Начало борьбы Александра Невского с агрессией Ливонского ордена и шведов
Невская битва
Александр Ярославич видел опасность, надвигавшуюся на Русь с Запада. Несомненно, что ему была известна булла (указ), выпущенная папой римским Григорием IX в 1237 году, в которой заключался призыв к крестовому походу против «язычников». Язычниками агрессоры называли не только финские и литовские языческие племена, но и русских.
Имеются, наконец, данные о том, что в начале 1239 года к Александру Ярославичу приезжал для переговоров новый магистр Ливонского ордена Андрей фон Вельфен. Из этих переговоров Александр Ярославич мог понять, что угроза агрессии надвинулась вплотную.
Всё это объясняет причину того, что Александр Ярославич в 1239 году стал деятельно готовиться к обороне и укреплять новгородские владения.
Летописи в точности донесли до нас сведения только об одном таком оборонном мероприятии — укреплении берегов реки Шелони. Эти укрепления прикрывали пути сообщения Новгорода с Псковом с севера и северо-запада и были, следовательно, возведены для обороны против наступления ордена.
Несомненно, что Александр Ярославич сооружал и другие военные укрепления, но они нам не известны.
Решая вопрос об отражении опасности, грозившей с запада, Александр учитывал тяжёлое положение Руси, создавшееся в результате татарского нашествия. Для проницательного и вдумчивого Александра Ярославича была ясна невозможность открытого сопротивления татарам в ближайшем будущем.
К середине XIII века татары со своим огромным войском, скованным свирепой дисциплиной и подчинённым единому командованию, представляли значительную силу, с которой еще нельзя было вести открытую борьбу.
Но от Александра Ярославича не могло укрыться также и то, что как ни тяжело и ни оскорбительно было для русского народа татарское иго, всё же внутренние социальные отношения, весь порядок внутреннего управления русских княжеств оставались прежними.
Александр Ярославич глубоко верил в могучие жизненные силы русского народа, верил, что придёт время, оправится Русь и нанесёт окончательный удар по монголо-татарским полчищам. Действительно, впоследствии борьба русского народа против татарского ига привела к знаменитой Куликовской битве и победе Руси над татарами. Но пока еще это время не наступило, Александр Ярославич старался использовать каждую возможность для ослабления татарского ига.
Другое положение складывалось для Руси при успехе агрессии разбойничьего Тевтонского ордена. Татары были оккупантами, западные же агрессоры — не только оккупантами, но и колонизаторами.
Завоёвывая земли эстов, ливов, пруссов, финнов, орденские рыцари осуществляли колонизацию путем истребления и грабежа покоряемых народов. Если для покорения тех или иных племён у них не хватало сил, они шли на мир и союз. При первом же изменении соотношения сил в свою пользу рыцари нарушали мир и союз и вероломно истребляли тех, кто им доверялся.
Александр Ярославич знал: с западными захватчиками возможна лишь самая решительная борьба. Он исходил при этом не только из интересов Новгорода, которые он, как князь новгородский, должен был защищать. Александр Ярославич видел в Новгороде передовой опорный пункт, прикрывавший дорогу на Русь.
Из всей Руси одни только Новгород не был серьёзно задет татарским нашествием. И сейчас, если бы Новгород пал, захватчикам была бы открыта дорога на Восток для ещё большего порабощения русского на;рода.
В борьбе с агрессорами Новгород должен был напрячь все силы и выйти победителем. Предстояла решительная борьба. Надо было использовать все возможности, чтобы ослабить главное преимущество захватчиков — численное превосходство в войсках.
Александр понимал необходимость решительных и быстрых действий для того, чтобы отбросить захватчиков от русской земли.
Принятый Александром Ярославичем стратегический план вполне соответствовал стоявшим перед князем политическим задачам.
В основе действий, намечаемых Александром, лежало стремление разгромить противника по частям. Удары предполагалось наносить стремительно и внезапно. Первый удар должен был быть нанесён тому из противников, который проявит намерение изолировать Новгород от остальной Руси; связь с Русью необходимо было сохранить в течение всей борьбы — оттуда шёл в Новгород хлеб и военная помощь.
Только действуя по такому плану, можно было победить ливонцев и шведов, возместить отсутствие у русских войск численного превосходства, а в дальнейшем добиться и численного превосходства над агрессорами.
На основе такого плана представлялась возможность разрознить и обезопасить общие согласованные действия ливонских рыцарей и шведов, вбить между ними клин и не дать противнику времени для закрепления на захваченной территории.
Больше того, действуя по этому плану, можно было достичь крупных результатов — не оттеснить, а решительно разгромить противника.
В начале июля 1240 года пограничная стража, организованная Александром Ярославичем на новгородском побережье Финского залива и на Неве, донесла, что шведский флот начал высадку значительного десанта у впадения в Неву реки Ижоры.
Одновременно к Александру прибыл посол от Биргера, зятя шведского короля, фактически управлявшего королевством. Заматерелый в феодальных набегах и разбойничьих походах против финских племён, Биргер не счёл нужным скрывать своих намерений от Александра Ярославича. Разгоревшись на добычу, которую он считал уже в своих руках, и «пыхаючи духом ратным» (преисполнившись воинственным духом), Биргер надменно и высокомерно сообщал Александру Ярославичу: «Аще можеши противити мне, королеви, то се уже есмь зде (я уже здесь) и пленю землю твою».
Действительно, шведские феодалы решили не ограничиться на этот раз одним разбойничьим набегом. Их ближайшей целью являлся захват устья Невы и города Ладоги, а затем, после изоляции Новгорода от Руси, захват и самого Новгорода. Летописец так писал об этом: «шатаяся безумием своим (под влиянием безумных намерений), хотяще всприяти (захватить) Ладогу, просто же рку (просто говоря), и Новгород и всю землю новгородьскую». Потеря невского побережья и Ладоги лишала Русь пути, связывающего её с северо-западными европейскими государствами.
С большим достоинством и верой в свои силы ответил Александр Ярославич послам шведских агрессоров: «Готов есм противу вашего безбожного краля изыти (готов выступить против вашего безбожного короля)... Не аз (я) к нему приидох (пришёл), но он». Таким образом, известия эти не застали Александра Ярославича врасплох, но тем не менее поставили его в весьма тяжёлое положение.
Дело в том, что Александр Ярославич не мог собрать ополчение в пределах новгородских владений прежде окончания полевых работ. Новгороду своего хлеба часто не хватало, он его докупал. Тем более тщательно приходилось обрабатывать скудную новгородскую землю и собирать с неё хлеб. Оторвать крестьянство от земли в разгаре лета значило бы сорвать уборку урожая.
По этой же причине нельзя было собрать заблаговременно и значительное городское ополчение; оно нуждалось в лошадях для воинов и обоза, а лошадей, как правило, приходилось брать у тех же крестьян.
Приходилось ограничиваться теми силами, которые находились под рукой и всегда были готовы выступить в поход. Такой силой являлась княжеская дружина, но она была численно невелика. Новгородское боярство тоже не имело наготове больших сил и не могло значительно увеличить дружину князя.
А ждать было некогда — «не бе бо, когда сждати многих вои с силою великою». Каждый лишний день давал захватчикам возможность глубже вторгнуться в новгородские владения.
Но Александр Ярославич всё же изыскал способ найти войска. Прежде всего он набрал пешее ополчение из «чёрных людей» в самом Новгороде, а для ускорения передвижения его к месту будущего столкновения использовал водные пути — по реке Волхову до Ладоги. В Ладоге Александр Ярославич наметил увеличить своё войско за счёт ладожан и, двигаясь дальше к устью реки Ижоры, набрать в войско проживавших там карел и ижор (ингров), зависевших от Новгорода и тяготевших к нему.
И всё же, несмотря на все эти меры, Александр Ярославич не мог не отдавать себе отчёта в том, что у него войск значительно меньше, чем у шведских агрессоров. Однако это не испугало его.
Весь свой расчёт он строил на стремительности и внезапности удара, на сплочённости, мужестве и твёрдости русских войск.
Эту свою веру в победу Александр Ярославич постарался внушить войскам перед выступлением из Новгорода. Придав своим призывам религиозную оболочку, что было в духе того времени, Александр Ярославич сказал: «Нас много, а враг силён; но бог не в силе, а в правде: идите с вашим князем»1.
Александр Ярославич двинулся к Ладоге.
Пешее ополчение плыло по Волхову в ладьях, конные следовали берегом реки. Соединившись в Ладоге с отрядом ладожан, Александр Ярославич двинулся к устью реки Ижоры.
В походе у него состоялась встреча с преданным русским старейшиной Ижорского племени, который должен был наблюдать за рекой Невой. История сохранила нам его имя — его звали Пелгусием или, иначе, — Филиппом. Он сообщил Александру о положении и силах противника, Шведы прибыли к Ижоре на кораблях. Шведов была «сила велика»; с ними были многочисленные союзники из Норвегии и Финляндии. Насколько серьёзны были намерения агрессоров, видно из того, что они везли с собой специалистов по штурму крепостей и осадный парк («и многия хитрецы с стенобитными козньми»). Часть агрессоров расположилась лагерем на месте высадки, часть находилась на кораблях.
Шведы были застигнуты врасплох. По данным летописи они. не успели даже «опоясать мечи на чресла (бедра) свои». Такое положение сложилось в результате того, что русские использовали для удара скрытые подступы и начали бой внезапно. Войскам Александра Ярославича сочувствовали местные жители — ижорцы. Они и провели скрытно русских к стану шведских захватчиков. Шведы, высадившиеся на берег, не успели организовать отпор. Частично шведские и норвежские рыцари вынуждены были вести бой пешими, а к такому бою они не привыкли и вести его не умели.
Основная идея боя сводилась к тому, чтобы разбить противника по частям.
Главный удар конницы и части русского пешего ополчения был направлен на шведско-норвежский лагерь. Часть «пешцев» под руководством княжеских дружинников предполагалось использовать для того, чтобы перерубить мостки, переброшенные с кораблей на берег, и затопить корабли. Тем самым атакованные в лагере агрессоры лишались поддержки с кораблей и не имели возможности отойти.
Тактические расчёты Александра Ярославича блестяще оправдались в самой битве, происшедшей днём (часов в 11) 15 июля 1240 г.
Александр Ярославич ударил по захватчикам стремительно, всем войском сразу. Конные дружинники ворвались в лагерь совершенно неожиданно для противника и притом с разных сторон: конницей в лоб, а пешцами во фланг, вдоль реки. Захваченный врасплох враг не мог дать организованного отпора. Биргер и его сын, командовавшие шведскими войсками, бросились к кораблям. За ними двинулось и всё войско. Русские их преследовали.
Александр Ярославич принимал личное участие в бою и ранил в лицо Биргера — «самому королеви взложи печать на лице острым своим копием» (по другим данным — мечом). Следуя примеру вождя, русские воины дрались не только смело, но и в высшей степени инициативно. Дружинник Гаврила Олексич, преследуя сына Биргера, въехал по сходням на корабль и там рубил шведов.
Яков Полочанин, княжеский ловчий, с мечом в руке один ударил на целый полк неприятеля и «мужствовав много, и похвали его князь».
Шведские начальники пытались организовать сопротивление, но русские быстро разбивали очаги этого сопротивления. В таких схватках были убиты шведский «воевода» Спиридон и католический епископ.
Вместе с дружинниками на суше дралась часть новгородского, а возможно и ладожского пешего ополчения. Русские воины показали исключительное мужество и храбрость. Так, например, известно, что новгородец Сбыслав Якунович храбро сражался, действуя одним топором.
Корабли шведов были атакованы пешим новгородским ополчением. Новгородский начальник пешего ополченского отряда Миша потопил три корабля агрессоров.
Русские захватили центр лагеря. Особое воодушевление в русских войсках вызвало падение находившегося тут шатра Биргера. Шатёр упал, когда дружинник Сава подрубил поддерживавший его столб.
Внезапным, сокрушительным ударом шведы были наголову разбиты. Лишь небольшой части шведских войск удалось сесть на корабли и спастись бегством.
Невская битва 15 июля 1240 года
Потери шведов были огромны. Трупами одних главных начальников — шведских и норвежских феодалов — было наполнено три корабля. Множество трупов простых воинов было закопано в ямах. Как отмечала летопись, «и бысть сеча велика над Римляны (шведы были римско-католического вероисповедания), изби многое множество бесчисленное Римлян».
Такого отпора агрессоры не ждали. Они привыкли к слабому сопротивлению со стороны полувооружённых и плохо организованных финнов — на этом и основывались их самоуверенность и кичливость. Жестокие удары русских повергли захватчиков в панику, ночью того же дня они спешно отплыли обратно в Швецию.
Новгородцы вместе с ладожанами потеряли убитыми;всего 20 человек.
Значение битвы на Неве огромно. После невского разгрома шведы поспешили заключить с Новгородом мир и поклялись, что не будут нападать на русские земли — «даст Магнус король Свейской на себя письмо и клятву, отнюдь никако не приходите на Русь войною». Из общих сил агрессоров была выбита крупная группа войск.
Невская победа произвела огромное впечатление на весь русский народ и вызвала ликование не только среди сторонников князя в Новгороде, но и на всей Руси. Это была первая решительная победа русских войск после поражений периода татарского нашествия, Она показала русскому народу, что не должно быть места отчаянию, что не угасла еще русская мощь.
В народной песне так поётся об этой победе:
«А и было дело на Неве-реке,
На Неве-реке, на большой воде:
Там рубили мы злое воинство...
Уж как бились мы, как рубились мы,
Корабли рубили по досточкам,
Нашу кровь-руду не жалели мы
За великую землю Русскую...
Кто придет на Русь, будет насмерть бит,
Не уступим мы землю Русскую»2.
С точки зрения военного искусства Невская битва замечательна;
— высоким моральным духом русских войск, воодушевлённых справедливыми целями войны против иноземных захватчиков;
— тщательной разведкой и скрытным подводом войск к полю битвы, что дало возможность Александру Ярославичу нанести стремительный и внезапный удар по войскам врага всеми своими силами сразу, сочетая главный удар по высадившейся части войск со сковыванием шведов, находившихся на судах.
Александр Невский проявил в этой битве качества выдающегося полководца и высоким личным примером в бою воодушевлял русских воинов. Русские воины показали чудеса доблести, храбрости и инициативы.
Невская битва является классическим образцом нанесения противнику малыми силами крупного поражения с небольшими потерями для своих войск.
Русский народ высоко оценил Александра Ярославича как победителя на Неве и навечно присвоил ему имя «Невского» — «победи их на реки на Невы, и от того прозван бысть великий князь Александр Невский».
После Невской победы Александр вскоре должен был уйти из Новгорода.
Как уже говорилось, в XIII веке Новгород был крупной боярской республикой, где фактически у власти стояли крупные бояре-землевладельцы.
Победа над шведами значительно усилила влияние Александра Невского в Новгороде, но его отношения с новгородским боярством обострились ввиду стремления бояр ограничить власть князя.
Невская битва
Эгоистическая политика новгородского боярства в последующие столетия столкнулась с властью московского великого князя образовавшегося к тому времени централизованного Русского государства. Преследуя свои узкие классовые интересы, новгородское боярство дошло тогда до того, что стало на путь предательства интересов русского народа.
Александр Невский был вынужден покинуть Новгород и уехать к отцу. Прибыв к отцу, Александр Ярославич получил у него во Владимирском княжестве Переяславль-Залесский, где и стал княжить.
Уход Александра Невского из Новгорода произошёл в условиях надвигавшейся или даже уже начавшейся агрессии Ливонского ордена. Всё говорило за то, что разгром шведов на Неве не устранил опасности нападения Ливонского ордена. Уход Александра Невского из Новгорода, резко отрицательно сказался на успешности борьбы новгородцев с захватчиками.
В начале осени ливонские рыцари вторглись в пределы новгородских владений и осадили город Изборск, лежавший несколько западнее Пскова. Вместе с ливонцами в походе на Изборск принимали участие датские войска, войска епископа дерптского Германа и городские ополчения Дерпта, Оденпе (Медвежье) и Феллина (Вельядь).
Изборск был взят с помощью предателя, князя Ярослава Владимировича. Этот князь был сыном князя псковского Владимира, княжившего ранее в Пскове и изгнанного оттуда псковичами. Ярослава Владимировича приютили у себя меченосцы и вместе с ними он участвовал в походе на Новгород во время княжения там Ярослава Всеволодовича, отца Александра Невского.
После разгрома меченосцев Ярославом Всеволодовичем Ярослав Владимирович был взят в плен и отвезён в Переяславль, но сумел оттуда бежать. Вскоре он снова очутился во владениях Ливонского ордена, возглавил там враждебную Новгороду эмиграцию и стал чиновником (судьёй) ливонцев в городе Оденпе.
Псковичи двинулись против захватчиков во главе со своим воеводой Гаврилом Гориславичем. Сражение, начавшееся вскоре между псковичами и ливонцами, закончилось поражением псковичей. Воевода Гаврила Гориславич был убит. Псковичи потеряли 600—800 человек убитыми и начали отступать к Пскову. Захватчики, перейдя реку Великую, подступили к Пскову и обложили его.
Взять Псков с налету ливонцам не удалось; они ограничились тем, что сожгли посад, а затем отошли от города.
Целую неделю ливонские рыцари простояли под Псковом, готовясь к штурму, грабя и опустошая окрестности. Возможно, что штурм был бы отбит: Псков имел каменный детинец и город не так-то было легко взять. Но тут на помощь захватчикам пришли предатели в лице князя Ярослава Владимировича и группы псковского боярства.
Надо сказать, что в то время подчинение Пскова Новгороду было далеко не полным. Псков вёл самостоятельную торговлю с западноевропейскими странами, установив с и ими сношения по Западной Двине и Балтийскому морю. Таким образом, Псков являлся в торговле с Западом конкурентом Новгорода, имевшего другие торговые пути в Балтику — по Волхову, Ладоге и Неве. Часть псковского высшего боярства и купечества богатела на торговле с Западом и стремилась к полному освобождению Пскова от всякой зависимости по отношению к Новгороду. В значительной степени этой группе удалось добиться осуществления своих целей.
Ко времени агрессии Псков считался уже не пригородом Новгорода, а его «молодший братом», т. е. имел некоторую автономию. С захватом меченосцами Прибалтики пути из Пскова по Западной Двине в Балтийское море оказались под контролем ордена. Таким образом, в своей торговле с Западом Псков очутился в зависимости от ордена. В Пскове образовалась крепкая боярская группировка, стоявшая за сговор с орденом.
Подступив к Пскову, орденские братья через Ярослава Владимировича завели тайные сношения с главой этой группировки, Твердилой Иванковичем. Последний стал на путь прямого предательства и измены, сумев навязать псковичам соглашение с орденом. По этому соглашению, заключенному в сентябре 1240 года, Псков признал свою зависимость от ордена.
В Пскове расположился орденский гарнизон. Немцы поставили у власти Твердило Иванковича. На деле же правили Псковом два орденских правителя («фохты»), а Твердило Иванкович услужливо выполнял все их требования. Он даже водил псковичей вместе с орденцами грабить новгородские владения. Для того чтобы обеспечить себе покорность псковичей, захватчики взяли у них заложников.
Осенью 1240 года захватчики овладели южными подступами к Новгороду, а зимой того же года вторглись в прилегавшие к Финскому заливу новгородские владения — «Водскую пятину», населённую зависевшим от Новгорода племенем водь. Там ливонцы построили в погосте Копорье деревянную крепость, где и оставили свой гарнизон.
В результате своих действий захватчики приобрели важный плацдарм, который укрепили и откуда могли не только контролировать новгородские торговые пути по Неве, но и развивать в будущем своё движение дальше на Восток.
После этого ливонские агрессоры вторглись в центр новгородских владений. Был взят новгородский пригород Тесово. Захватчики опустошили сёла, проникли по реке Луге до погоста Сабли и отобрали там у населения весь рабочий скот, так что весной не на чем было пахать. Страдала от захватчиков и новгородская торговля: они грабили и убивали новгородских купцов. В своих грабительских набегах псы-рыцари подходили к Новгороду на 30 км.
Папа римский уже считал, что с Новгородом покончено, и подчинил все завоёванные новгородские земли эзельскому архиепископу Генриху. 13 апреля 1241 года Генрих заключил с орденом договор, по которому выговорил себе сотую часть всех доходов с захваченных земель, а прочее отдал ордену.
Попытки боярской правящей верхушки своими силами организовать оборону Новгорода терпели неудачу. Сказывались отсутствие единства княжеской дружины, а главное — Александра Невского с его авторитетом, полководческим и организаторским талантом.
Больше всего страдали от вторжения иноземцев трудящиеся низы Новгорода. Они несли наибольшие потери в неудачных оборонительных боях, они страдали от голода, из-за разорения сельских окрестностей Новгорода и прекращения подвоза к городу хлеба.
Под влиянием новгородских низов правящая боярская верхушка, по-видимому, вынуждена была сделать вид, что идёт на уступки. Было отправлено посольство к князю Ярославу Всеволодовичу с просьбой прислать своего сына на княжение в Новгород. История умалчивает, кого именно просило это первое посольство, состоящее из боярских ставленников, в князья новгородские. Можно полагать, что брата Александра Ярославича, Андрея. Андрей был в то время еще несовершеннолетним, и боярство могло рассчитывать на то, что его легко удастся прибрать к рукам.
Ярослав Всеволодович согласился дать Новгороду в князья Андрея.
Однако Андрей в качестве князя не устраивал новгородские низы. Народ правильно понял, что Андрей может стать игрушкой в руках бояр, но не сумеет освободить новгородские земли от захватчиков.
Под упорным давлением низов к Ярославу Всеволодовичу было отправлено второе посольство, уполномоченное просить в князья Александра Невского.
Неспроста во главе посольства был поставлен новгородский «владыка» — архиепископ новгородский Спиридон, крупный духовный феодал, который больше всех других феодалов был заинтересован в разгроме ливонских агрессоров. Утверждение в Новгороде власти оккупантов-католиков угрожало ему лишением всех его земельных богатств и церковных доходов. Александр Невский лучше других мог предупредить эту опасность. В то же время архиепископ знал, что Александр, стремясь ограничить власть бояр, не покушался на церковные владения и влияние церкви. Таким образом, Спиридон играл в посольстве роль представителя городских низов и должен был предотвратить в ходе переговоров боярские происки против Александра Невского.
Александр Невский горячо любил Родину. Видя надвигавшуюся на неё с Запада грозу, он дал свое согласие на возвращение в Новгород.
Есть данные полагать, что Александр Невский не отказался от своих прежних требований к новгородскому боярству и в переговорах с посольством добился расширения своих прав за счёт боярской верхушки. Без этого не могла быть успешной и его борьба с захватчиками.
Примечания
1. Карамзин, История государства российского, т. IV, М., 1903, стр. 13.
2. Профессор В. Данилевский, Александр Невский, М., 1943, стр. 8.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |