§ 5. Проблемы церковного устроения Суздальской земли. Попытка основания Владимирской митрополии Великим Князем Андреем Боголюбским
Епископ Леонтий, если следовать Житию, прибыл в Ростов из «Костянтина града» по распоряжению патриарха Фотия, как и предшественники его по кафедре Федор и Иларион. Выходило так, будто ростовская епископия была искони подведомственная непосредственно константинопольскому патриарху, имея основание считаться автокефальной1. Для чего это понадобилось автору Жития? Согласно Приселкову, житийный рассказ о приезде в Ростов епископов-греков Федора, Илариона и Леонтия из Царьграда делал ростовскую кафедру «очень древнею по устроению и с первого же времени подчиненную не митрополиту Киевскому, а Константинопольскому патриарху»2. Исследователи в очередной раз создают искусственную, чуждую исторической реальности конструкцию, объединяя цели Ростова и Владимира, противопоставив их киевской митрополии, чем смазываются, а то и вовсе забываются острейшие противоречия между «старейшими» городами, в частности Ростовом, и «молодшим» Владимиром. А ведь эти противоречия проходят красной нитью через всю историю Суздальщины второй половины XII — начала XIII вв. При анализе литературных памятников, созданных писателями Северо-Восточной Руси указанной поры, необходимо учитывать межобщинную борьбу с ее идейными коллизиями, порожденными политическим соперничеством городов. Иначе мы совершим крупную методическую ошибку, уводящую в сторону от исторической действительности.
На фоне борьбы Ростова, этого, по выражению Ключевского, «деда Залесской земли», с «мезинным» Владимиром необходимо рассматривать и попытки Андрея Боголюбского по учреждению митрополичьей кафедры в городе на Клязьме. В 1164 г. Андрей посылает константинопольскому патриарху Луке Хрисовергу грамоту с просьбой об открытии митрополии во Владимире3. Андреева грамота лежала без движения в патриаршей канцелярии с 1164 по 1168 г.4 Лука ответил князю Андрею отказом.
Еще московские летописцы старались отгадать, чем обусловливалось желание Боголюбского учредить владимирскую митрополию. Никоновская летопись устами Андрея говорит: «Хощу бо сей град (Владимир. — И.Ф.) обновити митропольею, да будеть сей град великое княжение и глава всем»5. По летописцу, стало быть, митрополия нужна была князю, чтобы возвысить Владимир, сделать его главою над всеми остальными городами Руси.
Татищев объяснил стремление Андрея завести митрополита во Владимире тем, что князь «любяше место то и хотяше ту жити»6. Это объяснение, базирующееся на сугубо личных побуждениях Боголюбского, надо оценивать как шаг назад, по сравнению с приведенной летописной версией. Тем не менее, оно варьировалось в исторической литературе XIX в. Ключевский, например, проникновенно говорил об Андрее, что он «отечески нежно любил свой город Владимир, хотел сделать из него другой Киев, даже с особым, вторым русским митрополитом»7.
Более прагматически истолковал замысел Андрея Боголюбского насчет открытия владимирской митрополии Соловьев: князь, поселившись во Владимире, хотел учредить в нем митрополичий стол, чтобы дать Северной Руси «независимость от Южной и в церковном отношении, зная, какое преимущество будет сохранять Киев, если в нем будет по-прежнему жить верховный пастырь русской церкви»8. Костомаров взглянул на хлопоты Андрея со стороны взаимоотношений городов Ростово-Суздальской земли. Своим нововведением Боголюбский намерен был «решительно возвысить Владимир, зависевший от ростовской епархии», поставить его над Ростовом и Суздалем. Вместе с тем, осуществись планы князя, Владимир «получил бы еще первенствующее духовное значение в ряду русских городов иных земель»9.
Последний тезис Костомарова довел до крайности Пл. Соколов, заявив, что «Андрей думал создать на севере России во Владимире новую великокняжескую столицу, а вместе с тем и новую митрополию»10. Перед нами своеобразное возрождение идей средневековой летописной историографии на новой, так сказать, научной основе.
В советской историографии нетрудно отыскать аналогичные примеры. Приведем один из них. «Андрей, — пишет Д.С. Лихачев, — думал создать во Владимире новую столицу Руси, на смену Киеву, а вместе с тем и новую митрополию»11.
Обозревая в целом высказывания историков по данному вопросу, видим немало совершенно ненужных нагромождений, досужих построений. И все это от недостатка внимания к источнику, а именно к грамоте патриарха Луки Хрисоверга, адресованной Андрею Боголюбскому. В ней с полной определенностью сказано, какую цель преследовал князь, обращаясь к царьградскому патриарху с просьбой об учреждении митрополии во Владимире. Вот соответствующий текст грамоты: «Сказываеть же нам писание твое, иже град Володимерь из основаниа воздвигл еси велик со многом человек, в ней же церкви многи создал еси; не хощеши же его быти под правдами епископъи ростовскиа и суждальскиа (курсив наш. — И.Ф.), но обновити е митрополию и поставити от нас в не митрополита, тамо сущаго у благородия твоего Феодора»12. В отказе Патриарха еще раз обозначена суть ходатайства Андрея: «отъяти таковый град от правды епископьи ростовскиа и суждальскиа и быти ему митрополею, не мощно то есть»13. Патриарх Лука пишет Андрею: «Да ведомо буди благородию твоему: понеже бо, якоже слышим, оже не иноя страны есть ни области таковый град: не ново бо есть зашел к любви и к твоему княжению ныне бысть приложен, но тое же самое земли и области есть, в ней же суть прадеди твои были, и ты сам обладаеши ею ныне, в ней же едина епископьа была издавна и един епископ во всей земли той, ставим же по временем священным митрополитом всеа Руси, иже есть от нас святыя и великия церкве ставим и посылаем тамо»14. Учреждение митрополичьей кафедры во Владимире, как явствует из послания Луки Хрисоверга, могло осуществиться только через ломку сложившейся церковной структуры в ростово-суздальской епископии и вообще в русской митрополии15. Патриарх не пошел на такую радикальную перестройку и, похоже, поступил правильно, поскольку за просьбой Андрея стояли не реальные потребности церковной жизни, а политическая игра, подогреваемая владимирской городской общиной. Логично предположить, что открытию митрополии во Владимире решительно воспротивились и старейшие города. Татищев не зря сообщает о том, что Андрей «восхоте митрополию особ учинити, но ростовцы и суздальцы не хотяху и не даяше ему то учинити».
В грамоте Луки есть одно интересное место, намекающее на нечто большее, чем непосредственно там сказано: «Аще ли твое благородие годующе хощеть жити в созданием тобою граде, ахотети начнеть и епископ в нем с тобою быти, да будет сий боголюбивый епископ твой с тобою. В том бо ему несть пакости, занеже есть таковый град под областию его»16. В полной мере смысл этих слов патриарха раскрывается при обращении к известию Татищева, взятого, вероятно, историком из не дошедших до нас источников: «Воста ересь леонтинская. Епископ Нестер суздальский бе еще в животе, но запрети его митрополит по оклеветанию. Тогда некто Леонтий купи у митрополита за деньги епископию суздальскую и пришед к Володимерю. Андрей же, Великий Князь, не хотяше Нестору и митрополиту досады учинити, даде Леонтию место в Володимери. Потом же митрополит и Нестора, разрешив, отпусти в Ростов. И быша в Суздалстей земли два епископа»17. Отсюда можно заключить, что Андрей, думая о владимирской митрополии, начал дело с организации епископии во Владимире, чтобы облегчить достижение главной цели — установления здесь митрополичьего стола.
Признаки дробления ростово-суздальской епископии обнаружил и Лимонов, подметив, что епископ Феодор назван владимирским летописцем «владыкой» еще в начале 60-х гг. XII в. во время спора с Леоном. Это послужило ему основанием заключить, что «Феодор стал «владыкой» (т.е. епископом) после того, как после дискуссии с незадачливым спорщиком сел на его место в Ростове. В свою очередь, возникает вопрос, где мог тогда находиться до этого Феодор? Ведь он должен был иметь свою епископию. Иного ответа, кроме того, что Феодор управлял епархией с центром в Суздале, мы не находим»18. По предположению Лимонова, епископскую кафедру в Суздале он занял после первого изгнания Леона. Но официально Феодор тогда не был рукоположен19, что свидетельствует о местной инициативе его выдвижения во «владыки». Догадку исследователя можно было бы принять, если бы не одна тонкость: епископский стол, подобно княжескому, являлся тогда двуединым, ростовским и суздальским. С этой точки зрения понятно, почему в 1159 г. Леона «выгнаша» именно «Ростовци и Суждальци»20. Не случайно Лука Хрисоверг именует северо-восточную епископию Ростовской и Суздальской21. Напомним, наконец, что Феодор был изгнан из Владимира: «Чюдо створи Бог и Святая Богородиця новое в Володимери городе. Изгна бо Бог и Святая Богородиця Володимерьская злаго и пронырливаго и гордаго лестьца, лжаго владыку Феодорца из Володимеря от Святыя Богородиця церкве Златоверхыя и от всея земля Ростовьскыя»22.
Проделанные наблюдения позволяют предположить о реальных действиях Андрея и владимирской городской общины по созданию во Владимире самостоятельной епископии наряду с епископской кафедрой в Ростове и Суздале, что, разумеется, не могло укрыться от константинопольского патриарха. Лука Хрисоверг, отказав князю в учреждении владимирской митрополии, оставил неделимой и ростово-суздальскую епископию, но дозволил епископу жить во Владимире, если владыка того пожелает. Патриарх не нашел в этом ничего предосудительного, поскольку «таковый град» находился под епископской «областию», т.е. в составе и подчинении ростово-суздальской епархии. Тактичный грек, не входя в прямое обсуждение вопроса об отдельной владимирской епископии, дал понять о своем отрицательном отношении к делению существующей в Ростово-Суздальской земле епископской кафедры. Планы владимирцев оказались несбыточными. Но сделать Владимир местопребыванием главы единой епархии им удалось. Пример тому — владыка Феодор, изгнанный «из Володимеря» и «от всея земля Ростовьскыя».
Итак, рассмотрев ряд сведений, относящихся, казалось бы, лишь к религиозно-церковной области, мы увидели в них отражение напряженной межгородской борьбы, начавшейся по вокняжении Андрея Боголюбского «на отне столе». Эта межобщинная по своей сути борьба переплеталась с внутрикняжескими коллизиями, приведшими к удалению из Ростово-Суздальской волости соперников Андрея, о чем южный летописец извещает под 1162 г.: «Выгна Андреи епископа Леона ис Суждаля и братью свою погна, Мьстислава и Василка и два Ростиславича, сыновца своя, мужи отца своего передний. Се же створи, хотя самовластен быти всеи Суждальской земли»23. Изгнанники отправились в Грецию: «Идоста Гюргевича Царюгороду Мьстислав и Василко с матерью и Всеволода молодого пояша со собою третьего брата»24. Никоновская летопись сопровождает рассказ об изгнании младших родичей Андрея некоторыми подробностями: «Прелщен бысть от домашних своих злых, ненавидяху бо князя Андрея свои его суще домашнии, и лстиво и лукавно глаголоша к нему, и тако совраждоваша и съсориша его з братью, со князем Мьстиславом Юрьевичем, и со князем Василком Юрьевичем и со князем Михалком Юрьевичем, и с предними мужи отца его. И тако изгна братию свою, хотя един быти властель во всей Ростовъской и Суждальской земле, сице же и прежних мужей отца своего овех изгна, овех же ем в темницах затвори; и бысть брань люта в Ростовьской и в Суждальской земли»25.
Примечания
1. Воронин Н.Н. «Житие Леонтия Ростовского»... С. 30.
2. Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X—XII вв. СПб., 1913. С. 136—137.
3. Соколов Пл. Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV в. Киев, 1913. С. 134, 136. См. также: Воронин Н.Н. Андрей Боголюбский и Лука Хризоверг. С. 33.
4. Соколов Пл. Русский архиерей... С. 134.
5. ПСРЛ. Т. IX. С. 222.
6. Татищев В.Н. История Российская Т. III. С. 75; Т. IV. С. 260.
7. Ключевский В.О. Сочинения. Т. I. С. 325.
8. Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 1. С. 519.
9. Костомаров Н.И. Русская история... С. 78.
10. Соколов Пл. Русский архиерей. С. 100.
11. Лихачев Д.С. Русские летописи... С. 270.
12. Памятники древнерусского канонического права. СПб., 1880. Ч. 1. Стб. 64—65.
13. Там же. Стб. 65.
14. Памятники древнерусского канонического права. Стб. 65.
15. Нельзя поэтому согласиться с Кривошеевым, который объясняет отказ патриарха «только политическими мотивами». См.: Кривошеев Ю.В. Церковь в социальных противоречиях... С. 51.
16. Памятники древнерусского канонического права. Стб. 68.
17. Татищев В.Н. История Российская. Т. IV. С. 281. См. также: Т. III. С. 76—77.
18. Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь... С. 53.
19. Там же. С. 53, 63.
20. ПСРЛ. Т. I. Стб. 349; ЛПС. С. 73.
21. Памятники древнерусского канонического права. Стб. 65. Весьма показательно, что летописец не различает Ростов и Суздаль в качестве центров епископии. Леон, согласно его записи, «приде на епископью Ростову», но ниже мы узнаем, что он «не по правде поставися Суждалю». См.: ПСРЛ. Т. I. Стб. 348, 352; ЛПС. С. 73, 75. В Никоновской летописи Леон поставлен «Ростову и Суздалю на епископьство», а Нестор назван епископом ростовским и суздальским. См.: ПСРЛ. Т. IX. С. 221.
22. ПСРЛ. Т. I. Стб. 355; ЛПС. С. 76.
23. ПСРЛ. Т. II. Стб. 520. См. также: ПСРЛ: Т. XXV. С. 11.
24. ПСРЛ. Т. II. Стб. 521.
25. ПСРЛ. Т. IX. С. 221.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |