§ 3 Древняя (Краткая) Правда — Русская Правда Великого Князя Ярослава.
В летописи после рассказа о «правде» и «уставе», данных князем Ярославом Новгороду, следует текст Краткой Правды. В советской историографии широкое распространение получило мнение, что так называемая Древнейшая Правда и есть та грамота, которую пожаловал Ярослав новгородцам под влиянием событий 1015—1016 гг.1 Однако назначение ее видится учеными по-разному. «В Древнейшей Правде, — пишет Тихомиров, — мы имеем жалованную грамоту, освобождающую новгородцев от княжеского суда и проторей в пользу князя»2. Иначе думает Черепнин: «Анализируя Древнейшую Правду, надо учитывать ее назначение. Явившись продуктом острой политической борьбы в Новгороде, она должна была гарантировать новгородскому населению, прежде всего горожанам, охрану от притеснений со стороны княжеских дружинников и, особенно, со стороны наемных варягов. Она должна была в то же время создать княжеской дружине, варягам в том числе, условия, которые обеспечили бы им защиту от выступлений против них новгородцев»3. Согласно наблюдениям Зимина, Правда Ярослава «представляла собой уступку княжеской власти новгородцам, гарантию от повторения убийств, оскорблений и хищений, вызванную требованиями самих новгородцев». Автор устанавливает «чрезвычайный характер» закона, принятого Ярославом4. Рыбаков на всех статьях Устава Ярослава, или Древнейшей Правды, нашел «явный отпечаток» новгородских событий 1015 года. Этот судебник защищал «жизнь, честь и имущество новгородских мужей и простых словен от бесцеремонных посягательств варягов, нанятых для участия в усобицах»5. Янин, обобщая историографию вопроса, писал: «В советской исторической литературе выработана и политическая характеристика Древнейшей Правды, рассматриваемой как акт, в котором гарантируется юридическая защита "новгородских мужей" от произвола княжеской дружины»6. Ученый полагает, что «льготы, данные новгородцам, адекватны Древнейшей Правде, которая уже в XI в. приобрела общерусский характер и потеряла свою новгородскую исключительность»7. На наш взгляд, «новгородская исключительность» Древнейшей Правды вряд ли когда-нибудь имела место. Ведь до сих пор не доказано ее соответствие социальным условиям, составляющим специфику Новгорода и вследствие этого невозможность применения данного судебника в других древнерусских землях. Напротив, «новгородская исключительность» памятника является эфемерной, и, по признанию самого Янина, исчезает еще в XI в. Другой сторонник «новгородской исключительности» Древнейшей Правды Рыбаков вынужден заявить: «Созданный в конкретных исторических условиях в 1015 г. (в Новгородской летописи ошибочно назван 1016 г.), Устав Ярослава оказался вполне применимым ко всем вообще случаям уличных побоищ, столь обычных в средневековых городах, и просуществовал несколько веков, входя в сборники других княжеских законов XI—XII вв.»8. Этот универсализм норм Правды Ярослава рождает подозрение относительно ее создания в связи с конкретными событиями 1015 г. Не поэтому ли вопрос о времени и причинах возникновения Древнейшей Правды был и остается, по выражению Тихомирова, «в достаточной мере темным»? Историки предлагают различные варианты его решения. Одни считают, что Древнейшая Правда была составлена еще до Ярослава, другие датируют появление ее временем княжения Ярослава, указывая на 1015—1016 или 1036 г., третьи полагают, что она возникла во второй половине XI столетия9. Более ясным представляется нашим исследователям вопрос о новгородском происхождении Древнейшей Правды. Едва ли не основным доказательством здесь служит «новгородская» лексика, выявляемая при анализе законодательного сборника. В частности, обращается внимание на новгородскую терминологию, запечатленную в таких словах, как русин, варяг, колбяг, гридин, купец, изгой, ябедник, видок, поручник, мзда, скот10. Этот способ аргументации, будучи сам по себе не столь уж безупречным, поскольку исключить использование в первой половине XI в. на юге (скажем, в Киеве) многих из названных слов невозможно, не доказывает главное: выдачу Правды Ярославом именно в Новгороде. «Новгородская» терминология Древнейшей Правды может свидетельствовать о том, что над составлением ее работал новгородец, входивший в ближайшее окружение Ярослава. Не обязательно также полагать, что Правда дана в Новгороде. Вспоминается в этой связи весьма важное наблюдение Тихомирова: «По точному смыслу летописи, "Правда" и письменный устав были даны в Киеве. На это, может быть, указывает и то обстоятельство, что "русин" (киевлянин) и "Словении" (новгородец) одинаково упомянуты в первой же статье "Правды"»11.
Мысль о Древнейшей Правде как отклике на события 1015 г. покоится на шатких основаниях, что, впрочем, не мешает некоторым историкам предаваться фантазии. «Юридический документ, определяющий штрафы за различные преступления против личности, — пишет в академическом издании Рыбаков, — не менее красочно, чем летопись, рисует нам город в условиях заполнения его праздными наемниками, буянящими на улицах и в домах. Город населен рыцарями и холопами; рыцари ездят верхом на конях, вооружены мечами, копьями, щитами; холопы и челядинцы иногда вступают в городскую драку, помогая своему господину, бьют жердями и батогами свободных людей, а когда приходится туго, то ищут защиты в господских хоромах. А иногда иной челядин, воспользовавшись случаем, скроется от господина во дворе чужеземца. В числе рыцарей, ради которых написан охраняющий их закон, есть и прибывшие из Киевской земли "русины", и княжеские гриди, на которых шла тысяча гривен новгородских даней, и купчины, по обычаю того времени, очевидно, тоже перепоясанные мечами, и важные княжеские чиновники — "ябедники" и мечники, следившие за сбором доходов и вершившие княжеский суд. Закон заодно защищал и более широкие круги новгородского населения — тут упомянуты и изгои, выходцы из общин, порвавшие связи с прошлым и не нашедшие своего места в жизни, и просто "словене", жители обширной Новгородской земли»12. Слог, конечно, художественный, но не компенсирующий отсутствие научной убедительности.
Сравнение летописного рассказа о событиях 1015 г. с текстом Древнейшей Правды (точнее, статей, которые принято относить к законодательству Ярослава) показывает их явное несоответствие друг другу: в летописи говорится о насилиях варягов над «мужатыми женами», вызвавших возмущение и гнев новгородцев, а Правда об этом умалчивает, сосредоточившись на казусах, возникающих среди мужской половины населения. Игнорировать это различие может только предвзятость.
В историографии не раз отмечалась избирательность статей Древнейшей Правды. Зимин пояснял эту особенность документа его «чрезвычайным характером». Поспешность, с которой Ярослав издавал закон, позволила «выбрать и кодифицировать лишь часть из комплекса правовых норм Руси X — начала XI вв., внеся в них ряд изменений, в которых отразились требования момента»13. По Свердлову, «избирательность норм Древнейшей Правды объясняется целью ее издания — урегулировать социальные конфликты, избежать в дальнейшем столкновений новгородцев с наемниками-варягами и купцами-колбягами, стабилизировать положение в Новгороде после завоевания Ярославом с помощью новгородцев и варягов киевского великокняжеского стола в 1015—1016 гг.»14. Многие исследователи, в том числе и названные, рассуждают так, как будто в руках держат отдельный законченный памятник, т.е. Древнейшую Правду. Но мы располагаем Краткой Правдой, являющейся редакцией двух основных сборников законодательства, связанных с именами Ярослава и его сыновей. Краткая Правда, хотя и скомбинирована в основном из двух Правд15, но не механически, а синтетически16. Поэтому она — относительно цельный памятник, соединивший в себе несколько источников «после соответствующей переработки и редакционных изменений»17. В процессе «переработки и редакционных изменений» кое-что в Древнейшей Правде могло быть опущено. Но допустим все же, что статьи 1—18 достаточно полно представляют Древнейшую Правду. Характер их подтверждает, по нашему мнению, правоту тех ученых, которые считали, что Правда Ярослава была обращена непосредственно к народной массе и регулировала отношения внутри этой массы18. Муж Древнейшей Правды отнюдь не знатный рыцарь или княжеский дружинник, а свободный общинник, свободный человек, полноправный член общины19. При таком подходе избирательность норм Правды Ярослава приобретает иной смысл и направленность, чем доказывают современные авторы.
Большая часть статей Древнейшей Правды (1—10) трактует казусы, относящиеся к преступлениям против личности. По существу тому же посвящены и некоторые статьи из комплекса узаконений, связанных с нарушением прав собственности (ст. ст. 11—18). В самом деле, воровство или порча коня, оружия и одежды могут рассматриваться как преобразованные преступления против личности, поскольку имущество (особенно личные вещи) и его владелец, по традиционным представлениям и верованиям того времени, воспринимались в тесном, почти неразрывном единстве. Почему же законодатель сконцентрировал свое внимание на подобного рода преступлениях? Ответ на поставленный вопрос надо, по нашему убеждению, искать в социальной обстановке Руси конца X — начала XI вв.
Ломка родовых отношений расстроила прежнюю систему защиты индивида. Внутренний мир был нарушен. Умножились «разбои», т.е. преступления против личности20. В этих условиях возрастает значение публичной власти князя как стабилизирующего фактора общественной жизни. Известную роль в достижении внутреннего мира играла и большая семья, пришедшая на смену роду. Она взяла на себя осуществление кровной мести, получала денежное возмещение за убитого члена, если стороны приходили к полюбовному соглашению21. Однако не все люди находились под защитным покровом большой семьи. На Руси конца X — начала XI вв. появились группы и категории лиц (от изгоев до «княжих мужей»), не связанные с крупными семейными объединениями. В аналогичное состояние попадали прибывающие в русские города иноземцы. Заботу по обеспечению безопасности всех этих не защищенных кровными союзами людей брал на себя князь или его представители. Из слияния двух названных правовых тенденций и вышла Древнейшая Правда, представлявшая собой запись норм обычного права, приспособленных к изменившимся социальным условиям (распад рода на большие семьи), и новых узаконений, возникших в процессе княжеского правотворчества. Едва ли оправдана категоричность С.В. Юшкова, заявлявшего: «Только в предположении, что нормы, которые излагались в Древнейшей Правде, являются новыми, до сих пор широкой массе населения и судебно-административному аппарату неизвестными, можно понять смысл издания особого Устава и его обнародования»22. Древнейшая Правда, думается, откроет свою тайну, если видеть в ней сочетание обычного и писаного права. Была ли она специально составлена Ярославом для Новгорода, как считают многие новейшие исследователи?23 Еще сорок с лишним лет назад Юшков писал: «Взгляд о новгородском происхождении, который с такой настойчивостью защищался целым рядом исследователей, начиная от Татищева и кончая Тихомировым и Черепниным, не подтверждается убедительными аргументами. Нельзя принять ни взгляд о том, что Правда Ярослава дана в награду новгородцам за их помощь в борьбе со Святославом (?), ни взгляд о том, что Правда Ярослава дана новгородцам в целях защиты выделившегося из княжеского двора новгородского общества, ни взгляд о том, что Правда Ярослава дана в целях защиты новгородцев от притеснения пришлой варяжской военной дружины»24. Однако сторонники новгородского происхождения Древнейшей Правды не сдавались. И все-таки несмотря на их завидное упорство, предположение о новгородском происхождении Правды Ярослава, как справедливо заметил Андреев, «еще рано переводить в разряд исторических аксиом. Оно нуждается в веских доказательствах»25. Юшков, противник гипотезы новгородского назначения Древнейшей Правды, распространял ее действие «по всему пространству Древней Руси», а возникновение связывал с Киевом26. Последняя догадка не вызывает возражений. Но что касается изначального применения Древнейшей Правды на территории всей Руси, то тут имеются определенные сомнения. Нам кажется, что Древнейшую Правду надо рассматривать как результат отношений Киевской и Новгородской земель. Именно так нас ориентируют русин и Словении, встречаемые в памятнике. Если бы Правда была предназначена только для Новгорода, то упоминание в ней словенина становилось бы излишним, как излишним оказалось бы упоминание русина, будь она предназначена только для Киева. Значит, Древнейшая Правда создавалась в качестве судебника с применением в Киеве и Новгороде, Киевской и Новгородской землях. Да и само ограничение русином (житель Киевской земли) и словенином (житель Новгородской земли) показательно. Оно также свидетельствует о составлении Древнейшей Правды для Киева и Новгорода. Неслучайно и то, что русин и Словении названы среди лиц, защищаемых не союзом родственников, а княжеским правом: русин в Новгороде, как и Словении в Киеве, были одинокими перед внешним миром и потому нуждались в княжеской защите.
Трудно определить точное время издания Древнейшей Правды. Вероятно, это произошло вскоре после вокняжения в 1016 г. Ярослава в Киеве, где и был подготовлен данный кодекс. Юшков справедливо замечал, что появление Древнейшей Правды было обусловлено «всем ходом общественно-экономического и политического развития» Древней Руси27. Вместе с тем Правда Ярослава, предназначенная для Киевской и Новгородской земель, должна рассматриваться под углом отношений Киева с Новгородом. С этой точки зрения создание Древнейшей Правды явилось очередной попыткой Киева привязать к себе Новгород и тем самым удержать свое господство над ним. Такие попытки предпринимались из днепровской столицы и ранее, причем с использованием различных средств: военных, политических и даже идеологических (крещение Новгорода). Теперь была осуществлена акция по выработке единого для двух земель сборника законов. Но вопреки гегемонистской политике Киева новгородцы упорно, хотя и не столь быстро, как им хотелось, шли к поставленной цели: установлению полной независимости от Киева.
Оценивая в целом события 1014—1016 гг. в Новгороде, необходимо сказать, что эти события неоднозначны. Они являют собой сложное переплетение внешнеполитических, военных, внутриполитических и бытовых коллизий.
Примечания
1. См.: Тихомиров М.Н. Крестьянские и городские восстания... С. 67—68; Черепнин Л.В. Общественно-политические отношения... С. 133; Зимин А.А. Феодальная государственность... С. 245; Рыбаков Б.А. Первые века... С. 74; Свердлов М.Б. От Закона Русского... С. 34—35.
2. Тихомиров М.Н. Крестьянские и городские восстания... С. 67. В специальной монографии, написанной ранее и посвященной Русской Правде, Тихомиров возникновение Древнейшей Правды датировал 1036 г. Вместе с тем он допускал, что основы Древнейшей Правды, возможно, восходили к 1016 г. См.: Тихомиров М.Н. Исследование о Русской Правде. С. 56, 61.
3. Черепнин Л.В. Общественно-политические отношения... С. 133.
4. Зимин А.А. Феодальная государственность... С. 245.
5. Рыбаков Б.А. Первые века... С. 74, 78.
6. Янин В.Л. Новгородские посадники. С. 57.
7. Там же. С. 58.
8. Рыбаков Б.А. Первые века... С. 78—79.
9. См.: Тихомиров М.Н. Исследование о Русской Правде. С. 51.
10. См.: Максименко НА. Опыт критического исследования Русской Правды. Харьков, 1914. Вып. 1. Краткая редакция. С. 13—16, 20—23; Тихомиров М.Н. Исследование о Русской Правде. С. 49—51.
11. Тихомиров М.Н. Крестьянские и городские восстания... С. 68. О выдаче Ярославом Правды в Киеве писал и Черепнин (Черепнин Л.В. Общественно-политические отношения... С. 139).
12. История СССР с древнейших времен до наших дней, в 12 т. М., 1966. Т. 1. С. 514. См. также: Рыбаков Б.А. Первые века... С. 74.
13. Зимин А.А. Феодальная государственность... С. 245.
14. Свердлов М.Б. От Закона Русского... С. 34.
15. Мы не касаемся «Устава мостником» и «Покона вирного», поскольку нас интересует прежде всего соотношение двух Правд в составе Краткой Правды.
16. Ср.: Гринев Н.Н. Краткая редакция Русской Правды как источник по истории Новгорода XI в. // Новгородский исторический сборник. Л., 1989. С. 3.
17. Тихомиров М.Н. Исследование о Русской Правде. С. 44—45; Юшков С.В. Русская Правда. Происхождение, источники, ее значение. М., 1950. С. 291, 343.
18. Рубинштейн Н.Л. Древнейшая Правда и вопросы дофеодального строя Киевской Руси // Археографический ежегодник за 1964 г. М., 1965. С. 5.
19. См.: Романова Е.Д. Свободный общинник в Русской Правде // История СССР. 1961. № 4. С. 77; Рубинштейн Н.Л. Древнейшая Правда... С. 9, 10.
20. ПВЛ. Ч. 1. С. 86—87; Ч. 2. С. 350.
21. См.: Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки социально-экономической истории. С. 26—44.
22. Юшков С.В. Русская Правда... С. 290—291.
23. См.: Свердлов М.Б. От Закона Русского... С. 31—32; Андреев В.Ф. Проблемы социально-политической истории Новгорода XII—XV вв. в советской историографии // Новгородский исторический сборник. Л., 1982. С. 142—143.
24. Юшков С.В. Русская Правда... С. 292.
25. Андреев В.Ф. Проблемы... С. 143.
26. Юшков С.В. Русская Правда... С. 287—293.
27. Там же. С. 292.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |