Сопоставление групп населения Северо-Восточной Европы
Чтобы получить более ясное представление о характере распространения описанных комплексов, их географической и хронологической приуроченности, перед тем как перейти к этногенетической трактовке, вновь был проведен канонический анализ. В качестве сравнительных привлекались данные по 52 мужским краниологическим сериям II тысячелетия н. э. северо-востока Европы, исследованным разными авторами (табл. 15). Результаты анализа отражены в табл. 16.
Распределение нагрузок на КВ I, отражающий 27% общей изменчивости, показало, что наиболее важные признаки здесь — поперечный диаметр и высота носа (положительный знак); продольный и высотный диаметры, ширина лба (отрицательный знак). На одном полюсе, таким образом, оказались брахикранные низкоголовые группы с относительно высоким носом (обе саамские и чудь Репьев), на другом — долихокранные высокоголовые с относительно низким носом (население Заборья и эсты) (рис. 6).
Нужно заметить, что контрастных вариантов мало, большинство групп имеют средние значения вектора. По оси вектора они распределились, в основном, в зависимости от формы черепной коробки. Хотя нагрузки на первый вектор в большинстве не совпали с теми, что были в предыдущем анализе (14 групп), и в том, и в другом случае наблюдается динамика признаков во времени. Среднее значение КВ I в 24 ранних (X—XIII вв.) группах отрицательно (-0.96±0.19), в 34 поздних (нижняя временная граница — рубеж XIII—XIV вв., верхняя — до начала XX в.) — положительно (0.10±0.13), разность превышает свою ошибку в 4.83 раза (P<0.001). В семи группах, включающих как ранний, так и поздний материал, среднее значение составляет -0.58±0.27. Оно близко к таковому в ранних и достоверно отличается от величины, характеризующей поздние группы. Таким образом, кроме противопоставления контрастных вариантов по высоте черепа и носа, КВ I отразил эволюцию формы черепа от более архаичной к более современной. Ведущим направлением этой эволюции была брахикефализация, выразившаяся в уменьшении длины и увеличении ширины черепа.
Рис. 6. Расположение 66 мужских серий II тыс. н. э. северо-востока Европы по КВ I. а — ранние группы (X—XIII вв.); б — поздние группы (XIII—XVI вв.); в — группы с широкой датировкой, включающие материал XI—XII вв.; 1 — Псков А; 2 — Псков Б; 3 — Которск; 4 — Удрай; 5 — Раглицы А; 6 — Раглицы Б; 7 — Конезерье; 8 — Славенка; 9 — Ретенское; 10 — Репьи; II — Озертицы; 12 — Великино; 13 — Юго-восточное Приладожье; 14 — Заборье; 15 — Хрепле; 16 — Беседа; 17 — Калитино; 18 — Артюшкино; 19 — Борницы; 20 — Новое Заречье; 21—Ожогино; 22 — Рутилицы; 23 — Волосово; 24 — Волгово; 25 — Плещевицы; 26 — Глядино; 27 — Жабино; 28 — Бегуницы; 29 — Лашковицы; 30 — Гатчина; 31 — Виски; 32 — б. Гдовский и Лужский уезды; 33 — Сланцевский р-н; 34 — Вологодская обл.; 35 — б. Псковская и Новгородская губ.; 36 — Старая Ладога; 37 — б. Олонецкая губ.; 38 — кривичи полоцкие; 39 — кривичи смоленские; 40 — кривичи тверские; 41—кривичи ярославские; 42 — кривичи костомские; 43 — кривичи владимиро-рязанско-нижегородские; 44 — аукштайты белорусского пограничья; 45 — южные аукштайты; 46 — восточные аукштайты; 47 — западные аукштайты; 48 — жемайты; 49 — латгалы; 50 — селы; 51—латыши Упланты; 52 — латыши Селспилса; 53 — латыши Тервете; 54 — латыши Яункандавы; 55 — ливы; 56 — эсты; 57 — Йыуга; 58 — эстонцы Отепя; 59 — эстонцы Варболы; 60 — эстонцы Кабины; 61—эстонцы Кохтла-Ярве; 62 — карелы; 63 — финны-суоми; 64 — саамы (Финляндия); 65 — саамы (Кольский п-ов); 66 — коми-зыряне
В распределении групп по КВ I трудно обнаружить какую-либо связь с этнической принадлежностью или географической приуроченностью (за исключением обособленного положения саамов). Девятнадцать ранних и хронологически промежуточных (включающих как ранний, так и поздний материал) древнерусских групп Северо-Запада, шесть кривичских и две ранних балтских серии имеют высокие отрицательные средние величины, в то время как в шестнадцати русских и девяти балтских группах позднего времени они близки к нулю. Высокими положительными средними значениями характеризуются финские группы XI—XX вв. (кроме эстонских, имеющих одно из наибольших отрицательных значений). Таким образом, сильнее всего ранние и промежуточные по датировке новгородские серии отличаются от поздних той же территории и финских (исключая эстонские) (P<0.01; P< 0.001 соответственно) (табл. 17). Есть отличия (хотя и небольшие, P<0.05) также и от поздних балтов — латышей и литовцев, с которыми в среднем очень сходно население Северо-Запада XIII—XIX вв.
Таблица 15. Сравнительные краниологические материалы II тысячелетия и. а. с территории Европы
| № п/п. | Группа | Датировка**** |
| Древнерусское и русское население северо-запада | ||
| 1 | Хрепле | XI—XII |
| 2 | Беседа | XII—XIV |
| 3 | Калитино и др. | XII—XIII |
| 4 | Артюшкино и др. | — " — |
| 5 | Борницы и др. | — " — |
| 6 | Новое Заречье и др. | — " — |
| 7 | Ожогино* | XIII—XIV |
| 8 | Рутилицы* | XIII—V |
| 9 | Волосово* | XII—XV |
| 10 | Волгово* | XIII—XIV |
| II | Плещевицы* | — " — |
| 12 | Глядиноидр.* | — " — |
| 13 | Жабино и др.* | — " — |
| 14 | Бегуницы | XII—XIII |
| 15 | Лашковицы | XII—XVI |
| 16 | Гатчина** | XIII—XV |
| 17 | Виски | XIV—XV |
| 18 | Бывшие Гдовский и Лужский уезды | XII—XIII |
| 19 | Сланцевский р-н (Ольгин Крест и др.) | XI—XIV |
| 20 | Вологодская обл. | XI—XIII |
| 21 | Псковская и Новгородская губ. | XVIII—XIX |
| 22 | Старая Ладога | XVII—XVIII |
| 23 | Олонецкая губ. | XVIII—XIX |
| Кривичи Смоленско-полоцкие и востока Волго-Окского междуречья | ||
| 24 | Полоцкая группа | X—XIII |
| 25 | Смоленская группа | — " — |
| 26 | Тверская группа | — " — |
| 27 | Ярославская группа | — " — |
| 28 | Костромская группа | |
| 29 | Владимиро-Рязанско-Нижегородская группа | X—XIII |
| Балты | ||
| 30 | Аукштайты белорусского пограничья | XIV—XVII |
| 31 | Южные аукштайты | XIV—XVIII |
| 32 | Восточные аукштайты | — " — |
| 33 | Западные аукштайты | — " — |
| 34 | Жемайты | — " — |
| 35 | Латгалы | X—XII |
| 36 | Селы (Леясдопелес) | XI—XII |
| 37 | Латыши с территории летгалов (Упланты) | XIII—XIV |
| 38 | Латыши с территории селов (Селпилс) | XVI—XVII |
| 39 | Латыши с территории земгалов (Тервете) | XV—XVII |
| 40 | Латыши с территории ливов (Яункандава) | XVI—XVII |
| Финно-yгры | ||
| 41 | Литвы | X—XII |
| 42 | Эсты | XI—XIII |
| 43 | Йыуга*** | XI—XIV |
| 44 | Эстонцы (Отепя) | XIV—XVI |
| 45 | Эстонцы (Варбола) | XVI—XVII |
| 46 | Эстонцы (Кабина) | XVII |
| 47 | Эстонцы (Кохтла-Ярве) | XVII—XVIII |
| 48 | Карелы | XVIII—XX |
| 49 | Финны-суоми | XVII—XX |
| 50 | Саамы (Финляндия) | — " — |
| 51 | Саамы (СССР) | XIX—XX |
| 52 | Коми-зыряне | — " — |
Источники: 1 — Дебец, 1948; 2—13 — Седов, 1952; 14, 15 — Хартанович. Чистов, 1984; 16 — Жиров, 1937; Алексеев, 1969; 17, 42—46 — Марк, 19566; 18 — неопубликованные материалы Н.Н. Гончаровой; 19 — Марк, 19566; Алексеева, 1963; 20 — Коваленко, 1975; 24 — Дебец, 1948; Алексеев, 1969; Алексеева, 1973; 21—23, 25—29 — Алексеева, 1973; 30—34 — Cesnys. Balčiuniene, 1988; 35, 36, 41 — Денисова, 1975; 37—40 — Денисова, 1977; 42, 47—Битов. Марк. Чебоксаров. 1959; 48 — Хартанович, 1986; 49, 50 — Алексеев, 1974 (по измерениям Дебеца); 51 — Хартанович, 1980; 52 — Хартанович, 1991.
* По В.В. Седову — группы с вероятным водским субстратом.
** В антропологической литературе всегда фигурировала как Ижорская серия, однако, по новым данным археологии это — потомки первых древнерусских переселенцев [Рябинин. 1990 С. 307]. Вероятно, имеет финскую примесь.
*** По К.Ю. Марк — население, испытавшее сильное славянское влияние.
**** Датировки групп 2—13 приводятся по работе М.Ю. Лесмана [Лесман, 1982].
Таблица 16. Элементы канонических векторов для 66 мужских групп II тысячелетия н. э. северо-востока Европы
| Признак | 14 признаков | 12 признаков | ||||
| С1 | С2 | С3 | С1 | С2 | ||
| 1. | Продольный диаметр | -0.54 | -0.50 | 0.47 | — | — |
| 8. | Поперечный диаметр | 0.71 | 0.44 | 0.24 | — | — |
| 17. | Высотный диаметр | -0.44 | 0.19 | -0.12 | -0.51 | -0.10 |
| 9. | Наименьшая ширина лба | -0.40 | 0.36 | -0.12 | -0.45 | 0.01 |
| 45. | Скуловой диаметр | -0.11 | 0.07 | -0.43 | -0.02 | -0.29 |
| 48. | Верхняя высота лица | -0.37 | 0.94 | -0.60 | -0.81 | -0.32 |
| 51. | Ширина орбиты | 0.35 | -0.40 | 0.74 | 0.46 | 0.80 |
| 52. | Высота орбиты | 0.36 | -0.35 | 0.28 | 0.48 | 0.27 |
| 55. | Высота носа | 0.55 | -0.50 | 0.87 | 0.66 | 0.85 |
| 54. | Ширина носа | 0.05 | -0.10 | -0.06 | 0.07 | -0.02 |
| 77. | Назомалярный угол | 0.03 | 0.10 | 0.09 | 0.01 | 0.17 |
| <zm'. | Зигомаксиллярный угол | 0.28 | -0.43 | -0.18 | 0.50 | -0.15 |
| SS:SC. | Симотический указатель | 0.14 | -0.30 | -0.43 | 0.32 | -0.45 |
| 75 (1). | Угол выступания носа | -0.26 | 0.40 | 0.71 | -0.46 | 0.77 |
| Собственное число | 24.8 | 16.6 | 14.6 | 19.4 | 11.7 | |
| Вклад в общую дисперсию (%) | 27.1 | 18.2 | 15.9 | 28.8 | 17.4 | |
Канонический вектор II, на долю которого приходится 18% общей изменчивости, напоминает соответствующий КВ предыдущего анализа (в котором участвовали 14 групп). Здесь также большие нагрузки приходятся на высоту лица, ширину черепа и зигомаксиллярный угол. К ним добавились продольный диаметр и высота носа с противоположными первым двум признакам знаками нагрузок. Значительное влияние продольного диаметра и здесь обусловило разделение групп по хронологическому признаку. Различия между ранними и поздними сериями сохраняются (-0.60±0.16 и 0.08±0.12 соответственно, t = 3.49; P<0.001), группы с промежуточной датировкой (-0.23±0.32) отличаются от тех и других недостоверно (рис. 6).
Рис 7. Расположение 66 мужских групп II тыс. н. э. Северо-Востока Европы по КВ II. Нумерация как на рис. 6
Минимальные значения по КВ II имеют низколицые долихокранные группы с ослабленной профилировкой среднего отдела лица (кривичи владимиро-рязанско-нижегородские и смоленские, водь Великина и ливы); максимальные — брахикранные клиногнатные коми-зыряне и группа А из Раглиц (рис. 7).
Третий КВ отражает 16% изменчивости. Он описывает довольно сложное сочетание признаков, из которых основное значение имеют высота и угол выступания носа, ширина орбиты и, в меньшей степени, продольный диаметр. С противоположным знаком сюда входят высота и ширина лица, симотический указатель. Высокие положительные значения отмечены в балтских сериях, характеризующихся широкой орбитой и высоким носом по отношению к размерам лица, большой длиной черепной коробки — у латышей Тервете и Селспилса, латгалов, селов, жемайтов. Одно из максимальных значений имеет группа из Удрая. Близко к названным сериям находится раннее население Ижорского плато, юго-восточного Приладожья, Заборья, Пскова. За ними следует серия черепов позднего времени с побережья Псковского озера (Виски). Сразу за латышами с территории, ранее принадлежавшей ливам (Яункандава), по убывающей расположились разновременные финские, древнерусские и более поздние русские серии. Наименьшие значения — у води Ижорского плато (Великино), чуди Полужья и раннего населения Вологодчины. К ним тяготеют обе группы из Раглиц, кривичи востока Волго-Окского междуречья и часть населения По-плюсья и Полужья (рис. 8). Связь с этнической принадлежностью здесь проявилась отчетливее, чем в первых двух векторах. Временные отличия фиксируются лишь между ранними и поздними группами Новгородской земли. Первые (включая промежуточные по времени) по средним значениям достоверно отличаются от четырнадцати финских и шести кривичских и сходны с балтскими. Вторые, напротив, мало отличаются от финнов и кривичей, но очень сильно — от балтов (табл. 18).
Третий КВ противопоставляет балтские и ранние новгородские краниологические серии с их широкой орбитой, высоким носом, большими продольным диаметром и углом носа и относительно небольшими размерами лица, — поздним новгородским, финским и кривичским сериям. Межгрупповая изменчивость, на которую указывает КВ III, во многом повторяет внутригрупповую, отмеченную для серий XIII—XVI вв.
Аналогии для новгородских краниологических серий, рассматриваемых в данной работе, обнаружились в перечисленных ниже группах Северо-Восточной Европы (приводятся минимальные расстояния Махаланобиса — до 0.7):
Псков XII в.: эстонцы Отеля (-0.40), Удрай (-0.23);
Псков XIV—XVI вв.: эстонцы Кабины (0.26), Виски (0.69), финны-суоми (0.71);
Которск: селы (-0.98), кривичи тверские (-0.91), смоленские (-0.12), эстонцы Кабины (0.60);
Ретенское: Гатчина (0.16) и Рутилицы (0.38)
Удрай: Виски (-1.42), ранний Псков (-1.23), Борницы (0.21), селы (0.69), латгалы (0.74)
Таблица 17. Средние значения КВ I (14 признаков)
| Группы | N | Значение | S | Новгородцы | |
| ранние (а) t | поздние (б) t | ||||
| Новгородцы (а) | 19 | -0.81±0.21 | 0.93 | — | |
| Новгородцы (б) | 16 | 0.00±0.15 | 0.59 | 3.00** | — |
| Латыши и литовцы | 9 | 0.01±0.14 | 0.44 | 2.43* | 0.04 |
| Эстонцы | 6 | -1.11±0.28 | 0.84 | 0.70 | 3.51** |
| Прочие финны | 8 | 0.75±0.34 | 0.95 | 3.95*** | 2.41* |
| Кривичи | 6 | -0.85±0.31 | 0.71 | 0.09 | 2.78* |
N — количество групп: s — среднее квадратическое отклонение: t — значение критерия Стьюдента.
* P<0.05.
** P<0.01.
*** P<0.001.
Таблица 18.
Средние значения КВ III (14 признаков)
| Группы | N | Значение | S | Новгородцы | |
| ранние (а) t | поздние (б) t | ||||
| Новгородцы (а) | 19 | 0.28±0.18 | 0.78 | — | |
| Новгородцы (б) | 16 | -0 27±0.12 | 0.50 | 2.42* | — |
| Кривичи | 6 | -0.59±0.21 | 0.51 | 2.65* | 0.83 |
| Финны | 14 | -0.48±0.23 | 0.86 | 2.54* | 1.32 |
| Балты | 11 | 0.78±0.27 | 0.90 | 1 60 | 3.89*** |
N — количество групп; s — среднее квадратическое отклонение; t — значение критерия Стьюдента.
* P<0.05.
** P<0.01.
*** р<0.001.
Озертицы: жемайты (0.16), Волгово (0.21) и Рутилицы (0.48)
Славенка: латыши с территории ливов (0.04), Конезерье (0.29) и Жабино (0.44);
Конезерье: Раглицы Б (-0.24), эстонцы Кабины (0.23), Славенка (0.29), латыши с территории ливов и южные аукштайты (0.35), русские Старой Ладоги (0.47), западные аукштайты (0.69);
Раглицы А: карелы (0.38);
Раглицы Б: Конезерье (-0.24), Гатчина (0.26), Йыуга (0.55).
Серии из юго-восточного Приладожья, Заборья, Великина и Репьев не имеют близких аналогий. Наименее далекие расстояния для них следующие:
Юго-восточное Приладожье: ливы (1.18), селы (1.23), Которск (2.67);
Заборье: эсты (4.01), селы (4.36);
Великино: Поплюсье (Гдовский и Лужский уезды) (3.74);
Репьи: Раглицы Б (1.43).
Таким образом, оказалось, что новгородские группы по отдельности демонстрируют гораздо больше сходства с группами Прибалтики (Эстонии, Латвии, Литвы), чем между собой. Рассмотрим полученные связи более подробно.
Обе группы из Пскова — как ранняя, так и более поздняя — имеют ближайшие аналогии среди эстонцев. Трудно сказать, говорит ли это в пользу существования преемственности между населением Пскова XII и XII—XVI вв.: у первых значительно более уплощенное лицо и гораздо ниже переносье, чем у вторых. Следующие близкие аналогии для ранних псковичей — долихокранное, массивное население Удрая; для псковичей XIV—XVI вв. — более позднее, но сохранившее архаические особенности население, оставившее могильник у дер. Виски близ Изборска. В то же время группы из Удрая и Висок сходны между собой. На серию из Висок обратили внимание Ю.Д. Беневоленская и Г.М. Давыдова в связи с тем, что, по их материалам, современное русское население западного берега Псковского озера отличается от всех прочих русских популяций и относится к западнобалтийской расе (ближайшие аналогии — западные латыши и эстонцы). Ю.Д. Беневоленская отметила, что вискинцы сходны, с одной стороны, с новгородцами, с другой (в еще большей степени) — с ятвягами II—V вв. и ранними латгалами бассейна Даугавы [Беневоленская, Давыдова, 1986].
Удрай — одна из групп древнерусского Северо-Запада, обнаруживающая значительное сходство с массивными краниологическими вариантами, характерными для балтского населения I — начала II тысячелетия н. э. Из них ближе всего к Удраю — латгалы и древнее население Литвы: западные аукштайты и жемайты (Dc2 = -0.13; 0.33 и 0.99, соответствено, см. ниже анализ 84 групп Восточной Европы). Часть ранних и поздних серий Ижорского плато сходна с ятвягами (Озертицы: -0.05; Плещевицы: 0.32; Калитино: 0.34; Волгово: 0.65). Более грацильным селам, в составе которых возможен финский субстрат, находится еще больше аналогий в древнерусских группах Новгородской земли.
Серия из Которска — единственная из новгородских, сходная со славянами Волго-Окского междуречья (тверскими и смоленскими кривичами). Помимо жителей Которска сходство с кривичами обнаруживают лишь ливы и жители Йыуги.
Население юго-восточного Приладожья обладает некоторым сходством с ливами и селами. Интересно, что его параллели с которцами, отмеченные в предыдущем анализе, по-видимому, были случайными и при расширении круга сравнительных материалов отошли на более дальний план.
К группе из Озертиц ближе всего позднее население Жемайтии, в большей степени, чем литовцы из других районов, сохранившее архаические особенности, присущие ранним балтам, а также группы Ижорского плато XIII—XV вв.
Население Славенки сходно с латышами Яункандавы, вероятными потомками ливов, с неоднородной группой из Конезерья, также с населением Ижорского плато имеющим водский субстрат (Жабино и Глядино). Как уже упоминалось, в серии были обнаружены черепа ярко выраженного «лапоноидного» облика. Хотя серия из Славенки в целом отличается от саамских, она все-таки ближе к ним, чем любая другая из 66 привлеченных для анализа серий. Это в основном касается Кольских саамов (Dc2 = 1.25). Кроме славенской группы, к саамам (как Кольским, так и финским) приблизились только латыши с территории ливов (1.32 и 1.39).
Рис. 8. Расположение 66 мужских групп II тыс. н. э. Северо-Востока Европы по КВ III. а — балтские группы; б — финские группы. Нумерация как на рис. 6
Среди соответствий населению Конезерья, Славенки, Раглиц Б и позднего Пскова присутствуют серии либо прибалтийско-финские, либо с сильной финской примесью. Группе из Конезерья есть аналогии и среди поздних литовцев, а именно — аукштайтов, более грацильных, чем жемайты.
Аналогии поздним латышам и литовцам практически ограничиваются уже перечисленными. Более всего похоже на латышей с ливской территории древнерусское население Сланцевского района (-0.16), а на южных аукштайтов — жители Беседы (-0.19).
Население, оставившее каменные могилы Раглиц А сближается лишь с карелами. Как отмечал В.И. Хартанович [1986], строение черепа у карел очень своеобразно и не имеет параллелей ни в одной из исследованных современных серий, за исключением коми-зырян. По результатам анализа, раг-лицкая группа А значительно ближе к карелам, чем коми-зыряне. Независимо от того, подтвердятся ли различия между обеими группами из Раглиц на большем материале, обе они тяготеют к финнам Балтийского региона и к русским, связанным с финнами по происхождению.
Рис. 9. Кластерный анализ матрицы расстояний. Нумерация как на рис. 6
Коротко о других новгородских материалах. Население Ижорского плато (№ 2—16 табл. 15) большей частью довольно однородно, группы связаны между собой небольшими расстояниями Махаланобиса. Здесь также наблюдаются различия между ранними и поздними группами, но они проявились менее заметно, отчасти за счет сохранения в поздних сериях особенностей (например, большой ширины орбиты), которые сглаживаются в других позднесредневековых новгородских группах.
Группы Гатчины и Хрепле сходны с группами Йыуги и Кохтла-Ярве. Сборная серия черепов Поплюсья (Гдовский и Лужский уезды) похожа на серии черепов позднего (испытавшего, судя по этнографическим данным, финское влияние) населения Ижорского плато. Жители Сланцевского района, как уже упоминалось, сходны лишь с потомками ливов.
Все эти связи нашли отражение в дендрограмме (рис. 9). Ее отчетливая структура говорит о реальности существования на Северо-Западе разнообразных краниологических вариантов, вероятно, имеющих различное происхождение.
Поскольку межгрупповая изменчивость краниологических серий II тысячелетия во многом отражает эпохальные изменения черепа, можно попытаться уменьшить воздействие хронологического фактора, чтобы тем самым усилить влияние этнического, и исключить наиболее изменчивые во времени продольный и поперечный диаметры, которые играют значительную роль в первых трех векторах (табл. 16, графа «12 признаков»). Наибольшие нагрузки по КВ 1 теперь приходятся на высотные размеры лица и носа, образующие сложную комбинацию с высотой черепа, углами зиго-максиллярным и носа и размерами орбит. Варьирование по КВ II определяется шириной орбиты, высотой и углом выступания носа. Различия между ранними и поздними группами на этот раз не проявились ни по первому, ни по второму КВ. Менее отчетливы стали и этнические различия. Ранние новгородские группы по-прежнему близки по среднему значению КВ I к эстонцам и очень далеки от остальных финских серий. Поздние новгородцы отличаются от всех финнов. Зато балты без учета длины и ширины черепа сближаются со всеми новгородскими группами. Однако по КВ II финны, кривичи и поздние новгородцы отличаются от балтов и ранних новгородцев (табл. 19).
Таблица 19. Средние значения КВ II (12 признаков)
| Г руппы | N | Значение | S | Новгородцы | |
| ранние (а) t | поздние(б) t | ||||
| Новгородцы (а) | 19 | 0.14±0.19 | 0.81 | — | |
| Новгородцы (б) | 16 | -0.19±0.16 | 0 55 | 1.38 | — |
| Кривичи | 6 | -0.70±0.22 | 1.19 | 2.38* | 1.98 |
| Финны | 14 | -0.49±0.21 | 9.68 | 2.15* | 1.15 |
| Балты | 11 | 0.58±0 23 | 589 | 1.93 | 3.00** |
N — количество групп: s — среднее квадратическое отклонение, t — значение критерия Стьюдента
* P<0.05.
** P<0.01.
Интересно, что высокие положительные значения КВ II имеют балтские группы, ранние и промежуточные по времени серии Ижорского плато, население Удрая и Висок. В распределении обобщенных расстояний отмечаются в основном те же закономерности, что и прежде. Понизив максимальную величину различия до 0.50, получаем следующие связи:
Псков XII в.: эстонцы Отепя (-0.79), Удрай (-0.11);
Псков XIV—XVI вв.: Йыуга (0.00), Виски (0.09), эстонцы Кабины (0.11);
Которск: селы (-2.30), население Сланцевского района (-1.28), кривичи тверские (-0.64), латыши с территории ливов (-0.49), смешанное население Глядина (-0.20), эстонцы Кабины (-0.15), кривичи костромские (0.26);
Ретенское: Йыуга (0.28), селы (0.34);
Удрай: Виски (-1.22), ранний Псков (-0.11), Борницы (-0.07), Беседа (0.26);
Озертицы: латыши Тервете (-1.06) и Селспилса (0.23), жемайты (-0.36), Волгово (0.29) и Рутилицы (0.50);
Славенка: ливы (-0.01), латыши с ливской территории (0.00), Конезерье (0.50);
Конезерье: эстонцы Кабины (-0.64), кривичи смоленские (-0.09), Поплюсье (0.04), Раглицы Б (0.06), Йыуга (0.07), русские Старой Ладоги (0.20), кривичи ярославские (0.20), латыши с территории ливов (0.24), южные аукштайты (0.37), Славенка (0.50);
Раглицы А: эстонцы Отепя (-0.04), Конезерье (0.06);
Сериям из юго-восточного Приладожья, Заборья, Великина и Репьев вновь не нашлось близких параллелей. Наименее далекие расстояния для них следующие:
Юго-восточное Приладожье: селы (1.03), ливы (1.13), Которск (1.64);
Заборье: селы (2.65);
Великино: чудь Репьев (1.24);
Репьи: население Гдовского и Лужского уездов (1.19), водь Великина (1.24), Раглицы Б (1.42).
Для части групп круг аналогий расширился, но большинство прежних связей (28 из 36) сохранилось, а новые, как правило, подтверждают прежние закономерности. Так, например, к группе из Озертиц, сохранившей тесную связь с литовцами, стали близки и серии средневековых латышей; а к населению Славенки кроме потомков ливов — и сами ливы. Группы с вероятным финским компонентом были и остаются связаны минимальными расстояниями с населением Ретенского, позднего Пскова, Конезерья, и Раглиц. Видимо, не сходство с конкретными группами, а именно общие тенденции следует считать наиболее существенными.
Итак, сопоставление сравнительно широкого круга как средневековых, так и близких к современности групп Северо-Восточной Европы показало следующее. Вне зависимости от этнической принадлежности наблюдается значительный эпохальный сдвиг, выразившийся в уменьшении длины и увеличении ширины черепной коробки. Однако направления межгрупповой изменчивости этим не ограничиваются. Так, эстонцы отличаются от других финнов, что неудивительно. Ведь антропологические особенности первых унаследованы от древнего, вероятно, индоевропейского, субстрата. Кроме того, в формировании эстонского народа в XIII—XVIII вв. принимали участие русские, белорусы, финны, латыши и литовцы [Марк, 19566. С. 187]. Сборная серия черепов эстов XI—XIII вв. особенно своеобразна и не похожа на другие финские.
В результате внутри- и межгруппового анализов обнаружился комплекс признаков с высоким расоразграничивающим эффектом, противопоставляющий все финские группы всем балтским. Это ширина орбиты, высота носа и угол выступания носовых костей, варьирующиеся в одном направлении. Интересно, что эти признаки находятся в обратной зависимости от размеров лица и высоты переносья. Таким образом, у балтов в целом абсолютно широкая орбита и высокий, сильно выступающий нос, у финнов — противоположное сочетание. Ранние новгородские группы тяготеют к балтскому полюсу, поздние — к финскому. Эти тенденции тем существеннее, что как ранние, так и поздние новгородцы далеко не однородны по своему составу. Примечательно, что синхронные первым кривичи имеют чрезвычайно ярко выраженные «финские» особенности. От них отличается полоцкая группа, которую считают балтской по происхождению [Денисова, 1990]. Действительно, судя по результатам анализа, она тяготеет к балтам, но гораздо менее отчетливо, чем ранние серии Новгородской земли.
Довольно значительную, хотя и не главную роль в дифференциации, с одной стороны — групп балтов и ранних новгородцев, а с другой — финнов и поздних новгородцев, играет ширина орбиты, которая у первых больше, чем у вторых. Т.И. Алексеева высказывала сомнения в сравнимости данных разных авторов по этому признаку [Алексеева, 1973. С. 159, 161]. Хотя наши результаты показали действительно существующие различия в ширине орбиты между ранним и поздним населением, а также то, что неоднородные поздние группы занимают по этому признаку промежуточное положение, все же он был исключен из анализа (см. главу 2). Изменения в расположении групп оказались незначительны и почти все прежние связи сохранились. Значит, возможные методические расхождения в измерении ширины орбиты не могли сильно повлиять на результаты анализа.
Судя по расстояниям Махаланобиса, балтские параллели отмечаются преимущественно для ранних новгородских групп, финские — как правило, для поздних. Хотя сходство между ранними и поздними группами невелико, на существование преемственности указывает комплекс взаимосвязанных признаков, обнаруженный в поздних группах Верхнего Полужья, Пскова (см. выше) и Ижорского плато [Седов, 1952].
Говоря о сходстве поздних новгородцев с финнами, нужно учитывать, что большая часть первых либо впитала в себя финский субстрат, либо является испытавшими славянское влияние потомками местного финского населения. Это и серия Сланцевского района, и часть поздних групп Ижорского плато, и многие другие, в материальной культуре которых сохраняются следы прибалтийско-финских традиций.
Если финское влияние, проявившееся в поздних группах, исторически обусловлено и не вызывает сомнения, то несколько иначе обстоит дело с ранними сериями черепов, в сумме обнаружившими тяготение к балтским. Сколько-нибудь сильное балтское влияние на территории Новгородской земли довольно проблематично как в раннее, так и в более позднее время: археологические и топонимические свидетельства скудны [Лебедев, 1982; Агеева, 1989]. Наверное, пока стоит говорить не о прямом воздействии, а лишь о сходстве облика балтов и ранних славян, возможно, основанном на древнем родстве. В связи с этим примечательно, что из 14 восточнославянских групп X—XIII вв. с других территорий в сторону балтов уклоняются лишь три (см. главу 2).
В рассматриваемом здесь случае неоднородность, отмеченная для каждого этноса, свидетельствует, вероятно, о смешении, а сходство части балтов, славян и финнов может свидетельствовать о едином древнеевропейском субстрате, когда-то имевшем широкое распространение.
Нельзя исключить и позднее участие иноэтничных элементов в сложении средневековых новгородцев. Может быть, не случайно ближайшие аналогии ранней группе из Пскова обнаруживаются среди населения юго-востока Эстонии — территории, сопредельной с Псковской землей. Обращает на себя внимание и сходство населения Висок близ Изборска и пограничной Латвии. Это может отражать реально существовавшие связи между соседними территориями.
Таким образом, можно подвести итог главе о составе средневекового населения Новгородской земли. Оно неоднородно как в ранний, так и в более поздний периоды. На протяжении XI—XVI вв. морфология черепа этого населения подвергалась воздействию эпохальной изменчивости, проявившейся в брахикефализации и, в меньшей степени, уменьшении высоты черепного свода. Пик изменений падает на рубеж XIII—XIV вв., что отразилось на обоих уровнях — межгрупповом и внутригрупповом. Однако, в то же время, начиная с XIII в., наряду с указанными изменениями происходили и другие, выразившиеся в появлении некоторых признаков «восточного» комплекса: уплощении лица и укорочении его пропорций, уменьшении угла носа и т. д. Это позволяет предположить, что здесь имела место не только эпохальная, но и расовая динамика. Подтверждением этому может служить облик финского населения этой территории (краниологический материал датируется XIII—XV вв.), в котором «восточные» особенности проявились наиболее ярко. На межгрупповом уровне различие между ранними (XI—XIII вв.) и поздними группами (конца XIII — начала XX вв.) выразилось в том, что первые в массе сходны с балтами X—XVIII вв., а вторые — с различными группами финнов того же времени.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |