Иркутск. XVII век
Основанный небольшой крепостью, Иркутский острог уже к 1670 году «погнил и развалился» и в случае нападения в нем «служилым и ясачным людям и пашенным крестьянам з женами и з детьми вместитца было негде»1. С самого начала острог строился трудно. Основатель его, енисейский сын боярский Яков Иванович Похабов, писал летом 1661 года в Енисейск воеводе И. И. Ржевскому: «... июля в шестой день против Иркута реки на Верхоленской стороне государев новой острог служилыми людьми ставлю, и башни и потолок срублены и государев житный анбар служилые люди рубят, а на анбаре башня, а острог не ставлен, потому что слег недостает, лесу близко нет, лес удален от реки»2. При выборе места для крепости предпочтение было отдано другим факторам, и свой выбор Похабов объяснил тем, что «тут место самое лучшее, угожее для пашен и скотинной выпуск и сенные покосы и рыбные ловли все близко»3.
Через год после основания острог стал именоваться Иркутским - по названию реки, у устья которой он находился. Небольшой по размерам (9х8 саженей), острог не мог долгое время оставаться таким, поэтому после 1670 года он, значительно расширяется и заново перестраивается. Правда, стены его по-прежнему остаются тыновыми. Периметр новой крепости составил 200 саженей. В плане она представляла собой квадрат. Енисейские плотники Федор Хлызов, Трифон Никифоров, Григорий Щукин, Иван Родионов и Семен Яковлев под руководством «служилого человека» Андрея Барнешлева срубили великолепную по красоте крепость-острог.
Через три года, проезжая с миссией в Китай, известный дипломат-посланник Николай Спафарий с удивлением и восторгом отметил, что «острог строением зело хорош»4. История сохранила нам не только восторженное замечание ученого-путешественника, но и подробное описание самого острога, сделанное Андреем Барнешлевым. Описаний, подобных этому, не столь уж много сохранилось от прошлых времен. Более того, данное описание стало известным не так давно, поэтому имеет смысл привести его здесь чуть более подробно5.
Излагая в начале отписки цель постройки острога, А. Барнешлев сообщал, что 1 сентября 1670 года он возле Ангары пониже устья Иркута-реки, вниз по Ангаре на правой стороне «новой Иркуцкой острог поставил: мерою того острогу длиннику и поперешнику по пятидесяти сажен печатных в стене и всего, государь, мерою Иркуцкой острог в стенах, кроме башен, двести сажен печатных, а острожины поставлены длиною (высотою. - Н. К. ) по три сажени печатных с аршином, да от Ангары реки на передней острожной стене сверху на углу башня о трех жильях снизу анбары, над анбары горница, над горницею развал с жильем, над развалом вышка с перилами и подле той башни двор, где живут приказные люди, да на той же острожной стене в середине башня Спасская, под нею ворота проезжие, над вороты анбар казенной, над анбаром развал з жильем, над развалом вышка с перилами, да у той же, государь, башни с острожную сторону зделан предел, а в пределе стоят нерукотворный образ господа бога и Спаса нашего, Иисуса Христа, а с переднюю сторону от Ангары реки предел, а в пределе стоят образ знамение Богородицы, на нижнем углу той острожной стены башня, снизу казачья изба, над избою анбар, над анбаром развал с жильем, над развалом вышка с перилы. И те, государь, все три башни з боями крыты тесом, вышина башням по девять сажен печатных с аршином, а на горной, государь, острожной стене с верхную сторону на углу башня, сысподи изба казачья, в середине острожной стены проезжая башня с вороты, над вороты анбары, над анбаром развал с жилья, поверх развалу вышка, а на нижнем углу острожной стены башня, снизу изба казачья, над избою развал з житьем, над развалом вышка, а те, государь, башни крыты тесом, а вышина тем башням по осьми сажень печатных с верхними и средними и нижними боями. И кругом башен для вылазов и для очищенья башен и острогу построены по углам острожные выводы з боями. А на верхней острожной стене в середине построен анбар о трех жильях для збору десятинных хлеба, на нижней острожной стене в середине ворота проезжие в посад, над вороты анбар з боем. Да в остроге же, государь, поставлена изба для стенного караулу, да в том же остроге поставлен анбар, под ним погреб с выходом для твоей государевы зелейной пороховой и свинцовой казны, а около того острогу поставлены надолбы мерою четыреста сажень»6.
Само по себе описание, в общем-то, дает не много сведений о конструктивном устройстве крепости. Здесь даже нет размеров башен в плане, поэтому выполнить их графическую реконструкцию по одним лишь высотам практически невозможно. Но недостающую информацию, необходимую для графического воссоздания острога, можно получить в последующих описаниях. Ценность и уникальность этого документа заключается в другом. В данном случае мы имеем довольно подробное описание башен, которые кроме своих непосредственных функций выполняли еще и функции жилых и хозяйственных помещений, причем не отдельные, а все башни острога, включая и проезжие.
Иркутск стал центром самостоятельного воеводства в 1682 году, а через четыре года был возведен в ранг города, получив в 1690 году свой герб и печать. Это обстоятельство послужило основанием очередной перестройки крепости, наглядное представление о которой дают сохранившиеся исторические документы.
Принимая летом 1697 года у воеводы Афанасия Савелова «Иркуцкий рубленый город», малолетний Николай Полтев (сын погибшего по дороге в Иркутск нового воеводы, Семена Полтева) с приставленным к нему «мирским советом» сыном боярским Иваном Максимовичем Перфильевым приняли и «городовые ключи и всякую великого государя городовую казну и снаряд, пушки и разное ружье, хлебные и пушечные запасы, порох и свинец»7. Тогда же, согласно установленному правилу, было составлено новое описание крепости.
Иркутск имел в это время размеры «в длину и ширину по 60 сажень, крыт тесом, в вышину до обламов 21 венец, обламов 5 венцов, по городу строенья 6 башен новых в вышину до обламов по 40 венцов, обламов по 6 венцов, в том числе 4 башни четыреугольныя, пятая проезжая 8-угольная вверх о трех уступах большая, да башня ж 4-угольная проезжая с мосты»8.
Таким образом, мы видим, что габариты крепости изменились по крайней мере в третий раз. Город рос, увеличиваясь в своих размерах, постепенно обрастая с трех сторон развитым посадом. К сожалению, все первые описания Иркутска не могут быть подкреплены подлинными чертежами, хотя они и составлялись. Так, в своей челобитной известный нам Андрей Барнешлев сделал такую приписку: «Да тому ж, государь, новому Иркуцкому острогу, написав подлинный чертеж, я, холоп твой. в Енисейском остроге в съезжей избе стольнику и воеводе Кирилу Аристарховичу Яковлеву подал, чтоб для ведома послать тебе, великому государю к Москве»9.
Вполне возможно, что и этот чертеж вместе с описанием послужил основой при выполнении С. У. Ремезовым «Чертежа земли Иркуцкого града» для «Чертежной книги Сибири». Кроме того, после постройки в 1693 году воеводой И. Гагариным «в Иркуцке деревянного города со всяким городовым строением, с башнями, и с вороты, и с верхними и серединными и подошвенными боями»10 в Москву через Енисейск вместе с отчетом о строительстве был также отправлен чертеж. Нет, не оставила нам история этих ценнейших сейчас документов.
Сопоставляя цитированные выше документы с изображением Иркутска у Ремезова (ил. 135) и сравнивая это изображение с другими, приходишь к убеждению, что именно чертежи с мест послужили основным графическим материалом для «Чертежной книги Сибири». Изображения большинства населенных мест в книге индивидуальны и, надо полагать, строго документированы. Довольно наглядно и убедительно это можно проследить на Иркутске. Обратимся снова к описям, в которых кроме описания башен и стен даются также описания и других построек. Так, в острожной стене была поставлена приказная изба (на рисунке Ремезова - слева внизу между двумя башнями), «а посреди острога церковь во имя нерукотворного образа господа нашего Иисуса Христа, да в пределе Николы Чудотворца, а под папертью кругом 6 лавок о 2 житья; колокольня новая рубленая шатровая с переходы, а под нею 4 лавки да анбар церковный; в остроге же анбар житничный об одном житье, крыт тесом. В острожной же стене государев двор, где живут иркуцкие воеводы, две горницы, одна под башней, а другая на жилом подклете»11. И церковь с шатровой башней и государев воеводский двор изображены (в правом нижнем углу рисунка, в стене) в соответствии с описанием и, надо полагать, с присланными из Иркутска чертежами. При всей схематичности ремезовского изображения Иркутска чертеж в совокупности с подробными описаниями предстает бесценным дополнительным источником при выявлении характеристики этой крепости.
Любопытно будет проследить, как изменялись конфигурация и размеры крепости на разных этапах ее развития, тем более что исторические документы позволяют это сделать. Изменение размеров Иркутского острога происходило под воздействием тех условий, в которых он развивался. Далеко не последнюю роль в этом сыграло и то обстоятельство, что Иркутск уже к концу XVII века постепенно превратился, по словам сибирского историка Ф. А. Кудрявцева, в торгово-складскую, продовольственную и военно-административную базу для целого потока людей, переселявшихся с запада на восток. Достаточно сказать, что в самом Иркутске в 80-е годы XVII века поселились на жительство выходцы из Москвы, Пскова, Переславля-Залесского, Пинеги, Устюга Великого, Мезени, Соли Вычегодской, Шацка и других мест. Такой бурный приток населения обусловил и рост посада, и расширение крепости. Сохранилось интереснейшее замечание, в котором сделана попытка объяснить этот приток населения: «А как стал город несколько известен как по хорошему местоположению, так и по всем выгодностям жителей, а особливо по сей славе, будто прежде соболей иркутские женщины били коромыслами: от сего с разных сторон число жителей умножилось»12.
Очередная перестройка крепости в 1693 году изменила и конструкцию стен: вместо тыновых они стали срубными. Правда, ни в одном документе не говорится, какой конкретно конструкции - в виде городней или тарас. Некоторый свет на этот счет проливают изображения Иркутска у Ремезова, а также панорамный рисунок «Вид города Иркутска», сделанный художником экспедиции Г. Ф. Миллера И. Люрсениусом (ил. 136). На всех рисунках конструкция стены более всего напоминает тарасы. Нет никаких сведений и о том, были ли срубные ячейки стен заполнены землей или камнями. Скорее всего, нет, так как в отсутствие военных действий крепость выполняла свою функцию символически и не подвергалась осадам и пушечным ударам. Но строилась она по всем правилам военного искусства - с верхними, средними и «подошвенными» боями.
В Иркутске очень ярко была воплощена основная особенность сибирских крепостей ~ сочетание в постройках военного назначения одновременно нескольких функций. Кроме того, здесь мы видим включение в систему оборонительных стен различных гражданских и культовых построек. И описи и рисунки иллюстрируют это достаточно хорошо.
В острожной стене, как свидетельствует опись 1684 года, находился государев воеводский двор, изба для воеводских людей, амбар, погреб с ледником, поварня, мыльня. Позднее здесь появилась деревянная приказная изба на подклете, взамен которой в начале XVIII века была поставлена каменная, а в противоположной от нее стене в 1706-1710 годах построена, тоже каменная. Спасская церковь. Таким образом, силуэт крепостных сооружений существенным образом изменился, дополненный гражданскими и культовыми постройками, и приобрел характерную выразительность. Располагаясь на фоне однообразной и плотной застройки посада. Иркутская крепость занимала доминирующее положение, гармонируя с рельефом местности, изгибами рек и силуэтом гор на горизонте.
В 1729 году М. Зиновьевым был выполнен схематичный план Иркутска, уже много раз публиковавшийся в исторической литературе. На плане кроме крепости показано ограждение посада, сделанное в 1728 году. К этому времени изменилась и конфигурация крепости, что было вызвано пожаром 1716 года, который уничтожил часть городских стен. Через несколько лет члены Второй Камчатской экспедиции во главе с Г. Ф. Миллером, прибывшие в Иркутск, сделали его описание, геодезическую съемку и панорамный рисунок.
Анализируя сделанный И. Люрсениусом рисунок города (ил. 136) и сравнивая его с одновременным ему планом (ил. 138), поражаешься точности, с какой они выполнены. На рисунке изображены все постройки, включая приделы, прирубы, навесные балконы и крыльца. Центром композиции в рисунке является группа, в которую входят самые высокие постройки: Богоявленская церковь с шатровой колокольней и восьмигранная проездная Сергиевская башня. В композицию панорамы включены также шатры и главы церквей, расположенных за пределами крепости в разных местах посада. Расстановка их хорошо показана на приведенном здесь плане. Крепость и посад надежно защищены рекой и острожной стеной, в которой были сделаны четырнадцать редутов и трое ворот: Монастырские, Мельничные и Заморские. Параллельно стене был выкопан ров и установлены рогатки. На плане представлены почти все укрепления, распространенные в крепостном деревянном зодчестве Сибири XVII века.
На ил. 137 приведен еще один малоизвестный, но чрезвычайно интересный, хотя и фрагментарный, план части Иркутска, выполненный в 1738 году. На этом плане детально показаны гостиный двор, Богоявленский собор с колокольней, таможня, торговые ряды (мясные, молочные), амбары и часть крепостной стены с тремя башнями. Казалось бы, что нового можно узнать, глядя на план? Оказывается, многое!
Во-первых, на нем с потрясающей для того времени подробностью показаны аксонометрические изображения и фасады гостиного двора, торговых рядов, таможни, изб и амбаров. Великолепно передан даже материал построек - камень и дерево. Во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, этот чертеж снимает вопрос о характере конструкции крепостной стены. Справа от средней башни стену расчленяют четыре вертикальные линии. Всего четыре линии, а как много они говорят! Так могли изобразить только тарасы. Дело в том, что при устройстве стены городнями поперечные стены срубов верхней части (обламов) были, как правило, наполовину сдвинуты по отношению к нижним срубам. Здесь же линия перерубов в нижней части совпадает с перерубами облама. Художник (или чертежник) даже не стал расчленять всю стену, он только показал нам способ ее конструктивного устройства.
И, наконец, последнее: на чертеже показаны абрис и устройство (обрамление косячными колодами) проездных ворот в средней башне. Это тоже новая и весьма ценная информация, несмотря на то, что масштабное соотношение ворот со стенами на чертеже не выдержано.
Попытки выполнить графическую реконструкцию Иркутского острога предпринял в 20-е годы XX века иркутский художник Б. И. Лебединский. Прекрасно понимая всю сложность предстоящей работы, он начал с поисков и изучения исторических документов. Архивные и археологические исследования, изучение в натуре всех сохранившихся башен сибирских острогов (в Бельске, Братске, Илимске) послужили тем фундаментом, на котором и возник не потерявший до сих пор своей ценности уникальный в своем роде альбом «Иркутский острог»13.
Кроме прекрасных литографий с видами Иркутска XVII века в альбом включены натурные зарисовки сохранившихся острожных башен и тот исторический текстовой материал, который послужил основой для рисунков. Следует отметить, что в реконструкциях Б. И. Лебединский опирался в основном на опись 1684 года. Судя по изображениям, ему не были знакомы панорамный рисунок И. Люрсениуса и те чертежи, о которых говорилось выше, - ни на одной из литографий нет самой интересной и выразительной восьмигранной проездной башни (ил. 139-141).
Хотя художник и стремился к исторической достоверности, ему не удалось избежать некоторых неточностей. Так (это хорошо видно на рисунке «Глухая башня»), он неверно изображает примыкание крепостных стен к башне (ил. 139). Как правило, башня в большей степени должна выступать наружу, чтобы с нее в случае необходимости можно было вести обстрел вдоль стен, поэтому угла башни, довольно сильно выступающего внутрь крепости, практически не должно быть видно. На этой же литографии художник показал нависание верхней части стен (облам?), которого также не должно быть внутри крепости. Облам у стен делался только снаружи. Разумеется, художник имеет право на художественный вымысел, но, когда сообщается, что выполнялось подробное историческое исследование, необходимо придерживаться правды во всем и до конца.
Деревянная крепость с оставшимися четырьмя башнями сохранялась в Иркутске вплоть до конца XVIII века, хотя уже давно не выполняла своих функций, так как надобность в крепости отпала. Вызывавшее некогда восторг и уважение сооружение превратилось в «ветхое деревянное крепостное строение, которое было подвержено совершенной гнилости и время от времени разваливалось и безобразило собою все окружающее место»14. Такую уничтожающую характеристику крепости дал в конце 90-х годов XVIII века иркутский военный губернатор Леццано, приказав сломать остатки острога и очистить место, на котором он стоял.
Так завершилась почти полуторавековая история деревянной Иркутской крепости, положившей начало одному из красивейших ныне городов Сибири.
Примечания
1. Полевой Б. П. Забытое описание Иркутского острога 70-х годов XVII в. - «Записки Иркутского обл. краеведческого музея». Вып. 2. Сборник к 300-летию Иркутска. Иркутск, 1961, с. 39.
2. ДАИ, т. 4. 1851, №104.
3. Там же.
4. Путешествие через Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая русского посланника Николая Спафария в 1675 году. - «Записки Императорского Географического общества». Т. 10, вып. 1. Спб., 1882, с. 115.
5. Полевой Б. П. Забытое описание.... с. 36-39.
6. ААН, Ф. 21, оп,4, д. 23, л. 249-250.
7. Первое столетие Иркутска. Спб., 1902, с. 2 (Опись 1697г. ).
8. Там же.
9. Цит. по: Полевой Б. П. Забытое описание..., с. 39.
10. Цит. по: Манассеин В. С. Иркутский острог (историко-археологический очерк). - В кн.: Известия общества изучения Восточносибирского края. Т. 1. Иркутск, 1936, с. 13-14.
11. Первое столетие Иркутска, с. 1.
12. Древняя Российская вивлиофика. Т. 18. Спб., 1791, с. 286.
13. Лебединский Б. Иркутский острог. Иркутск, 1929.
14. Цит. по: Манассеин В. С. Иркутский острог..., с. 24.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |