3. Административная реформа
Под 988 г.* летопись Нестора поведала: «Бе У него (Владимира. — Н.К.) сынов 12: Вышеслав, Изяслав, Ярослав, Святополк, Всеволод, Святослав, Мьстислав, Борис, Глеб, Станислав, Позвизд, Судислав. И посади Вышеслава в Новегороде, а Изяслава Полотьске, а Святополка Турове, а Ярослава Ростове. Умершю же старейшему Вышеславу Новегороде, посадиша Ярослава Новегороде, а Бориса Ростове, а Глеба Муроме, Святослава Деревех, Всеволода Володимери, Мстислава Тмуторокани».1 То же сообщение читаем и в Новгородской летописи.2
А.А. Шахматов полагал, что рассказ летописцев о распределении волостей между сыновьями Владимира отсутствовал в Древнейшем своде 1037—1039 гг. и стал результатом работы позднейшего редактора: «Толчком к составлению этого сообщения было соответствующее известие Новгородского владычного свода о том, что в Новгороде был посажен Вышеслав, а по смерти Вышеслава в Новгороде сел Ярослав».3 Однако А.Е. Пресняков признал неубедительной критику А.А. Шахматовым летописного сообщения о предоставлении Владимиром волостей своим сыновьям и заметил, что это аутентичное известие страдает разве что тем, что сводит воедино разновременные явления.4 Действительно, трудно представить, что Владимир Святославич одновременно и мгновенно рассадил сыновей в наиболее ответственных, еще и отдаленных от Киева городах Руси. Вероятнее всего, реформа растянулась на несколько лет.
Еще в конце прошлого столетия историки обратили внимание на то, что перечень городов, в которые Владимир послал наместниками сыновей, не случаен. Летописец вложил в него особый смысл: наместников получили главным образом города, стоявшие на окраинах складывавшегося государства: Тмуторокань, Муром, Ростов, Новгород, Псков, Полоцк, Владимир-Волынский. Их следовало особенно бдительно охранять от врага. Поэтому, наверное, в города, находившиеся внутри страны (Чернигов, Переяславль, Любеч), никто из сыновей Владимира не поехал.
Впрочем, возможно, южная «Русская земля» осталась под непосредственным управлением самого киевского князя?!
«В исторической литературе, — писал один из основных знатоков древнерусской исторической географии, — недооценен тот факт, что князья Игоревой династии до второй половины XI в. сажают своих сыновей по разным городам, но не сажают ни в Чернигове, ни в Переяславле». Ученый полагал, что киевские князья заботились о сохранении целостности южной «Русской земли».5 Думаю, что в подобных действиях Владимира и его преемников просматривается тенденция к созданию великокняжеского домена, факт существования которого в Древней Руси до сих пор подвергается в науке сомнению.
Уже давно было обращено внимание на то, что Владимир посадил четырех старших сыновей в наиболее уязвимых точках создаваемого им государства: Вышеслава в Новгороде, источнике военной силы самого Владимира, общавшегося с варяжским миром; Изяслава — в только что покоренном Полоцке; Святополка — в Турове, где незадолго перед вокняжением Владимира сидел будто бы варяжский князь Туры; Ярослава — в отдаленном от государственного центра Ростове. Историк связывал это со стремлением Владимира монополизировать в своих руках княжеское владение на Руси.6 Мне же кажется, что князь более заботился о централизации государства.
Убежден также в том, что потомки Владимира были посланы им прежде всего в те центры племенных княжений, верхушка которых особенно стремилась к отдалению от Киева. Естественно, что наиболее отдаленные от центра и приближенные к внешним рубежам Руси княжения, до того времени пользовавшиеся наибольшей свободой, представляли главную опасность единству государства. С той поры «светлые и великие князья» договора Олега с греками были заменены на местах сыновьями-посадниками киевского князя. В этом состоял главный смысл административной реформы Владимира. Можно допустить, что, наряду с сыновьями, в различные земли были посланы еще и доверенные дружинники и бояре, «лучшие мужи» летописи. Полстолетия назад историк лаконично подытожил свои исследования летописного повествования о посажении Владимиром сыновей в разных русских городах: «Так закончился длительный процесс объединения в едином государстве земель восточных славян. Племенные княжения исчезли. Не случайно именно к этому времени исчезают большие курганы типа Черной могилы в Чернигове, бывшие, по-видимому, погребениями "светлых и великих князей"».7
Административная реформа Владимира вовсе не означала, что государство разделилось на 12 или даже больше удельных княжеств, как думали некоторые историки прошлого. Наоборот, государственное единство Руси окрепло. Сыновья Владимира были не князьями в тех городах и прилегающих к ним землях, куда их послал отец, а лишь его наместниками. Не случайно летописец подчеркивает, что киевский князь мог свободно перемещать их из одного города в другой, из одной земли в другую. Они были полностью в воле верховного властелина, своего отца, и этим принципиально отличались от своих предшественников — племенных князей и старейшин, прочно сидевших в тех или иных землях, опиравшихся на местные силы, ресурсы и традиции и противодействовавших централизации страны. Так была усовершенствована структура государства.
Реформа 988 г. имела еще одно важное следствие: она укрепила систему государственной власти на местах. Ранее подобная система была в зародыше и действовала спорадически — вспомним посажение Игорем Святослава в Новгороде, Святославом Олега в Овруче, а Владимира в Новгороде Великом. После проведения административной реформы в основных городах государства управляют, собирают дань и вершат суд наместники киевского князя, которые, в свою очередь, имеют в подчинении чиновников меньшего ранга, распоряжавшихся в той или иной волости. Все это привело к концентрации, пусть и относительной, государственной территории, к упрочению рубежей Руси.
Из летописи создается впечатление, что Владимир намного больше своих предшественников на киевском столе занимался внутренними делами государства. Его можно назвать первым реформатором на Руси. Историки издавна отмечали эту особенность его правления: «Изгнав скандинавских авантюристов за пределы своей страны, опираясь на городских "воев", на крепкое местное управление», Владимир коренным образом изменил ориентацию киевских князей. «Он уже не жаждет "чюжея земли", не рассматривает Киев только как базу для нескончаемых походов и завоеваний. Для него Киев — "мати градом Руським", где он собирается обосноваться надолго, навсегда... И если его отец и дед ставили превыше всего "рати", забывая, вернее, не очень интересуясь, "строем землянем" и "уставом землянем", то Владимир первое подчиняет второму, и деятельность Владимира вне Руси определяется его планами внутреннего устройства и жизни Русской державы, а не наоборот, как это было при "передних" князьях, ставивших Русь на службу своим походам и завоеваниям».8
Эту оценку Владимира Святославича, данную известным ученым, можно считать в общем справедливой. Разве что современная наука не столь решительно противопоставляет Владимира его предшественникам. Дело было не в личностях, а в разных эпохах древнерусской истории, представленных ими. Олег, Игорь и Святослав были типичными властителями дофеодальной эпохи. Владимир же своей деятельностью и самой своей незаурядной личностью объединил две исторических эпохи: родо-племенную и феодальную.
Примечания
*. Эта дата условна, как и абсолютное большинство их в «Повести временных лет» и Новгородской первой летописи младшего извода за IX, X и начало XI вв. Поэтому датировать основание того или иного города по этой суммарной статье, как это делается ныне, нельзя.
1. Повесть временных лет. С. 83.
2. Новгородская первая летопись... С. 159.
3. Шахматов А.А. Указ. соч. С. 159.
4. Пресняков А.Е. Указ. соч. С. 338.
5. Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 31 — 32.
6. Пресняков А.Е. Указ. соч. С. 31—32.
7. Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. С. 308.
8. Мавродин В.В. Указ. соч. С. 297.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |