10.1. Временное увольнение Александра
После заключения пакта Молотова—Риббентропа 23 августа 1939 г. не только исчез из программ советских кинотеатров прославленный фильм «Александр Невский». К большому удивлению народа, из книжных магазинов и библиотек была изъята и антифашистская литература. На само слово «фашизм» было наложено табу1. Оно исчезло, «как по мановению жезла... из всех речей, из всех газет. Можно было подумать, что исчез и фашизм»2. В прессе стала пропагандироваться новая, дружественная Германии линия. С первых дней Второй мировой войны «Правда» регулярно публиковала военные отчеты командования вермахта, в 1940 г. была даже напечатана речь Гитлера — рядом со статьей о «Манифесте коммунистической партии»3. Изменившаяся внешнеполитическая доктрина подчеркивалась рядом дружественных культурно-политических жестов в адрес новых союзников и бывших противников. К ним следует причислить как инсценировку Эйзенштейном «Валькирий» в Большом театре, так и постановку другими театрами Москвы шиллеровской «Марии Стюарт» и «Перед заходом солнца» Герхарта Гауптмана и публикацию «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка поздней осенью 1940 г.4
В период между подписанием пакта о ненападении и нападением Германского рейха на Советский Союз 22 июня 1941 г. в СССР вышла всего лишь одна самостоятельная публикация об Александре Невском. По случаю 700-летнего юбилея битвы на Неве его захотел почтить обширной биографией город Ярославль5. Выход этого провинциального издания не может заслонить собой того обстоятельства, что государственный интерес к средневековому полководцу после соглашения с национал-социалистской Германией ослабевал день ото дня. Это наблюдение проясняет факт реабилитации Александра Невского большевиками двумя с половиной годами ранее: его образ должен был служить в первую очередь антигерманским символом. После сделки с национал-социалистским режимом победитель Тевтонского ордена уже не годился для политического использования.
Однако этот князь и полководец, незадолго до того представленный (не без идеологического вывиха) как фигура идентификации и в 1938 г. даже ступивший на путь карьеры киногероя, не мог исчезнуть окончательно из официального исторического дискурса. Александр Невский не был удален из учебников истории для школ, однако его жизнеописания были очищены от антинемецких элементов. Одновременно повысилась значимость других глав его биографии — например, о победе над шведами или о его монгольской политике.
Эту тенденцию можно проследить на примере школьных учебников истории, выходивших до 1939 г. и после. В то время как A.B. Шестаков, лауреат конкурса школьных учебников 1934—1937 гг., в своем «Кратком курсе истории СССР» описывает рыцарей ордена как «псов-рыцарей» и «насильников», творивших самые гнусные «зверства» в Прибалтике и Новгородской земле6, предыстория и ход Ледового побоища в учебнике 1940 г., вышедшем под редакцией А.М. Панкратовой, описаны очень экономным стилем и с умеренными интонациями7. Коллектив авторов не только отказался от восходящего к Марксу обозначения рыцарей ордена как «псов», но также и от описания немцев как заклятых врагов славянских и балтийских народов. В то время как Шестаков в своем учебнике посвящает победе Александра над шведами только короткую заметку, в учебнике 1940 г. битва на Неве занимает столько же места, сколько и битва на льду Чудского озера8. В то время как еще в середине тридцатых годов советским детям рассказывали об Александре Невском прежде всего как победителе немцев и «великом русском полководце», школьный учебник 1940 г. мягко и уравновешенно припоминает и политику князя в отношении монголов. Дипломатическая ловкость Александра в обхождении с превосходящими восточными врагами подчеркивается в учебнике истории даже по отношению к его военному искусству:
- Он был одним из выдающихся князей своего времени, вел осторожную и умную политику с татарскими ханами и заставил себя уважать в Золотой Орде. Он был храбрым и искусным полководцем9.
Не потому ли дипломатический компромисс Александра с его врагами в XIII в. описывался в учебниках как его самая большая историческая заслуга, что Сталин в августе 1939 г. пришел к соглашению с Гитлером?
Насколько быстро советский патриотический образ Александра Невского в 1940 г. был приспособлен к новым идеологическим задачам, показывает также сравнение двух биографий князя, появившихся незадолго до или непосредственно после подписания пакта Молотова—Риббентропа. А.Я. Лурье в своем жизнеописании князя, сданном в печать 26 марта 1939 г., представил Александра Невского все еще как «горячего патриота своей родины, успешно боровшегося с ее врагами и наголову разгромившего "псов-рыцарей" на льду Чудского озера»10. Немцев автор описывает как «заклятых врагов русского народа», которые, «как хищные звери», напали на «Русскую землю»11. Подгоняемые «натиском на Восток», рыцари Тевтонского ордена преследовали цель «покорить и обратить в рабство свободный русский народ»12. «Гениальность» Александра, проявившаяся в его тактике в битве на льду Чудского озера, остановила продвижение немцев и закрепила за ним самим место в ряду «величайших полководцев мира»13. «Фашистская военщина», которая сегодня «осмеливается мечтать о победе над нашим свободным, счастливым советским народом, над нашей могучей Красной Армией», согласно Лурье, плохо «усвоила уроки истории»14. Так же, как и в то время, «весь могучий и свободный русский народ» выступает против своих врагов:
- Ни одной пяди чужой земли не хотим. Но и своей земли, ни одного вершка своей земли не отдадим никому! Эти слова вождя народов СССР — товарища Сталина — повторяет вся наша страна15.
Однако предупреждения «фашистской военщине» напрасно было бы искать в биографии Александра Невского, появившейся всего несколькими (но много вместившими в себя) месяцами позже16. В жизнеописании работы Н.И. Сутта — подробной советской публикации о князе в 125 страниц — описание битвы на льду Чудского озера больше не занимает центрального места, как это было раньше. Автор удостоил событие, которое Лурье сравнивал с битвой Ганнибала при Каннах (216 г. до н.э.), четырьмя страницами текста17. Сутт не однажды упоминает «фланговую тактику» Александра, занимавшую с момента ее изобретения Козаченко прочное место в советском патриотическом дискурсе об Александре Невском. Как и в учебнике под редакцией Панкратовой 1940 г., описание рыцарей ордена у Сутта оказывается относительно разумным и предметным. В то же время автор не отказывается от изображения жестоких преступлений рыцарей при покорении Прибалтики, Пскова и Новгородской земли, о которых сообщают источники. Он также повторно цитирует «Хронологические выписки» Карла Маркса и перенимает также отчасти его энергичную терминологию для описания ордена. Тем не менее он отказывается от преимущественно националистического, антинемецкого понятийного аппарата, отличающего биографию Александра Невского, написанную А.Я. Лурье18. Одновременно автор сумел освободиться от уже устоявшегося советского патриотического рамочного дискурса об истории Александра Невского. Он представляет ее не только как вклад в великое повествование о якобы многовековой борьбе прибалтийских и славянских народов против «немецкого натиска на Восток», но и ориентируется на рамки национального дискурса об Александре Невском XIX в. Так, Сутт помещает в начало своего труда не рассказ о покорении эльбских славян и прибалтийских народов в XII — начале XIII в., но — как в большинстве текстов дореволюционного национального дискурса — историю покорения Руси монголами. Эта связь становится очевидной, если взглянуть на самый важный из текстов, на которые опирается Сутт, — биографию «Святого благоверного великого князя Александра Ярославича Невского» М. Хитрова 1893 г., один из ключевых текстов церковно-сакрального дискурса об Александре Невском последних десятилетий существования империи (см. гл. 6.4)19.
Примечания
1. См. об этом: Невежин В.А. Советская политика и культурные связи с Германией (1939—1941 гг.) // Отечественная история. 1993. № 1. С. 18—34. Особ. с. 21.
2. Эренбург И. Люди, годы, жизнь: Воспоминания: В 3 т. М.: Советский писатель, 1990. Т. 2, кн. 4, 5. С. 203.
3. См.: Schafgans. «If ever the whole ring should be produced». S. 172; Leonhard W. Die Revolution entläßt ihre Kinder. Köln; Berlin, 1960. S. 77—78.
4. См.: Schafgans. «If ever the whole ring should be produced». S. 171ff.
5. Cymm H.H. Александр Невский. Ярославль, 1940. Автору известны только две журнальные статьи, посвященные 700-летнему юбилею битвы на Неве: Бычков Л. Невская битва 1240 года // Исторический журнал. 1940. № 7. С. 34—39; Тихомиров М.Н. Сражение на Неве // Военно-исторический журнал. 1940. № 7. С. 96—102.
6. Шестаков. История СССР. С. 26—27.
7. История СССР. Учебник для VIII класса средней школы / Ред. А.М. Панкратова. М., 1940. С. 89—90. (далее: История СССР (1940)).
8. См.: Шестаков. История СССР. С. 26; История СССР (1940). С. 89—90.
9. История СССР (1940). С. 89—90.
10. Лурье А.Я. Александр Невский. М., 1939. С. 2.
11. Там же. С. 5, 25.
12. Там же. С. 27.
13. Там же. С. 37.
14. Там же. С. 53.
15. Там же. С. 39. «Вершок» — древняя русская мера длины, равная примерно 4,4 см.
16. См.: Сутт. Александр Невский.
17. См.: Лурье. Александр Невский. С. 35—36. Сутт. Александр Невский. С. 59—65 (с двумя ил.).
18. Рыцарей ордена Сутт называет попеременно «нахальными захватчиками» и «завоевателями», «немецким рыцарством» и «рыцарями», «крестоносцами», «рыцарями богородицы и меча», «ненавистными врагами» или «гордыми надменными тевтонами». См.: Сутт. Александр Невский. С. 55 и далее. Из списка литературы в приложении к книге ясно, что Сутт был знаком с работами Козаченко (1937), Глязера (1938) и Лурье (1939). См.: Там же. С. 123.
19. Хитров М. Святой благоверный великий князь Александр Ярославич Невский. М., 1893.. (Репринт: М., 1991). В списке литературы к биографии, написанной Суттом, есть указание на работу Хитрова, однако только с сокращенным названием (Сутт. Александр Невский. С. 123). Прилагательные «святой» и «благоверный», всплывающие в полном названии, автор утаивает. Ссылка на явно церковную литературу в 1940 г. была, разумеется, проблематичной.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |