Навстречу ворогу
В тот же час ижорский старейшина Пелгусий послал в Новгород первого гонца. Путь от Невы до Новгорода занял у всадника целый день, но уже к ночи в Новгороде знали о вторжении.
Молодой и порывистый Александр начал действовать немедленно. Он понимал, что в распоряжении его имеются считанные дни. Собрать большое ополчение со всех новгородских волостей за такой срок было делом невозможным. Еще более немыслимо было бы ожидать помощи от других княжеств, посылать гонцов к отцу, князю Ярославу. Пока обернутся гонцы, враг уж будет под стенами города.
Единственной реальной военной надеждой был быстрый сбор княжеской дружины, усиленной, насколько получится, ополчением из рядовых и знатных новгородцев. Кроме того, Александр срочно послал вестников в Ладогу — с приказом, чтоб и там начали собирать ополчение.
Начались лихорадочно поспешные сборы. Не прошло и двух дней, как все было готово к походу: люди, корабли, кони... Летопись сообщает нам — выступил князь из города «в мале дружине». С ним шло несколько сотен воинов. Большого войска собрать не удалось: времени не было. Но войско княжеское состояло в основном из бывалых воинов, для которых военное дело давно стало привычным. Опыт, приобретенный в многочисленных походах, воинское искусство, мужество и дерзость были у каждого. Это делало немногочисленную дружину Александра мощной, опасной для любого, пусть и очень многочисленного, врага.
Князь с полным основанием полагал, что вражеский флот пойдет вверх по Неве в сторону Ладоги-крепости. Таким был не только традиционный торговый путь, но и повторяющийся маршрут многочисленных вторжений — и древних викингов, и шведских феодалов — в пределы Руси.
Новгородская дружина на судах по Волхову (а конная ее часть — берегом) быстро двинулась в сторону Ладоги. При попутном ветре волховское течение быстро донесло корабли до крепости. Здесь Александр получил новые известия о противнике. Ижорская стража сообщала, что шнеки шведские поднялись до устья впадавшей в Неву Ижоры-реки, почти до невских порогов. Там армия остановилась, корабли причалили к берегу. На высоком мысу разбили златоверхий шатер для шведского «князя»-ярла. Тут же рядом расположили шатры «бискупов» — католических священников, намеревавшихся во время этого крестового похода обращать «неверных» — не столько крестом, сколько рыцарским мечом — в истинную веру.
Трудные вопросы встали перед Александром после этих известий.
Что делать дальше?
Ждать ли шведов здесь, в Ладоге, за мощными укреплениями, как почти всегда бывало в годы прежних столкновений. Ведь Ладога и специально поставлена как выдвинутый вперед новгородский защитный пригород.
Крепки ее стены! Впервые каменные укрепления возведены были еще по указу Олега Вещего. А через полторы сотни лет, когда княжил сын Владимира Мономаха Мстислав Великий, крепость ладожскую в камне отстроили заново.
Теперь на мысу при впадении Ладожки в Волхов высилась твердыня несокрушимая! Крепость стала полностью каменной, хотя в большинстве городов — русских и зарубежных — укрепления были еще древо-земляными. Словно утес выдвигалась цитадель в воды сливавшихся у ее подножия рек. По верху восьмиметровых стен шла череда узких стрелковых амбразур, позволявших вести прицельный лучной бой по наступавшим. Стены были высокими и ровными — не за что зацепиться. Внутри крепости был запас продовольствия на случай осады. А воду черпали прямо из Волхова, поднимая ее с помощью ворота через специальную арку в стене. Почти у каждого горожанина хранилось военное снаряжение, и каждый знал, что он должен делать, когда придет час опасности.
После многотрудного строительства новых стен взять Ладогу не удавалось никому: цитадель из «дикого камня» была неприступной.
Шведы, двигавшиеся ныне в сторону Ладоги, конечно, знали это: Они почти наверняка были уверены в том, что новгородцы вновь, как в прошлые десятилетия, будут отсиживаться за укреплениями Ладоги, прикрывая подходы к Великому Новгороду. Крепкую ладожскую карту нужно было чем-то побивать, и предводители шведские видели два пути, которые могли привести к успеху. Во-первых, везли с собой громоздкие, но очень эффективные приспособления для штурма, изобретенные хитрыми умами западноевропейских ученых людей из земель германских, итальянских и прочих. А во-вторых, войско шведское ныне по размерам таково было, что под Ладогой могло разделиться на две части. Одна будет держать в осадном мешке запертую в Ладоге новгородскую дружину, а другая, не менее сильная, — устремится к лишенному воинства главному граду всей Северной Руси и в союзе с мощным рыцарством Ордена сокрушит его, отомстив за все прошлые обиды и поражения!
Потому непростыми были размышления Александра. Не раз в последние дни держал он совет с опытными дружинниками, с боярами новгородскими, многие из которых бывали в иных землях и характер разных иноземцев знали неплохо.
Как поступать? Ждать врага многочисленного или выступить ему навстречу и сойтись в открытом бою, который разрешит сразу все?
Гонцы Пелгусия сообщали, что огромных шнек шведских движется по Неве великое множество и в каждой столько народу, что коль сложить, соединить эти числа большие, то получится и вовсе количество невероятное — пять тысяч бойцов! И бойцов отборных! Не рыбаков и пахарей набрал в поход шведский ярл, а крестоносных рыцарей, наследников великого боевого искусства неистовых викингов, перед которыми еще век-другой назад в ужасе цепенела Европа.
Трудным был окончательный выбор Александра — и времени для верного шага было мало, и сведения от разведчиков были отрывочными, полны смятенных чувств.
Но появились в Ладоге новые гонцы от ижорского старейшины. Судя по всему, шведы простоят у Ижоры несколько дней. Многие рыцари сошли на берег. Слышна среди них не только шведская речь, но и «мурманская» — «мурманами» называли тогда норвежцев, и финская. Оружия у всех много разного. У рыцарей доспехи, мечи, копья, и щиты, и длинные ножи, и арбалеты, и луки, и шлемы рогатые, и кольчуги. Видимо-невидимо воинов! На каждом корабле по пять десятков, а кораблей — сто или больше!
Такая злая сила!
Известие о том, что противник чего-то ждет перед невскими порогами, заставило еще раз все тщательно взвесить. Остановка могла означать, что дальше шведы решили двигаться по суше. Перед началом движения, как положено, вперед будут высланы отряды разведчиков, и внезапная атака вражеского войска будет уже практически невозможной. Нельзя исключать и другого варианта: войско врага разделится и часть на легких шнеках пойдет и дальше по воде, а другая атакует Ладогу с суши. А то и сразу по двум направлениям последует удар — частью сил по Ладоге, а основная масса сразу устремится к Новгороду...
Ясно было одно: при любом повороте событий стратегическая военная инициатива, если не упредить действий врага, немедленно будет упущена и в распоряжении новгородцев останется только пассивная оборонительная тактика.
Приходилось Александру брать в расчет и еще одно обстоятельство. На юго-западных границах новгородских владений все активнее шевелились тевтонские рыцари, замышлявшие, как доносили Александру, удар на Псков и Изборск. Две опасности — северная и южная — сходились в одну. Похоже было, что действия католического Ордена и шведского короля-католика одной рукой направляются. И не ждут ли шведы условленного времени для совместного наступления? Не потому ли причалили к невскому берегу и расположились вольготно, что прибыли чуть раньше условленного срока.
Как же разрушить планы врага? Как не дать осуществиться согласованному нападению, если оно задумано?
Александр знал, что в таких случаях путь у полководца почти всегда один: упредить нападение, сорвать замысел врага внезапностью, дерзостью...
На что рассчитывают шведские предводители, почивающие в шатре над Невой? Прежде всего на то, что русские ждут их в крепостях-детинцах — Ладоге да Новгороде. Иначе для чего же трудились-строили, стаскивая дикое каменье с ближних и дальних окрестностей? Правда, когда ринутся немцы с юга, а шведы с севера — затрещат новгородские крепости в таких клещах, как орехи! Судя по всему, шведы не сомневались в успехе. Положение Новгорода было, если судить по-военному здраво и строго, отчаянным. Он едва избежал ордынского разорения. На помощь из глубин Руси, прежде всего от родного новгородскому князю стольного Владимира, рассчитывать он не мог: вся Русь, как было доподлинно известно рыцарям, лежала в развалинах.
Пожалуй, одно оружие оставалось у русской дружины — мужество и дерзость.
Александр решил использовать это оружие сполна.
Встав в ранний час, князь вместе с ближней дружиной направился в церковь святого Георгия к заутрене. В Ладоге немало церквей вздымало к небу свои купола, но выбор Александра не был случайным. Он любил храм Георгия за статную силу мощных, словно крепость, стен, за сходный с воинским шеломом строгий купол.
Храм не случайно имел простой и строгий вид, не случайным было и посвящение святому Георгию-победоносцу.
Ладожане воздвигли его в далеком 1165 году, ровно через год после победы над осаждавшими город шведами.
И Александр хотел, чтобы давняя эта победа осенила нынешние дела его дружины.
Он долго стоял в храме, слушал службу, рассматривал фрески дивные, которыми сплошь покрыты были и стены и своды. Вот архангелы строгие Гавриил и Михаил — небесные покровители князей... На столпах, подпирающих свод, фигуры святых, в основном воителей. Суровые взоры говорили ясно о непреклонных характерах, мужестве и настойчивости, потребных каждому воину.
Дольше всего смотрел князь на фреску, повествующую о борьбе Георгия со змием. Вот святой поражает змия копьем острым. А рядом уже следующая картина древней легенды — ведет покоренное чудовище на тоненькой веревочке царевна Елисава. Чуть поотстав, горделиво вышагивает белый конь Георгия, гордо и прямо сидит на нем святой-победитель — в доспехе, с крепким копием, сослужившим верную службу в схватке. Красный плащ, осыпанный звездами, развевается за спиной Георгия. На лице его — строгость и печаль, воин погружен в раздумья, а может, проходят перед его мысленным взором картины минувшего испытания.
Князь стоял под сводами храма и думал о предстоящем походе. Пока все совершалось как будто бы правильно. Дружина собралась быстро, хоть небольшая, но славная. И ладожане не подвели — по первому зову собрали и поставили под княжеский стяг сильный отряд. Ибо знают, что несет Ладоге шведское нашествие! Еще со времен викингов остались тому свидетельства в древних сагах: «Ярл Эйрик подошел к Альдейгьюборгу (так называли Ладогу скандинавы) и осаждал его, пока не взял город тот, убил там много народа и крепость ту всю разрушил и сжег».
И стража Ижорская сослужила службу верную и быструю. Едва завиделся враг в дали залива — а уже летела первая весть в Новгород...
Солнце еще не успело высоко подняться, когда дружина Александра покинула крепость.
От ладожской крепости до устья Ижоры расстояние небольшое — по прямой около ста километров, а водным путем — по Волхову, Ладожскому озеру и Неве — полторы сотни не более. Как преодолела этот последний, во многом решающий, путь новгородская дружина — мы точно не знаем. Из описания битвы известно, что русские атаковали шведов с суши, из глубины приневских лесов. Значит, по крайней мере, самый последний отрезок был проделан по лесным дорогам, скорее всего вдоль малых речек. Исследователи высказывают предположение, что большую часть пути от Ладоги до устья впадавшей в Неву выше, чем Ижора, реки Тосны русские прошли на ладьях. Дальше двигаться по Неве было нельзя: шведы наверняка обнаружат приближение войска и тогда внезапность — один из главных козырей Александра — будет утрачена. Поэтому, судя по всему, суда свернули в Тосну, поднялись на несколько километров вверх, и здесь, в месте наибольшего сближения Тосны с одним из притоков Ижоры, высадились. Дальше путь лежал по суше, вдоль плавно извивавшихся рек прямо к лагерю шведов.
По всей вероятности, Александр вышел на судах из Ладоги утром 14 июля. Весь день шли озером и Невой и к темноте достигли устья Тосны, где, незамеченные врагом, укрылись, поднявшись немного вверх по реке.
До стана врага оставалось километров двенадцать-пятнадцать. Они были преодолены последним броском 15 июля. На подходе к шведскому лагерю была проведена последняя быстрая разведка, еще раз уточнен намеченный план.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |