4. Овладение Ярославом общерусской властью

Историки издавна должным образом оценили получение Ярославом власти в государстве: «Вообще "единовластьство" Ярослава... было дальнейшим очень сильным движением в эволюции внутренних связей, внутреннего единства земель Древнерусского государства, основанного Владимиром». Но далее автор этих строк, думаю, ошибался, когда писал, что единовластие Ярослава не внесло в государственность ничего нового, «развивало предыдущее».¹ Нового как раз было много, и далее читатель, надеюсь, убедится в этом.

Летописная статья 1036 г. заканчивается симптоматичным сообщением: «В се же лето всади Ярослав Судислава в поруб, брата своего, Плескове, оклеветан к нему».² Подробнее и выразительнее выглядит это известие в Никоновской летописи: «Того же лета разгневася Ярослав на менший брат свой Судислава, и посади его в поруб во Пскове до живота своего...»³ — из этого выходит, что вина Судислава была тяжелой, он почему-то оказался опасен для киевского князя. Недаром, вероятно, триумвиры-Ярославичи выпустили Судислава из «поруба» лишь через пять лет после смерти отца, да еще и взяли с него присягу не принимать участия в политической жизни и бросили его в монастырь: «Заводивъше кресту, и бысть чернцем».⁴ Убежден в том, что рассказ о расправе с Судиславом стоит в прямой связи с двумя предыдущими сообщениями статьи 1036 г.: о «самовластьстве» Ярослава и о посажении им сына в Новгороде.

Дело было, вероятно, не в том, что кто-то оклеветал Судислава. В действительности речь шла о скреплении государства, подавлении сепаратизма в отдаленных его землях. Ведь заточение Судислава произошло вскоре после посажения Владимира Ярославича в Новгороде. И Новгород и Псков были очагами автономистских устремлений местного боярства. Эти города были в те времена важнейшими форпостами Киева на Западе, особенно при учете того, что Ярослав отдавал предпочтение западной политике перед традиционной для его предшественников южной (византийской). Поэтому киевский князь стремился укрепить свои позиции в обоих главных городах русского Северо-Запада. Наконец, Ярослав мог считать Судислава потенциальным претендентом на киевский стол и решил избавиться от него. Таким образом, все действия киевского князя вели к абсолютизации его власти и укреплению его авторитета в правящих слоях Древнерусского государства.

Так же, как Владимир Святославич, его сын Ярослав принадлежал к числу князей-реформаторов. Но его реформы были несколько иного рода, чем подобные свершения отца. Они проводились уже в иную историческую эпоху и должны были объективно соответствовать развитию феодальных отношений, которыми ознаменовано княжение Ярослава. Следует считать ошибочным распространенное в научной литературе мнение, по которому Ярослав, подобно Владимиру, сажал сыновей-посадников в разных городах страны.⁵ Оно основывается на некорректном толковании завещания («ряда») Ярослава сыновьям 1054 г., а также сведений летописей о том, в каких городах сидели Ярославичи после смерти отца: мол, он посадил их в этих городах еще при жизни.⁶

Однако ни один источник не содержит прямых свидетельств о том, что Ярослав посадил потомков в этих городах. Напротив, сам текст «ряда» недвусмысленно свидетельствует о том, что киевский князь лишь незадолго до смерти назначил города, ранее пребывавшие под его непосредственной властью, своим сыновьям: «Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Володимерь, а Вячеславу Смолинеск»⁷ — следовательно, перечисленные в завещании Ярослава князья теми городами ранее не владели, а получили их из милости своего отца-сюзерена согласно его завещанию.

Можно думать, Ярослав на собственном опыте убедился в том, что административная реформа Владимира Святославича имела тот недостаток, что превращала постепенно сыновей-наместников киевского князя в тех или иных городах Руси в чуть ли не суверенных властителей, что сделало их сильными и помогло отважиться на выступления против отца. Ярослав, по-видимому, решил избегнуть этого, держа сыновей возле себя или посылая их с поручениями в те или иные города и земли.^*

Остается допустить, что в различных городах Киевской Руси при Ярославе сидели обыкновенные посадники из числа его бояр и чиновников. Это также знаменовало отход в прошлое дружинных порядков и дружинного государства с его замкнутостью на членах княжеского рода и их дружинном окружении. Страна сделалась более консолидированной, потому что сломанный Владимиром сепаратизм племенной верхушки исчез. Так Ярослав сделал дальнейший шаг на пути усовершенствования системы управления разными землями, составлявшими Киевское государство. В сущности, это было развитие административной реформы Владимира.

В пользу такого мнения свидетельствует и резкое уменьшение роли дружины в политической жизни Древнерусской державы. Одновременно отмирают реликты старого племенного деления страны и сами племенные названия. Оба явления проступают в летописи в ходе гражданской войны 1015 —1019 гг. за киевский стол между потомками Владимира Святославича и его пасынком.

Примечания

*. Именно так, по моему убеждению, следует понимать известие Воскресенской и некоторых других позднейших летописей в рассказе о предсмертной болезни Ярослава: «Изяславу сущу тогда в Новегороде, а Святославу в Володимире, а Всеволоду у отца» (ПСРЛ. Т. 7. Летопись по Воскресенскому списку. С. 333).

1. Грушевський М. Указ. соч. С. 38.

2. Повесть временных лет. С. 102.

3. Никоновская летопись. С. 80.

4. Повесть временных лет. С. 109.

5. См., напр.: Пресняков А.Е. Указ. соч. С. 374.

6. Мавродин В.В. Указ. соч. С. 365.

7. Повесть временных лет. С. 108.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница