Глава восьмая. Разгром венгерско-польских захватчиков в Юго-западной Руси (1245 г.)
Татаро-монгольское нашествие привела к разорению и Юго-западной Руси, к резкому ухудшению положения крестьянства, к дезорганизации административного и хозяйственного аппарата государственной (великокняжеской) власти, к её политическому ослаблению, к усилению раздробленности. Светская и духовная землевладельческая знать поспешила вновь, как и в начале XIII в., захватить в свои руки политическую власть.
Создалось положение, при котором в большей части Юго-западной Руси бояре князя Даниила Романовича «княземь собе называху, а сами всю землю держаху».
Но это правление бояр не могло быть прочным. С новой силой вспыхнула феодальная война. Теперь княжеская власть значительно активнее осуществляла карательную политику в отношении землевладельческой знати, организуя «уставление» всех земель и статей доходов, проводя как перераспределение земельных владений и держаний боярства, так и пересмотр повинностей крестьянства. К этому её принудила волна крестьянских движений, направленных против феодального сословия в целом. Проводилось также спешное формирование нового войска, в котором князь, опираясь на «служащее» (главным образом среднее и мелкое) боярство, широко использовал массы зависимых «смердов-пешцев»1.
Воспользовавшись ссорой между боярскими правителями в Галицкой земле, князь сумел их «изоимати». Вступив в Галич, Даниил Романович отправил войско во главе со своим печатником Кириллом занять Бакоту и Понизье и «исписати грабительства нечестивых бояр и утишити землю», в которой, очевидно, развивалось антифеодальное крестьянское движение. Кирилл занял Понизье и отбил наступление черниговского князя Ростислава, действовавшего в союзе с болоховским боярством. Кроме того, как указывалось, князь Даниил предпринял поход и на болоховских бояр. Решительные меры были приняты и против боярства Западной Галичины. Сюда был направлен с войском княжеский дворский Андрей, который занял Перемышль, где захватил местного епископа и разорил его богатый двор и владения. Пострадали и другие представители духовной знати: галицкий епископ Артемий был изгнан из страны; что касается угровского епископа Асафа, то он был «свержен» князем с митрополичьего стола, а угровская епископия была закрыта; тогда же князь Даниил назначил митрополитом Руси своего печатника Кирилла.
В эти же годы продолжалось энергичное восстановление хозяйства Юго-западной Руси, наблюдался значительный приток ремесленников и крестьянства из других русских земель, пострадавших от татаро-монгольского нашествия; это переселение поощрялось государственной властью. Напряжённым трудом эксплуатируемых крестьян и ремесленников хозяйство Галицко-Волынской Руси постепенно восстанавливалось.
Этому не смогли помешать возвращавшиеся из европейского похода татарские войска. На обратном пути они представляли значительно меньшую угрозу для населения: летопись отмечает лишь, что Батый выделил против Волыни два отряда (Маномана и Балая), которые проникли до Володавы, на Буге, севернее Угровска. После ухода монгольских войск на восток наступил последний, заключительный этап феодальной войны Волынского князя против галицкого боярства, связанного с черниговскими князьями, а также с Венгрией и Польшей. Вытесненный из Галицкой земли, князь Ростислав Михайлович не ушёл в разорённый татаро-монгольским нашествием Чернигов, а направился в Венгрию, где заключил союз с королём Белой IV. Выступая в качестве пособника преследовавших корыстные цели венгерских феодалов, князь Ростислав стал готовить решительное наступление на Юго-западную Русь. К этому походу кроме венгерских сил были привлечены феодалы Малой Польши во главе с краковским князем Болеславом Стыдливым, который враждовал с мазовецким князем Конрадом, вступившим вновь в союз с Волынью. В ходе столкновений с малопольским князем волынские войска заняли Люблин (1244).
Широко задуманное наступление венгерских, польских, а также связанных с Ростиславом боярских войск представляло большую опасность для Юго-западной Руси. Это была попытка правителей Венгрии и Польши покончить с существованием Юго-Западной Руси, ослабленной татаро-монгольским нашествием.
Летом 1245 г. по приказу короля Белы IV рыцарское венгерское войско, предводительствуемое зятем короля Ростиславом и старым венгерским полководцем (баном) Филей, в сопровождении польских феодальных дружин, возглавляемых Флорианом Войцеховичем Авданцем, двинулись в Галицкую землю — предмет давнишних вожделений венгерской и польской знати. Войска с боем заняли Перемышль и направились к Ярославу. То был «крепок град», и жители его дали врагу «бой велик перед градом», а затем укрылись за его стенами. Бан Филя, не ожидавший такого сопротивления, отправил отряд в Перемышль, поручив доставить «сосуды ратные и градные и порокы». Началась осада города. Горожане метали со стен камни и стрелы.
Враг был уверен в победе и не опешил со штурмом. Под стенами города осаждавшие устраивали рыцарские турниры.
Пока враги стояли, задержанные сопротивлением Ярослава, галицко-волынский князь, узнав про «ратное пришествие», стал собирать дружину и ополчение и «скоро собравше вои» свои, а также отряды половцев с Понизья. К союзным Волыни мазовецкому князю Конраду и литовскому великому князю Миндовгу были отправлены послы с просьбой о присылке вспомогательных войск; и польский и литовский князья обещали прислать подмогу.
Когда русское войско было готово к походу, вперёд был выслан дозорный отряд дворского Андрея с заданием разведать силы врага, а также известить ярославцев о близкой помощи: «...да их (войска противника) видить и укрепить град, яко уже близ есть спасение их». Сам же князь Даниил Романович повёл войско из Холма вслед за отрядом дворского Андрея к реке Сану. Не доходя до реки, русские полки остановились; из обоза было извлечено оружие и роздано войскам. Узнав от дворского о силах противника и их расположении, князь наметил место переправы.
Битва под Ярославом
Первым переправился отряд половцев, который подтвердил то, что сообщил и Андрей: «не бе бо страж их (венгров) у рекы». Следом за половцами двинулось и всё русское войско. На другом берегу Сана князь «исполчивша же коньники с пешьци» и войска двинулись к лагерю врагов «с тихостью», но «сердце же ею (их) крепко бе... устремлено на брань».
Получив известие о том, что приближаются русские, Филя, Ростислав и Флориан, оставив пешее войско у «врат» Ярослава, чтобы горожане не ударили с тыла, с рыцарскими дружинами выступили навстречу русскому войску.
Князь Даниил расположил свой главный полк на левом фланге, центр приказал держать «малой дружине» дворского Андрея; на правом фланге против польских войск Флориана был поставлен полк князя Василька Романовича. 17 августа 1245 г. произошёл бой. Войска обстреляли друг друга, а затем князь Ростислав с главными силами атаковал дружину дворского Андрея. Дружинники приняли венгерских воинов в копья, в жаркой схватке «копьем же изломившимся, яко от грома тресновение бысть». Битва была ожесточённой, с обеих сторон «мнози падше с коний и умроша», а «инии уязвени быша от крепости ударения копейного».
В то же время польская рать Флориана «крепко идуща» на полк князя Василька с криком, и «силен глас ревуще в полку их», пишет очевидец. Завязалось жаркое сражение.
Между тем воины дворского Андрея упорно сдерживали натиск противника и, «крепци боряшеся», медленно отходили к Сану. Князь Даниил, заинтересованный в том, чтобы большая часть сил противника была связана войском дворского Андрея, отрядил ему в помощь подкрепление2.
Князь с основными силами через «дебрь глубокую» вышел в тыл наступавшим. Здесь стоял «задний полк» Фили; его рыцари должны были завершить битву победой. Развернув свои силы, князь Даниил выехал вперёд «ис полку» и стремительно обрушился на врага. Русские полки смяли венгерских рыцарей, опрокинули их и обратили в бегство.
Даниил Романович пробился к центру венгерского войска, где стояла хоругвь Фили; князь сорвал её и разорвал в клочья. Покинув поле боя, венгерские рыцари поспешно бежали. Тогда дрогнули дружины Ростислава и Флориана, они также «наворотишася на бег». Отряды дворского Андрея и Василька Романовича преследовали их: воевода Флориан попал в плен, бан Филя пытался скрыться, но был захвачен дворским Андреем, только Ростислав успел бежать в Краков.
Войска и освобождённые горожане Ярослава торжествовали победу, «угре (венгерские рыцари) же... мнози избьени быша и яти [в плен] быша». Князь Даниил распорядился казнить бана Филю, в прошлом жестоко угнетавшего Галицкую землю, и «инии угре мнози избьени быша за гнев» русских, не мало слёз и горя вынесших от неоднократных разбойничьих набегов венгерских феодалов. Осадные сооружения противника у стен Ярослава были сожжены.
С наступлением темноты войско расположилось на ночлег. Отряды, преследовавшие остатки сил противника, постепенно возвращались в лагерь; они приводили новых пленных, взяли большую добычу («корысть многу»). Воины разыскивали однополчан, и «всее нощи клику не переста ищущим друг друга». Наутро с «колодныки многи» русские полки отправились в обратный путь. Им повстречались польские и литовские отряды, спешившие на помощь, но в них уже не было нужды. Так закончилась битва под Ярославом3.
В ней вновь проявились высокие боевые качества русских пеших полков и конных дружин, а также незаурядное полководческое дарование князя Даниила и его воевод. Эта битва, подготовленная подчинением боярских центров, «уставлением» земель, реорганизацией войска, является крупнейшей вехой в истории Юго-западной Руси; ею завершается 40-летняя феодальная война, приведшая к восстановлению на некоторое время государственного единства Галицко-Волынской Руси. В этой битве, как и в Ледовом побоище, проявилось непоколебимое мужество свободолюбивого русского народа.
Но победа над венгерско-польскими феодалами была лишь частью дела обороны Юго-западной Руси. В том же году в Холм явился посол золотоордынского хана Батыя и потребовал от его имени передачи монгольским правителям Галицкой земли. Для Юго-западной, как и для всей остальной Руси первостепенное значение приобретали отношения с более сильным противником — Монгольским государством и прежде всего с Золотой ордой.
Примечания
1. См. В.Т. Пашуто. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси, стр. 224.
2. ПСРЛ, т. II, стб. 801—803.
3. ПСРЛ, т. II, стб. 804—805.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |