия Солунского и другие реликвии⁹³. Время этого строительства относится к 1194—1196 гг., после окончания строительства Рождественского собора⁹⁴ Дмитровский собор никогда не был монастырем.

Основанный до этого Всеволодом монастырь был посвящен Рождеству Богородицы. Церковь Рождества была создана князем, вероятно, сразу как монастырская, хотя свидетельства и о заложении ее в 1192 г. («заложи. Всеволод Юргевич церковь Рожество Святыя Богородиця в граде Володимери...»⁹⁵), и об освящении ее в 1197 г., о новом заложении упавшей церкви в 1213 г. Константином называют ее просто церковью св. Богородицы Рождество⁹⁶. Но еще при Всеволоде, во время проводов его жены Марии во вновь основанный для нее Княгинин Богородичий монастырь в 1206 г., участвовал «Симон игумен, отец его духовный (т. е. Всеволода. — Я.Щ.) и инии игумени и черници вси»⁹⁷; следовательно, уже при своем основателе это был монастырь, причем близкий к князю, так как его игумен был его духовным отцом. И при освящении новой церкви, построенной взамен упавшей в 1219 г., также сообщается, что «священа бы(сть) церкы Святыя Богородица Рожество в манастыри...» (1219)⁹⁸.

История возникновения Рождественского монастыря неясна. В Лаврентьевской летописи в рассказе о похоронах князя Андрея Боголюбского говорится: «Феодул же игумен святое Богородици Володимерьское с клирошаны с Луциною чадью и с Володимерци ехаша по князя в Боголюбов и вземше тело его... привезоша его в Володимерь с честию»⁹⁹. Здесь называется игумен святой Богородицы, который с клиросом и с владимирцами перевез тело убитого князя из Боголюбова во Владимир. Исследователи отождествляют эту «святую Богородицу» с Рождественским монастырем и считают Феодула его игуменом, тем самым относя основание монастыря еще ко времени княжения Андрея и считая, что этот монастырь был княжеским¹⁰⁰. Однако уже Н.Н. Воронин сомневался в раннем возникновении монастыря и относил его основание только к Всеволоду, тем самым не связывая упоминание 1175 г. с Рождественским монастырем¹⁰¹.

Действительно, в сообщении 1175 г. содержатся противоречивые данные, которые не позволяют однозначно решить вопрос, какая церковь Богородицы здесь упоминается. Феодул назван игуменом, что предполагает, что он стоял во главе монастыря, но говорится, что он действовал «с клирошаны», а это предполагает участие духовенства соборной церкви, каковой монастырская церковь не являлась. Естественно, что в переносе и захоронении князя, основателя соборной церкви Богородицы, должен был участвовать клир ктиторской церкви, а не какой-либо другой. Поэтому обозначение Феодула как игумена вызывает некоторое недоумение. Нужно учитывать, однако, что в славянской и древнерусской письменности слово «игумен» употреблялось не только в узком смысле настоятеля монастыря, но и в более широком — как наставник, начальник (греч. ἡγεμών)¹⁰².

Рождественский монастырь в XIII в. стал архимандритией. Это произошло между 1227 и 1230 гг., т. е. в княжение Юрия Константиновича. Трижды игумены этого монастыря (Симон, Кирил и Митрофан) становились епископами во Владимире и Ростове. Все сказанное, а также то, что в нем в 1263 г. был похоронен Александр Ярославич Невский¹⁰³, правнук Всеволода, свидетельствует о высоком его престиже в XIII в.

С княжеской династией во Владимире был связан не только Рождественский монастырь. Можно говорить о том, что и Вознесенский монастырь «перед золотыми воротами» также был княжеским, хотя данные об этом мы имеем только косвенные. В 1187 г. к князю Всеволоду Юрьевичу приезжал черниговский епископ Перфирий с просьбой помирить его с рязанскими князьями Глебовичами, отказывавшими его признавать «и стоя в монастыри у Взнесенья»¹⁰⁴. Почему епископ, приехавший к князю, жил в Вознесенском монастыре? Как приведенное, так и следующее свидетельство позволяют считать, что именно потому, что он приехал к князю, а не к владимирскому епископу. В 1218 г. епископ полоцкий, приехавший из Константинополя «к великому князю Констянтину», зная его расположение к церковным святыням, принес ему «часть страстей господних» и мощи святых, а князь «постави и у Възнесенья в монастыри перед Золотыми вороты», т. е. в том монастыре, упоминаемом при Всеволоде, откуда они были затем перенесены в княжескую Дмитровскую церковь¹⁰⁵.

Голубинский отождествлял этот монастырь Вознесения с «церковью Спаса святого в Володимери», заложенной еще в 1164 г. при Андрее Боголюбском¹⁰⁶. Но анализ плана города 1715 г., где Спасская церковь находится внутри стен, за Золотыми воротами (№ 96), а Вознесенский монастырь вне их (№ 116), не позволяет их связывать¹⁰⁷. Этот монастырь, возникший, вероятно, при Всеволоде, использовался им и его сыном Константином в их церковно-политической деятельности.

В отличие от Киева, где княжеские монастыри были местом захоронения членов княжеских семей и потомков их основателей, в Северо-Восточной Руси такая практика не утвердилась и большая часть потомков Юрия Долгорукого была похоронена в созданном Андреем Боголюбским Успенском соборе и городских церквах, построенных ими. Особое положение имел с самого начала владимирский Княгинин монастырь, основанный Всеволодом Юрьевичем для его жены Марии, осетинки по происхождению, родившей ему 12 детей, за что он получил прозвище «Большое гнездо»¹⁰⁸. Монастырь Успения Богородицы был заложен в 1200 г.¹⁰⁹, через два года после рождения младшего сына, и должен был, вероятно, стать местом, где княгине предстояло жить в роли вдовы, после смерти Всеволода. Но она постриглась и переселилась в него еще при нем, за 18 дней почувствовав приближение смерти¹¹⁰. Этот монастырь стал усыпальницей княгинь — в нем еще при жизни Марии были похоронены ее сестра, бывшая замужем за новгородским князем Ярославом Владимировичем, и дочь¹¹¹, а затем вторая жена Всеволода, жена и дочь его внука Александра Невского и жена правнука Андрея Александровича (последняя умерла после 1304 г.).

Собор Княгинина монастыря не служил всегда только этому монастырю, в 20-е годы XIII в. он получает более широкое значение: в 1227 г., как считает Воронин, именно в нем венчался девятнадцатилетний ростовский князь Василько Константинович, внук Всеволода¹¹², а в 1230 г. в нем были положены мощи и установлен культ убитого волжскими болгарами христианина Авраамия Болгарского¹¹³, важный в связи с внешнеполитическими и идеологическими задачами Владимирского княжества.

Княжеские женские монастыри известны также в Полоцке. Старший Спасский монастырь был основан вдовой князя Романа Всеславича после 1116 г., в нем затем постриглась и княжна Предслава-Ефросиния Ростиславна, внучка Всеслава Полоцкого. Другой женский Спасский монастырь, по Житию Ефросинии, был основан ею самой в Сельце, полученном ею от епископа до 1128 г. Вслед за Ефросинией в этом монастыре постриглись ее сестры Гордислава-Евдокия и Звенислава-Евпраксия¹¹⁴.

Новгородские монастыри

В Новгороде первый княжеский Юрьев монастырь известен с 1119 г., когда, по сообщению Новгородской I летописи, «заложи Кюрьяк игумен и князь Всеволод церковь камену манастырь святаго Георгия Новегороде»¹¹⁵. Однако отдельные детали летописного сообщения позволяют считать, что в указанном году была только заложена новая каменная церковь в существовавшем уже монастыре — оно отмечает заложение именно каменной постройки и называет имя игумена, который в это время уже действовал совместно с князем, а не был назначен вместе с заложением церкви. Наименование монастыря в честь Георгия Победоносца должно было бы быть связано с деятельностью князя, носившего крестильное имя Георгия, а не с Всеволодом-Федором Мстиславичем, монастырь которого, скорее, должен был быть посвящен Федору. Из князей, связанных с Новгородом, таким был прежде всего Ярослав-Георгий Владимирович, хотя крестильные имена некоторых новгородских князей, прежде всего его сына Владимира Ярославича, княжившего в Новгороде в 1034—1052 гг., при котором был построен новый каменный Софийский собор, неизвестны. В.Н. Татищев считал, что «монастырь Юриев построен во время Ярослава Великого, когда Юриев Ливонский строен, но ныне (т. е. в 1119. — Я.Щ.), может, поновлен или перестроен»¹¹⁶. Отсутствие каких-либо следов каменного строительства, предшествующего собору 1119 г.¹¹⁷, не показательно — собор и другие монастырские сооружения, построенные в XI в. за пределами города, могли быть деревянными.

Юрьев монастырь оставался княжеским в течение XII в., он был объектом забот Мстислава Владимировича и Всеволода Мстиславича, снабжавших его доходами и ценностями. В нем были похоронены среди других новгородских князей сыновья Ярослава Владимировича — Изяслав и Ростислав¹¹⁸. Вместе с тем уже с середины XII в. Юрьев монастырь все более тесно связывается с городом и его республиканской структурой.

Игумен юрьевский Дионисий пользовался авторитетом больше, чем игумен какого-либо другого новгородского монастыря: в 1165 г. он ездил в Киев, чтобы получить от митрополита Иоанна архиепископский титул для новгородского епископа Ильи¹¹⁹. В 1203 г. в Юрьевом монастыре умер и был погребен в соборе посадник Мирошка Нездинич, принявший предварительно здесь пострижение¹²⁰, а затем там же был похоронен его сын, посадник Димитр Мирошкинич, тело которого, привезенное из Владимира, новгородцы хотели было выбросить с моста в Волхов, но им помешал это сделать епископ¹²¹. Позднее там же был похоронен убитый новгородцами посадник Семен Борисович¹²², а боярин Михалко Степанович, выбранный затем посадником, во время политической схватки в городе в 1255 г. нашел в Юрьевом монастыре убежище¹²³. Монастырское село Буйци под Новгородом было использовано в 1231 г. новгородскими боярами как место, где решался вопрос о возвращении в восставший город¹²⁴.

В XIII в. монастырь, бывший крупным земельным собственником и хранителем больших ценностей, стал также своеобразной банковской организацией, обслуживавшей новгородское боярство, — местный землевладелец Климент, сохранившаяся духовная которого была составлена при игумене Варлааме (до 1270 г.), взял в свое время в монастыре в долг 20 гривен серебра и теперь, не имея наследников по закону, завещает ему два села с инвентарем и 35 с половиной гривен, которые монастырь должен был получить с должников Климента¹²⁵.

Так княжеский монастырь превратился в организацию и усыпальницу высшего новгородского боярства, хотя князей там продолжали хоронить и позднее¹²⁶. При игумене Савватий (1194—1226) Юрьев монастырь стал архимандритией¹²⁷ — центром организации черного духовенства республиканского характера.

Княжеским был первоначально и Пантелеймонов монастырь, учрежденный князем Изяславом Мстиславичем, братом новгородского князя Всеволода, и названный в честь его святого¹²⁸. Он находился на юг от Новгорода, недалеко от Юрьева монастыря. Как можно считать, основываясь на исследовании В.Л. Янина, связавшего это учреждение с передачей монастырю земель по грамоте Изяслава Мстиславича, он возник в 1134 г. Именно тогда возникли условия, в которых Изяслав, приехав к своему брату в Новгород, оказался весьма заинтересованным в поддержке города¹²⁹. Игуменом нового княжеского монастыря Изяслав поставил Аркадия, конечно местного новгородского монаха, вероятно боярского происхождения, сделавшего затем большую карьеру: он стал впоследствии новгородским епископом.

В дальнейшем Пантелеймонов монастырь также оказался включенным в сферу боярской деятельности: в 1207 г. в нем была построена, вероятно взамен старой, новая церковь Пантелеймона неким Федором Пинещинцем¹³⁰, как можно думать, сделавшим ее усыпальницей своего рода.

Известен в Новгороде и женский княжеский монастырь, основанный в 1199 г. княгиней, женой Ярослава Владимировича, после смерти двух ее сыновей, Изяслава и Ростислава. Он был посвящен Рождеству Богородицы и находился на Михалице¹³¹. Княгиня поставила игуменьей этого монастыря вдову посадника Завида Неревинича, погибшего после 1186 г. Но сама княгиня, умершая в 1201 г. еще до смерти своего мужа, похоронена была не здесь, а во Владимире в Княгинином монастыре своей сестры Марии¹³².

Примечания

1. Голубинский Е.Е. Указ. соч. Т. I, 2-я пол. С. 566.

2. Молдован А.М. «Слово о законе и благодати» Илариона. Киев, 1984. С. 93.

3. Зимин А.А. Память и похвала Иакова Мниха и Житие князя Владимира по древнейшему списку // КСИС. М., 1963. Вып. 37. С. 70.

4. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 139.

5. Там же. Стб. 144—145.

6. «...Обьходи вся манастыря хотя быти мних и моля ся им да прият ими будет. Они же видевъше отрока простость и ризами же худами облечена не рачиша того прияти...» (Успенский сборник. С. 79—80).

7. Успенский сборник. С. 81.

8. Там же. С. 85.

9. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 139; Т. 1. Стб. 151.

10. Каргер М.К. Древний Киев. М.; Л., 1961. Т. 2. С. 234.

11. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 152.

12. Об исследованиях Георгиевского монастыря см.: Каргер М.К. Древний Киев. Т. 2. С. 232—234; Сагайдак М.А. Великий город Ярослава. Киев, 1982. С. 66—77.

13. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 327.

14. Там же. Стб. 147—148.

15. «Изяслав же постави монастырь святого Дмитрея и выведе Варлама на игуменьство къ святому Дмитрею...» (Там же. Стб. 147; T. 1. Стб. 159; см. также: Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 27).

16. «...Проводиша и́ до манастыря святого Дмитрия съпрятавше тело его с честью, положиша и́ в раце у церкви святого апостола Петра, иже бе сам начал здати» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 198).

17. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 259 (1108 г.).

18. Там же. Стб. 492—493.

19. Там же. Стб. 259; Т. 1. Стб. 283.

20. Там же. Т. 2. Стб. 275.

21. Каргер М.К. Древний Киев. Т. 2. С. 274.

22. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 210.

23. «...Положен бысть во церкви святого Михаила Златоверхаго, гоже бе создал прадед его великий князь Святополк» (Там же. Стб. 665—666. 1190 г.).

24. Там же. Стб. 694 (1195 г.).

25. Там же. Т. I. Стб. 299; в Ипатьевской летописи этого сообщения нет.

26. Слюсарев Д. Церкви и монастыри, построенные в Киеве князьми, начиная с сыновей Ярослава, до пресечения киевского великокняжения // Тр. Киевской духовной академии. 1892. №№ 1. С. 116; Каргер М.К. Древний Киев. Т. 2. С. 263—265.

27. Лебединцев П.Г. Дмитриевский монастырь, устроенный в Киеве великим князем Изяславом Ярославичем, его судьба и местность // Чтения в Историческом обществе Нестора-летописца. Киев, 1879. Кн. 1. С. 30.

28. Приселков М.Д. Очерки... С. 226.

29. Baumgarten N. Généalogie et mariages occidentaux des Rurikides russes du X^e au XIII^e siècle. Roma, 1927 (Orientalia Christiana. Vol. IX. № 1). P. 10. Table II, № 13, 5, 12, 18, 20.

30. Приселков М.Д. Очерки... С. 226.

31. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 354.

32. Там же. Стб. 408 (1150 г.).

33. О связи с постройкой Кирилова монастыря жены Всеволода сообщает известие о ее смерти в 1179 г.: «...преставися княгини Всеволожая, приемьши на ся чернечкую скиму и положена бысть в Киеве у святаго Кюрила, юже бе сама создала» (Там же. Стб. 612). О том, где он находился, упоминает сообщение 1171 г.: братья Андреевичи у Киева «пришедше, сташа на Дорогожичи под святым Курилом» (Там же. Стб. 544).

34. Там же. Стб. 321, 679—680.

35. Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971. С. 102—117, 148, 288.

36. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 680, 6702—1194 г. В Лаврентьевской летописи эта запись сообщает: «...ложе бе создал отец его» (Там же Т. 1. Стб. 412).

37. Там же. Т. 2. Стб. 634.

38. Рыбаков Б. А. Указ. соч. С. 150.

39. Каргер М.К. Древний Киев. Т. 2. С. 411.

40. «Всеволод заложи церковь святаго Андрея при Иване преподобномь митрополите; створи у церкви тоя манастырь, в нем же пострижеся дщи его девою...» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 197. 1086 г.).

41. Каргер М.К. Древний Киев. Т. 2. С. 410.

42. «Том же лете священа бысть церкви святаго Андрея Янъчина манастыря» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 294. 1139 г.). Владимира Андреевича «положиша, у святаго Андрея в Кыеве в Янчине манастыри» (Там же Т. 1. Стб. 362).

43. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 291.

44. Там же. Стб. 546 (1171 г.).

45. Высоцкий С.А. Указ. соч. Ns 25.

46. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 291; СПб., 1862. Т. 9. С. 154; Татищев В.Н. История российская. М.; Л., 1963. Т. 2. С. 139.

47. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 273.

48. «Том же лете преставися Янка дщи Всеволожа... положена бысть у церкви святаго Андрея, юже бе создал отец ея; ту бо ся бе и постьригла у церкви тоя, девою сущи» (Там же. Стб. 273—274).

49. Там же. Стб. 302, 319; T. 1. Стб. 312.

50. Там же. Т. 2. Стб. 548 (февраль 6679 г.; Там же Т. 1. Стб. 362 под 6678 г.). О дате см.: Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 182.

51. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 164; T. 1. Стб. 174.

52. «Священа бысть церкы святаго Михаила манастыря Всеволоже митрополитомь Иваномь и епископы... а игуменьство тогда держащю того манастыря Лазареви» (Там же Т. 1. Стб. 207; Т. 2. Стб. 199).

53. Толочко П.П. Древний Киев. Киев, 1983. — С. 60.

54. Карвер М.К. Древний Киев. Т. 2. С. 288—289.

55. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 223.

56. Рыбаков Б.А. Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972. С. 60—72.

57. Слюсарев Д. Указ. соч. С. 412.

58. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 666.

59. Там же. Стб. 706.

60. Там же. Стб. 708—715.

61. «Игоря же... емше в болоте приведоша к Изяславу и посла и в манастырь на Выдобычь и оковав и́, посла Переяславлю и всади в поруб в манастырь святаго Иоана» (Там же. Стб. 327—328; Т. 1. Стб. 313).

62. Востоков А.Х. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума. СПб., 1842. С. 574; Брюсова В.Г. К вопросу о происхождении Владимира Мономаха // ВВ. М., 1968. Т. 28. С. 129.

63. Каргер М.К. Древний Киев. Т. 2. С. 410, 299 (рис. 100).

64. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 806 (6758 г.). О существовании монастыря в XIII в. говорит также упоминание «игумена Михаила Выдобытьского» в летописном сообщении 1231 г. о поставлении Кирила II Ростовского (Там же Т. 1. Стб. 456).

65. Там же. Т. 2. Стб. 144.

66. Там же. Стб. 171.

67. Там же. Стб. 222.

68. Каргер М.К. Древний Киев. Т. 2. С. 391; Раппопорт П.А. Указ. соч. С. 23; Комеч А.И. Древнерусское зодчество конца X — начала XII в. М., 1987. С. 293. Уже Слюсарев обосновывал историческими условиями строительство этой церкви Владимиром или Юрием Долгоруким. См.: Слюсарев Д. Указ. соч. С. 420. Голубинский относил ее к Юрию. См.: Голубинский Е.Е. История... Т. I, 2-я пол. С. 302.

69. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 305 (1138 г.), 363 (1172 г.); Т. 2. Стб. 489 (1158 г.), 564 (1173 г.).

70. Князь Всеволод «посла к Кыеву к Святославу к Всеволодичю и к митрополиту Никифору, прося епископа, хотя поставити Луку смиренаго духом и кроткого игумена святого Спаса на Берестовем...» (Там же Т. 1. Стб. 390).

71. Там же Т. 1. Стб. 314—315.

72. Там же. Стб. 291.

73. Там же. Стб. 455, 456.

74. Там же. Т. 2. Стб. 293, под 6637 г. О дате (1128/29 мартовский год) см.: Бережков Н.Г. Указ. соч. С. 134.

75. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 337—338.

76. Там же. Т. 1. Стб. 317; Т. 2. Стб. 351.

77. Слюсарев Д. Указ. соч. С. 426—427; см. также: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 341—342.

78. Голубинский, основываясь на молчании источников об этом монастыре в послемонгольское время, писал о том, что он был разрушен. См.: Голубинский Е.Е. История канонизации святых в русской церкви. 2-е изд. Б. м., б. г. С. 58, 365.

79. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 844.

80. Каргер М.К. Древний Киев Т. 1. С. 276.

81. Щапов Я.Н. Похвала князю Ростиславу Мстиславичу как памятник литературы Смоленска XII в. // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 28. С. 54—55.

82. «...Положиша тело его в отни ему церкви и святого мученику Бориса и Глеба» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 518).

83. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 457.

84. В этом монастыре умер Варлаам, сын боярина князя Изяслава, бывший игуменом Печерского, а затем Дмитриевского монастыря (1062) Изяслава (Патерик. С. 57).

85. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 739—740 (1223 г.).

86. Рапов О.М. Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в. М., 1977. С. 158.

87. Dlugosz J. Opera omnia. Cracovlae, 1873. T. X. P. 533.

88. Ibid.

89. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 665.

90. Там же. Стб. 519.

91. Там же. Стб. 308.

92. Там же. Стб. 198; см.: Рапов О.М. Указ. соч. С. 69.

93. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 436, 437; СПб., 1856. Т. 7. Стб. 118.

94. Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII—XV вв. М., 1961. Т. 1. С. 398.

95. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 409.

96. Там же. Стб. 413, 437.

97. Там же. Стб. 424. О том, что здесь упоминается именно Рождественский монастырь, а не какой-либо другой, например тот же Княгинин, свидетельствует указание, что его возглавлял Симон, который как «игумен блаженный» был взят в 1214 г. «от Рождества святыи Богородицы» и поставлен епископом суздальским и владимирским (Там же. Стб. 438).

98. Там же. Стб. 444.

99. Там же. Стб. 370.

100. Строев П.М. Списки иерархов и настоятелей монастырей российской церкви. СПб., 1877. Стб. 661; Зверинский В.В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи с библиографическим указателем. СПб., 1892. Т. 2. № 1120.

101. Воронин Н.Н. Зодчество Т. 1. С. 549.

102. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 1958. Т. 1. Стб. 1022; Slovník jazyka staroslověnského. Pr., 1966. Výtisk 12. S. 704.

103. ПСРЛ. М., 1965. Т. 30. С. 93.

104. Там же Т. 1. Стб. 404.

105. Там же. Стб. 441.

106. Там же. Стб. 351; Голубинский Е.Е. История... Т. I, 2-я пол. С. 320—321.

107. Воронин Н.Н. Социальная топография Владимира XII—XIII вв. и «чертеж» 1715 г. // СА. М.; Л., 1946. Т. VIII. С. 150—151.

108. О происхождении Марии см.: Флоровский А.В. Чехи и восточные славяне. Прага, 1935. Т. 1. С. 89—90.

109. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 415.

110. Там же. Стб. 424.

111. Там же. Стб. 416—417, 421.

112. Воронин Н.Н. Зодчество Т. 1. С. 443.

113. ПСРЛ. Т. 1, вып. 1. Стб. 453.

114. Голубинский Е.Е. История... Т. 1, 2-я пол. С. 597—600.

115. НПЛ. С. 21, 205.

116. Татищев В.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 261. Примеч. 371. Зверинский приводит 1030 год как возможную дату основания монастыря. См.: Зверинский В.В. Указ. соч. Т. 2. № 1363.

117. Каргер М.К. Раскопки и реставрационные работы в Георгиевском соборе Юрьева монастыря в Новгороде // СА. 1946. Т. VIII. С. 175..

118. НПЛ. С. 44.

119. Там же. С. 32.

120. Там же. С. 45.

121. Там же. С. 51 (1207/08 г.).

122. Там же. С. 70 (1230 г.).

123. Там же. С. 81.

124. «Приидоша ис Чернигова Борис Негочевиц тысячный, Михаил с братом... с князем Святославом Трубечьскым... и быша в Буици селе святого Георгия и оттоле въспятися назад князь Святослав в Русь...» (Там же. С. 280).

125. ПРП. М., 1953. Вып. 2. С. 108—109, 114.

126. НПЛ. С. 72 (князь Федор, сын Ярослава Всеволодовича в 1234 г.), 79 (княгиня Феодосия, его мать, в 1244 г.); ПСРЛ. Л., 1925. Т. 5, вып. 1. С. 196 (князь Дмитрий Святославич в 1269 г.).

127. Наименование Савватия архимандритом см.: НПЛ. С. 65.

128. См. грамоту князя Изяслава Мстиславича Пантелеймонову монастырю: Корецкий В.И. Новый список грамоты великого князя Изяслава Мстиславича Новгородскому Пантелеймонову монастырю // ИА. 1955. № 5. С. 204—207; Семенов А.И. Неизвестный Новгородский список грамоты князя Изяслава, данной Пантелеймонову монастырю // Новгородский исторический сборник. Новгород, 1959. Вып. 9. С. 247. О принадлежности Изяславу крестильного имени Пантелеймон см.: Янин В.Л. Очерки комплексного источниковедения. М., 1977. С. 65—66.

129. Янин В.Л. Очерки комплексного источниковедения. С. 77.

130. НПЛ. С. 50, 247.

131. Там же. С. 238.

132. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 416—417.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница