Становление государства
Для удержания власти над покоренными народами нужно было решить ряд проблем, среди которых важнейшие были идеологическая, если не консолидация, то нормализация взаимодействия полиэтничного населения, создание административного центра управления, работоспособной денежно-финансовой системы.
Превращению народов будущей империи в единый организм препятствовали не только различия языков, культуры, хозяйства, но и территориальная разобщенность: народы империи были разобщены пространственно. Чтобы взаимно обогащать друг друга, народы должны были начать взаимодействовать. Для координации взаимодействия нужно было создать центр — политический, экономический, интеллектуальный. Географический центр Улуса находился в половецких степях. Население степи было редким, в соответствии с характером хозяйствования — кочевым скотоводством, но, что следует подчеркнуть, этнически монолитным — тюркским. Географический центр Улуса находился в центре тюркского мира. Этот момент оказался решающим для процесса этногенеза. Центр тюркского мира, где не было оседлого населения, нужно было хозяйственно освоить и заселить. Проблема эта практически не имеет аналогов в мировой истории. В процессе консолидации важную роль играл не только географический фактор, о котором уже говорилось, но конфессиональный, и экономический.
В средневековье моноэтничной и полиэтничной среде «свои» и «чужие» определялись, прежде всего, по конфессиональной принадлежности. В наследство от империи Чингис хана Улусу Джучи досталась широкая веротерпимость. Она была обусловлена тем, что до начала завоеваний монголы не были конфессионально однородными. В империи Чингис хана, в среде монгольских ханов и их кланов из ближайшего окружения, традиционно были распространены шаманизм и христианство несторианского толка (Кычанов). Завоеванные народы — тюрки, персы-хорезмийцы, русские, северокавказские этносы были тенгрианцами, христианами, мусульманами, часть тюрков-хазар — иудаистами.
Твердая государственная политическая установка на веротерпимость способствовала тому, что представитель любой конфессии не чувствовал себя ущемленным. Незначительным отклонением от данной установки в жизни первых четырех поколений было время десятилетнего правления хана Берке, о чем В.Л. Егоров пишет так. «Восшествие на престол хана Берке (младшего брата Бату) в 1257 году принесло крупное потрясение для внутренней жизни государства. Новый хан исповедовал Ислам, что привело его к мысли объявить эту религию государственной, поскольку подавляющее большинство золотоордынского населения было язычниками, исповедовало культ вечного синего неба, поклонялось идолам, деревьям, горам и молилось своим предкам, фигурки которых вырезались из металла, дерева и кожи. Произведенный Берке переворот вызвал изменения не только в культовой сфере, но внес заметные новации в общественную жизнь государства. Во-первых, в государстве появилось множество священнослужителей, проповедников, исламских правоведов и просто знатоков и толкователей Корана. Вслед за ними хан пригласил на государственную службу высокообразованных арабских и персидских чиновников-мусульман. Они заняли ключевые посты в государстве, включая должность везира, заметно потеснив малообразованную кочевую монгольскую аристократию, что вызвало ее явное недовольство... После смерти Берке в одном из походов против Ирана, сменивший его Менгу-Тимур, к радости кочевой знати, прекратил всякие дальнейшие шаги по распространению Ислама. В Золотой Орде вновь наступил длительный период фактически безразличного отношения к исповеданию любого культа, что заметно отличало ее от фанатичных Европы и Востока» (Егоров). Следует отметить, что попытка утверждения Ислама при Берке не сопровождалась насилием: Берке пытался «утвердить господство новой религии путем убеждения в ее превосходстве над языческими обрядами и шаманским ритуалом» (Егоров).
В Улусе Джучи не было деления на своих и чужих ни по конфессиональному, ни по этническому признаку. И это для средневековья было явлением выдающимся и высокогуманным. Как важнейшие вехи процесса утверждения и поддержания веротерпимости, следует отметить образование под покровительством ханской власти Сарайской православной епархии в 1263 году и ярлык Менгу-Тимура 1267 года, освобождавший христианских священнослужителей от всякой дани и повинностей.
Второй основой нового государства стала денежно-финансовая система, являющаяся косвенным, но весомым показателем силы и организованности государства, тем индикатором, которому придавал большое значение Макс Вебер. Стабильность финансовой системы — одна из главных проблем современного общества — во все времена была мерилом мощи государства и стабильности общества. Но для Европы того времени, как подчеркивал Ж. Ле Гофф, «...чеканка монеты была признаком власти. Короче, деньги стали символом политической и социальной мощи в большей мере, нежели экономического могущества». Роль стабильного (т.е. экономически могущественного) золотоордынского дирхема в евразийском пространстве в первой половине 14 века была основой глобальной торговли. По словам того же Ж.Ле Гоффа, «главная сноровка» европейских купцов «заключалась всего-навсего в том, что, зная стабильные цены на Востоке, они могли заранее рассчитать свою прибыль». Роль золотоордынского дирхема, в сущности, подобна той, какую сегодня в мире играет доллар США, и, как и сегодня, за спиной такой денежной единицы должно было стоять мощное, хорошо организованное государство.
Вот что о финансовой системе Золотой Орды пишет главный ее исследователь — Г. Федоров-Давыдов. В 1310—11 гг. хан Токта провел денежную реформу, результатом которой стал единый и устойчивый по весу и курсу сарайский дирхем. Сарайский дирхем стал господствующей монетой не только в Золотой Орде, но и в сопредельных странах. Взяв в конце 13 века в свои руки монетно-финансовую систему, правительство Золотой орды в первой половине 14 века заботилось о соответствии в монетах соотношения (рацио) серебра, меди и золота рыночным ценам на эти металлы. Это соответствие при широкой доступности дирхемов было необходимым условием для предельно простого осуществления безналичных расчетов на гигантских по протяженности торговых маршрутах от Европы до Китая и Индии.
Для управления завоеванными народами монголы должны были установить налоговую систему, а для непрестанного напоминания покоренным народам об их побежденном состоянии монголы поставили гарнизоны в главных городах завоеванных стран. Для упорядочения сбора дани монголы во втором поколении провели несколько переписей населения. Во время жизни первого демографического поколения (1257—1259 гг.) Джучиды впервые произвели перепись подвластного населения, ввели единое подворное налогообложение, учредили постоянную военно-политическую организацию населения в лице десятников, сотников, тысячников и темников, установили институт баскаков — наместников хана, посаженных в отдельных удельных княжествах для контроля за деятельностью удельных князей и окончательно утвердили различные повинности (ямскую, воинскую и др.). При жизни второго поколения под руководством монголов были успешно подавлены крупные восстания покоренных народов, прежде всего, русских.
Утверждение В.Л. Егорова о том, что после завоевания Восточной Европы «оставшиеся в подчинении Бату феодалы и простые воины с семьями составили основу государственного аппарата и армий» справедливо. Но при таком обобщении, остается в тени различие функций и роли монгольской знати и рядовых воинов. Не тюрки, именуемые уже тогда на Руси татарами, распоряжались собранной данью, но они становились объектами ненависти.
Не имея своего подготовленного штата мытарей, монголы отдали сбор налогов откупщикам — арабам, которые использовали сбор дани для личного обогащения. Мы не знаем, насколько собираемая дань превышала десятину — установленный размер налога согласно основному закону монголов — Ясе Чингис хана. Неопределенность налогового бремени — источник возмущения во все времена. Присутствие оккупантов также во все времена вызывало ненависть побежденных народов. Переписи населения вызывали не только ненависть, но и страх. В понимании средневековых людей слово и число имели мистический смысл. «Взять число» для средневековых людей означало взять власть над их душами. Они сопротивлялись вплоть до восстаний.
Коренные интересы монгольской знати и рядовых тюрков не просто не совпадали. Для рядовых тюрков охрана сборщиков налогов, проведение переписей населения, несение гарнизонной службы, были не только психологически малоприятными, но и тяжелыми повинностями, отрывавшими их от родных семей, которые находились за сотни и тысячи километров. К тому же, о чем обычно не принято говорить, публичных домов в то время не было, а насилия, — привычное дело для победителей во все времена, не были таковыми при несении гарнизонной службы.
Однако для следующего поколения тюрков негативные явления предыдущего пошли во благо...
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |